Тобирама Сенджу

В лазарете сильно пахло травами. Тобирама оглядывала людей, лежавших на койках. Их было меньше, чем она ожидала, но это было еще одним подтверждением теории, которой она поделилась с Тоукой. Не было в её поле зрения никого с ранением серьезнее, чем сильный ушиб, а те, кто болели чем-то тяжелее, судя по всему были расположены дальше в деревянном здании, в секции скрытой за тканевым занавесом. Тобирама подошла к знакомой женщине, сидевшей за столом у входа. — Вы здесь главная? — Нет, — был отрывистый ответ женщины. Она не подняла головы, чтобы увидеть, кто к ней обратился, и не прекратила вырисовывать чернильные линии на пергаменте. Спустя минуту, державшая кисть рука застыла, словно её владелица почувствовала что-то неладное. Только тогда женщина посмотрела на нежданного гостя. Тобирама была удивлена короткой вспышке узнавания в её глазах. — Могу я предположить, что вы пришли сюда, чтобы узнать состояние жертв нападений? — Да, — подтвердила Тобирама, — полагаю, мне следует пройти дальше в здание, чтобы увидеть их. Казалось, это искренне удивило женщину. — Вас не проинформировали? Проинформировали о чем? Чтобы не показать замешательства, Тобирама сразу же ответила: — Боюсь, что приветственное собрание все еще продолжается, так что у меня не было возможности услышать полный отчет о текущем состоянии дел. Странная смесь эмоций промелькнула на лице женщины. Она подавила их достаточно быстро, смахивая в сторону, словно капли воды. — Как по мне, довольно безвкусно с нашей стороны исключить наследника из приветственного собрания. Тобирама поборола желание поднять бровь на такую смелую критику. Она также отказалась улыбаться проявленной дерзости. Ей следовало бы следить за своим языком дабы не сделать столь же резкое замечание относительно своего отца и его готовности принять иноземный обычай вместо того, чтобы отбросить его в сторону, как это должно было быть сделано в условиях чрезвычайного положения. …Может быть именно поэтому её брат был лучшим дипломатом, чем она, и почему отец так часто предпочитал, чтобы она придерживалась прагматичной части вопроса. На секунду она задумалась, не был ли оригинальный Тобирама приставлен к бумажной работе по тем же причинам. — Пожалуйста, пусть вас не смущает мое присутствие здесь. — Тобирама, тем не менее, решила прояснить, хотя воздержалась комментировать странное обращение, по которому к ней обратилась женщина. Обычно это её брата называли «наследником». — Меня пригласили присоединиться к собранию, однако лидером клана мне было приказано расследовать берег, где произошло нападение, и поэтому я не смог принять приглашение. — Значит, вы видели берег, — женщина заключила. Она встала из-за стола, убрала пергамент с печатью, которую Тобирама не возражала бы изучить повнимательнее, и жестом указала следовать за ней. Из-за декоративного веера, прикрывавшего лицо женщины, Тобирама расслышала приглушенное замечание.- Это может даже облегчить мне работу. С веером или без веера, Тобираме сложно было не знать, за кем именно она следовало в закрытое отделение лазарета. Узумаки Мито была заметно младше, чем Тобирама помнила. Она знала, что ей рано или поздно придется встретиться с Узумаки, укравшей сердце и преданность брата, которая самой первой запечатала в себе одного из биджу, самого могущественного к тому же, и передала его только тогда, когда появилась Кушина. Узумаки Мито была одной из немногих женщин доживших до старости, несмотря на хаотичный мир, в котором она жила. Тобирама не ожидала встретить её так рано. Она ожидала услышать о ней через восторженные возгласы брата, который бы ворвался в её рабочий зал и начал бы расписывать какую удивительную женщину он повстречал. Хаширама, скорее всего, даже не догадался бы, что чувства, которые он испытывал, могли бы быть любовью. Звучала эта фантазия как плохо продуманный сюжет прямиком из сказки, но Тобирама не потратила на его раздумья минутой дольше. Ей следовало бы знать, что мир, в котором они жили, был далек от сказочного. Может быть её брат и убегал, чтобы провести время с Мадарой все эти годы, но не по мановению волшебной палочки они не были раскрыты. Нет, это была совместная работа между ней и Изуной, где они рисковали своими шеями, чтобы держать встречи в секрете. Даже когда их братья подросли и начали сами покрывать свое отсутствие, они с Изуной все равно играли важную роль, перенаправляли разведчиков и пылили старейшинам в глаза, чтобы защитить братьев. Не говоря уже о том, что довериться Изуной было величайшим гамбитом в её жизни. Он не был настолько ужасным человеком, как она изначально предположила, особенно после того как у неё появилась возможность узнать его получше, но в самом начале их рискованного партнерства? Ей повезло, что он ни разу не направлял на нее шаринган с умыслом навредить. Встреча с Мито во плоти была чем-то похоже на пробуждение её сестринских инстинктов касательно личной жизни брата. Беспокойство о романе Мито и Хаширамы было, разумеется, далеко не первым в списке дел, которые она должна была держать в уме как сын лидера клана Сенжду (как дочь лидера клана Сенджу), но теперь оно внезапно вырвалось вперед. Оно также послужило неприятным напоминанием, что они с братом расстались на кислой ноте. Хаширама прямо перед отбытием обвинил её в разрушении его детской фантазии, которую она на самом деле вовсе не разрушила, — и даже Изуна поддержал бы её в этом, — и с непонятным существом, угрожавшим порядку Узумаки, она не могла просто повернуться и начать восстанавливать сожженные мосты, что уже говорить о переживании за чужие отношения. Ей действительно не стоило бы вовлекать себя в любовную жизнь брата. В мире, где жизнь её аналога была вымыслом, Мито и Хаширама казались парой благословенной небесами. Её брату нужен был кто-то похожий на Кушину, чтобы уравновешивать его и поддерживать в будущем. Или брат мог начать думать самостоятельно и принять решение без нее, не обременяя её мысленный процесс находясь на расстоянии многих миль и, скорее всего, даже не сожалея о том, что взорвался ей в лицо! …Зная его, он наверняка уже сожалел. — Прошу, — Узумаки Мито объявила, указывая на ряды коек выровненных по стене. Благодарная за отвлечение, Тобирама послушно подняла на них взгляд, после чего, впервые с момента прибытия на землю Узумаки, задалась вопросом, правда ли она достаточно серьезно отнеслась к их затруднительному положению. Просторная комната была полностью покрыта печатями. Пол, стены, потолок. Печати покрывали каждую свободную деревяшку и были нанесены не дрогнувшей рукой, и Тобирама знала, что только настоящий мастер может провести подобную работу. Тобирама сделала вдох застоявшегося воздуха и тут же разогнала чакру по телу. Мито, стоя рядом с ней, одобрительно кивнула, словно Тобирама прошла какой-то скрытый тест. — Я бы посоветовала поддерживать поток чакры, — сообщила женщина, — если вы, конечно, не пришли, чтобы присоединиться к ним. — Что с ними произошло? — Тобираме трудно было разобрать, какие редкие эмоции она вложила в голос. Возможно толика страха, смешанного пополам с отвращением и изумлением. Она постаралась подавить их, но вряд ли ей это удалось, когда она осознала предназначение печатей. — Это… Это заражение? Удержание, читались печати. Медицинская ветвь дзюцу. Одни служили для предотвращения распространения болезни, другие — для стабилизации дыхания и очищения воздуха, но наиболее известные предназначались для борьбы с инфекциями ядов. Они также вводили пациентов в кому, чтобы защитить их от боли, вызванной токсинами. Это было в десять раз хуже, чем предполагала Тобирама! Почему обстановка в деревне была такая спокойная, если у них было крупномасштабное заражение? Если яд, с которым её команда столкнулась на берегу, был заразным, ей нужно было проверить своих людей у медиков и быстро. Она даже чувствовала знакомый запах в воздухе, такой же как от разлагавшегося трупа монстра в скалах. Упоминалось ли это вовсе в письме? Нет, не могло! Союзники или нет, но Бутсума не стал бы рисковать бойцами передовой против неизвестной инфекции, когда вот-вот мог начаться новый виток войны с Учиха. Тобирама впилась взглядом в женщину Узумаки, любезности забыты. — Объясни. Сейчас же. Мито вняла в её железную стойку, отметила бурлящую под кончиками пальцев чакру и встретила едва сдерживаемый гнев лоб в лоб. Это углубило уважение Тобирамы к ней, но ничем не смягчила нарастающую ярость. — Тебе не нужно беспокоиться за своих товарищей. Они все шиноби, и что бы это ни было, оно не может навредить тем, кто умеет обращаться с чакрой. — Будь проклята эта женщина за невероятную проницательность, потому что больше всего Тобирама беспокоилась именно о жизнях подчиненных. Тобирама чувствовала, как напряжение покидает её. Глубоко вдохнув, она урезонила свой пыл. На её требовательный взгляд, Мито продолжила. — Биджу не убивает сам по себе, это его яд подкашивает наш клан. Биджу приходит и уходит, так быстро, что никто не может сказать, насколько он велик и как он выглядит. Его чакра надолго остается в воздухе, заражая слабых телом и разумом людей. Она пожирает их заживо. Мито посмотрела Тобираме за спину, и когда та обернулась, то увидела маленькие неподвижные тела детей, лежавших на койках. Фиолетовые пятна покрывали поверхность их кожи. Её взгляд вновь задержался на печатях и их значении. — Вы не можете их вылечить, верно?.. Грустная улыбка посетила черты Узумаки. — Я никогда не была хорошим ирьенином, но я уже некоторое время отвечаю за лазарет. Тобирама почти не спросила. Почти. — Где ваш главный ирьенин? Улыбка стала печальнее. — Он пытался создать антидот. У него не вышло. Все крыло, вся эта комната и её пациенты, это была не больничная палата. Это была камера. Чтобы спасти людей от неизвестного яда, их изолировали и вводили в кому, чтобы у клана было больше времени на поиски лекарства. — Это облегчение, что вы еще здесь. — Сказала Мито в тишину комнаты. — Значит, это правда, — заключила Тобирама, — мы не первый клан, к которому вы обращаетесь за помощью. — Конечно нет, — едва ли не фыркнула женщина, поворачиваясь и начиная вести путь на выход. — Мы знаем, что в вашем клане есть выдающиеся ирьенины, но они также… Вы знаете… Она явно не знала, как закончить предложение, поэтому сделала неопределенный жест веером и оставила это на том. Тобираме не требовалось, чтобы она уточняла. Клан Сенджу правда имел в распоряжении выдающиеся таланты в области мед-дзюцу, и хотя вряд ли среди них нашелся бы кто-то, достойный сравнения уровнем мастерства Тсунадэ, они все равно были известны за свои навыки. Их главный ирьенин Хаяма, к примеру, не только прооперировал Белую Волчицу и вытащил её из тисков смерти, но и в течении многих лет спасал пострадавших с наихудшими стадиями ожогов. Хаширама тоже был способен на такие чудеса, что впору бы было называть их магией, покуда его целительные способности были значительно усилены мокутоном, и были способны исцелить серьезные раны даже с его ограниченными знаниями по этому вопросу. Сама Тобирама могла предоставить необходимую помощь в тяжелых случаях, и это при том, что она не имела природной предрасположенности в мед-дзюцу. Проблема была в том, что Учиха тоже знали об этом. В отличие от Сенджу, у них практически не было ирьенинов. Родство с огнем и молнией давало мало надежды освоить мед-дзюцу. Наиболее же эффективной тактикой во время затяжной войны было убивать медиков противника, ирьенинов Сенджу в частности. Все же была причина, по которой Хаяма был главой лазарета, несмотря на бросавшуюся в глаза юность. Среди целителей в свои двадцать три он был на самом деле самым старшим. У Сенджу могли попросить боевой мощи. Просить помощи от их целителей было фактически равнозначно разорванному союзу. — Вы обратились за помощью к Когомо? — Всё-то вы знаете, хм? — Глянула на него Мито из-за красного веера. — Это единственный клан с приметными ирьенинами, с которыми вы сохранили полноценный союз. Тобирама очевидно намекнула, но не озвучило открыто, что с большинством кланов, включая Сенджу, Узумаки поддерживали весьма необычные связи. Так как многие кланы считали удалившийся в уединение клан незначительным неудобством в лучшем случае, и неприступной крепостью — в худшем, Узумки не видели необходимости сохранять надлежащие союзы и вместо этого делились своими знаниями так, как им заблагорассудится. Конкретно, не делились вовсе. Единственным заметным исключением был клан, расположенный на противоположном берегу от земель Узумаки: скромный клан Когомо, который был для них едва ли не вассалами. Тобирама была искреннее поражена выводу, к которому она пришла. — Они отказали вам. Что было неслыханно, потому что Когомо вели себя как личные призывные животные Узумаки, необъяснимо верные и послушные. Они даже не подняли беспорядки, когда Узумаки оставили их на противоположном берегу вместо того, чтобы пригласить на полуостров с собой. — Отказали? Отказали?! Ох, они не просто «отказали»! — Мито неожиданно вспыхнула, поворачиваясь так резко, что её волосы взметнулись как разъяренные огненные змеи. Тобирама была слегка устрашена этим образом. — Они убежали без объяснения причин и распространили слухи, так что никто, даже самый отдаленный и маленький клан не отвечает на наши просьбы о помощи! — Она нахмурилась на неё, сузила видимые поверх веера глаза. — Сказать по правде, я удивлена, что вы на самом деле отозвались и потрудились прибыть на остров со всеми этими слухами вокруг. Слухи. Об эпидемии. Конечно. Тобирама была готова поспорить, что они бы здесь не оказались, если бы до них дошли слухи. Бутсума отказался бы посылать помощь, определенно не прибыл бы лично и сбивал бы каждую посыльную птицу отправленную Узумаки. Учитывая, что упомянутый выше человек сейчас сидел на приветственном собрании и слушал убедительные расхваливающие речи главы Узумаки, он едва ли знал о яде способном вызвать эпидемию. Тобирама решила на том это и оставить. — Мы пришли сюда, чтобы решить вопрос по другому. Так, как изначально предполагало ваше письмо. — Между поиском противоядия и сражением с монстром, ваш выбор весьма странен. — Что есть, то есть. — Хм. Ваш выбор. У стола у входа в лазарет, куда они вернулись, Тобирама спросила: — Если вы не можете рассказать нам о биджу, что вы можете рассказать нам о яде? Мито изящно опустилась на стул. — Он похож на печально известный Огненный Яд, однако в отличие от него, этот не покидает тело, когда оказывается не способен воспламенить внутренние органы. Мы пришли к выводу, что Огненный Яд на самом деле был основан на ядовитой чакре этого зверя. К сожалению, мы пока не можем найти способ нейтрализовать его. Если вы прибыли без ирьенинов нам в помощь, то наша лучшая догадка в том, что эффект исчезнет со смертью или запечатыванием зверя. Мы предоставим вам всю возможную помощь с печатями, но было бы конечно лучше, если бы вы совершили невозможное и убили это существо. …Хм. — Вы ведь на самом деле не из тех, кто организовывает приветственные собрания для гостей, и все это нелепое напускное спокойствие в деревне тоже. Мито улыбнулась ей. Улыбку было сложно назвать приятной. — Ваш клан — единственный, кто пришел к нам на выручку. Конечно мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы удержать вас здесь, даже уподобимся ёкаям праздности. На кону жизнь наших родных и близких, и мы не можем позволить себе отчаяться и отпугнуть вас. — Для кого-то, кто должен нас завлечь и удержать, вы на удивление прямолинейны со мной. — Неужто я ошибаюсь? — Несмотря на то, что в этот период жизни Мито определенно не скрывала в себе могущество девятихвостого лиса, её лукавое выражение лица могло посоперничать с хитрыми духами, дурманившими путников похвалой и комплиментами. — Потому что вы не кажетесь мне человеком, который бы просто сбежал, Хаширама-сан. …О? Неудивительно, что от главы клана Узумаки так сильно разило разочарованием, когда Бутсума проигнорировал протянутое Тобираме приглашение присоединиться к приветственному собранию и отослал её. Неприкрыто ухмыляясь, Тобирама небрежно помахала рукой. — Будьте уверены, мой брат никогда бы не оставил вас в беде. Однако я тоже не намерен поворачиваться к вам спиной. Это заметно сбило Мито с толку настолько, что она на мгновение забыла формальности. — Ты не Хаширама? — Боюсь, что нет. Я его младший брат, Тобирама. Вы все это время были под впечатлением, что я был им? — Ну, извините уж меня за то, что я вас спутала, — с горькой иронией протянула женщина. Тобираме честно нравилась эта сторона её личности больше, чем та, что утопала в формальностях. — В ответном письме было ясно указано, что Бутсуму будет сопровождать наследник. — Гораздо тише, она добавила. — Неудивительно, что он такой низкий. Тобирама решила стоически проигнорировать замечание к её росту. Она уже была короче, чем Изуна, и ей не требовалось еще одно напоминание об этом. Что до письма, то наверняка их отец писал ответ до того, как Тобирама доложила о тайных встречах брата на военном совете. Что означало, изначально Хаширама должен был сопровождать Бутсуму на эту миссию, а не наоборот. Плохая расстановка дел, если спросить её. Если источником проблем Узумаки действительно был хвостатый зверь, в чем Тобирама сомневалась, но не имела вещественных доказательств, мокутон Хаширамы послужил бы здесь лучше. Но разве это не доказывает, что вопрос с отравлением будет решен со смертью монстра? — Простите мою грубость за то, что не представился раньше. — Она дипломатично предложила Мито взамен. Женщина издала странный гортанный звук и ничуть этому не смутилась. — Вот она я, говорю вам, что мы делаем все возможное, чтобы попасть на вашу хорошую сторону, а вот вы, извиняетесь передо мной за то, что не представились сразу. — Её глаза светились неприкрытой забавой. — Меня зовут Мито Узумаки, и я лучший фуин мастер в этой деревне. Я искренне надеюсь, что вы сможете нам помочь.

***

— Я тебе не верю, — сказал незнакомец в тени, как только Тобирама вышла из лазарета. — Когда это тени получили право озвучивать свое мнение? — Сжимая ладонь на рукояти куная, скрытого в наручном щитке, Тобирама холодно посмотрела на телохранителя Мито. — Моя госпожа может не знать тебя, но я слышал слухи о брате наследника Сенджу. — Рыкнул мужчина. Маска не скрывала его презрения. — Слухи о моем родстве с Белой Волчицей давно подтверждены. Нового ты мне не сообщишь. — Ох, я говорю не об этих слухах. Мне плевать, чей ты отпрыск. — Отвращение в голосе стало еще более очевидным. — Но говорят, что бегает по земле сопляк и использует дзюцу, которое впору называть запретным. Не странно ли это, что тот же самый сопляк появляется здесь вместо гораздо более любимого людьми брата, как раз когда мы сталкиваемся с неизвестной техникой, которая потрошит клан изнутри. — …Тень действительно должна знать лучше, когда ей открывать рот. Ты позоришь свою госпожу. Угроза пала на глухие уши. — Следи за своим шагом, Широяша, или кто знает, что случится с тобой на этом острове. Тебе здесь не рады. Вихрь листьев, и шиноби исчез вместе с ним. Оставшись одна, Тобирама до боли стиснула пальцы в кулак.