Тобирама Сенджу

Больше всего Тобираме хотелось с угрюмым видом опуститься на лавку рядом с Токой и прорычать, что она, откровенно говоря, не подписывалась на назревающий градус абсурда, но в забитой под завязку сенсорами деревне она решила обойтись хмурым видом и многозначительным молчанием. Тока, предсказуемо, даже не подняла взгляд с точильного камня, которым любовно проводила по длине поблескивающей под солнечным светом нагинаты. Движения её рук были слегка напряженными, а её чакра напоминала непроницаемый купол. Сенджу закрылась от сенсоров плотной стеной и награждала любого, кто пытался в этой стене выискать слабость, не впечатленным взглядом. Только когда Тобирама метафорически постучала в этот самый купол, Тока оторвалась от заточки оружия. В её выражении лица не было и толики симпатии, и Тобирама, если это было возможно, нахмурилась еще сильнее. – Если ты намерен сказать, что умудрился вырыть себе могилу, пока был на разведке, то прими это с честью и лежи в ней. – Насколько мне известно, эта пословица звучит несколько иначе, – сухо проинформировала её Тобирама, борясь с нарастающей головной болью. - Но я не удивлюсь, если тебе всё равно. В скверном настроении ты коверкаешь язык с бессмысленной жестокостью. Тока, которую всё же воспитывали как леди, - несмотря на пристрастие к военному ремеслу и умение мастерски сворачивать чужие головы, - наградила Тобираму сладкой, но в корне неискренней улыбкой. Тобираму не впечатлило. Он надеялся на крайне конструктивный и компетентный разговор с двоюродной сестрой. Частично из необходимости восстановить хладнокровие, поскольку мир не проявлял к нему жалости. Вот только Тока, как стало очевидно, тоже не наслаждалась последними несколькими часами жизни и не приветствовала компанию Тобирамы и его проблем. К несчастью для неё, Тобираме нужен был кто-то, кому он мог бы изложить важную информацию первым. Помимо отца, разумеется. К тому же, Бутсума по-прежнему находился на наполовину-встрече наполовину-приветственном собрании, устроенном Узумаки. Честно, эти красноволосые! У них проблема биджевых масштабов, а они умудрились организовать некое подобие приветственного комитета. Ничего близкого к вечеринке или фестивалю, не поймите его неправильно, но вложенные усилия впечатляли. Тобирама не хотел представлять, что произойдет, когда Хаширама прознает о традиции Узумаки приветствовать гостей - не врагов, очевидно, - на своих землях. Он вероятно будет закатывать отдельный приём для каждого клана, который посетит только основанную деревню. И Тобирама не уверен, что Мадара этому как-либо воспрепятствует. Учиха бесспорно не самый общительный и открытый народ, но тяжело сказать "нет" хорошей компании и добротной выпивке. Говоря о компании, у Тобирамы всё еще были важные вопросы, которые он хотел бы прямо сейчас обсудить с Токой. Тока к тому времени, как он закончил размышления, отложила оружие и точильный камень и уделила ему всестороннее внимание. Только вот, её наложенный на отражающиеся в чакре эмоции щит был поднят, и она несомненно намеревалась его удерживать, даже при общении с ним. – Так, ты намерен объяснить, что привело тебя в такой паршивый настрой, или мне придется выбивать ответы силой? - Она, наконец, предложила, очевидно утомленная его молчанием. - Узумаки, вероятно, не обрадуются нашей маленькой разминке, но если только он заставит тебя говорить или не надоедать мне на время, им придется с ним смириться. Тобирама решил не говорить ей, что Узумаки, скорее всего, дружно бы одобрили любую драку и только бы позабавились с неё - а кто, с кем и почему их бы не волновало. Громкие, выбивающие из ряда обыденности причуды или события были основоположниками их натуры, и если кому-то требовалась добротная схватка, чтобы прояснить затруднение или два, они запросто выделили бы под такое благородное дело место. Как бы то ни было, Тобирама решил отклонить предложение Токи. Несмотря на их разницу в силе - Тобирама был уверен, что сейчас он был сильнее Токи, пускай даже с разницей в четыре года между ними - у этой женщины была уникальная способность превращать любой бой в миниатюрный ад. Если это был дружеский матч, она либо выигрывала, либо оставляла сотни порезов и синяков на спарринг-партнере как напоминание, что будь это настоящий бой, она бы забрала всех противников в могилу вслед за собой. В конце концов, в клане Сенджу Тока была второй по количеству убитых и, вероятно, была бы первой, если бы не сенсорные способности Тобирамы, позволявшие ему отыскивать врагов с пугающей эффективностью. – Мы сделали... интересное открытие на нашей разведывательной миссии. – Когда Тока предпочла молчание, ожидая, что Тобирама продолжит, он уступил. – Я сказал отряду держать рот на замке и не делать ложных выводов, но если я прав, то уже слишком поздно. Собак спустили с цепей задолго до нашего прибытия. – Наш клан под угрозой? – Моментально перешла к сути дела Тока. – Да. Нет. Я не уверен, честно. – Тобирама переборол порыв потереть виски. Он вел разговор тихо, но по-прежнему на людях. Каждый из которых был, по факту, сенсором. – И что же это значит, маленький братец? – Глаза Токи сузились в подозрении. – Ты один из самых талантливых стратегов нашего клана, и это ответ, который ты мне даешь? Что кто-то ведет игру с дурным умыслом - настолько дурным, что ты сравниваешь его с бешеными псами - и у тебя нет ни одной идеи, откуда у этого умысла ноги растут? – У меня есть идея. – Ощетинился Тобирама, на секунду теряя самообладание. Он бросил быстрый взгляд на случайного Узумаки, остановившегося невдалеке от них, и едва ли не оскалился, когда уловил его интерес к разговору. Тобираме пришлось срочно напоминать себе, что Узумаки не осведомлены о том, насколько хороши его сенсорные способности, и он не должен дать им заподозрить обратное. Он приструнил свой нрав и сосредоточился на их - его и Токе - беседе, не позволяя раздражению просочиться сквозь мелкие трещины в его личном эмоциональном щите. – Но в ней слишком много неизвестных факторов. Они мешают мне понять, что биджу побери происходит. Даже биджу уже... Тока, вероятно, разглядела за его относительно собранной маской неподдельную тревогу, потому что она отбросила покровительственные нотки и уделила родственнику должное внимание. Тобирама знал, что теперь она подметила едва заметные тени под глазами, выбившиеся из-под железной защитной пластины пряди волос - снова слишком длинные, на вкус Тобирамы. Она подметила ослабленные лямки доспехов, легкую сутулость и огонек беспокойства в глазах. – Что, – она сделала ударение на слове, – вы нашли? Что был, пожалуй, самым точным и правильным вопросом. Потому что то, что они нашли не было разумным созданием или чем-то к нему близким, это был след омерзительного монстра. Было бы оскорблением сравнивать биджу с этим. К сожалению, Тобирама не мог выйти вперед и во всеуслышание объявить, что нет, это не биджу, поскольку никто прежде не видел живого дышащего биджу. По крайней мере, никто из членов клана Сенджу или членов союзных кланов. И потому, когда Хирома споткнулся на ровном месте и почти полетел лицом в странную субстанцию, выглядевшую как кожа монстра, Тобирама поймал оружейника за шиворот и запретил даже подходить к этому уродству. У него возникло дурное чувство, что не поймай он тогда подчиненного, в их отряде бы стало на одного человека меньше. Возможности исследовать аномалию им не предоставилось всё равно - кожа, или что бы это ни было, - начала разлагаться с угрожающей скоростью. Синма предложил отправить свой призыв и заполучить хотя бы небольшой образец, на что Тобирама неохотно согласился, но план был забыт, стоило призыву коснуться субстанции. Сороконожка Синмы издала жалобный скрежет боли от малейшего прикосновения, и им пришлось наблюдать, как неизвестный яд изничтожил насекомое наполовину, пока Синма не сбросил оцепенение и не отозвал его. Даже так, у них не было никакой уверенности, что сороконожка пережила контакт, а не сгнила в призывном домене. Кожа монстра окончательно исчезла за минуты, и Тобирама приказал возвращаться на их временную базу в лагере Узумаки. Им было необходимо доложить Бутсуме, но глава клана Узумаки, Ашина, вовлек его в беседу. Возможно, в беседу с крепкими напитками. Отец Тобирамы, в отличие от матери, редко прикасался к выпивке или находил удовольствие в подобных мероприятиях, но, как Тобирама уже упоминал, Узумаки не признавали непроглядное горе как эмоцию и предпочитали придерживаться традиционного радушного приема даже с проблемой масштаба биджу над головами. Может быть, компании их лидера будет достаточно, чтобы уговорить Бутсуму на стакан или два. В другой день, у Тобирамы нашелся бы повод отметить человечность Бутсумы. За фасадом лидера и закаленного шиноби всё реже проглядывал обычный человек, еще реже - отец. Сейчас, однако, было тяжело радоваться его отвлечению. Пока Тобирама объяснял ситуацию Токе, она сидела и слушала, подобно статуе. Она явно заметила оговорку Тобирамы, когда тот ненадолго прервался, чтобы не делиться своими подозрениями о связи между монстром и биджу. Тобирама, однако, был вынужден утаить эту деталь. У него не было объяснения почему это конкретное существо не могло быть хвостатым зверем, кроме расплывчатых силуэтов из другого времени, однако простой пересказ опыта, пережитого отрядом, уже дал Токе неприятную картину событий. – Это многое объясняет. – На его не озвученный вопрос, она пояснила. – Взгляни вокруг, маленький братец. Выглядят ли эти шиноби так, словно пережили трагедию? Им в спину может дышать биджу, но либо этот биджу хочет быть их большой дружелюбной собакой, - и мне жаль его разочаровывать, но с ядовитей тушей это невозможно, - либо попросту затаил обиду на их постройки. Потому что неважно, как отчаянно звучали Узумаки в их письме, или как чудовищно разорены их земли, у них не было ни одного смертельного исхода. А первым погибшим... – ...был шиноби из нашего клана, когда непредвиденный водоворот возник прямо перед нашими лодками. – Закончил за неё Тобирама. Он глубоко вдохнул. Он готовил себя к разборкам с монстром, оказавшимся на деле никак не связанным с биджу, - что было абсурдом само по себе - но теперь был вынужден иметь дело в более насущными проблемами на руках. Более того, он не мог донести вывод, который заключил с Токой, до отца, так как намерения за подобными откровениями могут с завидным успехом разрастись до вооруженного конфликта с Узумаки, чего необходимо избежать любой ценой. Тобирама не для того хранил секрет своего глупого старшего брата семь лет, тем самым пресекая яростный конфликт между последующими поколениями Сенджу и Учиха, чтобы они породили очередного кровного врага в лице мастеров печатей. Только через его труп. – Что у тебя на уме? – Поинтересовалась Тока с намеком на улыбку. – Почему ты думаешь, что у меня есть что-то на уме? – Слегка измученно осведомился Тобирама. – Потому что у тебя тот же взгляд, как у твоего глупенького братца, когда он ставит целью нечто невозможное. – Я... – Если честно, он не мог с этим поспорить. С тем, что Хаширама действительно ставит целью невозможное и достигает этого невозможного. Пока это были только небольшие достижения, но всё равно почти невозможные. Вроде пробуждения и оттачивания до совершенства пресекшегося дзюцу, или дружбы с казалось непримиримым врагом, или победы в битве без жертв с обоих сторон, или налаживание отношений с Даймё - как, во имя мудреца шести путей, он умудрился вытерпеть высокомерного аристократа? Хотя он терпит - или попросту не замечает - высокомерие Учиха, так что возможно Даймё на их фоне ничего из себя не представляет, и... – Позволь мне повторить себя еще один раз. – Тока широко улыбалась - почти скалилась - ему, словно над их головами не навис чей-то заговор. – Что у тебя на уме? Тобирама не смог сдержать маленькую улыбку - самыми уголками губ - в ответ. – Для начала, нам нужен взгляд изнутри. И так вышло, что я как раз знаю нужного человека, чтобы спросить.