Хочу, но не могу!

Это минуты всей моей жизни, Это секунды всех моих дней. Я раскрываю все свои карты, Ты в эпицентре боли моей. (Сергей Лазарев — В эпицентре)

— Вы думаете о чем-то хорошем, президент? — спросил Рен, явно пытаясь разгадать, что творится в голове у президента Такарады. — Откуда такие мысли, Рен? — Вы улыбались. — Иногда улыбка — это спасение нашей души от ее слез. Знаешь, некий самообман, в который легко верят люди вокруг нас. А знаешь почему? Потому что мы сами искренне в это верим, прячась за улыбкой, как за маской на очередном карнавале. — Что вы этим хотите сказать, президент? — Этим? Ничего! — весело ответил Такарада и по-королевски развалился на мягком кухонном стуле. — Знаешь, просто вспомнил утреннюю серию дорамы «Правильная любовь», и думаю, что все закончится не так уж правильно. На лице Рена отпечаталось полное непонимание, он решил, что в будущем стоит реже спрашивать, о чем думают другие люди, тем более президент. Ну, а Кёко всё это время молчала, уставившись на оба конверта, которые лежали на столе прямо перед президентом. Она абсолютно не слушала, о чем они беседовали, хотя все это время сидела с ними за одним столом. — Кёко, — голос Лори изменился, снова став серьезным. — Что находится в твоем конверте? Вопрос президента застал Могами врасплох. Ужас сковал ее горло, и она не могла произнести ни слова, лишь нервно перебирала пальцами под столом низ темно-синего вязанного свитера. Лори с интересом наблюдал за Кёко. Люди, находящиеся рядом с ним, занимали его гораздо больше, чем содержимое конвертов. Ведь куда важнее буря, бушующая внутри них, чем два куска белой бумаги. Более того, он доподлинно знал, что внутри одного из них и не сомневался, что их содержимое отличается. Всё нутро Кёко кричало об этом и он это замечал в отличие от Тсуруги Рена. — Несколько минут назад, ты сказала Рену, что соврала. Это связано с тем, что внутри этого помятого конверта? — Да, — тихо ответила Могами и стыдливо склонила голову, чтобы спрятать накатывающиеся слезы. — Могами, я могу посмотреть, что внутри? Девушка снова кивнула, не поднимая головы. — Президент… — пытался вмешаться актер. — Рен, тебе не о чем волноваться. По крайней мере, пока. Уж не думаешь ли ты, что я покажу тебе то, что внутри? — улыбаясь, спросил Лори. — Чего насупился? Значит так и есть. Веселый, задорный смех Такарады заполнил кухню, прогоняя скопившееся в ней напряжение. Слезы Кёко отступили, и ей вдруг стало легко и спокойно. — Вы можете показать Тсуруге-сану тоже… — присоединилась к разговору Могами. — Он все равно рано или поздно об этом узнает. — Ты уверена, Могами? — Да, президент Такарада. — Хорошо, — с прищуром улыбнулся Лори. — Тогда я сначала покажу, что в конверте, который принес сам. Рен с настороженностью смотрел на президента. Ему отчаянно казалось, что Такарада знает гораздо больше, чем говорит. Хотя возможно, это опять некая его игра, правила которой известны только самому Лори. — Рен, Кёко, как думаете, что внутри? — Письмо, — предположил Тсуруга Рен. — Фотографии, — тяжело вздохнув, сказала Кёко. — И в этом раунде побеждает… ну, веселее, фанфары, больше ударных, музыку, пожалуйста… Могами Кёко! 0:1 в ее пользу! От удивления, глаза Рена на несколько секунд стали широко раскрытыми, а лицо побледнело. Не отрываясь, он уставился на конверт, который в эту минуту уже открыл президент. — Рен, не стоит так волноваться. По крайней мере до того, как я извлек содержимое. Через нечто похожее мы уже проходили, и с вами и с другими артистами в «LME». — Президент, вы хотите сказать, что к этим фотографиям я не имею никакого отношения? — Фактически да, но на самом деле нет. — Что вы имеете в виду? — Твое отношение, — с ухмылкой ответил Такарада, разглядывая Рена, находящегося в полном замешательстве. — Что же, давайте посмотрим… вот эта мне особенно нравится, хорошо получилось…- размышлял вслух Лори. — Президент! — не выдержав, одновременно сказали Рен и Кёко. — Хорошо, хорошо! Улыбка с лица Лори исчезла, словно ее и вовсе не было. Он начал раскладывать фотографии по одной лицом к Кёко и Рену. На всех них Могами была не с кем иным, как с Фувой Шо. Кёко смотрела с удивлением на снимке перед ней, а Рен, закусив нижнюю губу, старался делать вид, что он просто человек, знающий об их прошлых отношениях и недавнем скандале. Хотя в эту самую минуту он хотел собрать их в охапку, разорвать на мелкие кусочки и сжечь, развеяв прах первой любви по ветру. «Твое отношение… Твое отношение… Твое отношение» — эти слова продолжали раздаваться в голове Рена, хотя Такарада всё это время молчал, внимательно следил за обоими и размышлял. — Президент Такарада… — заговорила первой Кёко. — Сейчас не время что-то говорить и объяснять, - перебил девушку Такарада. - Ведь я еще не открыл второй конверт. Кёко, я знаю, что в твоем конверте лежит совсем другое. Ведь я прав? — Да… — Я понял это, как только увидел его у тебя в руках. Ведь человек, отправивший эти письма, имел совсем иную цель. Несмотря на отсутствие подтверждения о твоих отношениях с Фувой Шо со сторон «LME» и «Akatoki», они активно освещались в прессе. Партия новых фотографий может только подогреть не большой интерес публики и не более. Это не стоило отправки двух анонимных писем в "LME". — Президент, это письмо получила не я… — Что?! — громко спросили одновременно, подскочившие со своих стульев, Рен и Лори. — Этот конверт мне отдал Фува Шо, — сказала Кёко и закрыла лицо руками. Кухню вновь заполнила гнетущая атмосфера, которая привела с собой пугающую тишину. — Президент… — не скрывая беспокойства, Рен первым нарушил молчание. — Вам известно, что внутри второго конверта?! — Несколько минут назад я в этом был почти уверен. Впрочем, сейчас я думаю также, только ситуация осложнилась. Насколько… все зависит от ответа Кёко. Второе письмо получил сам Фува Шо или его агентство? — Я не знаю… — После открытия первого конверта, ты по-прежнему согласна, что Рен может увидеть то, что скрывается во втором? — задал контрольный вопрос Лори. — Да, — прошептала Кёко. Рен напрягся после слов президента еще больше. Живот сводило от неизвестности. Хотелось просто самому схватить этот конверт и наконец-то покончить с этим. Такарада и сам не хотел медлить, поэтому поспешил открыть конверт. Кёко сжала кулаки в ожидании грозы, которая сейчас случится, а Рен в свою очередь прожигал взглядом конверт в руках Лори. — Как это мило! Вот эти три фотографии из пяти, я, пожалуй, оставлю себе на память! Какой ракурс! Какой удачно пойманный момент! — не скрывая восхищения радовался Лори Такарада. — Фотографии? Еще одни?! — удивился Рен. — Несомненно, работал профессионал, — серьезным голосом вновь заговорил Лори. — Ты смог удивить даже меня, Рен. — Вы хотите сказать, что на этих фотографиях я?! — Ты и Могами Кёко, — ответил Такарада. Рену даже на миг показалось, что на спокойном лице президента промелькнула ехидная улыбка. Лори разложил под первыми снимками с Фувой Шо и Кёко еще пять фотографий, на которых уже был запечатлен поцелуй Рена и Кёко. — Все смешалось в доме Облонских*, — резюмировал происходящее президент «LME» Лори Такарада. *Л.Н. Толстой - "Анна Каренина".