Хочу, но не могу!

Похоже, так оно все в жизни и происходит: главное — единожды решиться и вскочить. На корову, на помост, на чужую шею… И если получилось — страх помаленьку отступает, и начинает хотеться еще большего. (Ольга Громыко — «Год крысы. Путница»)

Кёко всю дорогу до ресторана глазела по сторонам, рассматривая здания, людей, вывески. Казалось, негласное лидерство в городе держалось за сувенирными лавками и британскими флагами. Порывы колючего ветра продолжали попытки забраться под шарф, таща за собою пестрые кружевные листья. Но больше всего Могами поражало непроходящее чувство свободы. Здесь она могла быть собой в полной мере. Интересно, а Рена одолевали похожие мысли? Уж больно задумчивым он выглядел со стороны. — Рен-сан! — взволнованно бросила Кёко, когда он настойчиво притянул ее к себе. — Нас могут увидеть. — Кто? — Прохожие, — неуверенно ответила Кёко, которая и не спешила вырываться из его объятий. Скорее она была немного смущена. — Пусть смотрят. Мы не делаем ничего предосудительного, — усмехнулся Рен и прижал Кёко еще сильнее к себе, проведя горячей ладонью по ее замершей щеке. — Или ты подумала о чем-то… другом? — Ни о чем другом я не думала, — отнекивалась Кёко, которая тут же начала покрываться стыдливым румянцем. — Да и нет тут никого. Вон ни одного прохожего! — Смотри кто-то идет! — изобразил удивление Рен, а затем рассмеялся, смотря на испуганное лицо Кёко. — Рен-сан! — Я не отпущу тебя, даже если мимо пройдет кто-то из японской прессы и начнет нас снимать, — продолжил спокойным голосом Рен. — Но… — Никаких «но», — Рен заботливо убрал с лица Могами за ухо выбившуюся прядь волос, а затем он нежно коснулся ее губ. Кёко поддалась им, закрыла глаза, и уже не имело значение, кто их увидит. Пусть хоть отряд военных мимо промарширует. — Рен… — тяжело дыша, прошептала Кёко, когда он вдруг разорвал поцелуй. — Вход в ресторан прямо за углом. Идем, Кёко, — так же шепотом ответил ей Рен и сделал шаг назад. — Хорошо. Идем. Взяв за руку, Рен повел ее за собой. Она не видела, но глаза актера довольно сияли, хотя уголки губ едва расплылись в легкой улыбке. Могами же в эту самую минуту испытывала досаду от того, что все слишком быстро закончилось. Ее будто бы, как маленькую девочку подразнили леденцом, а затем тут же его отобрали со словами: «сладкое после риса». Когда зазвенел дверной колокольчик, Кёко вернулась из мыслей в реальность. Первым, что она увидела, был большой и очень старый камин. Огонь в нем трещал красиво, по-домашнему. На секунду Могами подумала, что у каждого англичанина дома непременно должен быть камин, рядом с которым обязательно лежит внушительная связка поленьев. Наверняка так и было пару столетий назад. — Добро пожаловать, — встретил их приветливый мужчина, сопроводил за только что освободившийся столик и положил перед ними по меню. — Нажмите, пожалуйста, на кнопку, как будете готовы сделать заказ. — Спасибо, — сказали Рен и Кёко одновременно. Кёко внимательно изучала меню, пытаясь решить, на чем же ей остановить свой выбор. Сделав глубокий вдох, она отложила его в сторону и умоляюще посмотрела на Рена. — Выбрала? — После «жабы в норке», я решила, что возьму тоже, что и ты. — Лягушки в состав блюда не входят, — засмеялся Рен. — Это всего лишь колбаски в тесте! Очень вкусные кстати. Я буду «курицу тикки масала». — Тогда и я тоже. — Уверена? — Да. Если мне не понравится, то… — загадочным голосом протянула Кёко. Её глаза хитро заблестели в предвкушении. — То…? Продолжай. — То… когда мы выйдем отсюда, Рен-сан, — щеки Кёко вспыхнули огнем. — Вы меня поцелуете… Между ними повисло молчание. Видимо Могами сама не до конца верила, что таки произнесла это вслух. — Договорились. Но с одним условием, — он нарушил тишину первым. — С каким? — Если тебе понравится еда здесь, то тогда ты меня поцелуешь, — с легким прищуром ответил Рен и нажал на кнопку вызова официанта. — Хорошо, — опустив взгляд и прикусив нижнюю губу, сказала Кёко. Первым принесли чай, который она вызвалась разлить по чашкам сама. Не традиционная чайная церемония, но в ее умелых руках, ни одна капля не была пролита на стол, а сам процесс помог ей снять напряжение. От чашек шёл пар, а приятный аромат согревал еще до первого глотка. Почти следом официант подал основное блюдо. Могами с интересом принялась разглядывать содержимое своей тарелки. Выглядело все очень аппетитно, да и запах заставил живот шумно урчать. — Это небольшие кусочки курицы, запеченные на тандыре в соусе «масала». — Тандыр? — Да. Это специальная печь-жаровня. А сам соус готовится из помидоров, сливок, специй. Мясо предварительно маринуют, — объяснял Рен так, будто бы сам им все и приготовил. Робин Кук — бывший министр иностранных дел Великобритании, как-то назвал «курицу Тикки Масала» истинно английским блюдом. — А название скорее индийское, — задумалась Кёко, а затем, ловко орудуя вилкой, отправила кусочек курицы в рот. — Тем не менее, такая курочка в специях и сливках впервые была подана в британском ресторане. Оба опустошили свои тарелки почти одновременно, которые тут же подхватил проходящий мимо официант. От десерта они отказались и стали болтать о работе, допивая чай и ожидая счет. Кёко ощущала неописуемое спокойствие. Время словно специально для них замедлило свой ход, позволяя насладиться мгновением и никуда не спешить. — Рен, ты часто бывал здесь? — спросила Могами, заворожено смотря на горящий в камине огонь. Она успела отметить, что камин, скорее всего еще старее, чем ей подумалось, когда они только зашли. Выложен он был из кирпича и огорожен металлическим поясом, покрытым толстым слоем сажи. Возможно, ее не счищали с самой постройки этого дома. Кёко тут же представила трубочиста, всего в копоти с ног до головы. В ее мыслях рисовался образ худенького молодого рыжеволосого англичанина из бедной семьи, который только и смог бы забраться в этот дымоход. — Пару раз, — задумчиво ответил Рен. — А что? — Здесь красиво. Я бы тоже хотела сюда снова вернуться. — И вкусно. — И вкусно, — согласилась Кёко. — Тогда я могу ждать? — Чего? — непонимающе откликнулась она, переводя свой завороженный взгляд с трепещущего огня на Рена. — Свой поцелуй… — Да, — прошептала Кёко, пряча смущенный взгляд. Когда они вышли из ресторана, то туристов и местных жителей на улицах стало гораздо больше. — Пора возвращаться в Лондон, — сказал Рен. — Пора, — с грустью подтвердила Кёко. Ей не хотелось, чтобы эта безмятежность заканчивалась. — На этом наше свидание не окончено, — опомнился Рен, будто почувствовал вкус горячи в ее голосе. Посмотрел на нее с улыбкой и приобнял за плечи. — Нам туда. Пошли до машины другой дорогой? — Не заблудимся? — Если совсем немного и ненадолго, то почему бы и нет? Зато посмотрим новые укромные уголки Виндзора, — шутил он в ответ. — И я таки пребываю в предвкушении. — В предвкушении чего? — Кёко с недоверием посмотрела на Рена. — Она еще спрашивает! — рассмеялся он ответ. — Девушки просто восхитительны во флирте! Вы как ветер, который умело дразнит огонь, распаляет его, завлекает, а потом нагоняет тяжелые тучи и охлаждает весь пыл недолгим проливным дождем. Но главное для вас полностью не потушить пламя, маленький огонек должен продолжать гореть. Кёко раскраснелась от макушки до пяток. Она вовсе не забыла про обещанный поцелуй, просто ей было неловко. Да и моменты все были пока неподходящие. — Рен-сан, — дрожащим голосом сказала Кёко. — Сколько страху в твоих глазах! — продолжал хохотать он, лукаво кидая на нее взгляд. — Нет, уж. Выпрашивать я не стану. И даже не умоляй! Ты должна сама этого захотеть! — Рен-сан, а у нас есть еще время? Можем зайти вон в тот магазин? — Могами указала на приметную вывеску, которая обещала большой выбор кашемировых свитеров, шарфов и изделий из шерсти. — Есть. Идем. Дождавшись разрешающего сигнала светофора, они перешли на другую сторону. Магазин внутри оказался двухэтажным. У Кёко разбегались глаза от обилия выбора шарфов и свитеров. Ничего вычурного, может быть немного сдержанности в расцветках, но со вкусом. Всё превосходного качества. С пустыми руками ей отсюда теперь точно не уйти. Цены кусаются, но полностью оправдывают себя. — Рен-сан, свитера такие мягкие и теплые! — восхищалась Кёко, не желая выпускать их из рук. Но страстное желание заглянуть в каждый уголок магазина было чуточку выше. — Я бы даже сказал, что вещи из кашемира можно считать отдельным произведением искусства. Они прекрасно согревают даже в сырую погоду. — Но сложны в уходе, — в голосе Кёко звучали нотки напряженной задумчивости. — Для моли — это самое изысканное блюдо. Слопает в первую очередь. — Твои домашние питомцы — моль? — с недоумением смотрел на нее Рен. — Нет, но будет обидно, если такая хорошая вещь пострадает. — Пострадать вещи могут где угодно и как угодно, но это не значит, что их не стоит покупать, — не отступался Рен. — У тебя есть шерстяные вещи? — Да. — И сколько из них были выброшены после фуршета для моли? — Ни одной, — Кёко сжала бежевый свитер в своих руках и присела на стоящий рядом кожаный пуф. — Вот и ответ. Ты боишься не моли, просто чувствуешь себя недостойной носить дорогие вещи. Ведь так? Кёко промолчала. Рен был прав, но даже перед самой собой она не до конца могла это признать. Глубоко сидевшую на душе занозу, он вытащил слишком резко. Слишком быстро для нее. Встав с пуфика, Могами аккуратно сложила свитер и положила его обратно на полку, а затем поднялась на второй этаж. Здесь в основном были вещи для мужчин и примерочные. Она провела рукой по ряду свитеров, представляя мимолетно Рена в каждом из них. На секунду Кёко замерла, дойдя до белого джемпера из кашемира средней длины. Получится ли уговорить Рена его померить? Она не сомневалась, что джемпер идеально сядет. А после ей бы хотелось заключить Тсуруга Рена в объятия и уткнуться носом в его грудь… или все-таки точнее сказать в джемпер на его груди? — Примерим? Кёко резко обернулась на голос Рена. Он стоял позади нее с точно таким же джемпером, только женским. И тоже белого цвета. Изумленная, она пялилась, то на Рена, то на свитера в их руках. — Просто они почти… одинаковые, — Кёко чувствовала себя неловко. — Похожи на парные вещи. — Я не против парных вещей, — сказал Рен и потащил ее к примерочным. И уже у самого входа в них уточнил. — А ты? Она отрицательно покрутила головой, тогда Рен со счастливой улыбкой на лице совершил обмен свитерами, и пока Кёко не опомнилась, затолкал ее в одну из пустых кабинок, а затем сам занял пустующую напротив. — Ты готова? — Рен спросил из своей кабинки и отдернул занавеску в сторону. Белый джемпер сел идеально, как и предполагала Могами. — Почти, — отозвалась Кёко. Послышался шум. Кажется, что-то упало на пол. — Ты в порядке? — Да, да. Просто уронила сумку, — Могами продолжала шебуршать. То ли свитер надевала до конца, то ли собирала по полу свои выпавшие вещи. Рен хотел было подглядеть, но шторка плотно закрывала все до самого пола. Даже ног было не видно. Наконец-то появилась немного взволнованная Кёко. Когда она увидела Рена, то застыла в молчании, без стеснения его рассматривая, и особенно задержала взгляд на широких плечах. Желание немедленно его обнять стало еще более сильным. Но Рен ее опередил. В два шага он подскочил к ней и притянул к себе за талию. Кёко внимательно смотрела в глаза Рену, будто в самую душу хотела заглянуть, чтобы разузнать насколько он чувствует то же самое, что и она прямо сейчас. Сжав его рукава и привстав на носочки, Кёко сама потянулась к нему. Рен склонился в ответ, поддаваясь ее импульсу. Её желаниям. Своим желаниям. Удар сердца. И вот крепкая ладонь Рена скользит по рыжим волосам к затылку, помогая Кёко поддаться ближе к нему. Еще один удар сердца, и она немного смущаясь, завладела губами Рена. И он ответил незамедлительно, властно и жадно. Кажется, всю свою жизнь Кёко мечтала именно о таком поцелуе, который в два счета выбивает землю из-под ног. От которого в венах вскипает кровь и обжигает до самых кончиков пальцев. Они смогли оторваться друг от друга, только когда услышали настойчивое покашливание. Обернувшись, они увидели сотрудницу магазина, на лице которой была неловкая, но доброжелательная улыбка. Кёко тяжело дыша, обхватив ладонями пунцовые щеки. Ну, а Рен тут же нацепил маску невозмутимости, возвращаясь к себе в кабинку. — Извините, — невнятно пробубнили оба, задергивая шторки одновременно. Сотрудница, кажется, лишь хихикнула и вернулась обратно в зал. Уже стоя после на кассе, Кёко отговаривала Рена от покупки свитеров: — Рен-сан, это слишком дорогой подарок. — После такого… — Рен задумался, подбирая слова. — Как порядочный человек я должен их купить. — Причина только в этом?!  — И поэтому тоже. Такие воспоминания не могу оставить кому-то в этом магазине, — явно веселился Рен, подначивая ее в ответ. — Тогда… — Кёко окинула взглядом магазин, словно что-то искала. — Минутку. Рен стоя в очереди, пытался посмотреть, куда она подевалась, но обзор ему перекрывала лестница на второй этаж. Спустя пять минут Кёко вернулась с двумя одинаковыми шарфами в шотландскую клетку в коричнево-бежевых тонах. — Тогда и я хотела бы сделать вам ответный подарок. — Парные? — Да, — засмущалась Кёко. — Я рад. Теперь это мой любимый шарф. Расплатившись, они вышли из магазина на улицу. Погода стала пасмурной, небо захватили густые грозовые тучи. Ветер усилился и стал более порывистым, умудряясь кидаться в лицо мелкими камнями в облаке дорожной пыли. Рен недолго думая, достал оба шарфа из пакета. Оторвав ловко бирки, он надел первый на шею Кёко, а второй на себя. — Поспешим, кажется, сейчас ливанет.