Хочу, но не могу!

Если вовремя не поцеловаться, То можно навсегда остаться просто друзьями. (Джон Дориан — т/с «Клиника»)

Под дождь они все-таки немного попали. Но пока возвращались на машине из Виндзора в центр Лондона, их одежда успела просохнуть. В отеле они ненадолго заскочили в номера, чтобы оставить свои покупки, а еще Кёко решила утеплиться, не желая больше стучать зубами от холода. Как Рен и обещал, дальше они свое путешествие продолжили на автобусе. Но перед этим заскочили на ближайшую станцию метро, чтобы купить для проезда две карты «ойстер» и сразу их пополнить. Кёко испытывала детский восторг, когда красные двухэтажные автобусы подъезжали один за другим к остановке. Ей было сложно поверить, что все это происходит на самом деле с ними. — Рен, там, кажется, наш автобус едет! — дергала его за рукав, счастливая Кёко. — Двести одиннадцатый. Точно наш, — с легкой улыбкой согласился он. Когда двери автобуса распахнулись, Рен пропустил Кёко вперед. Приложив карточки и услышав одобрительные сигналы, они направились к лестнице на второй этаж. На удивление Кёко, ступеньки были довольно крутыми, а сама лестница очень узкой. — Держись крепче, — успела она услышать за спиной голос Рена, как раз в тот момент, когда автобус резко тронулся. — Спасибо, — поблагодарила Кёко чуть позже, когда они уселись на передние сидения, как раз напротив лобового стекла. Вид им открылся просто потрясающий. С высоты второго этажа ракурс на город был по-своему особенным. Можно было разглядеть детали фасадов домов гораздо лучше, чем это представлялось возможным с высоты человеческого роста. А еще все время не покидало ощущение, что вот сейчас прям на этом узком повороте, их автобус непременно собьет фонарный столб, или он просто тупо «не пролезет». Но каждый раз он пролезал. Кёко могла поклясться сейчас кому угодно, что они стали пассажирами «ночного рыцаря», а их водителя зовут Эрни*. Рен придвинул Кёко за талию к себе. Она сначала немного вздрогнула от неожиданности, но довольно быстро расслабилась, заливаясь краской. От взгляда Рена это явно не скрылось, потому что сам он сиял, как идеально начищенный медный пятак. — Знаешь, что прототипом этих автобусов стали изначально двухэтажные повозки?— прервал неловкое молчание задумчивый Рен. — Повозки? — Кёко непонимающе уставилась на него. А затем, почти перейдя на шепот, уточнила: — Ты про те, что еще запрягали… лошадьми? — Именно, — подтвердил Рен, наслаждаясь замешательством в глазах Кёко. — Называли их тогда омнибусами. Улицы были такими же узкими, какими мы их видим и сейчас. И чтобы перевозить как можно больше пассажиров, сделали их двухэтажными. — Представляю, сколько людей хотели сидеть повыше и смотреть вот так на Лондон, как и мы сейчас! — Не совсем, — начал объяснять Рен. — Места на первом этаже считались комфортнее и стоили дороже. Поэтому второй этаж занимали бедняки. — Тогда я непротив быть нищенкой. Да и мне не привыкать, — чуть смутилась Кёко от своей прямолинейности. — А современные автобусы когда появились? — Первый электрический автобус появился в Лондоне еще в девятнадцатом веке. Но омнибусы выходили в рейс вплоть до первой мировой войны. А затем появились рутмастеры. — Рутмастеры? — Кёко слушала Рена с открытым ртом и искренне поражалась тому, сколько всего он знает. — Да. Эти автобусы отличались тем, что у них не было дверей, но имелась открытая задняя площадка. Благодаря ней пассажиры могли выходить не только на остановках, но и выскакивать на перекрестках. — Рен, откуда ты это ВСЁ знаешь? — На самом деле… — после слов Кёко, даже Рен выглядел немного сбитым с толку и смущенным. — Я видел рутмастеры еще в старых черно-белых кинофильмах. Поэтому было интересно узнать о них больше. — Как актеру или просто… ну не знаю, — продолжала чувствовать себя неловко Кёко. Ей хотелось буквально засыпать его вопросами, но воспитание сдерживало эти порывы. — И как актеру. «Или просто» — в том числе, — прыснул в кулак Рен. А затем чмокнул Кёко в щеку. — Предлагаю посмотреть какой-нибудь английский фильм сегодня вместе. — У меня еще репетиция с Шотаро, — тяжело вздохнув, ответила Кёко. А затем внутри что-то кольнуло острой иголкой. — После нее тогда? — Уже будет поздно, — ответила Кёко, а затем поняла, что стоило прикусить язык и не быть такой резкой. — Нам завтра рано на съемки ехать. — Тогда в другой раз, — в голосе Рена проскользнули едва уловимые нотки обиды. По крайней мере, Кёко ощутила неприятный холодок, пробежавший по спине. — С удовольствием, — она попыталась разрядить накаляющуюся обстановку. Но, кажется, это не слишком и помогло. — Рен, а такие вот автобусы… как наш, когда появились? — Совсем недавно. Но многие традиции сложились благодаря именно рутмастерам. — Какие, например? — Скамейки в первом ряду на втором этаже обычно занимали влюбленные пары, — снова улыбался Рен, наблюдая за меняющимся выражением на ее лице. — Вот как… — у Кёко появилось ощущение, что ее только что обвили вокруг пальца. Уж больно выражение лица у Рена стало хитрющим. Или все-таки вернулось его самодовольство? — Такой автобус, как этот, не слишком отличается от своих предков. К тому же они очень экологичны. На крыше установлены солнечные батареи. Кёко с подозрением покосилась на Рена, пытаясь осознать сказанное им. — Солнечные батареи?! В Лондоне? — переспросила она. — Да тут дожди и тучи дольше, чем существует палата лордов! — Солнечные батареи, — настаивал на своем Рен. — А ночью используется электрический генератор. До самого выхода Кёко ушла в глубокую задумчивость и не заметила, как задремала на плече у Рена. — Кёко, нам выходить скоро, — он нежно гладил ее по рыжим волосам. С неохотой разлепив глаза, она увидела впереди остановку. Пришлось весьма быстро подниматься и спускаться вниз, когда в голове еще вместо мыслей была одна сплошная вата. — Идем, — Рен взял Кёко за руку, и она сонная просто поплелась за ним следом. Как только они вышли из автобуса, то пошли до ближайшего кафе, где Рен попросил сделать им кофе с собой. Кёко с жадностью вдохнула бодрящий аромат, сделала глоток и лишь после ощутила, что усталость стала отступать. Наружу она выползла уже с более ясной головой. — Спасибо, — сказала Кёко и продолжила наслаждаться приятной горечью на языке. — Перелет был долгим. После такого можно заснуть даже стоя. — Это точно, — согласилась она. — Рен… а куда мы идем? — полюбопытствовала Кёко, обхватив его свободной рукой в районе талии. Кажется, к вечеру ветер стал холоднее, да еще и сильнее. И как-то так получилось, что она снова одета не по погоде. Ну, а рядом с Реном было явно теплее. Грех не воспользоваться. Это Кёко оценила еще утром на территории замка. — Скоро узнаешь, подожди еще немного. Ждать оказалось действительно недолго. Не успели они повернуть, как им открылась широкая набережная Темзы и возвышающееся над городом колесо обозрения — «Лондон ай». — Он больше, чем я себе представляла! Боюсь подумать, каким маленьким кажется Лондон из этих капсул-кабинок! Тетушка с дядюшкой были бы в восторге! — Не надо представлять, — подмигнул ей Рен. — Еще немного и все увидишь сама. Приобняв Кёко за плечи, Рен повел ее в сторону касс, где уже была длинная очередь. Время близилось к закату, и скорее всего именно поэтому он довольно часто поглядывал, то на небо, то на часы. Кёко, быстро устав лицезреть затылки впереди стоящих, с удовольствием рассматривала других туристов в очереди. В какую-то минуту ей показалось, что в толпе мелькнула макушка Мимори. Но обзор быстро закрыл пухленький мужчина с почти гусарскими усами, предположительно француз, со своей женой и детьми. Как она не пыталась разглядеть, но макушка предполагаемой Мимори больше не появлялась. До того самого момента, пока группу туристов перед ними не пригласили уже пройти к подъезжающей капсуле. — Там Мимори-чан! — дернула Кёко за пальто Рена, который в это время печатал ответ на сообщение Яширо. — Мимори? — уставился он на нее и пытался вспомнить о ком идет речь. — А… ты про подружку Фувы Шо? Кёко утвердительно кивнула. При упоминании Фувы Шо, ее окатило неприятной волной враждебности, ибо Рен снова напомнил ей про вечернюю репетицию и непросмотренный вместе фильм. — Только она здесь не с ним. — «Лондон ай» популярен у туристов. Не удивлюсь, если еще кого-нибудь встретим из команды, — сказал Рен, не разделяя с ней удивления, и продолжил печатать сообщение. Кёко же пыталась выхватить взглядом Мимори, когда толпа спешно залезала в стеклянную капсулу. Ее одолевало мучительное неприятное предчувствие. На душе острыми коготками заскреблись кошки. — Девушка, проходите скорее! — ворвалась в ее размышления английская речь. — Кёко, ты чего? — схватив за руку, Рен быстро потащил ее в стеклянную кабинку. Где они успели еще занять вакантное место, откуда открывался неплохой обзор. Рен припал спиной к перилам и притянул к себе Кёко. — О чем ты таком задумалась? Кёко отрицательно покачала головой. Рен, кажется, понял, что рассказывать она прямо сейчас не намерена, поэтому едва касаясь губами, поцеловал ее в лоб. — Смотри, какой красивый закат, — отвлек он Кёко от дум. — Потрясающе, — только и смогла выговорить Кёко. Небо горело огнем, но не обжигающим, а согревающим, будто окутывало полупрозрачные облака в своих объятиях. Она могла поклясться, что еще минут пятнадцать назад грозовые тучи правили небосводом. Их капсула неспешно поднималась вверх, открывая все новые горизонты. По левую руку был мост «миллениум», который вел на противоположный берег Темзы. — А там Биг Бен? — неуверенно спросила Кёко, смотря на башню со шпилем, которая была обнесена строительными лясами. — Да, к сожалению, он на реставрации. — Действительно жаль. Символ города. Очень хотелось увидеть своими глазами. — Зато есть повод вновь приехать вместе в Лондон, — подмигнул ей Рен. Кёко растерялась, не зная, что ответить, а затем уставилась на солнышко, которое опускалось все ниже к горизонту. Его лучи рассекали водную гладь Темзы, по которой неспешно шли катера и небольшие туристические корабли. Когда они оказались на самом верху, город походил на маленький детский конструктор. — Так высоко, аж дух захватывает! — Страшно? — спросил Рен и внимательно посмотрел на Кёко, дабы найти в ней признаки возможной паники. — С тобой нет, — не задумываясь, ответила Кёко, а потом уставилась на их обувь с Реном, пряча от него свой взгляд. — Посмотри на меня, — услышала она нежность в его голосе. Кёко прикусила нижнюю губу, а затем их глаза встретились. Во взгляде Рена было столько теплоты, которая завораживала и парализовывала. На миг все окружающее перестало существовать, голоса растворились, пока она не осознала, что между ее губами и губами Рена осталась лишь тонкая прослойка воздуха. Поцелуй был легким, невесомым, манящим, но недолгим, к сожалению Кёко. Рен быстро оборвал его. Явно дразнил ее, наслаждаясь появившимся возмущением. — Направо посмотри, — улыбаясь, он стукнул Кёко указательным пальцем по кончику носа. — Там Тауэр и Тауэрский мост. Рен не врал, она действительно сразу их узнала. Вдоль берега тянулась крепость, громадная каменная постройка. А две башни-близнецы моста, тянулись всё также к небу. — Хорошо, хоть они не на реставрации, — сказала Кёко, которой все еще было очень обидно, что она не смогла увидеть Биг Бен. — Не расстраивайся. Мы еще вернемся к нему, когда работы закончатся. Всем историческим объектам тоже нужен уход и забота, — успокаивал ее Рен. — Тут столько всего можно посмотреть, на одной достопримечательности Лондон не заканчивается. — Наверное… — буркнула Кёко, выглядывая из-за его плеча. Она, не моргая, уставилась чуть вниз. Рен проследил за ее взглядом и понял, что поразило ее. В капсуле перед ними, освещенные закатным солнцем, нежно целовалась пара. Мимори Нанокура и Мацуоко Ханю.