***
Через пять минут я уже лежала в его машине на заднем сиденье (насколько там вообще можно было расположиться). К счастью, она была всего лишь за поворотом и идти было недалеко. Математик всё порывался понести меня на руках, однако я отказалась, ибо ещё не настолько покалечилась. Наступать на правую ногу было больно, так что хромала я знатно. — А откуда у вас машина, если вы утром со мной на метро приехали? - спросила я. Моих довольно-таки скудных познаний об автомобилях хватило только на то, чтобы понять, что это Audi. Интуиция лишь подсказала, что белоснежная иномарка - удовольствие дорогое. Никогда бы не подумала, что учительской зарплаты хватило бы на такую. "Грех считать чужие деньги!" напомнила я себе. — Я был у друга, ну и выпил вчера немного. Утром, чтобы устранить последствия этого "немного", пришлось закинуть ещё пару рюмочек, - признался мужчина. — А здесь-то она как оказалась? - поинтересовалась я, прикрыв глаза. Голова до сих пор болела. — Друг и пригнал. — Хороший у вас друг, - заметила я, слегка улыбнувшись, а потом уснула. Проснулась я когда машина остановилась. — Хэй, вставай. Приехали уже, - сказал Владислав. И только тогда я вспомнила, что не называла ему своего адреса. — Куда мы приехали? - удивилась я и резко поднялась, желая оглядеться. Пожалела уже в следующее мгновение. В глазах потемнело, голова закружилась, чуть зазвенело в ушах. — Дура, ты чего так резко двигаешься?! Хочешь себе тяжёлое сотрясение заработать!? Вставай осторожней и не задень головой потолок салона! - его тон звучал, словно приказ. Как только мой взгляд прояснился, я послушалась и вышла из машины настолько аккуратно, насколько могла. — Мы где? - спросила я, опираясь об его предложенную руку. — У меня. Ты живёшь чертовски далеко, ребёнок. — Спасибо, - поблагодарила я искренне. — Но меня могут забрать. Я позвоню папе и.. — Позвонишь позже, Анастасия. Сначала обработаем раны и умоем тебя.***
Квартира математика была просторной, светлой и почти без мебели. В зале, в котором он меня уложил, был только светло-серый диван (на нём-то я и расположилась), бежевый книжный шкаф и настенный телевизор. И полуовальные окна с решёткой, которые математик закрыл плотными тёмными шторами. — Отдохни, ты сильно ударилась. Ладно? — А вы куда? - я не чувствовала себя комфортно в чужом доме, особенно учитывая то, что это дом - моего учителя. — Переоденусь и принесу чего-нибудь, - ответил он, оставляя меня в комнате одну. Я попыталась сосредоточиться и проанализировать всё то, что произошло со мной в последние полчаса. Я шла и меня, видимо, сбил велосипедист (которого мой учитель прогнал, хотя я и разглядеть не успела). Чёрт, вот ведь я "везунчик"! Так как в первые секунды глаза не работали как надо, а какой-то обрезок времени и вовсе не отпечатался в памяти, я сделала вывод, что у меня сотрясение. Владиславу, когда он пришёл, я так и сказала. — У меня сотрясение. — Я уже понял, - он слегка улыбнулся, и я заметила ямочку на его подбородке. Математик уже переоделся, а я, незаметно для самой себя, заметила, что тонкая футболка сидит на нём так же хорошо, как и рубашка, в которой он был до этого. Он присел на пол, возле дивана. В руках держал крохотный белый бутылёк и йодовый маркер (я не была уверена, как он точно называется). — Как ты себя чувствуешь? — Сносно. Только голова слегка болит. Но вы не беспокойтесь. Меня могут забрать, надо только папе позвон.. — Потом позвонишь. Сначала приди в себя. Ах, да! - воскликнул он. — Твой телефон у меня. Он выпал, когда ты упала. — Ох, чёрт! - Телефон был новый и очень дорогой. Было бы очень и очень обидно сломать его спустя всего месяц после покупки. — Он не разбился? — Нет, он цел. Но наушникам, боюсь, пришёл конец. Я их даже подбирать не стал. Я тихо застонала. С одной стороны я, конечно, была рада тому, что телефон цел, но с другой - ломать оригинальные наушники тоже больно. — Но это ничего. Ты свои коленки видела? - Разумеется, я видела, но старалась больше на них не смотреть. Как и на ладони. Кожа разодрана и повсюду кровь. Смешно, но я боюсь вида собственной крови. Чулки, кстати, понятное дело, тоже порвались. — Видела я всё. — Сейчас протрём и всё замажем. — Да я сама, спасибо. — Сама ты даже вату в руках не удержишь, Анастасия, - резонно заметил он, а я уже в который раз сказала: — Ася. Никто не зовёт меня Анастасией. — Теперь кто-то зовёт. Посиди, а я подам твой телефон, Анастасия. - Владислав Алексевич поднялся и снова ушёл, а я подумала: "Повезло мне с учителем". Получив свой телефон обратно и проверив его на наличие царапин или трещин (их почти не оказалось - спасибо прочному чехлу с медведем), я набрала папу. Пока шли гудки, учитель протараторил: — Один урок ОБЖ научил меня, что если человек получил лёгкое сотрясение мозга, ему нужно лежать в темноте и покое какое-то время, но на другом уроке мне сказали, что ободранные колени нужно немедленно обрабатывать. Так что потерпи, будет щипать. - Он сказал это так быстро. Не успела я и ответить, как трубку на той стороне подняли. — Пап? - В этот момент математик начал осторожно снимать с меня чулки, чуть задрав юбку. Я выпучила глаза и закачала головой, , говоря, что, мол не надо. Взгляд сразу помутнел и голова закружилась. Чёрт. Это была самая неудобная ситуация, в которой я когда-либо находилась до этого и надо было что-то с этим делать, но вместо этого я чуть ли не теряла сознание и разговаривала с отцом. — Алло? - послышался голос Люды. Нет, не с отцом. — Ася, где ты ходишь, дьявол тебя побери?! Ты забыла, какой сегодня день?! - Мачеха казалась очень разозлённой чем-то. Этим чем-то, скорее всего, являлась я. Но сил на ответную злость сейчас не было. К тому же, целая стая мурашек почему-то решила побегать по моему телу из-за ощущения прохладных рук математика в области коленки. "Всё потому, что мне от этого холодно" решила я. — Люд, дай папу, - попросила я устало. Тем временем, от одного чулка меня уже избавили. — Ты издеваешься надо мной? Я задала вопрос, вообще-то! Где ты шляешься, если время уже шестой час? - не унималась женщина. Её голос услышал даже Владислав Алексевич. — Люда! Где мой отец? - спросила я, произнося каждое слово отдельно. — Занят гостями, где же ещё! - проорала она и я вспомнила, что сегодня должен был быть день рождения её мамы (женщины настолько же приятной, насколько и сама Люда). — Все тут заняты, а ты, вместо того чтобы помогать, звонишь и требуешь… Дослушать, что она сказала, я не смогла. Учитель выхватил телефон из моих рук и отключил его. — Покой, - напомнил он, отвечая на мой недоуменный взгляд. Я знала, что мачеха ещё насолит мне за прерванный "разговор", но была в какой-то степени благодарна мужчине. — Простите за то, что слышали, - извинилась я, смущаясь теперь не его прикосновений, а домашних склок, свидетелем которых ему пришлось стать. — Да ладно, у всех так, просто некоторые скрываются тщательнее других. И обращайся ко мне на "ты", я же вроде как вам это разрешал. Не такая уж у нас и разница в возрасте, - улыбнулся он. — Хорошо. Я позвоню ещё раз, - сообщила я зачем-то. Но, задумавшись на мгновение, решила сначала избавиться от второго чулка самой. Закусив губу, я старалась снять капрон, не задевая ранок, что оказалось труднее, чем я думала. Мужчина всё это время следил за моими попытками, слегка ухмыляясь. И как только у него получилось так аккуратно? Костик ответил после первого же долгого гудка. — Да, Ася? - спросил он, и по тому, насколько отдалённым казался его голос, я поняла, что он за рулём. — Привет, Кость. Прости, ты очень занят? — Я везу Александру Афанасьевну к вам, а потом мне надо будет заехать за её дочерьми и за Дарьей Крампе. - По его тону можно было судить, что он не в восторге от этого: Даша всегда была любительницей обсудить личную жизнь водителя. — Что-то очень важное, Ася? — Нет-нет, всё в порядке. - Люда бы злилась ещё больше, если бы из-за меня её мать опоздала на собственный праздник. — Ты не знаешь, Пётр или Ленц свободны? - поинтересовалась я, имея ввиду других водителей. Пётр, правда, был персональным водителем Люды, но порой мог и меня подвезти. — Прости, Ася, но сейчас все в дороге. Гостей много, а на своих машинах они в такую погоду ездить не хотят. — Ладно тогда. Спасибо, Костик. - Я отложила телефон подальше, разочарованно вздохнув. — Твой брат? - спросил Владислав, до этого молча слушавший. — Водитель, - исправила я. — Мой брат не в городе. Илья. Самый мой близкий человек. Моя опора и поддержка. С ним я никогда и не чувствовала недостатка в друзьях, который (если верить книгам, конечно) испытывают многие подростки, которые ни с кем из ровесников практически не общаются. О лучшем брате никто никогда не мог и мечтать. Единственным его недостатком было то, что он, поддавшись своей творческой натуре, уехал учиться в другую страну, и теперь был слишком далеко. — Вас двое в семье? - спросил он. Я кивнула. — Расскажи о нём, а я пока обработаю. Хорошо? Мы и так затянули с тобой. - Он намочил ватный диск перекисью и я отвела взгляд, стараясь не смотреть, что будет дальше. Если честно, я, начитавшись романов, ожидала, что мужчина, который столь нежно бы касался моих голых ног и избавлял меня от одежды, был моим возлюбленным. Никак не учителем математики. — Его зовут Илья, - начала я рассказывать, отвлекаясь от происходящего. — Он на пять лет старше. Ему уже двадцать два. Сейчас он в Вене, Австрия. Илья художник, и очень талантливый. И я говорю это не только потому, что он мой брат. Он правда одарён. А ещё он очень добрый и у него хорошее чувство юмора. Хотя, иногда он может быть занудой. Но это, как правило, случается только когда дело касается меня. У него просто включается "режим старшего брата" и забота из него просто бьёт фонтаном. На моём месте кто-то сказал бы, что это надоедливо или что он не даёт мне свободы, но я понимаю, что он старается ради меня, поэтому слушаюсь. — Всегда? — Всегда. — Даже если он будет посылать тебя в магазин каждые пять минут? - Я буквально-таки чувствовала, что он улыбается. — Он не посылает. В том-то и дело. Он чертовски заботлив. — На каком языке он учится? - Видимо, математик пытался заговорить меня, отвлекая, однако я всё равно зашипела, когда он прошёлся йодом по особо глубокой ранке. — На немецком. — И как долго он его учил? — Даже не знаю. Он с детства говорит на немецком. Он родился в Мюнхене и прожил там около трёх-четырёх лет, прежде чем семья переехала. Папа и меня хотел научить немецкому, но я не далась. - Я улыбнулась воспоминаниям. — В день до того, как папа предложил мне учиться, Илья рассказал мне про Гитлера и расписал мне его и весь его народ самыми чудовищными монстрами. Братец сделал это шутя, конечно. Приукрасил он и Великую Отечественную войну. В итоге я, за полчаса разговора с ним, стала жутким патриотом и, видимо, нацистом. Папа так испугался, когда в ответ на его предложение я закричала, что он враг народа. Владислав звонко рассмеялся, а я снова удивилась, какой же у него приятный голос. — Я, кажется, уже закончил. - Я посмотрела на свои ноги. Обычно белая, как снег, кожа теперь золотилась йодом. — Давай ладони. С ними он справился куда быстрее. — Спасибо, - снова поблагодарила я. — Не за что, ребёнок. — Владислав, можно попросить? - спросила я, а он снова рассмеялся. — Называй уже Владом, чего уж там. Действительно странно слышать такое обращение от ученицы. — Тогда называй меня Асей. — Так что ты попросить хотела? - проигнорировал он мои слова. Я не ответила. — Ну? — Хотела попросить не называть меня ребёнком. Лучше уж Анастасией. Ребёнком меня называет только бабушка. - И новая волна смеха. — Сама просила, Анастасия. Не жалуйся больше. - Я улыбнулась в ответ и заверила, что не буду. — Ты хочешь, чтобы я отвёз тебя сейчас или позже? Ты кажешься усталой. Домой сейчас отчаянно не хотелось. Голова и так болела, а от шума гостей она бы вовсе взорвалась. Я действительно чувствовала себя усталой. — Можно мне умыться и немного отдохнуть? - спросила я. — А потом я закажу такси. — Конечно. Ты можешь заодно и вещи постирать. Им тоже досталось. Влад не врал. Юбка почти вся в грязи, которая уже давно впиталась. Школьный джемпер тоже пострадал. Какой же, наверное, урон я нанесла его светлому дивану и салону машины. — Ванная в конце коридора. Пройди налево чуток. А я пока сделаю чаю. Ах да, халаты лежат на нижней полке шкафа. Ты их увидишь, - заверил он. Ванная по размерам была как половина зала. В середине комнаты был огромный джакузи. Напротив - окно, завешенное жалюзи. С другой стороны были зеркало и раковина из светло-голубого мрамора. Плитки на стенах и полу были на тон темнее. Здесь, как и во всей квартире, чувствовалась рука хорошего дизайнера. Прежде, чем пройти в душевую кабинку, ютившуюся в углу, я решила посмотреть на себя и, честно говоря, испугалась. Кожа была ещё бледнее обычного. Тёмные волосы спутались и были все в пыли. Появилось чувство, что пока я была без сознания, стая ворон решила гнездиться в моей голове. Глаза тоже пугали. Зрачки расширились, отчего синие глаза теперь казались намного темнее.***
— Ты вышла? - прокричал Влад из кухни. Я, ведомая не только его голосом, но и запахом кофе, дошла до него. Голова кружилась после душа, так что я поспешила сесть, потуже затягивая ремень ярко-зелёного халата. — Ты видимо сильно ударилась головой, Анастасия, - сказал математик, когда увидел меня. — Какой нормальный человек будет выбирать этот цвет, когда там есть куча других? Я этот халат хранил на совсем уж чёрный безхалатный день. — Какой нормальный человек будет хранить пару дюжин халатов, если живёт один? - в тон ему ответила я. — Какой нормальный человек будет считать количество халатов в чужом доме? - улыбнулся он, протягивая мне кружку, но не с кофе, а чаем. — Какой нормальный человек будет водиться с людьми, выбирающими ядовито-зелёный халат из кучи других? — Считай, ты выиграла, Анастасия. - Влад поднял руки в знак поражения. — Однако, неужели ты не слышала, что учителя - существа злопамятные, и они, если задеть их гордость, могут и придираться попусту? — Хотите… То есть, хочешь сказать, что я задела твою гордость? — Хочу сказать "Пей чай и иди отдохни". Тебе ещё расти и расти до моей гордости. "Действительно повезло с учителем", подумала я, пробуя чай. Сейчас мне это кажется смешным. Тогда я действительно не представляла, насколько мне повезло. Или меня повезло. Не знаю даже. Знаю только слово. По-вез-ло.