Неприкосновенная

***

Буквально каждый день для кого-то сущая пытка. Любая мелочь задевает и пронзает тело болью до кончиков пальцев. Разве может быть такое? Обычное слово способно ранить сильнее физического насилия. А что можно сказать о человеке, который подавляет свою боль с самого детства? В него вцепились все кто только мог и старались подарить своё внимание и заботу как только могли, но чёрт, как же от этого уже тошнит. Контролируя каждый шаг загоняли в угол. Не имея своего мнения, каждый раз выполнял поручения и приказы определяющие его дальнейшую судьбу, без собственного на то согласия. Это не сломало его. Не сделало хуже. Он не превратился в психа, и нет, он не замкнутый в себе ботаник, который вечно сидит за книгами. Он тот, кто от души любит повеселиться. Тот, кто может сказать своё слово и поставить условия как только чаща терпения переполнится. Он сам творит свою судьбу иногда делая поблажки родственникам, которые стараются взять его жизнь под свой контроль. Идеально уложенные волосы, белая рубашка, чёрные джинсы, сногсшибательный парфюм и чарующий взгляд. Он действительно очень красив. Но это не главное. Он может стать душой любой компании в считанные секунды и так же станет самым тихим и загадочным из них. — Давай найдём тебе девушку, друг! — парень, уже с затуманенным алкоголем разумом, произносил довольно внятные слова, что вызывало только смех Малика. — Чувак, я серьёзно. — Хорошо, — чтобы не выводить друга из себя, произносит Зейн и проводит взглядом по толпе танцующих тел, но взгляд его остановился на девушку у барной стойки. — Она, — он указывает именно на неё, чем вызывает явное недовольство Криса. — Это моя младшая сестра, — он отрицательно покачал головой, — Выбирай другую, — довольно серьёзный голос и прожигающий взгляд. Его действительно это задело. — Как скажешь, но поговорим об этом на трезвую голову, — чувствуя наступающее напряжение между ними, произносит Зейн и быстро поднявшись с места покидает вечеринку. — Всё равно она, — улыбнувшись самому себе проговаривает и вызвав такси направляется к своему дому, вспоминая смущённую улыбку и застенчивый взгляд малышки, что выделялась из всей толпы одним лишь взглядом. Запрет на неё стал лишь финальным толчком к действию.