Так себе Инквизитор.

      Кровать сегодня ночью была невероятно мягкой и удобной. Не помню, когда в последний раз я получала такое наслаждение от сна. Чем дольше я спала, тем сильнее хотелось спать еще. Хоть до окончания века драконов. Хотя урчащий желудок требовал топлива. Сколько прошло часов? На улице уже стемнело или еще не рассвело. Возможно, еще глубокая ночь. Самое время вновь пройтись по ночному замку. До кухни. «Или навестить своего подопечного». — Опять?! Что ты делаешь в моей голове? Дурацкий голос. Он стал докучать мне сразу после поглощения Источника Скорби. Опять эти эльфийские премудрости, мешающее мне жить. Лучше бы они докучали Корифею, хотя из жадности я готова даже весь лириум сожрать, лишь бы этому засранцу ничего не досталось, не то что вылакать Источник. Хорошо, что никто не догадывается прочесывать мои сумки по возвращению в замок после военных походов, иначе Кассандра бы меня давно прибила. Положив в сумку немного еды и сверточек, я направилась на внешнюю стену Скайхолда. Каллен с его параноидальными мыслями, пускай и обоснованными, обставил всю башню солдатами, где находились покои Самсона, так что ночью пробраться в них незамеченной было невозможно. Благо, учитывая сколько лет этому замку, у него всегда есть тайные ходы, или, по крайней мере, большие трещины в стыках пола и стен, через которые можно пробраться… А впрочем, я и так пройду. Я, Великий Инквизитор, и не смогу навестить своего бойца? Прямо так пойду. Уже неважно, что скажут остальные, или какие слухи будут ползти в стенах Скайхолда. — Миледи Инквизитор, уже поздно… — Спасибо, я и так вижу, — ответила я стражнику, — Хочу навестить своего нового воина. — Он уже спит. Кроме того… — солдат закашлялся, чувствуя неуверенность перед моим грозным взглядом, — Командир Каллен строго приказал никого не впускать и не выпускать в ночное время из башни. За непреклонность солдат стоит отдать Каллену должное. Они строго выполняют поручения. — Я сообщу Каллену о своем новом приказе: допускать меня к Самсону в любое время суток, при любых обстоятельствах, но я сделаю это завтра, а сейчас пропусти меня, — я приблизилась очень близко к часовому, — И если не хочешь всю свою жизнь караулить лагеря на морозе в Эмприз-дю-Лионе, то пропусти немедленно. Ему пришлось уступить воле Инквизитора, и, вздохнув, он, отперев замок, открыл передо мною дверь. «Они из кожи вон лезут ради Инквизиции. Не стоило так говорить». — Заткнись. — Пробурчала я голосу в голове. Я тихо затворила за собой деревянную дверь. Самсон лежал в постели лицом к стене. Его покои были полуразрушены временем, но даже эта комната была лучше тюремной камеры. Прогнившие несущие балки источали неприятную затхлую вонь, а стекла окон потемнели от всей той грязи, накопившейся за века. Это было единственное место, где можно было держать такого человека и быть хоть немного защищенным от него. Холод и темнота были, возможно, привычнее ему и роднее. Мне хотелось верить, что ему здесь уютно и более менее приятно находиться. Его спина спокойно вздымалась и опускалась от равномерного дыхания. Видимо, и вправду спал. Острые лопатки отчетливо виднелись на его широкой спине, а косточки позвоночника и вовсе можно было пересчитать. Несмотря на объем и его неистовую силу, он был достаточно худым и жилистым, что не удивительно. Лириум, давно замененный пищей, мог утолить не только жажду, но и голод, даже, когда человек, нет, его организм, остро нуждался в пище. — Самсон, рыцарь ты алый… — нежно пропела я, поглаживая его плечо, — Лириум скроет взгляд твой усталый. А доспех твой позорен. За жизнь свою будешь мне вечно покорен… Мужчина, приподнявшись, повернулся ко мне. — О, прости. Не хотела будить. — Я не спал. Поздновато для визитов, миледи. Он спустил одеяло до пояса, оголив тело. Его плечи. Руки. Грудь с рядыми черными волосками на ней. Он заметил, как я неотрывно рассматривала его худой живот со слабо выраженными мышцами на нем, с интригующей дорожкой черных кудрявых волос. — Ээм… — встряхнув головой, чтобы отбросить пошлые мысли, я ответила, — пришла спросить, как твои успехи за сегодняшний день? Мне тоже не спится, вот и решила навестить. — Все оказалось лучше, чем я полагал. Взгляды зевак уже не столь раздражительны, а рыцарь-командир вообще со мной не разговаривает, видимо, стараясь показать максимальное презрение. — Рада слышать, что ты в порядке, — усевшись рядом на край кровати и заметив его взгляд на моей сумке, я сказала: — В честь твоего первого удачного дня я принесла тебе подарок. — Я не мальчишка, пытающийся угодить вам, миледи Инквизитор, чтобы за послушание меня награждать. — Он попытался улыбнуться, но в итоге его уголки губ лишь слегка дрогнули. — И все же… — я достала маленький сверток ткани, — Держи. Я хочу чтобы ты был в состоянии… Точнее, не страдал. «Ты не должна была этого делать. Ты противоречишь сама себе» — мелькнуло в моей голове старым добрым голосом. Самсон словно оцепенел, держа в руках эту проклятую склянку из свертка ткани. Его безумный, хищный взгляд, которого я так боялась все это время, вновь проявлялся на длинном, остром лице при виде сладостного яда, столь губительного, а нервные сглатывания и постоянные попытки облизать мгновенно высохшие губы создавали ужасающий, знакомый образ. — Зачем… — Произнес он тяжелым голосом, подняв взгляд на меня. — Я могу только догадываться, как сложно тебе было все это время без красного лириума. Но ты все равно стойко терпел все испытания и к тому же хорошо выполнял приказы, тренировал отряды, — я робко притронулась к его ладони, — И, Ралей, если ты не будешь его употреблять, ты же погибнешь. Я не хочу. Не хочу твоей смерти. Он поставил бутылек лириума на тумбочку рядом с кроватью и молча посмотрел на меня абсолютно безразличным взглядом. — Не будешь пить его сейчас? — Удивленно спросила я. — Нет. Я не буду принимать лириум при тебе. — Я уже видела, как храмовники жадно выпивают его. Если ты думаешь, что напугаешь этим… — Не напугаю. Просто не хочу делать этого при тебе. Будь я проклята, но эта его стойкость и попытки сохранения вменяемого образа адекватного человека, такого же, как все, меня возбуждала. Ох, «я такой весь из себя правильный и спокойный». Я же знала какой он там, за этой притворной маской послушного слуги. Безумец, яростный и беспощадный. И морально уязвленный. От двух тусклых факелов, горящих позади нас, разливался нежный свет, так ненавязчиво выделяя капельки пота на лице Самсона, выступающие на коже у висков и впалых щек. Как тогда, в Храме, я отчетливо помню тот резкий запах, душивший мое обоняние не хуже его жестких рук. О да-а… Смесь пота, крови и грязи буквально пропитали его кожу и, казалось, уже ничто не сможет перебить этот терпкий аромат. Сидя рядом с ним, я ненавязчиво поглаживала его руку, аккуратно ведя пальцами вверх по вспухшим голубым венам. Жесткие черные волоски, встречавшиеся по пути моим пальцам, слегка щекотали. Между нами наступило неловкое молчание. Странно было, конечно, проявлять симпатию к человеку, унизившему тебя, но, честное слово, меня физически привлекали его притворное послушание и сухое, измученное тело. И не просто же так он хотел меня. Скорее всего, он испытывал схожую тягу. Создавалось впечатление, что мы изначально были созданы друг для друга, но обстоятельства развели нас по совершено разным путям. Мне хотелось помочь этому ублюдку и его израненной душе брошенного пса. Я всегда старалась помогать другим, чтобы чувствовать себя менее никчемной, а тут такой, грубо говоря, склад «полезности». Пускай это отчасти эгоистично. И опасно. Но крайне соблазнительно. — О чем ты думаешь? — спросил Самсон, заставив меня очнуться, — Надеюсь, не о том, чтобы влюбиться в меня. — Ты сейчас издеваешься? — Просто у тебя такой взгляд… мечтательный, и ты расплылась в смущенной улыбке. — Я подумала о том, как здорово, что мне удалось помочь тебе… — Чем же? Забирая поводок от моего ошейника себе?! — он усмехнулся, отведя взгляд в сторону. Ироничная улыбка, с которой он это произнес, медленно исчезала, а глаза были устремлены в потолок, — Я столько раз заново пытался обрести смысл своей жизни, что мне уже неважно, кому служить. Тебе, Корифею или проклятому Создателю… — Ну извини пожалуйста, что я заставила тебя поверить в самого себя! — я наигранно вскинула руками, обидевшись на такое суждение, — Какая жалость, что вы, дражайший мой, больше не желаете быть заинтересованным в своей судьбе и судьбе мира. С этими словами я встала и, повернувшись, направилась к двери на выход. Самсон, разозлившись, вскочил с постели и схватил меня за руку, развернув к себе и подводя к стене, словно волк крольчонка. Его глаза вновь были бешеными, а на лбу вырисовывалась голубая жилка. — Ты думаешь, что поговорив со мной пару минут, поймешь меня и всю мою жизнь, да?! Ты ничего обо мне не знаешь! — Закричал рыцарь, сжимая мои запястья сильнее. — Я знаю тебя, Самсон. Знаю, — я отвечала спокойным и сдержанным голосом, стараясь не показывать страх, но он чувствовал. Он все понимал, — Мы с тобой похожи. — У нас нет ничего общего. Ты — изнеженная девчонка, однажды столкнувшаяся один на один с реальным миром. А все остальное время ты жила в постоянной защите и опеке. Сначала в Круге, потом в Инквизиции, — после этих слов Ралей отошел от меня и, успокоив вскипевшую бурю эмоций, злобно произнес, — Ты не знаешь, что такое настоящее одиночество и страх. Даже сейчас, когда все катится в бездну, ты все еще живешь в своем уютненьком розовом мирке, где все хорошо, и каждый может измениться, не замечая, насколько все вокруг преисполнено зла. — Ты тоже обо мне ничего не знаешь, однако ты постоянно ищешь контакта со мной, любого: зрительного, телесного, духовного. Ты тоже чувствуешь нашу схожесть, просто не хочешь этого признавать. На мои слова Самсон отреагировал с насмешкой. — Не мели чепухи, совсем крыша поехала от Якоря? То, что я захотел тебя отодрать в Храме Митал, было единичным случаем и то, думал, что после этого башку тебе снесу. Кто же знал, что я проиграю и буду вынужден с тобой общаться. Вновь наступила неловкая пауза, в которой я чувствовала себя беззащитной и раненой. Затылок горел от стыда из-за собственной наивности. Чувства накативших эмоций едва-едва выдавали меня. Глаза начинали слезиться. Хотелось разреветься, но позволять такого при нем… — Да-а, про мирок ты, пожалуй, прав, — произнесла я отстранённым голосом, — Извини, что побеспокоила. Спокойной ночи. Сутулой, с опущенной головой, словно вновь униженной, я подошла к двери и открыла её. И почему мне в голову пришла идея о нем, как об одиночке, романтизирующим войну и противостояние сторон. — Удачной ночи, солдат. — Пожелала я часовому, на которого при входе накричала, и направилась к лестнице, ведущей вниз во внутренний двор. При спуске с лестницы слышались голоса, один из которых произнес что-то вроде: «Тебе нельзя выходить» и «Она уже ушла…». Как же было гадко на душе, и самое мерзкое, что я даже уснуть теперь не смогу. И придется обсасывать эти обидные слова в своем умишке до самого утра. Хотя уже светало, правда очень медленно. Всегда, конечно, можно «помочь» себе уснуть с помощью парочки рюмок чего-нибудь покрепче. *Спустя далеко не парочку рюмок бурбона. — Кейт, что ты здесь… Ты что, всю ночь здесь провела?! — удивленно спрашивал меня Дориан, вынимая из моих обмякших рук его книгу, — Ты вообще спала сегодня? — Ты так мило заботишься обо мне, Доря… — Промямлила я, глупо улыбнувшись. — Что это за запах? От тебя несет дешевой выпивкой, — Тевинтерец поднял меня, и, перекинув мою руку себе на плечо, медленно потащил из библиотеки на лестницу, — Ох, дорогая моя, я все могу понять, но зачем же так? — Дориан, мы все умрем, — сказала я, грустно посмеиваясь, — Одинокими, несчастными, в страшных мучениях, рожденных нашими страхами в наших сердцах. Понимаешь, Дориан… Ты понимаешь меня? — Да, да, не вопи только сильно. — Я тебя тоже не знаю. Не знаю о твоих чувствах и мыслях, о твоей жизни. Какой же я друг… — Все определенно плохо. Он выволок меня в главный зал. Благо темным прохладным утром никого еще не было, за исключением ранней пташки с волосатой грудью.  — Варрик! Эй, Варрик! — подозвал его маг, — Подойди, помоги мне донести ее до комнаты. — Сиськи Андрасте, что произошло?! Зачиталась книгами? — засмеялся гном, хватая мою вторую руку, но, почуяв алкогольное амбре, улыбаться сразу перестал, — Думаешь, Инквизиция ее так доконала? — Думаю, нам стоит об этом с ней поговорить, когда она протрезвеет… — Пыхтел маг, отворяя дверь к лестнице, ведущей на этаж моей комнаты. — Варрик, тебе доводилось так же тащить Хоука, когда вы напивались вместе?! — Невнятно спрашивала я. — Ты даже не представляешь, как часто. Хотя обычно было наоборот. — Хе-хе, представляю. Я представляю… — Клади, — сказал Дориан, подводя меня к кровати, и сбрасывая мою тушу на постель, — Лишь бы Кассандра не видела ее в таком состоянии. — Это точно. Кассандре это очень не понравится, — Варрик подошел к изголовью кровати и тихо прошептал мне, — Я надеюсь, ты позволишь нам узнать, что у тебя на душе. Мы ведь друзья и всегда готовы помочь. Когда мои «носильщики» ушли, я разрыдалась, вцепившись в подушку пальцами. Дошло до того, что, напрягая руки из-за истерики, я разорвала ее в середине, отчего перья разлетелись по одеялу на пол. Не хотелось думать или успокаивать себя. Просто плакать, надеясь, что со слезами из меня выльется вся накопившаяся грусть и жалость к самой себе. Спустя время рыдания сменились на поскуливания во вторую подушку. А вскоре стихли и они, после чего я провалилась в сон. — Инквизитор доволен службой своего генерала? — Спросил Самсон, поворачиваясь ко мне лицом и самодовольно улыбаясь. — Еще как. Знал бы ты, как давно я не испытывала чего-то подобного… Чего-то настолько расслабляющего. — Рад стараться во имя Инквизиции. Я потягивалась на большой светлой постели, выворачивая кисти рук и похрустывая суставами в пальцах. Было так тепло и спокойно. Ничего не волновало. Абсолютная отрешенность. Наверное, когда ты мертв, испытываешь то же самое. А жива ли я?! — Самсон… — Шепнула я, в надежде услышать ответ. Мне стоило огромных усилий поднять свое тело, упираясь руками о борт кровати. Всепоглощающая слабость проникла в каждую клеточку моего тела, отчего движения были медленными и плавными. Глаза еле различали силуэты мебели вокруг, все было расплывчатым. Прищуриваясь, стараясь разглядеть сквозь плотную темную завесу своего любовника, я шепнула еще раз: — Самсон, выйди, мой алый рыцарь… Чудовище, поросшее кровавыми кристаллами, с дикой улыбкой и огромным двуручным мечом явилось и занесло его надо мной. Низким, глубоким голосом, разносящимся эхом в моей голове, оно произнесло: -Dies illa, dies irae, calamitatis et miseriae, Requiem aeternam dona eis, Domine! Пока Инквизитора одолевали ночные кошмары, день расцветал, хотя и начинался у всех предсказуемо. Все копошились по своим делам, многие прохлаждались в таверне. День стоял жаркий, но ветреный. Самсон все так же тренировал отряды. Молча и упорно, без какого-либо подвоха, чем удивлял всех. Когда минул полдень, и настало время обеда, внутренний двор опустел. Почти. Кассандра все также продолжала тренироваться, нанося своим мечом касательные удары, направленные сугубо в уязвимые точки человеческого тела. За ее оттачиванием навыков и наблюдал храмовник: — Нужна помощь? Кассандра опустила меч и обернулась, злобно нахмурив брови: — Нет. — По пути тебе будут встречаться враги посильнее деревянных болванчиков. Храмовники имеют особую тактику боя, но мои солдаты были обучены хитрым приемам, придуманным лично мною. Я мог бы научить тебя… — Мне ничего от тебя не нужно! — резко ответила она, подойдя впритык, — Мне хватает того, что ты здесь ошиваешься, делая вид, что все хорошо и замечательно. Будь моя воля, давно бы уже болтался в петле на стенах замка. Самсон лишь нахально улыбнулся в ответ её словам. — Тебя это смешит? — Да. Даже очень. Ты забавная. Все вы, Искатели, такие. Угрожаете, презрительно смотрите, гордо расхаживаете кругом, а на деле-то… — он развернулся к ней спиной, — Не удивительно, что вас всех перебили, как свиней. Реакция, которой храмовник добивался, последовала незамедлительно. Кассандра замахнулась мечом, оскалив зубы от злобы, но ее удар был тут же парирован. Самсон прокрутил мечом в руках, вставая в боевую стойку: — Вот это уже другое дело. — Да как ты смеешь даже произносить название моего Ордена! Последовала череда яростных ударов, но все они были ловко отведены в сторону легкими взмахами меча Самсона. — Не дай гневу ослепить тебя, Пентагаст. Храмовник вынул левой рукой из стойки второй меч и начал подходить к ней. Техника двух мечей считалась высшим искусством в методах Массаче. Одним атакуешь, вторым парируешь. И за всем нужно уследить. Самсон, будучи опытным воином, раскрыл свои карты в бою лишь двуручным мечом, так что предугадать позы и удары двумя было невозможно. Кассандра же предпочла вторую руку занять щитом. Да, тем самым щитом с оком Инквизиции, предшественника которого храмовник разнес в хлам. Столкнувшись друг с другом, они скрестили свои мечи. — Ух, какой взгляд, ты им собираешься меня убить? — Съязвил рыцарь, занеся меч в левой руке для касательного удара по корпусу, но Искательница вовремя отскочила. Не успев даже развернуться для удара, на нее летел уже касательный правого. Женщина была ловкой. Ей не составляло труда уворачиваться от атак одного противника, пускай и с двумя мечами. — Так и будешь скакать вокруг? Думаешь, я быстро устану? — Думаю, ты зазнаешься. Кассандра выставила ногу для прыжка вправо, но как только начала движение, левой оттолкнулась, стремительно подлетев к рыцарю и оглушив его щитом. Точечный взмах меча был намечен прямиком в грудь, но Самсон вновь легко отвел его правым мечом, и, подняв ногу, жестоко ударил Искательницу в живот, откинув на пару метров от себя. Кассандра быстро встала, хоть и на лице ее читались нотки боли. Сжав рукоять меча сильнее, она вновь кинулась на храмовника. Подбегая чуть ли не впритык, Кассандра резким поворотом туловища, щитом отводит летящий на нее меч, и, замахиваясь локтем, разбивает нос противнику, сразу отскочив после. — Ха-ха, неплохо, — Самсон сплевывает на землю капли крови, вытирая с лица остатки своим рукавом, — Ты не пренебрегаешь грязными способами. Отлично! Лязг мечей и ожесточенные крики призывали все больше наблюдателей. Пока храмовник и Искательница сражались, их окружила толпа зевак: солдат, продавцов, слуг, даже некоторых моих сопартийцев. Из толпы выглядывал Бык, то и дело ухмыляясь. А сражавшиеся тем временем перебрались в центр внутреннего двора, в тренировочный круг, обозначая границы их несуществующей арены. Один из стражников внезапно убежал, завидев их бой. — Похоже, у нас появились зрители, смотри не опозорься перед ними, Искательница! Вновь прокрутив мечи, он медленно начал наступать, не отрывая взгляда от лица Кассандры. Словно гипнотизируя и приближаясь, рыцарь совершил круговое па, взмахнув острием двух клинков по круговой оси, вынуждая ее совершить контратаку. Но Кассандра не поддалась на уловку. Она пресекла удар, вбежав в поле предполагаемого урона и прикрыв голову щитом. Мечи столкнулись с «оком» Инквизиции, а Искательница занесла руку с клинком вверх. Самсон ответил на ее «скачок» мощным ударом тыльной стороной ладони по лицу, отчего женщина отшатнулась назад, споткнувшись и упав на спину. Тем временем сонная тишина в покоях Инквизитора нарушалась беспощадными ударами кулаком в дверь. Оторвав голову от подушки, почесывая бок и накидывая халат, я медленно шлепала к нетерпеливому гостю. Стук так болезненно отдавал в висках, что, не доходя, я крикнула: — Открыто! Заходите, только дракона ради, прекратите стучать! В комнату ворвался солдат, спеша сообщить о происшествии: — Миледи! Там Искательница Пентагаст и… — Он прерывался, пытаясь отдышаться. — Что! Что случилось?! — испуганно я спросила, сразу придя в себя после ночной попойки, — Она в порядке? — Она сражается! Искательница сражается с Самсоном! Во дворе стоял гул восклицаний и криков. Все, кто мог, кричали, подбадривали Кассандру, кто-то даже в толпе успевал делать ставки на победителя. Некоторые особо смелые ставили на Самсона, как выяснилось потом. Я растолкала зевак, чтобы подойти ближе к их арене, но они настолько ожесточенно дрались, что даже не заметили их «начальника». — Прекратите немедленно! — крикнула я им, — Стража! Расцепите их! Я пыталась докричаться до кого-то вменяемого, но простудила горло после вчерашнего так, что глотка болела даже от сглатываний гадкой вязкой слюны. Меня очень пугало их сражение. Великолепные воины: каждый хорош сам по себе, но, не то чтобы я не верила в Кассандру, просто Самсон был сильнее. Хотя… если его даже я смогла победить. Мне пришлось незаметно выглядывать из толпы и наблюдать за ними. А наблюдать было за чем. Их тактики не уступали друг другу в мастерстве, и я, честно, не знала, кто выиграет и, главное, надеялась, что бой не насмерть. Тем временем ловкая подножка и удар вновь повалили Искательницу навзничь. Самсон набросился и вонзил меч в землю, откуда Кассандра буквально за секунду успела перекатиться и, поднявшись, взяла горсть земли, швырнув ее в глаза противнику. Ослепленный враг отошел на несколько шагов, пытаясь вспотевшей рукой протереть лицо и одновременно отбить атаку Искательницы. Крученный удар выбил из его левой руки меч. Кассандра хотела выбить и второй, но рыцарь ловко увернулся и схватил ее за руку, пытаясь локтем ударить в лицо. Теперь она использовала ловкую подножку, от которой Самсон упал на деревянный край борта арены. Все, кто наблюдал за их боем, все более восторженно кричали, призывая Искательницу добить мерзавца, и только я молча наблюдала. Храмовник, с тяжелой отдышкой, сплевывая кровь и вытирая ее рукавом кожаной туники, выхватывает меч из ножен стражника, стоящего за ограждением. Пока Кассандра медленно подходила, Самсон с резкого разворота, вложив всю свою неистовую силу в мечи, ударил по ее щиту, сломав его, чуть ли не разрубив пополам. От неожиданности Искательница неустойчиво пошатнулась. Следующий удар рыцаря не заставил себя ждать. Отобранный у стражника меч прилетел прямиком под ноги противнице. Этот отвлекающий маневр сыграл свою роль, и отвлеченную Кассандру настиг удар с боку, парировать который она не сумела. Лежащая на земле Искательница злобно смотрела на своего противника, а Самсон вытянутой рукой держал меч у ее шеи. — Все, довольно! — Растолкав зевак, хрипло крикнула я. Все обернулись на меня. Кассандра встала, отряхивая грязь с туники, и грозно пошагала в замок. Самсон нахально улыбался ей вслед, затем посмотрев на меня. Железный Бык уловил нотку ярости в моем взгляде и поспешно пытался разогнать толпу. А я сказала победителю: — На пару слов, Ралей. Мы отошли к стенке лестницы, ведущей в главный зал. Я повернулась и сложила руки на груди, нахмурив брови. — Ух, какой суровый Инквизитор. — Все насмехался Самсон. — Зависим от лириума, да? Стал его сучкой, да и рад. Но все никак не запомнишь, что теперь ты мой. Ты принадлежишь мне. Изнеженной девчонке, которая одолела тебя и обратила в слугу. Всегда помни об этом, прежде, чем соберешься предпринимать очередную вольность. — Да, да, поводок становится короче, а ошейник — туже. — Хорошо, что мы оба это понимаем. А теперь отправляйся в свою конуру и не высовывайся, пока хозяйка не придет. После этих грубых слов я развернулась и направилась в замок. Вслед мне Самсон прошипел: — Какая же ты сволочь… — Для тебя — Госпожа Сволочь! — Крикнула я в ответ, поднимаясь по лестнице. Навстречу мне вышел Дориан: — О, Госпожа Сволочь, ха-ха! — он непродолжительно посмеивался, пока не понял, что настроение у меня поганое, — Кхем, извини, титул просто что надо. — Да не то слово. Я — сволочь, другой — зависимый вражеский генерал, также эльф-отступник, королева преступного мира, писака и изгнанник Хартии, кто у нас там еще?! А, ну да, юноша непонятного происхождения, являющийся духом или демоном… — У нас прямо не Инквизиция, а какой-то притон для опущенных. Тут уже меня прорвало на дикий смех: — Знаешь, Дориан, так и знала что «Инквизиция» слишком типичное и избитое название для нашей, да простит меня Андрасте, шайки, — смахнув слезинку, появившуюся от смеха, я спросила, — Так это, ты что-то хотел? — Ах да, я расшифровал добытые записи о венатори. У них лагерь в Западном пределе. — Каллен, по коням! — Внезапно крикнула я мимо проходящему и испугавшемуся рыцарю-командиру.