What we left in the darkness

— Тебе есть, что сказать? — далекий голос Кайло Рена, сухой и металлический, совсем неживой, разносится по всему ангару. Он такой вездесущий, что Рэй кажется, будто он заползает ей в уши, а она как назло сейчас не может закрыться. Если честно, она и нос почесать не сможет — металлические наручники плотно обхватывают ее запястья спереди. Кайло позаботился и о том, чтобы руки были на виду — он знает, насколько ловкая на самом деле мусорщица, — и о том, чтобы она шагу не смогла сделать без его разрешения. Со стороны это кажется унизительным. Ее ноги накрепко замотаны и увиты цепями, она сейчас как пустынная мушка в паутине. Но хуже всего не это. Совсем не это. А то, что даже не имея никакой особенной цели, Кайло Рен прочно угнездился где-то внутри ее черепной коробки, и от его присутствия никак не избавиться. — Нет, — Рэй вздергивает подбородок, отворачиваясь. Она только делает вид, будто обижена. На самом деле ее глаза обшаривают пространство ангара, составляя план побега. Зря стараешься, мусорщица, — внутри ее головы Кайло Рен говорит совсем другим голосом. Настоящим. Темным и густым басом, довольным и снисходительным.- В этот раз я позаботился о том, чтобы у тебя больше не вышло сбежать. Видишь ли, ты думаешь слишком громко. От удивления Рэй даже забывает переставить ногу в такт шагам охранников и оступается. Ее взгляд натыкается на непроницаемый барьер, за которым, она знает, прячется его лицо, изуродованное и наверняка сейчас ликующее. Ты?! Что ты сделал? — ей хочется заорать ему в лицо. Она даже пытается вырваться из цепей, хотя это бессмысленное занятие. Ее охрана состоит из четырех здоровенных штурмовиков, каждый из которых вооружен парализатором, плюс сам магистр Рен, следящий за тем, чтобы ей не вздумалось применять Силу. — Ах ты мразь, поганая пустынная кровь, выродок! — в этот раз слова вырываются из ее рта, такие громкие, что Рэй сама отшатывается, с ужасом понимая, что это слышали все. — Отпусти меня! Еще одно слово, маленькая крыса, и я самолично позабочусь о том, чтобы тебе вырвали язык, — слышит она его голос внутри своего разума. В этот раз в нем слышится реальное обещание. — В камеру ее, — приказывает вслух Кайло Рен. Его выдержке можно позавидовать. Он по-прежнему бесстрастно смотрит за тем, как Рэй запихивают в клетку, а она сопротивляется изо всех сил. Но ей не выстоять против четверых, да еще будучи закованной в цепи. — Нет, только не в клетку! —Рэй кричит и бьется, цепляясь за железный косяк. — Уберитесь от меня! Нет! Ее так и швыряют на холодный пол, спутанную по ногам и рукам, а затем дверь со скрипом захлопывается, отрезая Рэй от внешнего мира. Снова. Только на сей раз она тут не одна. В прошлый раз он придумал новое развлечение. Оставлять ее в кромешной темноте. Рэй не боялась боли. Не боялась попыток снова проникнуть в ее разум, чтобы выведать важные планы Сопротивления — Люк не смог научить ее атакам, но зато защита у Рэй выходила идеальной. Как самое чистое зеркало, обволакивающее ее непроницаемой пленкой. Но темнота… Она была враждебной. Чуждой. На Джакку никогда не было темно. Небо всегда просто ломилось от звезд. Они сигали с высоты, оставляя за собой обжигающие росчерки на черном, не затихая даже на мгновение. Темно не было и на новой базе Сопротивления, Тау Саик. Одно солнце садилось в тот момент, когда из-за горизонта выплывало другое, тусклое, карминно-красное, окрашивавшее все вокруг в тревожный цвет. Но там и спать времени не было. Темнота не существовала даже тогда, когда Люк знакомил ее с Тьмой. — Ты должна увидеть обе стороны, чтобы выбрать свою правильно, Рэй. Не ошибись, — его голос, мягкий и теплый, вел ее за собой сквозь Силу, и она не боялась. Но здесь и сейчас Люка нет. И Рэй боится. Сначала темнота кажется настолько плотной, что ей хочется расцарапать себе горло, настолько сложно дышать. Но затем под веками вспыхивают огоньки. Разноцветные круги и пятна суматошно мельтешат перед глазами, и Рэй понемногу начинает успокаиваться. — Дыши, просто дыши, — пытается убедить она сама себя. — Это просто темнота. Всего лишь отсутствие света. Ничего страшного еще не случилось. Пока что. В каком-то извращенном смысле она тут в безопасности. Запертая и скованная по рукам и ногам, но подальше от Кайло Рена. Он меня не достанет, — Рэй наощупь пытается потянуться и встать, но сделать это довольно сложно. Практически нереально. Ты в этом уверена, мусорщица? — голос раздается совсем близко. Так рядом, что Рэй вздрагивает и невидяще таращится в темноту. — Что… — пытается она протянуть вперед руки, чтобы хоть как-то отгородиться, хотя понимает, что голос ненастоящий. Он звучит в ее голове. Но темноте этого не объяснить. Она воссоздает его облик из самого непроницаемого мрака — высокий силуэт, заполненный жуткой иррациональной тревогой, поблескивающие острые грани маски и мягкое прикосновение перчаток к плечу Рэй. — Нет, тебя не существует, — она пытается отмахнуться от пальцев, скользящих по ее шее и плечу, понимая, что ничего этого нет. — Исчезни! Невидимая рука хватает ее за горло и сжимается стальной хваткой, а разноцветных мошек перед глазами становится больше. Даже не думай никогда приказывать мне, мусорщица, — шипит голос. — Тебе ясно? — и давит на горло. Еще пара секунд, и Рэй потеряет сознание, поэтому она просто жалко сипит да и кашляет, хватаясь за собственную шею. Вот и молодец, — удовлетворенно хмыкает Кайло Рен где-то внутри ее разума. Он сидит там словно отравленная заноза, и Рэй чувствует это. Как будто у нее появилась еще одна часть тела, лишняя рука или нога, которая не совсем принадлежит ей. Она ведет себя так, как хочет, и с этим никак не справиться. А теперь мы немного позабавимся, маленькая мусорщица, — его низкий голос звучит совсем рядом с ее ухом, и Рэй подавляет желание дернуться или спрятаться. Она просто застывает, закрывая глаза и считая про себя до сотни. Она выдержит еще одну попытку ее задушить. Или попытку покопаться в мозгах. Она все выдержит. Но она совсем не ожидает того, что происходит дальше. Невидимые руки опускаются на ее плечи и вычерчивают линии по рукам, словно забавляясь. От этой жуткой ласки ее трясет. — Нет… — Рэй трясет головой, не веря в то, что происходит, а прикосновения спускаются ниже, к груди. Большие ладони, которых на самом деле не существует, но их касание настолько реально, что их нельзя проигнорировать, дотрагиваются до ее сосков под одеждой. С каждым поглаживанием, легким и дразнящим, Рэй вздрагивает, давя жалкий всхлип. Она не может пошевелиться из-за цепей, не может закричать или вырваться из этого кошмара, она больше ничего не может. — Пожалуйста! — выдавливает она из себя. — Хватит! Хватит чего? Этого? — он словно здесь и сейчас, обхватывает ее за талию и прижимает к себе. Рэй просто может почувствовать это. Тяжесть его тела, пригвоздившую ее к полу, дразнящий шепот и безумные прикосновения везде. Кайло Рен зарывается лицом в ее волосы, и Рэй кажется, что тепло от его кожи, где щека касается ее лба, прожигает насквозь. Это сводит ее с ума. — Прекрати, прекрати, прекрати, — ей остается только умолять, хотя и это бесполезно. Она теряется в темноте, в собственных ощущениях, где тонкая грань между реальным и тем, чего нет, размывается. Ты знаешь, что я не остановлюсь, девочка, — он говорит с нею как с ребенком, издеваясь, а его руки оказываются на ее бедрах и оставляют там обжигающие отметины. А затем Кайло Рен оказывается внутри нее. Его здесь нет, и Рэй заперта наедине с собой, но вот он раздвигает ее ноги и тянет на себя, а затем двигается внутри нее. Он подминает ее под себя и толкается, и она слышит его дыхание, резкое и приглушенное только потому, что зубы его впиваются в ее плечо. Кричи для меня, девочка, — он кусает ее с такой силой, что рука немеет. Повелительно и жадно обхватывает за талию и пересаживает верхом на себя. Теперь Рэй кажется, что она плавится в огне. Огня так много, что она перестает понимать, где она и что с ней. Темнота больше не пугает, потому что в ней нет пустоты одиночества. Кричи! — это звучит так требовательно, что Рэй покоряется и заходится в крике, не зная, что это — боль или острый приступ наслаждения, предшествующий оргазму. — Кричи! Ее накрывает с головой, и она дрожит, бьется в цепях, откидываясь назад и выгибаясь. А затем все заканчивается, оставляя Рэй одну в темноте. Дверь лязгает, впуская внутрь камеры тонкий лучик света, и Рэй морщится, прикрывая глаза. Слишком ярко. А затем на пороге появляется здоровенный силуэт. Он загораживает собой все, и Рэй кажется, что она может спрятаться в его тени, настолько ее много. — Ты изменила свое решение, мусорщица? — механический голос под маской звучит совсем иначе, словно совсем недавно ничего не было. Вместо ответа она только отворачивается, пытаясь спрятать покрасневшее от смущения лицо. Воспоминания еще слишком свежие. — Ну что ж, — фигура делает шаг, и полы плаща магистра шевелятся будто живые. Кайло Рен опускается и с легкостью поднимает ее на руках, словно Рэй ничего не весит. А она не может даже вырваться, потому что тело все еще не слушается ее, онемевшее после оргазма и оков. — Мне кажется, ты не совсем поняла, девочка, — когда он зовет ее так, будто они снова наедине в темноте, а не в одном из бесчисленных коридоров корабля, Рэй просто трясет. — Я всегда получаю то, что хочу. Кайло Силой открывает дверь и вносит ее внутрь, опуская на пол. Это точно такая же клетка, только размером побольше. Светлее. Вместо холодного пола под босыми ногами Рэй чувствует мягкий ворс ковра. И здесь есть кровать. — А теперь, — он снимает с себя маску, превращаясь из бесстрастного монстра снова в воплощение темноты, живой и слишком обжигающей, — я спрошу тебя снова: ты станешь моей ученицей? Его глаза горят фанатичным огнем, и Рэй понимает, он не успокоится никогда. — Нет, — выдавливает она из себя короткое отрицание, которое вероятно будет стоить ей жизни. — Ни за что. Кайло отставляет маску в сторону и идет на нее, заставляя отступать назад, но скованные цепями ноги не позволяют Рэй сбежать. — Тогда покричи для меня, девочка, — его рука, большая и теплая без перчатки, плотно обхватывает ее подбородок, удерживая лицо, и большой палец проходится по щеке, поглаживая. От этой ласки у Рэй сводит живот. Она знает, что он имеет в виду. Только теперь все будет по-настоящему.