И вот она тут, не во сне, а наяву. У подножия величественного трона, ее собственное отражение колышется под ногами, искаженное гримасой страха. Беги, умоляет оно, пока можешь.
Если бы, рыцари в красном сковали ей руки. Хотели и ноги, но тогда пришлось бы нести, а это не вяжется с правилами безопасности при перевозке особо-опасных пленников.
Ее ошейник давит на горло, а кожу слегка пощипывает, стоит только отпустить контроль и позволить Тьме вернуться. Вероятно он сломает Рэй шею, если она нападет, а может, сломается и сам.
Тьмы в ней много, куда больше, чем может сдержать эта тонкая полоска металла, и она взывает к мести.
— Какой сюрприз... — шелестит голос, наполняя пустоту зала, забиваясь под черепную коробку и рассыпаясь там камнепадом. Он живой или мертвый, он словно во сне, только еще отвратительнее. — Вы нашли ее, подойди ко мне, дитя.
Сноук, восседающий на троне в золотом одеянии, машет сухой, узловатой ладонью, и Рей подтаскивают ближе.
Сама она идти не хочет, упирается. Жаль только, что ноги скользят, абсолютно не помогая в ее попытке задержать ход.
Тщетно.
Его лицо вблизи еще страшнее. Оно больше человеческого, изуродованное, изъеденное чем-то или кем-то, и кривится при взгляде на нее.
— Кто так раскрасил тебя, — его сухие пальцы скребут по щеке Рэй, и под прикосновениями расцветает мутная, тянущая боль. — Кто посмел?
Она вздыхает и пытается отстраниться, но это невозможно — Сноук крепко держит ее за подбородок, разглядывая ушибы и синяки, расстроенно качая головой.
— Я... — она пытается вспомнить, но память почему-то пуста. Там нет ничего, кроме искаженного лица Рена, требующего, чтобы она вернулась. Вот и все. — Я не... не помню, — как странно, всего пару минут тому она даже и не задумывалась, а теперь голова раскалывается от боли. Есть Кайло, краткая вспышка его прикосновений, спутанных, сумбурных. Корабль, на котором она неслась сквозь астероидное поле. Боль, много боли, когда кто-то бил ее, пинал, выкручивал руки.
— Где вы ее нашли? — Сноук ласков с нею, и это пугает еще больше. Где-то однажды она уже слышала этот голос, он говорил с нею, но все распадается на куски, стоит только сосредоточиться.
— Ее привезли рыцари Рен. Сказали, что нашли ее в одном из борделей за Дальним Кольцом. И что ее новый хозяин изрядно почистил ее мозги всяким дерьмом, так что пришлось забирать ее силой.
— Это так? Приведите их, а ты... Смотри на меня, — обращается Сноук к ней. Бесцеремонно поднимает лицо за подбородок выше и сам нависает сверху, заслоняя собой свет. Его вид отвратителен, тяжи растянулись над рытвиной на щеке, шевелясь при каждом его слове, безгубый рот полон зубов, достаточно острых, чтобы перекусить ее шею, если ответ придется не по вкусу. Но хуже даже не это, а чужая воля в голове.
Словно волна, накатившая с головой, она не дает Рэй сосредоточиться, даже вздохнуть. Удушливо ядовитая Тьма накрывает лицо, лезет в носоглотку, а перед глазами снова и снова всплывают старые осколки воспоминаний.
Лицо Рена. Его шепот —
ты хорошо постаралась, девочка, я вознагражу тебя сполна... — и сотни прикосновений. Его тело, испещренное шрамами, выплывает из темноты, руки загребают вязкую Тьму как песок на Джакку.
Вернись ко мне, Рэй, вернись...
Это сильнее ее, ненависть сплавилась с болезненной тягой, оплела сердце, и по щекам катятся непрошенные слезы. Там нет ничего, кроме Рена.
— Ну-ну, дитя. Не стоит горевать по прошлому, отбрось его, забудь. Я дам тебе всю Силу, если захочешь. Ты будешь лучшей из моих Учеников однажды, — его шепот словно яд разъедает кости, забирается глубже и несет с собой холодное бесстрастное забвение.
— Тебе нечего бояться со мной, я не стану трогать тебя, — костлявые ладони с силой сжимают плечи. — Только покажи мне, где все голокроны. Покажи!
— Голокроны... — это еще одно из воспоминаний, что не дается ей. Оно рядом, оно вьется перед глазами — гладкая пирамидка из стекла, которое даже не стекло, заполненная искрами, вспыхивающими от прикосновения.
Женский голос, измученный, обессиленный:
Тьма сольется с Тьмой в любом случае. Противодействия этому нет...
— Где он? — это все, что Рэй может противопоставить бездне, вольготно расположившейся внутри черепной коробки. Сноук видит ее всю насквозь — его острые пальцы впились в предплечья, а голос внутри, шелест и грохот, резью по барабанным перепонкам. — Где Рен?! — она и сама не знает, что сделает с ним, когда увидит.
Убьет? Мало, слишком мало — воспоминания наслаиваются одно на другое, где он силой скручивает ее и укладывает на постель, а сам ложится сверху, забирая последний воздух из легких. Где подтаскивает к себе и обнимает, словно тряпичную куклу, забавляясь. Где шепчет, играясь с ее волосами:
Я убью любого, кто посмеет дотронуться до тебя, Рэй. Сломаю ему пальцы, вот так, — и берет ее ладонь в свои, оставляет один поцелуй, а затем выкручивает фаланги до хруста.
Потому что ты моя.
— От...дай его мне, — ее хватает всего на один выход, и не держи ее Сноук, уже свалилась бы ему под ноги. — Я... Я... Он получит свое... сполна, — задыхается Рэй.
Ошейник намертво впился в горло, но его мало. Тьма, Тьма забирает ее себе, чистая ненавидящая Тьма и желание сокрушить Кайло, уничтожить, стереть в порошок само воспоминание о нем.
— Вот так, молодец, дитя. Вот так, — только радуется этому Сноук. — Приведите его.
***
Он еле стоит на ногах, застыв меж двух безмолвных статуй в алом. Они придерживают его за плечи, лишенные черной мантии. Босые ноги шлепают по полу, а глаза крепко зажмурены.
Слепой, лишенный опоры, обессиленный Кайло Рен. Он выглядит так, словно его пропустили через мусоросборник или бросили одного на Джакку на целую вечность.
— Рэй? — он дергается, поднимая лицо, спрятанное за грязными лохмами, отросшими с тех пор, как она видела его. — Где она? Что с ней?!
Он не видит, не слышит, не знает, что она тут.
Но как, почему? Силы в нем больше нет. Рэй оборачивает к Сноуку, и тот довольно смеется в ответ.
— Убей его, если хочешь, — предлагает он. — Мучай, перережь горло и смотри, как льется кровь последнего из Скайуокеров. Покарай своего обидчика. Вот.
На подушке у трона старый меч Кайло, трехлезвийный, и рукоять легко вспархивает в воздух, а затем застывает перед ее лицом.
Сжать в ладони, выпуская алые звенящие лучи, взрезать его грудь и вытащить сердце... Рэй распрямляет плечи, встряхивает освобожденные от наручников кисти и берется за рукоять.
— Рэй... — она слышит, как он зовет ее, безнадежно, обреченно. Сам не верит в то, что она рядом. — Уходи, слышишь?! Что бы он ни сказал, убегай!!!
— Поздно, — под пальцами его меч мелко дрожит и сыплет багровые искры под ноги. Рэй идет как на казнь, и преторианские стражники отступают назад, оставив Кайло одного перед ней.
Больше никогда и никто не посмеет взять ее словно вещь. Никто.
— Я тут, — и Рэй касается его лба, изуродованного шрамом. Кайло пуст, ни капли Силы, и по щекам сбегают грязные пятна. — Я пришла за тобой.
Ее обжигает это прикосновение, пальцы горят, словно их сунули в раскаленную лаву. Это он,
он, что-то воет внутри.
Он обидел тебя, он украл, он присвоил. Он Тьма.
Я тоже Тьма, возражает клубок внутри. Он туго сплетен, и каждая из нитей чистая ненависть. Не только к Кайло, к родителям, что так и не пришли, к Финну и Лее, что не спасли ее, к Сноуку, посчитавшему, что сможет управлять ею. К рыцарям, Денеб, что била ее кулаком по лицу, возмещая смерть любимого как долг. К мерцающей женщине из прошлого, последней из джедаев, смирившейся с тем, что сторону нельзя сменить, и Тьма все равно потянется к равной себе, чтобы слиться воедино.
— Все хорошо, Кайло, — она стискивает рукоять сильнее и чувствует, как напрягается Сноук, до которого наконец дошло, что все было не так. Тьма ко Тьме. Часть к части. — Сейчас все закончится.
Ошейник трещит и распадается кусками, а алый меч взмывает, подброшенный ее рукой. Ему недолго лететь.
***
Она бьется против преторианцев не одна, ей помогают рыцари Рен. Черные тени схлестываются с алыми, смешиваясь в кровожадном танце, но главная угроза устранена, и Рэй оскальзывается на крови Сноука, но все же поднимается на ноги. Вся память снова с нею, но разум благоразумно прячет все образы как можно глубже — сперва выживи, а потом делай что угодно со своим
Он тут, в нескольких шагах от нее, больше не беспомощная жертва — смерть Учителя вернула его Силы, и невидяще смотрит на нее.
Ослепил себя ради нее, вот идиот, хотя, кажется, это не мешает ему сражаться.
Ближайшего преторианца Кайло берет на себя, накидываясь словно сарлакк на жертву, и сбивает с ног. Перехватывает его тонфу и резким движением бьет в щель между шлемом и нагрудником.
Сил у него немного, и одна эта схватка заставляет его осесть, тяжело дыша. Что ж, его верные рыцари справятся с остальными, как-никак она вернула им смысл жизни. И смерти за своего Учителя.
— Рэй... — его сиплый голос несется сквозь крики и шипение оружия. — Ты вернулась.
— Нет, — качает она головой. — Нет!
Она выторговала его свободу ценой своей жизни, а ему все мало? Конечно, мало, это же Рен. Он не отступится, пока не получит свое. Любой ценой.
— Я должна уйти, — она даже не глядит на него больше. В залитом кровью полу уже не видно отражения, но Рэй знает, как оно выглядит. Что оно хочет сказать —
останься. Часть к части. Тьма к Тьме.
И она старательно обходит сражающихся с рыцарями преторианцев, подныривает и крадется мимо их искаженных теней.
— Ты не сбежишь от меня! Я все равно найду тебя, приду за тобой, Рэй! Рэ-э-э-эй!!! — от его яростного рева закладывает уши. Сила, он когда-нибудь успокоится? Наверное, нет.
Ее побег придает ему сил, и Рен все же поднимается на ноги, ковыляет к ней, так неудачно попадаясь на пути сражения, и невысокая фигурка в черном с готовностью принимает на себя удар меча.
— Нет! — Кайло может сколько угодно орать и злиться, но его рыцари ему еще дороги. И он сделает что угодно ради них. — Держись, Денеб... — так и есть, он подхватывает ее на плечо, вырывает меч — его собственный слишком далеко, застрял в теле Сноука — и блокирует новый удар.
— Рэй... — теперь их разделяет целый зал и оставшиеся семеро преторианцев. — Не надо, — в его голосе больше нет ярости, только мольба. И страх.
Это больно. Больнее, чем она предполагала. Чем надеялась — вблизи все видится иначе, чем на расстоянии. Кайло по-прежнему безумен, но не безумнее ее самой.
И прежде чем скользнуть сквозь приоткрытые двери, оставленные без охраны, она все же обещает, даже толком не зная, ему или себе:
— Я... вернусь.
Тьма к Тьме, Рэй. Боль к наслаждению, знания к желанию, часть к части.
