inkluzive

— А потом я его выгнал, потому что он заебал изменять… — растянул Тимур, подливая Пирокинезису еще вина. — Ебать, он охуевший. А меня, сука, бросил и в Москву уехал. Тимур состроил сострадающую рожу, сжимая руку Андрея, понимая, что это плохо кончится. Но уже было поздно, Пирокинез, разум которого был затуманен вином, закусил губу, пытаясь что-то сказать. — Сколько у тебя не было секса? — прошептал Андрей, вглядываясь в голубые глаза Тимура. — Ну… — вздрогнув, начал Басота, — Три месяца… Андрей облизнул нижнюю губу, чувствуя, что это отличный шанс, чтобы отомстить Кариму. Андрей молчал, ощущая нависшее напряжение, не решаясь сказать то, о чём потом, возможно, пожалеет: — Можно я тебе отсосу? — выпалил Андрей, краснея. Тимур замялся, отпуская руку разноглазого, понимая, что этот вопрос застал его врасплох. Соглашаться было стыдно, а отказываться не выгодно. Халявный рот. Даже очень привлекательный халявный рот. Андрей вообще казался Тимуру милым. Потерянный взгляд, красивые глаза, губы, волосы. Всё это было таким милым, не смотря на то, что Пиро уже давно не ребёнок. Басота ещё немного подумал и всё же кивнул, в знак согласия, окончательно разрушая свою совесть. Он ведь обещал себе, что не изменит Кариму, хоть они и расстались. Андрей соскользнул с деревянного стула, присаживаясь перед голубоглазым, который сидел напротив, «по-мужски» раздвинув ноги. Дрожащие руки потянулись к металлической пряжке ремня Тимура, а глаза инстинктивно закрывались от стыда. «Глаза боятся, а руки делают» — почему-то вспомнил Пиро, думая, что это выражение сейчас идеально подходит. — Ты уверен? — вдруг спросил Басота, снова возбуждая Андрея своим хрипловатым голосом, — Может, не будешь изменять? — Да, — послышался голос позади парней, — Андрей, может, не будешь изменять? Разноглазый подскочил, испуганно оглядывая неожиданного гостя. Это был Карим, который держал в руках сумку и бутылку воды. Он всё же решился вернуться домой, понимая, что Андрею плохо. Видимо, не очень то и плохо, раз он сейчас был готов отсосать его бывшему. — Ты чё тут делаешь? — леденящим кожу тоном, спросил Алфёров, опуская сумку на пол. — Я… — Тимур поднялся со стула, облокачиваясь поясницей на край стола, — За тобой приехал. Взгляд Карима метался по кухне, разглядывая пустые бутылки из-под каких-то палёных напитков. — Да? Можешь обратно ехать. — всё так же строго говорил зеленоглазый, проходя медленными шагами в кухню, кидая на Пирокинеза злобный взгляд, — Хотя… В голове Карима появилась отличная идея того, как он сможет отомстить своему «любимому» Пирокинезу. — Андрюша, любимый, — пальцы Алфёрова проскользнули по щеке разноглазого, — если ты так хотел удовлетворить своего нового друга, может, продолжишь? А я не буду мешать? Зеленоглазый подмигнул, говоря это, скорее, как утверждение, нежели, как вопрос. И это утверждение было строгим и злым, будто Рим готовил план. Так и было. Карим хотел, чтобы Андрей прочувствовал всю боль секса с парнями, которые нихуя в этом не понимают. Конечно, Карим знал, что Андрей девственник, в анальном плане, поэтому хотел сам его лишить её, но, видя сложившуюся ситуацию, девственностью можно и пожертвовать. — Э… Нет, я не хочу… — А кто тебя будет спрашивать? Карим ухватил разноглазого за длинную чёлку, опуская парня на колени перед Басотой, ухмыляясь, видя забавную картину: два безобидных пассива сейчас у него в квартире и с ними можно вытворять что угодно, начиная от наручников, заканчивая подвешиванием. Но нет, у зеленоглазого был другой план по поводу этого. Он не хотел делать ничего особенного, поэтому просто покажет парням истинный секс без смазки и какого-нибудь опыта. — Карим, правда, не надо. — возражал Тимур, пытаясь отстраниться, но сзади был стол и сделать этого было не возможно. — Завали ебало, блядь. — рыкнул зеленоглазый, — А ты, расстёгивай ремень. Андрей, поняв, что обращаются к нему, понимая, что лучше не спорить, принялся стаскивать с нового друга штаны, вместе с синими боксёрами, которые уже несколько часов скрывали сильное возбуждение, что дарил Андрей своими пошлыми взглядами. — Ну, давай, я знаю, ты умеешь первоклассно сосать, — ухмыльнулся Карим, наблюдая за нерешительностью в действиях разноглазого, — мелкая сучка. Андрей, краснея и проклиная всех за такое положение в жизни, приоткрыл рот, облизывая губы и смачивая их слюной, вобрал в себя красную головку члена Тимура. Он привык делать минет Риму перед выступлениями, да и просто ради его же развлечения, поэтому это он действительно умел. Язык скользил по истекающему смазкой члену, исследуя каждый сантиметр органа. Каждую выпирающую венку, каждую неровность. Но тут на затылок Андрея легла тёплая ладонь Карима. Сначала это не представляло опасности, пока зеленоглазый с силой не надавил на голову разноглазого, резко заставляя того взять член на всю длину. Это действие тоже было привычным, но слишком неожиданным, поэтому Пирокинез сразу же начал захлёбываться слюнями и кашлять, сжимая челюсти и принося Тимуру резкую, но приятную боль, что разносилась внизу живота. Голубоглазый краснел, жмурился, шипел. Всем своим видом показывал, что ему неприятно и стыдно, но Алфёров был решителен и продолжал насаживать ротик Андрея на член Тимура, доставляя обоим неудобство, стыд и страх. — Блядь, сколько раз ты мне сосал, но так нихуя и не научился. Карим, ухватив парня за волосы, отстранил его от влажного члена Басоты, присаживаясь на корточки рядом. Зеленоглазый, блеснув ярким взглядом, сначала коротко поцеловал головку члена, наблюдая за реакцией напряжённого Тимура, а затем провёл острым язычком по всей длине ствола. Алфёров до сих пор помнит его оглушающие стоны на всю квартиру, когда был их первый секс на Новый год. Так же помнит цепкие пальцы, что царапали спину и оттягивали волосы. Помнит его сладкие губы и до невыносимо-приятной боли, узкий проход, который он так и не разработал. Карим обхватил губами член, слегка посасывая его и лаская языком, а правой рукой он обхватил запястье Тимура, кладя его ладонь себе на затылок, как бы намекая. Ну голубоглазому было не в первый раз, поэтому он машинально, на каком-то подсознательном уровне прижал к себе зеленоглазого, наконец, заливаясь громким и протяжным стоном. Это снесло всем крышу и Андрей, уже не обращая внимание на свой страх и стыд, массировал эрегированный член через плотную ткань джинс, кусая губы и не отводя затуманенного взгляда от возбуждающей картины. Карим, причмокнув, выпустил истекающий смазкой член изо рта, в последний раз проходясь по нему ладонью. Послышался разочарованным всхлип, но ненадолго. Зеленоглазый поднялся с пола, ухватывая за собой возбуждённого Андрея и снова положил руку на основание члена, сжимая его, улавливая слухом тяжёлое дыхание Тимура. — Ты хочешь кончить? — будто издеваясь, спросил Карим, хотя, он и вправду издевался. Басота лишь раздражённо кивнул, стараясь движениями бёдер заставить Карима подрочить ему. — Андрюша, смотри, твой друг хочет кончить, — ухмыльнулся парень, свободной рукой притягивая разноглазого к себе, утягивая в поцелуй. В этом пошлом и грубом поцелуе, Рим хотел передать неповторимый вкус Тимура и как бы намекнуть, что если тот не будет слушаться, то он вполне сможет вернуться к москвичу, даже не жалея ни о чём. Оторвавшись от парней, Карим отошёл на пару сантиметров, оглядывая их взглядом: растрёпанные волосы, тяжёлое дыхание и каменные стояки. О да, этого он и добивался — непреодолимого желания кончить. «Пусть ещё помучаются» — злобно улыбнулся зеленоглазый, резко разворачивая Андрея животом к столу, облокачивая его, заставляя упереться руками в твёрдую поверхность. Звякнув пряжкой ремня, Карим стянул с Пирокинезиса джинсы, снова усаживаясь на пол, кладя ладони на упругие ягодица парня, раздвигая их. — Блять, — прошипел Андрей, пытаясь увернуться, — не надо… Он почти плакал и этот тон до чёртиков нравился Кариму, поэтому он не медля ни секунды, прошёлся языком по ягодицам, ещё сильнее сжимая их руками, а затем обвёл кончиком языка сфинктер, углубляясь им [языком] в анус, исследуя тонкие и горячие стенки, которые сжимались от любого движения. Зеленоглазый отстранился, складывая два пальца вместе и облизывая их. Подождав, пока Андрей придёт в себя от нахлынувших ощущений, парень начал медленно вводить в разноглазого пальцы, наслаждаясь криками и сладкими стонами боли. Именно этого он и хотел — боли. Растянув Пирокинеза, как казалось Кариму, достаточно, он поднялся с колен, холодным взглядом приказывая Тимуру сделать то, чего не разрешил бы никогда — войти в Андрея. «Это лютый пиздец и безобразие» — подумал голубоглазый, насаживая Андрея на член и придерживая его за бёдра. Карим, чтобы не терять много времени, заполз под стол так, чтобы можно было отсосать Пирокинезу, тем самым добиться и его криков. Вообще-то у Андрея всегда был очень возбуждающий голос. Он вообще-то и сам был очень возбуждающим, в глазах Карима. Но тот не хотел портить их отношения «самец-самка» и никогда не позволял себе многого. Облизав вспотевшую от напряжения ладонь, Алфёров обхватил ею член Андрея, начиная быстро-быстро дрочить, слушая крики, смешанные со стонами. Тимур из-за отсутствия смазки, старался входить как можно медленнее, но крышесносящие крики не давали этого сделать и он постоянно сбивался, резко то проникая, то выходя. Все эти рваные движения доставляли Андрею ужасную боль и страдания, но одновременно тёплая рука Рима не давала полностью расплакаться. Смесь боли и наслаждения, можно подумать, что это отвратительно. Это и было отвратительно, но жутко увлекательно. Алфёрову даже не очень хотелось удовлетворить себя, ему было главное — проучить Андрея, напугать и в тоже время дать ему получить оргазм. Поэтому он начал помогать себе языком, лаская уздечку. — Карим… — прерывисто стонал Андрей из-за движений Тимура, — Я сейчас… Я сейчас кончу… Ох, эти невинные слова. Этот неповторимый тембр и голос. Всё это можно было слушать вечно. Если бы не оргазм обоих парней. Оглушающий крик в унисон и тёплая струя спермы, которая брызнула в лицо Карима. Тела молодых людей ещё несколько секунд дрожало в оргазме, а затем оба опустились на пол, не в силах даже натянуть на себя одежду. Попа Андрея жутко болела, но в душе был всё-таки приятный осадок. То ли от вина, то ли ему правда понравился секс. — Если будешь изменять, то больше никакого добродушного Тимура, только я, плётки и мой хуй, который порвёт тебе задницу. Ясно? — строго спросил Карим, слизывая сперму с губ. Разноглазый лишь обессилено кивнул, понимая, что очень хотел бы ощутить член Карима в себе… Только как это сделать без измен?