inkluzive

— Повтори, что ты хотел? — прошептал мужчина, с силой прижимая парня к стене и обдавая шею горячим дыханием. — Я… Фит. Мирон ухмыльнулся, проводя кончиками пальцев по плечу Федора, сверкая голубыми глазами. — Я фиты с бывшими не пишу… — продолжал издеваться Мирон, сжимая хрупкое плечо, которое грозилось сломаться от любого неловкого движения. Логвинов шумно сглотнул, понимая, что вообще зря пришел к мужчине с глупой просьбой. С момента их расставания прошло уже много времени, но Федоров продолжал злиться, переставая даже здороваться. — И что ты можешь мне предложить? — неожиданно спросил Янович, вглядываясь в зеленые глаза, перекладывая ладонь с плеча на живот, еще сильнее прижимая к стене. — Ну, — вздрогнул Федя, стараясь не смотреть в ледяные глаза Мирона, — себя? Федя изначально догадывался о том, чего хочет Окси, поэтому сразу решил сыграть в «хорошего мальчика». — М, а ты догадливый, — улыбнулся Мирон, перемещая ладонь под черную футболку, поглаживая грудь парня, задевая чувствительные соски, — может, тогда ты сам скажешь, что должен сделать? Логвинов закусил губу, думая, чтобы такого сказать, чтобы потом не пожалеть. Стеди быстро прокручивал в голове то, что нравится Мирону. «Наблюдать! Точно» — понеслось в голове у зеленоглазого. — Подрочить? — неуверенно ответил парень, стараясь не чувствовать пристального и прожигающего взгляда Мирона. — Умный парень. Голубоглазый ухмыльнулся своей фирменной улыбкой и опустил ладонь вниз, на пряжу ремня, оттягивая её вниз. Внизу живота, на гладко выбритом лобке, виделась давно знакомая Мирону татуировка: «Будет весело». Голубоглазый уговорил Федю сделать ее еще когда они были вместе. Решение было спонтанным и необдуманным, но Яновичу нравилось снимать с Логвинова штаны и предвкушая «игру». — Ну тогда ты знаешь, что делать. — добавил голубоглазый выпуская парня из своих объятий. Федя, покраснев, прошел в комнату, стаскивая с себя футболку. Он никогда не думал, что из-за фитчера будет вот так унижаться перед бывшем парнем. Он поступает, как шлюха. Хотя, он и был шлюхой, ибо его заработком был отсос Пирокинезису и Отриксу. Парень уселся на диван, наблюдая за тем, как Мирон усаживается в кресло напротив, приготавливаясь командовать «своим» мальчиком. — Медленно. — прошептал Федоров, проскальзывая пошлым взглядом по ключицам, выступающим ребрам и плоскому животу. Федя демонстративно облизал ладонь и провел ею по животу к татуировке, тонкими пальцами обвел холодный металл, выпуская плотную кожу ремня. Ремень со свистом выскользнул из петлей джинс, отлетая в другую часть комнаты. Мирон вздрогнул, нервно облизывая губы. Этот зеленоглазый слишком сводит Мирона с ума, чтобы он оставался властным и мог контролировать ситуацию. Но Фёдоров собрал всю волю в кулак и всё таким же надменным тоном приказал: — Расстёгивай. Федя покраснел, робко цепляя пальцами чёрную пуговицу на ширинке. Когда с «молнией» тоже было покончено, парень приподнял бёдра, стаскивая с себя штаны вместе с трусами, откладывая их в сторону, пытаясь прикрыться. — Раздвинь ноги. — всё так же холодно и грубо приказал Мирон, буквально, пожирая взглядом оголённые и худые ноги Фёдора, покрытые короткими светлыми волосами. Ноги он не брил, ибо это казалось ему «не по-мужски», а Мирону это не нравилось и он каждый раз затаскивал зеленоглазого в ванную, размахивая бритвой. «Чтобы всё было идеально» — вторил Янович, проводя свои процедуры каждый раз перед их сексом. Логвинову даже казалось, что Мирон фетишист, или маньяк, но когда пухлые губы обхватывали острый сосок, было не до размышлений. Фёдоров всегда был намного опытней в сексе, чем его партнёры. Может, это из-за возраста, а может из-за количества этого самого секса. Но факт в том, что голубоглазый мог доставить удовольствие себе и пассиву, просто профессионально. Ловкие пальцы легко проникали в анус, растягивая его, влажный язык возбуждающе проскальзывал от ключиц до подбородка, а зубы, с приятной болью, кусали тонкую кожу. Казалось, любое движение Мирона могло доставить удовольствие. Даже просто его голос сводил парней и девушек с ума. И сейчас, голубоглазый просто тяжело дышал, наблюдая за неловкими движениями Фёдора, но это дыхание, срывающееся с губ возбуждало зеленоглазого до каменного стояка. Так всегда — поссорились, расстались, но трахаются до сих пор. Желание и страсть, казалось, между ними никогда не угаснет. Логвинов медленно раздвинул ноги, всё так же прикрывая вставший член ладонью, жутко возбуждаясь. — Потрогай его. Мирон продолжал говорить односложными предложениями, но внутри него творился просто невообразимый хаос. Хотелось повалить его на этот чёртов диван и отыметь без смазки, как последнюю суку. Чтобы он визжал, плакал, стонал и выкрикивал его имя. А потом кончить на живот, слизав всё до последней капли. Логвинов обхватил правой рукой истекающий смазкой член, чувствуя, как лицо начало пылать от стыда и возбуждения, как пальцы предательски дрожат, а с губ срываются непроизвольные стоны. Фёдор провёл сжатым кулаком по всей длине члена, завороженно наблюдая за тем, как крайняя плоть слегка прикрывает влажную головку, как пульсируют еле виднеющиеся венки. Парень слегка надавил большим пальцем на уретру, продолжая размазывать смазку, облизал пересохшие губы и опустил ладонь ниже, к основанию. Зеленоглазый перевёл затуманенный взгляд на Мирона, который уже пару минут был в какой-то фрустрации, не обращая внимания ни на что. Только он и Федя. Только он и его грязные фантазии. Голубоглазый зеркалил движения языка Стеди, нервно облизывая губы снова и снова. Между тем, Логвинов с каждым разом ускорял движения, свободной рукой сжимая затвердевший сосок. Сжимал до боли и звёздочек в глазах. Но эта боль добавляла остроты и пикантности в момент. Зеленоглазый кусал, облизывал губы, представляя, что это губы Мирона. Каждый раз, во время секса, парень кусал Фёдорова за губы до крови, наслаждаясь солёным вкусом, облизывал их и всасывал. У Мирона фетиш на волосы, а у Феди на губы. Извращенцы, созданные друг для друга просто разошлись, не переставая заниматься сексом. Зеленоглазый запрокинул голову назад, издавая громкий и протяжный стон на всю квартиру, кончая себе на руку. — Слижи. — спокойно сказал Мирон, будто даже не замечая того, что его любовника всего трясёт от сильных волн оргазма. Когда дрожь по телу прошла, зеленоглазый обхватил потрескавшимися губами пальцы, посасывая их, слизывая тёплую сперму, что стекала по запястью. После этого, парень улыбнулся, поглядывая на охуевшего Мирона, который явно был доволен результатом. — Ладно, будет тебе фит… — вздохнул Янович, явно намекая на продолжение банкета, но уже с глубоким проникновением.