inkluzive

Густой дым парил в тёмной комнате, вновь и вновь срываясь с пухлых и раскрытых губ. Звуки «прекрасного» мира не проникали в квартиру, голоса людей на кухне заглушала громкая музыка. Перед глазами всё плыло, а в груди приятно жгло. Данил будто плавал в пенной ванне под наркотиками. Но сегодня он чист, как никогда. Хорошо было только от одного осознания того, что Андрей сейчас рядом, в этой комнате, излучает тепло и страсть. Данил положил холодную ладонь себе на живот, снова затягиваясь никотином, что проникал прямо в мозг. Хоть когда-то шалава, по имени любовь, сделала что-то полезное. Сейчас Крайнову не хотелось думать о том, как он выкалывает Пирокинезису глаза, выламывает руки и ноги. Сейчас хотелось почувствовать горячее дыхание и нежные поцелуи на своей шее, те самые переломанные руки на бёдрах. Хотелось полностью раствориться в горячем и худом теле. Раскрыв глаза, парень пытался разглядеть в тумане ненавистное лицо Андрея, его мутный силуэт. Казалось, что они могут разговаривать мысленно, чтобы никто другой не услышал, не узнал про их связь. Блядская связь, которая мешала жить. Докурив сигарету, Данил затушил окурок о пропахший алкоголем ковёр и положил вторую руку на низ живота, ощущая влажность и желание. Летняя жара проникала сквозь закрытые окна, создавая в комнате парилку. Но несмотря на это, пот у Крайнова был холодным. Ледяным. Таким же, как и его сердце. «Ну, давай же, посмотри на меня, чудовище разноглазое…» — думал Даня, продолжая прожигать Пирокинезиса взглядом. Хотелось подчинить его себе полностью, но смущённый Андрюша тоже был не глуп. Хоть и его покрасневшее лицо говорило совсем о другом. Наконец решившись пошевельнуться, Андрей шагнул вглубь прокуренной комнаты, вглубь самого пекла. Туда, откуда не возвращаются живыми. Бояться этого человека — не то, чем хотел заниматься Пиро, но каждый раз, когда Даня кидал на него свой взгляд, непроизвольно становилось не по себе. Сегодня тоже страшно. Страшно и до боли в штанах возбуждающе. Будто они оба накурились и сейчас творят полнейшую хуйню. Запретная любовь и смертные грехи их совсем не пугали, когда в самые потаённые уголки сознания проникали развратные картины. Опустившись на колени рядом с Дедкидом, Андрей провёл кончиками дрожащих пальцев по его предплечью, спускаясь к запястью. Через некоторое время, разноглазый, кажется, осмелел, и поэтому уже во всю гладил грудь Данила раскрытой ладонью, передавая ему своё тепло. Хотелось провалиться под землю от стыда, но сейчас, когда самые пошлые фантазии вырываются наружу, стыдиться уже поздно. Остаётся только подчиниться инстинктам… И сильному характеру Крайнова. Обжигающие пальцы скользнули по выпирающим рёбрам, спускаясь ниже. От нетерпения сводило мышцы. Все мысли были заполнены громкой музыкой, запахом сигарет и любовью. И любовь тут не в платоническом смысле. Пиро убрал руки Данила с его живота, разглядывая каждый сантиметр мокрой и блестящей кожи. Сев сверху на то ли врага то ли друга, Андрей окончательно потерял голову, не в состоянии оторваться от исследования тела Дедкида. Слишком соблазнительно выпирали ключицы, рёбра. Слишком будоражило сознание его томное дыхание и дрожь. — Скажи это. — наклонившись к уху Данила, сказал Андрей, упираясь руками о грязный пол. — Иди в пизду… — прошипел Дедкид, злобно ухмыляясь. Крайнов никогда бы не опустился до уровня подстилки, не стал бы стонать во всё горло, не стал бы выгибаться и кусать губы. Не стал, если бы это был не Пиро. Но это блядский алкоголик, который одним своим жалким видом возбуждал. Разноглазый вернулся в вертикальное положение, удобнее устраиваясь на бёдрах Данила, в его тонкие пальцы попала недокуренная сигарета и ярко-красная зажигалка, которая манила к себе. Огонь, который поджигал воздух, превращая его в пар, скользнул по бычку, вновь заставляя его дымиться. Лёгкие Пиро наполнились густым дымом, словно воздух. Будто без сигарет он не смог бы дышать, жить, существовать. Ещё он не мог существовать без Данила. Ещё раз затянувшись никотином, Андрюша вновь наклонился к расслабленному лицу Крайнова, выдыхая горький дым прямо ему в губы, которые в следующую секунду раскрылись и мягко коснулись губ Пирокинеза. «Цыганочка» — то, что парни мечтали попробовать уже целый год. Решение сделать это именно сегодня пришло внезапно. Сейчас они оба дышали этим ядом, задыхались, медленно погибали, но не выпускали из горячего плена губ дым. Тонкие руки рэперов скользили по телам друг друга и уже было не понятно — где чьи. Да и смысла в этом не было. Дедкид чувствовал, как медленно теряет сознание без кислорода, как он утопает в бесконечных ласках любовника, как всё расплывается и кружится. Насладившись муками Крайнова вдоволь, Пиро отстранился, шумно вдыхая в себя спасительный воздух и выдыхая сигаретный дым, снова возвращаясь к реальности. Сердце бешено колотилось, отдавая грохотом в голову. Соблазн слишком велик. — Скажи это, блять. — вновь попросил Андрей, поднимая край своей футболки вверх, дразня партнёра, в надежде вытянуть из него эти три слова. — Я хочу тебя… — продолжая задыхаться, ответил Даня, помогая Пирокинезису снять ненужный элемент одежды. Что-то щёлкнуло в голове, когда пухлые губы сомкнулись на твёрдом соске и начали посасывать его, не стесняясь ничего. В душе Дедкида вновь проснулась злость и ненависть к этому разноглазому пидору. Наслаждение и отвращение смешивались в один коктейль, унося сознание куда-то далеко. Из груди Крайнова вырвался звериный рык, а короткие ногти на руках, мёртвой хваткой впились в пряжку ремня на чёрных джинсах Андрея. Терпеть болезненный стояк было уже невыносимо, терпеть все эти касания тоже было невыносимо. Хотелось подчинить и унизить. Поддавшись давлению со стороны Дани, Пиро так же медленно расстегнул металлическую пряжку, маленькие пуговицы и ширинку, не отрывая взгляда от его лица. Не выдержав, Дедкид всё же скинул Андрея с себя, помогая ему снять штаны, вместе с трусами. Хотелось поскорее избавиться от мокрой одежды, что прилипала к телу. Хотелось уже почувствовать, как плотные мышцы обволакивают член, как дрожащие руки неуверенно открывают шуршащую пачку блядских презервативов. Как склизкий язык кружит сначала во рту, а затем на шее, как губы оставляют засосы, которых не видно из-за табачного дыма. Как звон в ушах перекрывает слова песен и отключает сознание. Только похоть. Скользнув руками по бёдрам Пиро, парень с силой сжал их, явно оставляя синяки — метки, которые не скоро пропадут из вида. А когда пропадут Данил оставит новые. Грубо уложив разноглазого на голую спину и широко раздвинув его ноги, Крайнов боязливо коснулся твёрдого члена Андрея, сжимая его у основания и наблюдая за тем, как он закатывает глаза, кусает нижнюю губу, опухшую от поцелуев, счёт которым они уже давно потеряли. Острые зубы разорвали серебряную упаковку, а непослушные пальцы достали скользкую резинку, пропитанную смазкой. В первый раз слишком страшно и опасно. Раскатав презерватив по влажному члену, Данил приставил головку к узкому входу, стараясь забыть всю ненависть, обиду и предвкусить наслаждение, душераздирающие крики, мольбы прекратить. — Тупая шлюха. — рыкнул Дедкид, медленно входя в мягкое и горячее тело Пирокинезиса. — И я тебя люблю… — выдохнул Андрей, сдерживая крик ужасной боли. «Любит?» Любит…