Насмешка-повод для любви?

Глаза цвета грозы неотрывно смотрели на меня. Поволока желания неотступно затягивала их. Горячие губы бесшумно шептали мое имя, золото волос разметалось по белоснежной подушке. - Хочу… - шепот-стон, шепот-просьба. Нежные руки обвивают за шею, притягивают и я тону в нем. В его волосах, глазах, запахе, голосе. – Хочу… - и я счастлив. Я целую. Целую всё, до чего могу дотянуться. А пальцы зарываются в золотой шелк. Боже, это счастье! - Прости… - и горечь полыни на губах. – Прости меня, счастье моё! Прости, прости, прости… - я не могу напиться моим мальчиком, а ведь мог потерять его навсегда. При этой мысли меня начинает просто трясти и я крепче сжимаю его в объятиях. – Прости…я люблю…тебя… Его кожа словно бархат и я не могу оторваться. Он доверчиво откинул голову и я невесомо коснулся бьющейся жилки. Поцелуями спустился к ключице и лизнул впадинку. Мое счастье всхлипнул и застонал от удовольствия. Он вцепился в мои волосы, прогибаясь подо мной, а я целовал уже часто вздымающуюся грудь. Его соски потемнели и налились. Я с наслаждением накрыл губами яркую горошину. Слегка втянул и пощекотал языком. Новый стон был мне наградой. Пальцами правой руки потирал обделенный губами сосок. Уделив внимание обоим, опустился на впалый животик. Он трогательно вздрогнул, а я провел языком дорожку до пупка и снова стал целовать, слегка прикусывая кожу. Зализывая укусы, я юркнул языком в такую манящую впадинку и почувствовал, как моего мальчика сотрясла дрожь. Улыбнувшись, я продолжил оглаживать весь в испарине живот, бедра, старательно избегая уже вставшей плоти. Мой мальчик прекрасен. Такой доверчиво открытый, доступный, желанный и жаждущий. Он слегка постанывал, закусив припухшую губу и комкая пальцами шелк простыней. Счастье мое. Я сделаю всё, лишь бы ты был счастлив, был со мной. Целую, ласкаю ноги, колени и снова бедра. Мой мальчик просто уже истекает и я припадаю губами к головке. Долгий стон, запрокинутая голова, капельки испарины – мой горячий, мой сладкий. Прости меня, слышишь, прости, я так люблю тебя. Вбираю сразу глубоко, на всю длину. Сжимаю губы, щекочу и ласкаю языком, а пальцы уже подбираются к нежной розовой звездочке. Мой хороший, я никогда не причиню тебе зла, не бойся меня. Я продолжаю медленно сводить моего мальчика с ума ртом и мягко поглаживать и массировать потаенное местечко. Ароматное масло облегчает мои старания и особенно глубоко заглотнув, проникаю пальцем в желанное тело. Всхлип-вскрик был мне наградой. Аккуратно присоединяю второй и продолжаю готовить мое счастье, чтобы ему было только хорошо. Нащупываю чувствительный бугорок и осторожно надавливаю. Мой мальчик выгибается дугой с громким вскриком. – Можно? – шепчу я. – Позволь мне, радость моя. Ты ведь простил меня? Простил? - Простил… Эдмун. Эдмун, Эдмун, Эдмун… - Эдмун, ну же, Эдмун. Да проснись ты наконец. Эдмун, вставай, к вечеру прибудет Сафир, а уже полдень, - тряс за плечо принца Патрик. - Черт, это ты меня вчера чем-то опоил! Что ты мне подсыпал, старый лис? – ворчал Эдмун, выбираясь из кровати. Как он в нее попал, принц не помнил, но вот сон. Он был настолько ярким. Принц нахмурился проходя в купальню, а Патрик делал вид, что ничего не замечает. Повисшее молчание прервал слуга, принесший обед. Все еще хмурый принц без энтузиазма жевал и, кажется, не замечал, что он ест. Потом, словно очнувшись, спросил: - Всё готово к приёму? - Всё, мой принц, - слегка улыбнулся Патрик. Эдмун решительно отодвинул тарелку и встал, натягивая меховую накидку. Мысли о Белке не давали сосредоточиться на предстоящей встрече. Надо было отвлечься и собраться. - Пройдусь, мне надо… - ответил он на немой вопрос друга. - Как скажешь, мой принц. * * * - Скорее, скорее, господин. Здесь осторожней, ступеньки, господин, - тараторил, сгибаясь в подобострастном поклоне, невысокий мужичок. – Я сразу его приметил и побежал за вами, господин. Вы ведь неплохо заплатите, правда? Закутанный с ног до головы в дорогой плащ незнакомец, уверенной походкой шел за провожатым. - Сюда, господин, - позвал мужичок, свернув в какой-то темный переулок. - Вот он! Хорошо, что господин сделал шаг в сторону, иначе он непременно наступил бы на распростертого на ледяной мостовой парня. Он несколько мгновений вглядывался в лицо спящего, бросил золотой в жадные руки мужичка и, подхватив парня на руки, поспешил обратно. * * * Эдмун уже окончательно замерз, продолжая бродить во внешнем дворе Великой крепости. Мысли о Белке жгли каленым железом и Эдмун был вынужден признать, что любит Бенедикта. Как это произошло – он и сам бы не смог ответить. Встряхнув головой, принц увидел, как местная ребятня играет с детенышем тарса. Эти прекрасные большие кошки были почти полностью истреблены за свою красивую белую с черными пятнами шкуру и остались только высоко в горах. Торговля ими была запрещена. На черном рынке за них платили баснословные деньги. А здесь дети просто играли с большим ласковым котенком. Понаблюдав за их беззаботной возней, Эдмун вернулся в зал приемов. - Повелитель великой Альзары, Владыка Южных земель и семи Островов, милостью Богов Океана Сафир аль Семмех эн Марри! В зал уверенной походкой вошел закутанный в подбитый мехом плащ человек. Его сопровождало всего шесть человек. Принц поднялся и сделал несколько шагов навстречу гостю. - Я рад приветствовать Повелителя Альзары в Великой крепости и благодарю за принятое приглашение. Гость скинул плащ на руки одного из сопровождающих и, учтиво кивнув, ответил: - Я принял ваше приглашение, принц, поскольку всегда старался поддерживать добрососедские отношения наших стран еще с вашим дядей. Сейчас для вас настали сложные времена и к нам прекратились поставки зерна и древесины. Сафир сделал паузу и глянул на Патрика, стоящего за Эдмуном, а затем продолжил: - Я готов предоставить вам помощь и нам надо обсудить условия. - В таком случае, я приглашаю вас на ужин, а затем мы соберем совет, - вернув учтивый кивок Сафиру. - При всём уважении, принц, я бы хотел переговорить с вами наедине. Мне не нужны посредники для решения подобных вопросов. Но если вас это не устраивает, - бросил он, заметив желание принца возразить, - то я не стану отнимать у нас обоих время. Легкий гул пронесся по залу. Это неслыханно! Так разговаривать с наследным принцем! Эдмун просто кипел от такой наглости, но прекрасно понимал, что придется уступить. Немного успокоившись и взяв себя в руки, он вежливо улыбнулся. - Что ж. Желание гостя – закон. И все же я предложил бы вам обсудить вопросы за ужином в малой столовой. Надеюсь, Великий Сафир аль Семмех не будет возражать против присутствия одного моего советника? Патрик сделал шаг вперед и склонился в поклоне. Сафир окинул его внимательным взглядом, но не возражал. - Сейчас вас проводят в ваши покои, а через час я буду вас ждать в малой столовой. Гость слегка поклонился и покинул зал. Подавленный Эдмун тяжело опустился в кресло. Ничего хорошего от ужина ждать не приходилось. Малая столовая встретила южного гостя горящим камином и накрытым небольшим столом, сервированным на двоих. После обмена приветствиями, сели за стол. Эдмун терпеливо ждал начала переговоров. Лениво потягивая вино, Сафин наконец-то заговорил. - Мне жаль твоего дядю. Он был мудрым и справедливым правителем. Твоего отца я практически не знал, но сожалею и о его гибели. Эдмун склонил голову, принимая сочувствие, и не спешил уточнять про отца. Сафир продолжал смаковать вино. - Я помогу тебе. Дам воинов и корабли. Узурпатор не так уж и силен. Он окопался в столице и носа от туда не высовывает. Эдмун удивленно взглянул на гостя, а тот довольно сверкнул своими черными глазами. - Да, я имею достаточно подробную информацию о состоянии дел. Так вот, я помогу тебе удержать власть и сохранить страну, а ты, Эдмун, отменишь все сборы с торговцев и товаров, ввозимых из Альзары. Цены на зерно, поставляемое в Альзару, не будут подниматься пять лет, поставки металлов и леса должны возрасти в два раза по ценам прошлого года и эти цены сохранятся еще три года. Эдмун взглянул на Патрика, но тот остался невозмутим. Сафир выдвинул еще ряд условий и всевозможных льгот для своей страны, и Эдмуну ничего не осталось, как согласиться. - И последнее, - прищурился довольный Сафир, - для себя лично я смогу беспрепятственно вывезти то, что захочу. И никто не сможет мне в этом помешать. Бумага с разрешением должна быть у меня завтра вместе с остальными документами. Корабли с воинами прибудут через неделю. Что скажете, ваше высочество? Эдмун понимал, что ему придется пойти на большие уступки Сафиру и был к этому готов. Но дать разрешение, какое требовал хитрый южанин, он не мог. По этой бумаге можно было вывезти что угодно и кого угодно, даже не спрашивая на то согласия. Распрощавшись с гостем и пожелав ему доброй ночи, Эдмун продолжал сидеть у затухающего камина. Сон так и не пришел к нему этой ночью. Но наутро все бумаги были готовы и Владыка Южных земель и семи Островов, милостью Богов Океана Сафир аль Семмех эн Марри благополучно вернулся в портовый городок. На один из кораблей с осторожностью подняли большой, крытый бархатом короб. По приказу самого владыки никто не смел приближаться к нему, а тем более проверять содержимое. На все возражения была предоставлена бумага с личной печатью самого принца. Корабли отчалили, увозя бесценный груз, неспешно покидая гавань и распрямляя паруса. А один из офицеров службы досмотра продолжал гадать – слышал ли он стон, проходя мимо того самого короба, или ему показалось.