Насмешка-повод для любви?

- Ваше Величество! - взволнованный голос Патрика словно ножом разрезал подвальную тишину. - Ваше Величество! Дверь со скрипом распахнулась, и Патрик с факелом в руке ворвался в маленькую камеру. Охрана была перебита верными короне людьми, и Эдмун сейчас должен был уже открыть ворота передовому отряду южан. Узурпатора должны были блокировать в правом крыле дворца. Там был подземный ход и самозванец просто не мог о нем не знать. Поскольку артефактом перемещения он не мог воспользоваться, то будет уходить там. Патрик с тревогой всматривался в темные углы камеры и в правом дальнем углу заметил движение. - Ваше Величество, Аларик... - Патрик? Измученный, в кровоподтеках и грязных лохмотьях, Аларик Морган герцог Тиренский, а ныне законный владыка этой страны, поднял неверящий взгляд на своего друга. - Как вы здесь... - начал было законный правитель, но Патрик, поклонившись, помогая Аларику подняться, произнес: - Потом, все потом. Надо выбираться отсюда, - естественно измученный мужчина был только за. Эдмуна повалили лицом в снег, выкручивая руки, и несколько раз саданули по ребрам ногами. Стражи были так увлечены процессом, что появление вооруженных южан оказалось для них полной неожиданностью. Теперь им было не до Эдмуна. Жалкие попытки отбиться ни к чему не привели. Город медленно, но верно переходил в другие руки. Как только Эдмун получил свободу, он рванулся в сторону дворца. Он знал, что Драгарт попытается скрыться и старался успеть помешать ему. - За мной! - крикнул принц и вихрем пронесся по дворцовой площади. В холле к нему кинулся парнишка лет пятнадцати. - Я знаю, где самозванец! Там подземный ход! Скорее! - затараторил пацан, забегая вперед Эдмуна. - Показывай дорогу! - крикнул принц, и весь их небольшой отряд ринулся вслед за проводником в правое крыло дворца, но... Ворвавшись в коридор, ведущий к подземному ходу, они обнаружили завал. Предатель успел скрыться и замести следы. Скорее всего и амулетов на нем немерено, поэтому маги найти его не смогут. Покружив разъяренным зверем у завала, Эдмун велел всем возвращаться. Первое утро Нового года город, да и вся страна, встретили с законным правителем. *** Больно! Как же больно! Боль тугой спиралью скручивалась внизу живота. Вскрикнув, Бенедикт обхватил живот и упал на колени, больно ударившись. Ноги его не держали, взгляд никак не мог сфокусироваться хоть на чем-то, в ушах стоял непонятный гул. Белку стала бить крупная дрожь. В голове билась только одна мысль: "Что-то не так!" Новый приступ боли заставил его вскрикнуть и свернуться калачиком на этом помосте. Через несколько мгновений Белка почувствовал, как теплые струйки побежали по бедрам, пачкая светлую обивку помоста. Белка непонимающе провел рукой по ягодицам, не веря, что мог так опозориться при всех, и поднес её к глазам. Кровь. Вся ладонь была измазана кровью. Парень, оглушенный эмоциями и последними событиями, непонимающе уставился на свою руку. Но боль, как ножом резанувшая все внутри, потушила сознание несчастного Бенедикта. В зале стоял неимоверный шум. Отойдя от первого шока, присутствующие бросились к повелителю, попутно давя и отпихивая друг друга. Каждый хотел засвидетельствовать свое почтение. Помост и рабы на какое-то время остались без внимания, но мучительный стон Белки и крики охранников заставили всех обернуться. Сафир и так не спускал глаз с чудесного северного мальчика, а когда он, отвлекшись на минуту, вновь взглянул на помост, то костяшки пальцев, сжатые в гневе в кулаки, побелели. Парень свернулся клубком, обхватив живот, и истекал кровью. - Во дворец! - взревел он. - Срочно вызовите лекарей в мои покои! Аккуратно подняв юношу на руки, стараясь не причинить еще больше боли, Сафир, никому не доверяя свою ношу, сам лично понес его сначала к карете, всю дорогу укачивая его и всячески стараясь облегчить боль, а после отнес в покои, где уже ждали встревоженные лекари. *** Через парк шел фаворит владыки. На красивом лице застыло холодное равнодушие, но на самом деле Лаэрт был сильно раздражен. Слыханное ли дело - владыка, его Сафир, отправился в город без него. - Дела у него, видите ли, - бормотал себе под нос парень, - я же не лезу в государственные, а его личные дела - это я! Ну почему он поехал без меня? Что за тайны? Как вернулся с этого севера, так что-то изменилось в нем. И что он в конце концов привез из этих холодных земель? Если подарок для меня - тогда бы уже давно подарил, а если нет, то для кого? Ссылается на множество дел, а сам... Лаэрт остановился перед изящным фонтаном в виде распустившегося цветка, на краю которого сидела красивая маленькая птичка. Она словно пила из ароматной чаши цветка душистый нектар. Струи чистейшей воды взмывали вверх. Искрящаяся радуга волшебным сиянием окутала фаворита. Но радость летнего дня не могла разогнать грозовые тучи над Лаэртом. Тряхнув головой, он вспомнил о том, что давно намеревался сделать - узнать, что в привезенном Сафиром коробе. Пройдя весь парк, Лаэрт вышел к конюшням. Рядом было несколько хозяйственных домиков. Вот в один из них и направился фаворит Владыки. Дождавшись, когда прислуга уйдет, Лаэрт тенью проскочил в полуприкрытую дверь. Что же скрывает Сафир? В полутемном помещении очертания предметов размывались. Фаворит скользил глазами по тюкам, сундукам, каким-то ящикам и стопкам. Пара маленьких окошек под потолком давала слишком мало света. Еще раз внимательно всё оглядев, парень заметил покрытый дорогой тканью короб. Ах, любопытство - это пытка, страшней гремучего напитка! Воображение фаворита уже рисовало заманчивые картины подарка. В том, что это именно подарок и именно ему, фаворит даже не сомневался. Облизнув пересохшие губы, он сделал несколько неторопливых шагов к заветной цели. Витая в своих призрачных грезах, фаворит подошел достаточно близко к источнику своих мечтаний и протянул было руку, чтобы сдернуть ткань, как раздался дикий рык и когтистая лапа, чуть не распоров запястье Лаэрта, крепкими длинными когтями порвала на ленты край накидки. Она сползла, открывая взору клетку. Два желтых глаза уставились на фаворита. И тут Лаэрт почувствовал, что ему не только рубашку надо сменить, но, пожалуй, и брюки. *** Тронный зал сверкал огнями. Третий день нового года был выбран для торжества в честь восстановления законной власти. Герцог Тиренский, а теперь Его Величество, более-менее оклемался, ну и лекари не подвели. В тронный зал он вошел уверенной походкой и занял свое законное место на троне. После представления, придворные подходили к трону, чтобы принести клятву верности своему королю. Эдмун стоял рядом с троном среди первых советников. Он смотрел на такую знакомую церемонию. Буквально несколько дней назад это уже было и он сам принимал в этом непосредственное участие. Как переменчива судьба! Но теперь всё хорошо. Предстоит много дел, но он всеми силами будет помогать отцу. Его тревожил побег Драгарта, но по следу самозванца отправились лучшие воины. Да и Патрик, став советником по безопасности, взял это дело под личный контроль. А еще он наконец займется поисками того, кого так обидел, а теперь вот не мог не думать о нем каждый день. В последних донесениях говорилось, что юношу, похожего по описанию на Бенедикта, видели в одном из южных портов. Больше информации не было, да и не до этого было. Теперь же Эдмун намеревался сам заняться поисками. Он хотел во что бы то ни стало разыскать парня и вымолить прощение. Он, наконец, признался себе, что влюбился. Да, вопреки логике и здравому смыслу, вопреки обстоятельствам, вопреки глупому желанию проучить дерзкого мальчишку. Неожиданно простая насмешка стала поводом для любви. А еще ребенок, его ребенок. И чем больше Эдмун обо всё этом думал, тем больше ему хотелось видеть рядом с собой улыбающегося Белку и держать на руках их сына. Именно сына. Почему-то Эдмун был уверен, что это будет мальчик. - ... а своим законным наследником я признаю своего сына - Эдмуна Дери, герцога Тиренского. Эдмун настолько погрузился в свои размышления, что пропустил мимо ушей краткую речь отца. - Отныне он наследный принц и ваш будущий повелитель. Эдмун преклонил колено перед троном отца, который возложил на его голову корону наследника, а слуги вынесли роскошное кресло с высокой спинкой, обитое алым бархатом, и поставили его около возвышающегося трона. Поднявшись, наследник престола занял место рядом с королем. *** В покоях владыки царила суета. На широкой кровати лежал Бенедикт. Парень так и не пришел в сознание. Его бледность соперничала с белизной шелковых простыней. Лучшие лекари пытались помочь Белке, но его состояние вызывало большую тревогу. Недавно перенесенная сильнейшая простуда, стресс, зелье, которым его накачали - всё это не придавало оптимизма. Кровотечение вроде бы удалось остановить, но вот смогут ли они сохранить жизнь еще не родившемуся ребенку, было неизвестно. Сафир весь извелся в ожидании вердикта лекарей, но те толком ничего сказать не могли. Надо ждать. Организм молодой, должен справиться. Лекари покинули покои владыки, а сам он расположился в удобном мягком кресле около кровати. За окном стоял звонкий полдень, но в спальне было прохладно. Легкий ветерок раздувал тончайшую ткань занавесей, играл с отросшими прядями волос парня. Сафир всмотрелся в тонкие черты. Кто для него этот парень? На этот вопрос он не находил ответа. Мальчишка-северянин, распевающий веселые песни на базарной площади. Именно улыбка паренька заставила владыку южных земель замереть тогда на мгновение. Улыбка и чистый, беззаботный смех, как у его мальчика. На мгновение Сафиру показалось, что он видит своего сына. И ему до темноты в глазах захотелось видеть эту улыбку вновь, вновь слышать этот смех в опустевшем дворце. Пусть его мальчика уже не вернуть, но это светловолосое чудо поможет сохранить хоть часть воспоминаний. Его хотелось обнять и никуда не отпускать. От внимательного взгляда владыки не укрылась и бедная одежда мальчика, и его метка на шее. Сафир прекрасно знал её значение, но это его не смутило. Здесь, на юге, к таким вещам относятся проще, а иногда и вообще не замечают. Еще тогда, после встречи с мятежным принцем, он намеревался предложить мальчику уехать вместе с ним, и даже выбрал ему подарок, но не успел. Парень пропал, как сквозь землю провалился. Времени на поиски не было и Сафир, оставив в портовом городке пару надежных людей для поиска, вынужден был вернуться один. Каково же было его изумление, когда он увидел свое северное чудо на помосте Аукциона. Радость, гнев, тревога - всё смешалось в ту минуту. И сейчас, глядя на бледное лицо парнишки, владыка молился всем богам, чтобы они смилостивились и не забрали у него и этой радости. Этот парень стал ему дорог, как сын. Сын, который сможет порадовать его внуком. Решение пришло само. Как только мальчик очнется, Сафир попытается уговорить его остаться. И если тот согласится, то...