Насмешка-повод для любви?

Несколько дней лекари не отходили от Белки. У него начался жар, кровотечение не прекращалось. Лекари с опаской переглядывались то между собой, то со страхом смотрели на Владыку. Но тут в дверь влетел еще один целитель, которого пригласили специально ради юноши. Он был, как его называли, колдуном, которого все боялись и от которого просто шарахались. Но сейчас было не до страхов колдуна, когда жизнь парня висела на волоске. Вновь прибывший без разговоров выгнал всех из покоев, несмотря на сопротивление последних, и плотно прикрыл за ними дверь. Звукоизоляция была на высшем уровне. Как лекари и сам Сафир не прислушивались, что происходит за закрытыми дверями, так ничего и не услышали. Через долгих и томительных три часа, колдун выполз весь измочаленный, будто на нем мешки таскали и вагоны разгружали, но с довольной улыбкой на лице. - Все в порядке с мальчишкой, - едва ворочая языком, заключил он. - И с его ребенком тоже. На предложение отдохнуть и перекусить мужчина ответил отказом, покидая дворец Сафира. А тот, в свою очередь, зашел к юноше в комнату и посмотрел, как спит, улыбаясь во сне, Белка. Правитель только и мог вознести хвалу небесам, что с мальчиком все уже в порядке. Сев в кресло, он еще некоторое время смотрел на спящего, и сам не заметил, как задремал. А проснулся от шороха и стука створки открытого окна о фрамугу. - Что за... - подскочив в кресле, с тревогой посмотрел на пустую кровать, в которой еще недавно спал его подопечный. * * * В комнату вошел стройный парень, окинул взглядом двоих спящих: один - на кровати, второй - в кресле. После чего подошел к окну, открыл его, стараясь не шуметь, чтобы никого не разбудить, впуская в комнату еще одного, который по веревочной лестнице забрался наверх. А дальше оба действовали слаженно и бесшумно, замотав Белку в покрывало и, закинув на плечо более крупного мужчины, который влез в окно, стали спускаться таким же образом. Они даже не учли живот парня, им на него было плевать. Единственное, что они сделали, это уложили его так, чтобы живот находился на уровне груди похитителя. Никого не разбудив, двое выбрались без проблем из комнаты и, запрыгнув на коней, перекинув спеленатую ношу поперек седла, поскакали что есть мочи во весь опор подальше от замка. Пока не достигли избушки, стоящей в лесу, где и сбросили свою ношу. Тот, что был помоложе и постройнее, о чем-то шепнув мужчине, сразу же отправился обратно в замок, чтобы не вызывать подозрений, а второй, оскалившись, остался ждать пробуждения парня. И когда спустя несколько часов, застонав от все еще оставшейся боли, Белка открыл глаза, огляделся, его рот приоткрылся, он пытался задать вопрос, но его опередил похититель: - Ты пока останешься здесь, до тех пор, пока за тебя не заплатят выкуп. Если, конечно, потянут наши запросы, - оскалился мужчина. - Почччччему... Я... - запинаясь, спросил Белка. Горло все еще першило, говорить он пока не мог, так как в горле стоял будто ком. - Потому что, судя по-всему, у Сафира на тебя планы, причем большие, вот и посмотрим, насколько он тебя ценит, - просветил мужчина. Белка сник. Он пытался понять, за что ему все это? Почему все напасти сваливаются именно на его голову? За что он так провинился перед Богами? Только ответов на его вопросы не было. - А если вы не получите выкупа, - немного прочистив горло, поинтересовался юноша, глядя на похитителя, глаза которого сверкнули после этого вопроса. - Тогда всю сумму придется отрабатывать тебе, - коротко резюмировал тот, а Белку даже передернуло от такого. Больше он не стал ничего спрашивать. Оставалось только ждать результатов. * * * Выскочив за дверь, Сафир с горящими глазами, приказал вызвать охрану. И та незамедлительно предстала перед его очами, вытянувшись, словно по струнке. - Кто за последнее время покидал дворец?! - заорал он, сверля взглядом согнувшихся от страха охранников. - Никто не покидал, - удивились те. - Все было спокойно, - но тут Владыка заметил, как один из вызванных стал прятать глаза. Отпустив всех, этому приказал задержаться. От такого приказа, юношу просто перекосило, глаз нервно задергался. - Рассказывай, - приказал Сафир, строго глядя на него. - Ты ведь видел, кто покидал ворота замка? - на этот вопрос юноша согласно кивнул. - Ну, кто?! - стал выходить из себя правитель. - Отвечай же! - Да, выезжали двое всадников, одним из которых был ваш... - и тут голос парня оборвался стрелой, которая вонзилась прямо в горло охранника. Его глаза тут же закатились, и он, хрипя, стал оседать на пол. Кровь брызнула в разные стороны. Еще не успев осесть, юноша уже был мертв. На оперении болталась веревочка, к которой была прикреплена записка, развернув которую, Сафир поменялся в лице и медленно опустился в кресло. Его глаза снова и снова пробегали по буквам на бумаге, губы шевелились, несколько раз перечитывая написанное. И тут в комнату вошел его наложник, которого Сафир сразу и не заметил, полностью уйдя в себя. Он размышлял о том, какой выбор ему предстоит сделать. Ведь если заплатить ту сумму, которую затребовали похитители, то его страна останется без казны, а не платить... Белка умрет в мучениях. Так как эти люди церемониться не станут. Лаэрт подошел ближе, склонился над Владыкой, от чего тот вздрогнул. Глянув на парня, Сафир нахмурился. Какая-то мысль крутилась в голове, но руки, массирующие плечи, мешали сосредоточиться. В поисках прошла целая неделя. Сафир просто сходил с ума, разрываясь между целым народом, за которого он нес ответственность, и парнем, беременным к тому же. Он просто не знал, как ему поступить. А срок подумать ему дали всего две недели. Беспокойство за юношу снедало Владыку. Ведь срок родов все приближался. Да и эти все осложнения, беспокойство парня. Неизвестно, как там с ним обращаются... В голове постоянно стали крутиться последние слова того охранника: - ... это твой... - он все думал, на кого же мог так сказать юноша. Кто может быть его? Охрана? Писарь? Слуга? Или... Вот тут-то и закралось первое подозрение в причастие его наложника. Частые отлучки неизвестно куда, постоянно задумчивое настроение, ответы невпопад... Вызвав личного слугу, приказал проследить за Лаэртом, если он вдруг вздумает покинуть дворец. Слуга согласно кивнул. И через три дня на стол Владыки легло донесение, что его наложник встречался в домике на опушке леса с неким Драгартом, а внутри слышались стоны. Больше не став ждать, собрав побольше воинов, Сафир лично оседлал коня и поскакал туда, куда указал его слуга. Бой был недолгим. Драгарта удалось смертельно ранить, хотя он оказался профессионалом своего дела, многих людей из охраны самого Сафира уложил. Да и защитные амулеты, надетые на предателе, тоже давали ему хорошую защиту. Но все когда-нибудь ослабевает так без подпитки и защита Драгарта вышла из строя. Потому и удалось его ранить. Но еще он успел и Белку немного задеть ножом. * * * Снова та же комната. Вот уже несколько дней над парнем колдуют лекари. Того колдуна, который спас его в прошлый раз, найти не смогли, поэтому, приходилось справляться собственными силами. На третий день мучений на Белку было страшно смотреть. Обследовав мальчишку, один из наблюдающих его мужчин, всплеснул руками и воскликнул: - Срочно! Надо применять тот новый способ, проблема с плацентой, малыш задыхается, мы можем потерять обоих: и отца, и ребенка. Да и крови малыш потерял очень много, а вместе с ней отошли и воды, - все вдруг засуетились, кто-то нес теплую воду, кто-то готовил нож, кто-то подносил миски, чтобы потом избавить парня от последа. Работа закипела, Белка уже даже не бредил и не приходил в сознание, он начал задыхаться, только его тело продолжало дергаться и трястись, как в ознобе. Влив в рот парня еще немного зелья, хотя за эти дни его уже было влито столько, что все сбились со счета, лекари больше не раздумывали. Они предложили владыке новый метод, который еще только начали опробовать, но полностью он себя не опроверг и не оправдал. Его тайно проводили на рожениках и роженицах, которым, уже не чего было терять либо смерть, либо хоть крохотный, но шанс. Этот новый способ извлечения ребенка до данного времени еще не проводили открыто, тем более на важных персонах. Однако он прошел успешно на тех, кто удостоился чести быть подопытным, детей удалось спасти, это было то, что сейчас называют кесаревым сечением, а тогда это было просто разрезать и спасти ребенка. Схватили нож, в зубы протиснули палку, чтоб полубессознательный Белка не задохнулся и не откусил язык от боли. Пошаманя какие–то облегчающие заклинания, решили резать. Сделав поперечный надрез, извлекли младенца, и как раз вовремя. Извлеченный младенец был почти при смерти. Недолго думая, его стали шлепать по попке, легко нажимать на грудную клетку. Попутно, то же самое делали и с самим Белкой, штопая его и пытаясь заставить дышать. Так как его дыхание то прерывалось, а то и вовсе останавливалось. У Сафира, наблюдающего за всем этим, беззвучно шевелились губы, будто он молился, что в общем-то являлось истинной правдой. Он действительно молился всем Богам, чтобы они даровали жизнь и отцу, и сыну. Но ни Белка, ни младенец не хотели дышать, как будто понимая, что их ничто и никто не держит в этом мире и там, в другом, им будет лучше, и они будут счастливы. Сафир готов был рвать на себе волосы, вспоминая своего сына. И тут последняя надежда появилась в его глазах, он бросился прочь, чтобы найти амулет, который когда-то ему подарил один лекарь. Вихрь пронесся по коридорам, сметая все на своем пути, пока Владыка не достиг своей комнаты, второпях высыпая все из ящиков в поисках амулета. И со счастливым лицом вернулся назад. Заняло это у владыки буквально считанные секунды, но даже они были дороги. Влетев в покои, где был Белка и младенец, он активировал амулет, и в его руках появились две маленькие воздушные сферы. Эти сферы были поднесены к умирающим, как последняя надежда, сферы опутали Белку и ребенка, пошло томительное время ожидания, как вдруг малыш подал свой командный голос, а грудная клетка Белки, пусть слабо, но начала вздыматься и опускаться. У всех с губ слетел вздох облегчения. Владыка потерялся во времени, переживая за этого мальчика. Он забыл обо всем на свете, даже о том, что именно сегодня к нему должны пожаловать послы во главе с новым принцем севера, которому он недавно помог. В самый ответственный момент, когда лекари колдовали над юношей, дверь в покои открылась и в нее даже не вбежал, а просто ввалился камердинер Сафира. Не успев даже представить гостей, просто отошел в сторону, а за ним шел... Эдмун. - Приветствую тебя, Владыка Саф... - и тут взгляд новоиспеченного принца упал на кровать, где в эту самую минуту лекари как раз вернули к жизни ребенка. Слезы тут же брызнули из глаз, не обращая внимания ни на кого, чем очень удивил и поразил Сафира, бросился к кровати, перед которой упал на колени и взял в свои руки безжизненно лежащую руку Белки. Целуя каждый пальчик, при этом смотря на своего ребенка, он что-то шептал. Слов разобрать никто не мог, но когда, склонившись над юношей, Эдмун что-то прошептал, целуя того в шею, как раз в то место, где была татуировка, она вдруг стала тускнеть. Если изначально Сафир и хотел возмутиться на такой произвол, то заметив, что стало с тату, и как ведет себя сам принц, передумал вмешиваться, просто наблюдая за происходящим. А тот медленно встал, давая лекарем завершить свою работу. Подошел к сыну, взял его на руки и прижал к себе. - Мой сын! Как же вовремя я приехал, - после чего, повернувшись к Сафиру, сквозь слезы, произнес. - Спасибо вам огромное. Я теперь ваш вечный должник, я не знаю, что Белка делает у вас, но я рад, что вы спасли его и моего сына. - Почему же ваш сын и его отец находились так далеко от вас? - жестко поинтересовался Сафир, а потом, указав на тату, еще и добавил. - Да и тату на его шее свидетельствовала не о большой любви отца его ребенка, скорее об отказе. - Я очень виноват перед ним, - склонил голову Эдмун, не зная, что еще сказать. Оправдываться он не любил, не умел и не хотел, но в какой-то момент понял, что именно это ему и придется сделать. Пока Белка был без сознания и не мог видеть принца, тот расположился в кресле напротив и начал свой рассказ...