Насмешка-повод для любви?

В последние три дня малыш капризничал, есть ничего не хотел. Белка извелся весь. Тетушка Берта все время находилась рядом. Но, глядя на ребенка, постоянно хмурилась. Мартин пытался всячески поддержать Бенедикта, который места себе не находил. - Придется писать Его Высочеству, - на третий день заметила тетушка и с мольбой посмотрела сначала на молодого отца, который сидел на кровати, обхватив голову руками, потом перевела взгляд на владыку, вошедшего в комнату, чтобы узнать, как малыш. - Уже, - ответил Сафир, присаживаясь к Белке на кровать. - Тебе придется принять решение, - произнес он, обращаясь к юноше. - Малышу становится все хуже без второго отца. - Я не могу, - сдавленно выдавил тот из себя. - Мне больно его видеть, я не могу простить того, что он со мной сделал. - В первую очередь он подарил тебе это маленькое чудо, - строго заметил владыка. - И только за это стоило его поблагодарить, все остальное... - на миг Сафир замолчал, а Белка поднял на него красные от недосыпания глаза. - Что? - так как молчание затягивалось, парень решил поторопить владыку с ответом, но он только рукой махнул и встал, собираясь покинуть комнату. Уже выходя, около самой двери, развернулся и произнес: - А все остальное это пшик, мелочи, с которыми мы вместе справимся. Главное сейчас - это вот это маленькое чудо, которое должно жить, несмотря ни на что, - после чего покинул комнату и отправился отдавать распоряжения о подготовке комнаты для гостей. А спустя несколько часов в замок прибыл Эдмун. От этой встречи у Белки внутри все сжалось. Встреча проходила в малом зале, где присутствовали только узкий круг лиц. Рядом с Сафиром стоял Бенедикт, его кулаки то сжимались, то разжимались от бессилия. Ему хотелось бежать подальше, чтобы не видеть и не слышать этого человека. Но он прекрасно понимал, что без него ребенок просто погибнет. Потому и растягивал губы в улыбке, как того требовал церемониал. Когда формальности были соблюдены, владыка проводил принца к его покоям. Но тот отрицательно мотнул головой и попросил увидеть ребенка. При этом его взгляд был устремлен на Белку. Тому ничего не оставалось, как согласиться. Ведь именно для этого и был вызван Его Высочество. Войдя в покои Бенедикта, Эдмун сразу же бросился к детской кроватке, где тяжело дышал малыш. Взяв Мартина на руки, он прижал его к себе и стал нежно гладить, целуя в щечку. Малыш прижался к отцу, обхватив того за шею и впервые за несколько недель попытался улыбнуться. У него это получилось очень вымученно и слабо. Эдмун смотрел то на ребенка, то на осунувшегося от недосыпания Белку. Его раздирало изнутри, что все это время они мучились, а сам принц ничем не мог им помочь. Но сейчас, как он надеялся, все должно было быть хорошо. Вот только если бы вышло так, как он хотел. Комната вмиг опустела. Эдмуна и Бенедикта оставили наедине, дав им возможность объясниться. Но они стояли, глядя в глаза друг другу и молчали. Первым начал Эдмун. Он сделал шаг навстречу, Белка в это время отступил. Принцу пришлось остановиться. - Прости, - произнес он, но Белка только горько усмехнулся. Его немного покоробило это слово. Неужели принц считает, что одного "прости" будет достаточно? - Не могу, - покачал он головой. Эдмун только горестно вздохнул, что-то обдумывая. - Почему? - поинтересовался он, а юноша уставился на него, как на восьмое чудо света. - Мне больно, - ответил он, а потом, приложив руку к груди, где было сердце, добавил. - Вот здесь. И эта боль никак не проходит. - Знаю, - произнес Его Высочество. - Я постараюсь убрать твою боль всеми силами. - Да ты что? - горько усмехнулся парень. - Верится с трудом. - Поверь мне, - с мольбой в голосе попросил принц. - Нет, - ответ был слишком категоричным. - Я никогда не смогу простить тебя, - добавил юноша, делая еще шаг назад. - Я сволочь - ты прав. И все же эта сволочь подарила тебе комочек счастья, - попытался достучаться до юноши Эдмун, но тот только качал головой. - Не дави на меня. Это ни к чему хорошему не приведет, - в голосе Белки зазвучала сталь, принцу пришлось отступить. - Я хочу быть с вами и оберегать от всех невзгод, - пытался всячески убедить Его Высочество, но на это парень только скептически усмехнулся. - А не поздно ты об этом задумался? Раньше надо было думать, - и с этим Эдмуну пришлось согласиться. На этом их разговор подошел к концу. Но принц решил не сдаваться и снова предложил то, что предлагал раньше. - Я все еще предлагаю тебе поступить со мной так же, как я когда-то поступил с тобой, - Белка подумал, но пока ничего не ответил, так как он даже представить себе этого не мог. Ему даже от воспоминаний было плохо, не говоря уже о том, чтобы привести это в действие. Так ни к чему не придя, ни до чего не договорившись, Бенедикт вышел из комнаты. А принц в это время задумался о дальнейшем. Он просто не представлял, что нужно сделать, чтобы загладить свою вину. И тут в комнату вошел Сафир и пастор. Они вопросительно глянули на принца, на что он только отрицательно мотнул головой. - И что ты будешь делать? - спросил владыка. А принц ответил, пожав плечами: - Я не знаю, и даже не представляю, как мне загладить свою вину. Я уже извелся весь, - сказал принц, присаживаясь на кровать и гладя уснувшего малыша. - Это сложно, - задумчиво произнес владыка. - Ты слишком много горя причинил мальчику. И твое извинение должно быть искренним. - Я пытаюсь. Уже сто раз раскаялся в содеянном, но... - договорить ему не дал пастор. - Это мы знаем, что ты раскаялся, а Бенедикт этого не знает и не верит тебе. Поэтому надо придумать действенный способ, - и он снова о чем-то задумался. А в это время за дверью, прислонившись к стене стоял объект обсуждений и жадно прислушивался к разговору. Он никак не мог понять, подводит ли его слух или этот надменный тип и правда пытается найти способ получить его, Белки, прощение. Для него это было новостью. Он никогда бы не подумал, что его мнение может для кого-то что-то значить. А поди ж ты... И тут за дверью раздался голос Патрика, который даже в ладоши хлопнул, от чего Белка вздрогнул и едва не упал, так как задумался. Пришлось быстренько ретироваться, пока его не заметили подслушивающим. Поэтому, услышать то, что произнес пастор, ему не довелось. - А подари ему мечту! - глядя на принца, который недоуменно уставился на своего ближайшего помощника, он улыбнулся и стал излагать свою мысль. По мере того, как мужчина говорил, и у Эдмуна, и у владыки глаза становились все больше. - А откуда ты, вы знаете об этой мечте? – спросил Эдмун. - Случайно услышал, - начал мужчина. – Он ее рассказывал своему сыну. - Но как нам убедить Бенедикта отправиться туда, куда надо? - спросил принц. А владыка задумался. И решив что-то, тоже внес свою лепту. - Я кое-что придумал. Думаю, это должно сработать, - сказал он и вышел. Сафир отправился искать Белку, чтобы поручить ему весьма деликатное дело. Ему предстояло отправиться проверить границы государства, а на обратном пути надо было заехать к одному знакомому владыки, чтобы узнать о здоровье, так как того резко подкосила неизвестная болезнь. Выслушав поручение, юноша только согласно кивнул. Он и сам был рад побыстрее уехать куда-нибудь, чтобы не находиться рядом с принцем. Отправиться решил с самого утра. Но ночью к нему в комнату зашел объект его дум и мыслей. Сначала парень очень испугался, а потом решил: "Будь, что будет. Ведь не попытавшись, не узнаю". Вот только стоило принцу дотронуться до юноши, как того словно током ударило. Перед глазами пронеслись картинки того утра. Ведь то, что было ночью он не помнил. И... Больше ничего не смог. Схватив простынь, завернулся в нее и опрометью выскочил из комнаты. Не дожидаясь утра, он выехал прямо ночью. Ветерок дул в лицо, прогоняя мрачные мысли. Он анализировал свои ощущения. Отрицать того, что касания Эдмуна были ему приятны - он не мог. Но вот воспоминания не давали окончательно расслабиться и забыть. Глаза принца, которые сияли в лунном свете, ясно говорили о его чувствах к Белке, но тот по-прежнему не мог этого принять и простить. Со всеми делами Белка справился быстро, хотя всячески пытался продлить свое путешествие. И теперь он ехал обратно, причем, точно по тем ориентирам, которые ему указали и описали. Охрана, которую выделил юноше Сафир, волнуясь за него, слегка отстала, как будто специально, но Белку это не напрягло и не насторожило, так как знал, что она нужна всего лишь для вида, никто не будет нападать. Но положение обязывает. А когда лес перед ним расступился, то он замер от неожиданности и шока. На берегу речки стоял маленький белый расписной домик с замысловатыми резными узорами на крыше, окнах, заборе, дверях. Рядом был свой огородик. Где росла различная зелень, цветы и подсолнухи. В окно дома стучали ветки растущей в садике яблони. Вокруг бегали куры и петух горлопанил на заборе, совсем сбрендил средь бела дня. Шок и воспоминание. Этого у него никогда не будет. Мечта! Это же некогда была его мечта! Набежали непрошеные слезы. У него теперь есть целый дворец, но ради счастья он готов был бы и его променять на рай в шалаше. Он забыл, как дышать и не отрываясь смотрел на воплотившуюся мечту. Везет же некоторым, пусть хоть они будут счастливы. А подходя ближе к дому, он услышал детский заливистый смех, и приглушенный голос мужчины с очень знакомыми нотками в голосе, который что-то говорил малышу, а тот продолжал смеяться. "Этого не может быть", - подумал юноша и, прислушиваясь, пошел на смех. И замер, как вкопанный. Эдмун держал на руках ребенка и ни чьего-то, а их Мартина и целовал в животик, а тот заливисто хохотал. Белка уже не чувствовал бежавших по щекам слез. Он молча сполз по стене, наблюдая за этими двумя. - Малыш здоров, - повернувшись к юноше, отчитался Эдмун, а потом добавил. - Бенедикт, я приму любое твое решение, только позволь мне остаться рядом с вами. Белка задумался, но тут, будто о чем-то вспомнив, поинтересовался: - А как же ты будешь править? Ведь у нас две разные страны, причем, находящиеся на разных концах мира, - на это Эдмун, уложив ребенка, стал на одно колено и произнес: - Ради тебя я отрекусь от трона и останусь тут, с тобой. Мне больше не нужна ни власть, ни богатства. Для меня главное твое присутствие и нашего ребенка. Я люблю вас обоих и готов поступиться всем, - таких слов юноша точно не ожидал. Он-то думал, что тот сейчас начнет уворачиваться, чтобы повернуть все в свою сторону. А на деле вышло совсем по-другому. - Я все равно не смогу вот так сразу... - начал было Белка, но Эдмун только протянул ему руку: - Я не тороплю. Буду ждать столько, сколько потребуется, - с жаром произнес он. А Белка в этот момент сидел и думал: "Что я испытываю к Эду: любовь, ненависть, страх, влюбленность? Страх? Нет к нему я не испытываю, только к тому, что должно случиться. Ненависть? Она тонет в пучине других эмоций. Любовь или влюбленность? Все сложно. Влюбленность - это приятное увлечение, но оно временное. Любовь – когда ты не можешь жить без своего любимого, когда хочешь, чтобы он был рядом, довериться и доверять ему, как себе, а в будущем еще родить от него детей. О чем это я? И все же к этому счастью нужно стремиться и не бояться всю жизнь сделать и повторить прежнюю ошибку. Ошибки делают все и очень часто. А вот встретить и сберечь, и пронести то чувство, которое кто-то назвал таким прекрасным именем Любовь, могут не все. Как говорила тетушка Берта: «Нужно помнить, что идеальных отношений не бывает, особенно, когда партнеры наделали столько ошибок в самом начале, когда они должны будут привыкнуть друг к другу. И главное в это время признавать свои ошибки открыто и уметь прощать. Любовь не терпит высокомерия. Поэтому, если к тебе делают первый шаг - не отступай, дай шанс или потеряй его навсегда.» Поэтому и мне сейчас предстоит выбрать: дать ему шанс или потерять навсегда". И Бенедикт сделал свой выбор... Эпилог. Три года спустя. - Патрик, ты где?! - орал Сафир, собираясь впопыхах. - Мы же опоздаем. Где тебя носит?! - Я здесь, - вырос как из-под земли пастор. - Надо же было зелье заживляющее найти, магов поднапрячь, а теперь можем ехать. И они выехали. Оба всю дорогу волновались, что не успеют. Но при этом пытались друг друга успокоить. И вот, наконец, перед ними предстал домик, откуда раздавались крики. - Да что ты со мной носишься, как наседка над яйцом. Мне еще не время... - Я же волнуюсь, а ты никак себя не бережешь. Тебе рожать скоро, а ты все бегаешь... - Еще есть время, прекрати меня так опекать... Ой! Кажется, уже нет... После этого, владыка переглянулся с Патриком и опрометью оба мужчины бросились в дом, чуть ли не за шкирку таща за собой магов. Через полчаса нервного хождения по коридору, и прислушиваясь к тому, что происходит за закрытой дверью, трое мужчин с облегчением услышали детский крик. Вот теперь ни одна сила не смогла бы сдержать троих мужчин на месте, и они ворвались в комнату, где лежал счастливый молодой отец, а ему протягивали ребенка. - Девочка. Берта, - улыбнулся Белка вошедшим, а Эдмун, упав на колени перед кроватью, нежно поцеловал свое сокровище, которое за эти три года заставило его поволноваться, понервничать и посходить с ума, особенно, когда целый год пытался привыкнуть к прикосновениям и заботе. Но сейчас их отношения наладились, они узнали друг друга поближе, Эдмун ни разу не дал повода Белке нервничать. Время шло, дети, дай Боже, росли еще теми сорванцами. Берта ни в чем не уступала Мартину. Как она говорила, что все изучает наследник, она тоже должна знать, ведь ее корона ожидает тоже, и она тоже наследница. А то, что девочка, так это не беда. Руки, ноги, голова есть, все остальное не важно, и не важно, что бегает в юбках. Не сможет Мартин править двумя государствами в разных частях света. Да и дедушка Сафир завещал ей королевство, после родителей. Тетушка Берта души не чаяла в детях, да и друг Бенедикта Мартин, тоже помогал. Он же в свое время и убедил Белку дать шанс Эдмуну, мотивируя это тем, что ребенок не выживет без второго отца. И вот сейчас эта большая и дружная семья была счастлива. Они прошли через горе, потери, невзгоды чтобы, наконец, забыв все обиды, быть вместе, рядом...