Только между нами

      Анне жилось легче, Анна забыла о том, что такое женские проблемы. Кое-как смирившись с необходимостью ходить в туалет, Брагинская даже смогла найти некоторое количество плюсов от своего мужского обличия. Не надо было вставать на полтора часа раньше, чтобы успеть накраситься и причесаться. Да даже волосы можно было не сушить феном, они сами высыхали за пятнадцать минут.       Стеснения от наблюдения голого мужского торса, выросшая в обществе солдат, Россия тоже не испытывала. На следующее утро после того, как страны поменялись телами, Анна, одеваясь, не удержалась и подошла к зеркалу. В нем отразился взъерошенный, непривычно домашний в пижамных штанах, Германия. Девушка язвительно улыбнулась, сморщила нос, приподняла бровь, наблюдая за тем, как на чужом лице, появляются необычные для Людвига эмоции. Получалось глупо. Девушка рассмеялась и сложила губы бантиком, проведя рукой по накаченному животу:       — Моя прессуха круче всех, значит ждет меня успех, — девушка расхохоталась. А затем постаралась собраться и уже с совершенно серьёзным лицом произнесла, манерно растягивая слова. — Ну, а что вы хотели? В современном мире люди должны толерантнее относиться к меньшинствам. Да, да, я не шучу       Именно в жестах заключалась самая серьёзная проблема для России, но осознала она её не сразу. Все те привычки и манера поведения, которые были ей свойственна, совершенно не подходила для мужчины. И смотрелась это глупо, если не сказать странно.       В первый раз, придя на какую-то несерьёзную встречу со странами прибалтики, Анна плюхнулась на стул, закинув по привычке одну ногу на другую и подперев голову рукой, елейным голосом спросила:       — Ну что? Заждались небось, — и с издевкой добавила, как всегда делала сама, — мои сладенькие.       Прибалты переглянулись, Анна осознала масштаб катастрофы, а на следующий день вся Восточная Европа шепталась, что Германия совсем чокнулся и сменил ориентацию.       — Как ты могла, — Людвиг, которому по секрету поведал об этом инциденте Болгария, был в не себя от ярости. Россия молчала, понимая, что в произошедшем полностью её вина, но не желая открыто этого признавать.       Скандал удалось замять, но Анна с ужасом стала замечать нездоровый интерес Франции к её, вернее Людвига, персоне. Дошло до того, что Брагинской пришлось ему врезать.       Россия спокойно сидела в своем кабинете, пытаясь разобраться в бумагах, принесённых ей на подписания, когда в комнату зашёл Штайнмайер*. Поприветствовав страну, он заявил, что министр иностранных дел Франции пригласил его на футбольный матч, где они смогут обсудить кое-какие вопросы. Бонфуа тоже вызвался туда идти, и теперь политическая этика требует присутствия на стадионе и Германии. Видя вытянувшееся лицо своей страны, министр спросил:       — Что-то не так? Я был уверен, что ты с радостью согласишься. Хватит сидеть в кабинете, иногда надо и отдыхать.       Отвертеться не удалось. Так к футболу, нелюбимому Анной виду спорта, присоединились приставания Франциска. Первый тайм Брагинская сидела мирно, стараясь не обращать внимания на двусмысленные слова француза и сосредоточиться на игре. Где двадцать два игрока мучались, пытаясь забить один единственный гол. Но после перерыва, когда рука Бонфуа «совершенно случайно» оказалась у неё на колене не выдержала и врезала, не рассчитав силы.       Уже сидя с приложенным к распухшему носу льдом, француз недовольно проворчал:       — Всегда знал, что ты чертов извращенец и варвар. Совсем не знаешь толка в делах любовных.       С совершенно неожиданной сложностью Россия столкнулась, приехав в Японию. Всё, совершенно всё, начиная от кровати и заканчивая дверными проёмами, было меньше её роста. Приходилось постоянно пригибаться и внимательно следить за тем, чтобы ничего не сломать.       — Меня бесит твой рост. Он слишком большой.       — Не поверишь, у меня та же проблема. Твой рост слишком маленький.       Страны переглянулись. Анна закатила глаза, и получила несильный толчок от Германии:       — Не делай так, выглядит ужасно.

***

      Только вернувшись в свое тело, Анна поняла, какое это счастье — быть женщиной. Тратить время на уход за собой, а не на работу, использовать свой шарм и привлекательность для решения политических вопросов и позволять себя маленькие женские слабости.       Девушка с разбега прыгнула на кровать и раскинула руки.       — Хочу купить что-нибудь розовое.