Coup D'etat

      — Давайте веселиться!       Громкий голос СынРи прозвучал в полной тишине, разбавленной парочкой более тихих голосов, и следом за криком грянули разнокалиберные басы клубной музыки. Она не напрягает, не раздражает, но в то же время поддерживает в тонусе. Уж точно не заснёшь, коли сидишь недалеко от колонок. Вся эта жизнь со сменой картинок и персонажей начинала понемногу надоедать. Если раньше изменение положения вещей поднимало настроение, хотелось узнать больше, то сейчас было жутко скучно видеть этот театр льстивых улыбок и набор дежурных фраз, где изредка проскальзывает что-то новенькое. Может, ДжиЁн просто повзрослел и стал замечать подобное? Наверное, так и есть.       Лидер Квон пьёт и не может напиться. Не удивительно — разве можно утолить жажду алкоголем? То ли это был виски, то ли что-то покрепче, что так добродушно успел намешать СынРи, — это не имело особого значения. Хотелось быстрей уснуть и не проснуться. Ну, то есть, проснуться, конечно, но тогда, когда все проблемы решатся сами собой. Когда всё станет как прежде, когда нетизеры заткнут свои рты в его сторону, когда работа вновь начнёт приносить удовольствие. Где-то ДжиЁн слышал, что работа — это когда ты делаешь то, что тебе не нравится, а вот хобби — это когда делаешь то, что удовлетворяет твои душевные потребности. Хотя, любой другой на месте ДжиЁна прыгал бы от счастья, как минимум до потолка. Ведь, в принципе, никаких проблем и не наблюдалось. Новый альбом был успешнее предыдущего, череда концертов и фанмитингов подошла к концу, неделя моды (которая только условно называется «неделей», а на деле целый месяц отнимает) тоже осталась в прошлом, однако всё равно ощущался какой-то внутренний дискомфорт. Хотелось устроить себе каникулы, но разве в этом мире остались ещё места, где его симпатичную мордаху не узнают? Место, где не будут косо смотреть, выискивая недостатки или только и ожидая ошибки с его стороны? Вряд ли. Разве что на Северный полюс можно отправиться, но ДжиЁн не любил холод. Так что идея путешествия отпадала сама собой. Можно остаться дома, почитать книги, посмотреть фильмы — такой способ отдыха никто не отменял. В конце концов, можно действительно проспать часиков так двадцать. Набраться сил, поразмыслить о делах насущных. Или вообще о них не мыслить. Но скорее всего больше суток дома он не протянет. Место, которое по идее должно быть самым уютным и приятным, давно не вызывало подобных чувств. Дома было некомфортно. И ДжиЁн точно не знал, почему именно так. Если бы лидера спросили о месте, где он чувствует себя в своей тарелке, скорее всего это была бы звукозаписывающая студия.       В клубе было тепло, даже жарко, но ДжиДи было холодно. Он попросил рядом сидящую девушку, которая тут же расплылась в улыбке, что её заметили, чтоб она закрыла входную дверь или окно. Это прозвучало настолько тихо, что он не услышал собственной просьбы. То ли было слишком громко в клубе, то ли он слишком тихо и неразборчиво пробормотал. Девушка лишь сказала, что если он замёрз, она поможет ему согреться, недвусмысленно намекая на уединение, на что лидер громко хмыкнул и отвернулся. Не интересно ему это было. Не хотелось ему секса. Ничего не хотелось. Домой хотелось. Спать. Завернуться в тёплое одеяло, как в кокон и долго-долго поспать. О чём он тут же заявил своему менеджеру. Или охраннику. Или кому-то из танцоров их труппы. ДжиЁн даже не помнил, по какому поводу они вообще собрались сегодня большой семейкой YG в этом клубе. Наверное, это был какой-то важный праздник, что-то очень значительное. Раз даже их сонбэ и директор были. Но сколько он не силился, а вспомнить, зачем он здесь, не мог.       — Поехали, я отвезу тебя.       Это был менеджер. Причем, не его, а, кажется ЁнБэ, но это, впрочем, не играло большой роли. Какая разница, кто будет довозить его пьяную уставшую тушку домой? Дами всё равно дома, так что должна встретить и уложить в постельку. От осознания того, что сестра о нём позаботится, ДжиЁн расплылся в глупой улыбке и, лениво поднявшись с диванчика, поплёлся за менеджером. Было около одиннадцати, вечеринка была лишь в самом разгаре, но ДжиЁн жутко устал и не желал веселиться. Да и куда там веселиться, когда голова вообще не соображает и так сильно крутится, что потолок стал полом, а пол — потолком. Мужчина-менеджер, имя которого лидер к своему стыду забыл, очень быстро что-то сказал ЁнБэ, тот понимающе закивал, и они наконец вышли на свежий ночной воздух.       ДжиЁн пластом упал на задние сиденья автомобиля, силясь не уснуть по дороге. Он лишь невнятно попросил менеджера-водителя включить печку и радио. Вообще, это была его небольшая привычка. Квону нравилось кататься по ночному Сеулу и слушать радио. Не то чтобы он очень любил слушать, что там вещает диктор или рассказывает очередной айдол, даже если крутили песни его собственного сочинения, он просто слушал чьё-либо бормотание. И тогда складывалось ощущение, что он не один. Что рядом с ним едет кто-то ещё, описывает историю прошедшего дня, делится пережитыми эмоциями, восторженно повествует о прекрасных моментах.       Как и сейчас, ДжиЁн силился не уснуть, слушал внимательно, что же сегодня произошло в столице. Говорили, о прогнозе погоды на неделю, что будут дождливые дни. Что-то об импортозамещении и договоре с Великобританией. Дальше был краткий репортаж о последних успешных альбомах, где, конечно же, упомянули группу, представляющую не только их страну, но и всю Азию, «Big Bang».       — И сегодня у нас в гостях уважаемый многими критик, составляющий максимально объективные суждения об артистах Кореи и Японии, очаровательная Хана Дюфур.       — Добрый вечер, сонбэнним, — поздоровалась женщина.       Как только ДжиЁн услышал это имя, как только понял, кто это, сонливость как рукой сняло. А ещё захотелось опустошить свой организм от всей сегодняшней еды, простейшим способом «два пальца в рот». Эта самая Хана Дюфур, эта японка европейского происхождения, действовала на ДжиДи словно катализатор. Он начинал злиться, раздражался, настроение портилось мгновенно.       Особых причин для этой ненависти не наблюдалось. Обычно сложно объяснить, почему любишь того или иного человека. С ненавистью та же ситуация. Она его просто раздражала. Внешне, как человек. И характер бесил. И если бы ДжиЁна попросили описать Хану Дюфур парой слов, он бы без затруднений заявил: «Неизлечимый кретинизм». Пожалуй, не было на этой планете людей, который успешный G-Dragon не переносил настолько сильно. Тем более, женщину. Ведь, в принципе, легко привыкнуть к мнениям нетизиров, антифанатов, критиков и так далее. Их осуждения были неприятны, расстраивали, но их можно было стерпеть. Потому что они все незнакомые люди, малосведущие в области такого тонкого искусства, как музыка. Но эта женщина хорошо разбиралась в искусстве, у неё был музыкальный слух, она объективно оценивала произведения и, подмечая недостатки, указывала на те недоработки, которые видел и сам Квон. Не только в своих работах. Многие авторы песен допускали недочёты в своих детищах, за что были жестоко раскритикованы и морально уничтожены хладнокровной Ханой Дюфур.       ДжиЁна бесила её улыбка. Вечная улыбка. Ему казалось, что даже на похоронах она будет лыбиться во все тридцать два белоснежных зуба. Это было не искренне. От такой улыбки хотелось удавиться, она не радовала глаз, приносила лишь одно расстройство.       — Что вы думаете о прошедшем годе?       — Безусловно, он был насыщенным. Было много успешных камбэков, — промурлыкала она своим слащавеньким голосом.       — Может быть, кто-то вам особенно запомнился? — задал следующий вопрос диктор.       — Сложно выбрать кого-то одного. Но, пожалуй, я по достоинству оценила альбом «MADE Series» группы «Big Bang».       ДжиЁн напрягся. Ему казалось, что Хана Дюфур играет на публику. Эта была напыщенная, не самая лучшая сцена, которую она плохо играла. ДжиЁн не поведётся на её слова. Наверняка, эта «критичка» думает совершенно иначе. Сейчас точно скажет, что в «BangBangBang» слишком быстрый темп, «Bae Bae» — чересчур развратная, а «Loser» — песня для несостоятельных и безответственных личностей, не способных справиться с собственными трудностями.       Однако Хана по сценарию, придуманному композитором не пошла. После приятных слов, радующих любого, кроме хмурого автора песен, заиграла «If you». Всё равно он не верит её словам. Она действительно льстит. В её похвале ни грамма искренности, сплошная показуха. Скорее всего, папа Ян заплатил или наоборот пригрозил увольнением, она и захлопнула варежку; благополучно расхваливает альбом, над которым Квон трудился, проливая пот и слезы несколько лет.       — Она обманывает, — недовольно пропыхтел лидер, состроив недовольную гримасу.       Водитель прыснул в кулак, надеясь, что его не услышат. Увы, чуда не случилось. ДжиЁн обратил внимание; выражение лица так и кричало: «Что смешного я сказал?»       — Просто, чтобы Хана Дюфур не говорила, ты будешь недоволен, — пояснил шофёр.       Лидер и сам прекрасно это знал. И не скрывал своей неприязни в любых проявлениях. Впервые ДжиЁн услышал имя этой «критички» лет пять назад, когда звезда Азии переживала не лучшие времена. На него вылились тонны обвинений, что его первый сольный альбом — плагиат. Тогда он много грязи наслушался. Самую обидную фразу он помнит до сих пор: «G-Dragon, кража и отсутствие совести скинут тебя с Олимпа!» В тот год даже ленивый говорил о звёздной болезни лидера «Big Bang» и что с таким отношением к работе в индустрии развлечений он долго не протянет.       В те года о Хане Дюфур еще никто не знал. Ни в Японии, ни тем более в Корее. Но в одно мгновение из никого, она стала чуть ли не Богом для верных фанатов «Big Bang». V.I.P. сканировали и рукоплескали, готовы были на руках её носить, возвели в ранг звёзд. Ничего существенного она не сделала, лишь написала оправдательную статью, доказывающую невиновность ДжиДи. Все остальные критики стихли, нетизеры ещё полаивали, но в очень узком кругу. Имя ДжиЁна было очищено. Оно сияло белизной. И лидер Квон был благодарен. О чём и сообщил Хане. Она тогда лишь хмыкнула, сказав, что её поступок не стоит благодарности.       — Мне нужно было повышение. Благодаря моей статье я его получила. Это лишь бизнес. Во мне не говорило человеческое.       Вот что она тогда сказала. ДжиЁн опешил даже не от слов, а оттого, как сильно отличался тот образ, который он рисовал в голове, предвкушая встречу со своей спасительницей, с тем, что он увидел. Нет, Хана Дюфур была симпатичной, даже красивой, скорее всего из-за смешенных кровей. Она была стройна, достаточно высока. В общем, её красота заключалась в органичной слаженности тела. Идеальные пропорции, как говорится. А вот то, что красивый человек, говорил такие гадкие слова, заставило ДжиЁна чуть ли не расплакаться. Так не должно было быть. Квон ушёл тогда ужасно недовольным, разозлённым и поклялся себе, что больше никогда не встретится с этой женщиной.       Но судьба распорядилась иначе. Не прошло и полгода, двух лет, если быть точнее, ДжиЁн был впутан в ещё больший скандал. На этот раз масштаб случившегося был куда мощнее. На весь мир грянул. «G-Dragon употребляет наркотики», «Конец карьере дракоши-наркоши», «Песенка лидера Big Bang спета», «Марихуана — вот истинное лицо G-Dragon’a». Журналы и газеты пестрели подобными заголовками. Теперь уже точно каждый говорил о своей неприязни и даже ненависти к «наркоману». Тут не то что верные поклонники, постоянно чистившие его имя, отвернулись, даже мемберы его собственной группы косо смотрели. Доверяли, но в глубине души держали подозрения. Благо, хоть родители оказались верны. Мама его также любила, отец также в него верил, сестра продолжала подшучивать. Его отстранили от работы на шесть месяцев. И это было ужасно обидно. Он не злился на руководство компании, логично, что ему запретили появляться на ТВ.       Было горько, что его ложно обвинили в наркомании, приписав ещё пару десятков грехов, в которые он чуть ли сам не поверил. Такие истории придумывали, что ДжиЁн сомневался, он ли главный персонаж этих небылиц. В тот раз имя Ханы Дюфур тоже маячило у всех на виду. Но не так лучезарно для Квона, как это было в прошлый раз. На этот раз милая спасительница приняла на себя роль врага номер один, воина, карающего мечом правосудия, недоброжелатель и ещё много нецензурных слов описывали её тогда. Правда, так говорил лишь ДжиДи и некоторые люди лейбла. Для всего остального населения Кореи, от мала до велика, она стала олицетворением справедливости и добродетели. Именно она написала самую первую статью о курении G-Dragon’ом марихуаны. Именно её хвалили, что она открыла правду на милое личико лидера первой группы республики, за которым прячется гниль и чернота.       ДжиЁн был растоптан. Его косточки перебирали за каждым углом. Люди копались в его грязном белье так тщательно, будто мебель в новый дом выбирали. История обрастала новыми подробностями. Сплетничали даже дети. На улице не давали прохода. Почти всё время заточения ДжиЁн провёл дома. Наверное поэтому сейчас он не чувствует это место родным, хоть они и живут с Дами в другой квартире.       Песни из альбома закончились также быстро, как и начались. Как собственно и дорога — они стояли под многоэтажкой. Из-за резкой смены положения, с непривычки закружилась голова. Лидер Квон еле устоял на ногах.       — Какой код от дома? — менеджер подхватил еле стоящую на ногах звезду и потянул к входной двери. ДжиДи сонно пробурчал цифры, и они вошли.       Дами обычно ложилась спать рано, поэтому, когда пьяный брат появился на пороге, она скривила злую гримасу, но промолчала. Указала, куда проводить лидера. Поблагодарила менеджера. Пожелала спокойной ночи.       — Я не ожидала тебя сегодня. Думала, завтра к обеду явишься, — пробурчала она, ежесекундно вздыхая, пока пыталась расшнуровать ботинки брата. — Спокойной ночи, — сказала она, выключая свет в его спальне.       ДжиЁн был в полусонном состоянии, но невероятно благодарен сестре. О Хане Дюфур он благополучно забыл. Больше она его не беспокоила.