***
Вместо обещанных семи месяцев, съемки продлились почти год. Одиннадцать долгих месяцев лишений и тяжелой работы. Одиннадцать месяцев постоянного искушения рядом с Томом. Из-за того, что Иньярриту решил снимать картину в условиях натурального освещения, съемочный день длился от силы пару часов. Все остальное время я тратил на изучение местности, чтение книг по истории и бесконечные репетиции. Мне хотелось сыграть своего персонажа как можно лучше, я отыгрывал сцену за сценой, снова и снова, оттачивая каждое движение, каждое выражение лица. Очень часто ко мне присоединялся и Том. Когда находишься столь близко к объекту своего вожделения, а вокруг, зачастую, никого нет, сложно оставаться нарочито безразличным. И вот, однажды, в ходе очередной такой репетиции, я чуть было не сорвался и не испортил всю игру. Мы репетировали сцену драки Гласса и Фицджеральда. Том только что хорошенько заехал мне по физиономии и с победным криком повалил меня на пол. Жесткие доски впились мне в позвоночник, а из рассеченной губы хлынула кровь, наполнив рот металлическим вкусом. Обездвиженный, я лежал на полу, ощущая приятную тяжесть восьмидесяти килограммового бородатого Харди и, к своему ужасу понимая, что у меня встал. - Ты меня раздавишь, приятель, - я попытался отпихнуть Тома в сторону, но тот не двинулся с места, широко расставив руки по обе стороны от меня, для большей устойчивости. Лихорадочный блеск его глаз и хриплое рваное дыхание, к сожалению, никак не способствовали спаду моего возбуждения. - Том, слезь с меня, ну, - выдохнул я, стараясь скрыть замешательство. - Нет, - усмехнулся он, сильнее вдавив меня в пол. - Ты мне губу рассек, возможно, я умираю, - напомнил я. - От рассеченной губы? - хохотнул Харди. - Это просто царапина, не смеши. Тебе таких сотню каждое утро рисуют, в следующий раз на одну меньше рисовать придется. Я просто сэкономил твое время, сможешь провести в кроватке лишние десять минут. Не за что! - Ох, что бы я без тебя делал, дружище, - выдавил я из себя. Его восемьдесят килограммов уже начинали меня немного беспокоить. Кроме того, меня очень волновал вопрос: почувствовал ли Том мой член, упирающийся ему куда-то в район живота, через всю свою одежду? - Знаю, можешь не благодарить, - Харди снова широко ухмыльнулся, сверкнув глазами. - Повторим еще раз? - На сегодня, пожалуй, хватит. Мне наконец удалось отпихнуть его в сторону и сесть. Алая струйка тут же побежала по подбородку. - Возьми, вот. Том уже принял сидячее положение и теперь протягивал мне что-то. Опустив глаза, я с изумлением увидел в его руке белоснежный, свернутый вчетверо носовой платок. Больше всего меня поразило не то, что здоровый мужчина, мой коллега, протягивает мне платок, как какой-то напудренной барышне, а то, что в одном из множества карманов, на затрапезного вида куртке, оказался безупречно ровный квадрат белой ткани. Словно прочитав мои мысли, Том ухмыльнулся и сказал: - Англичанин в любой ситуации должен оставаться джентльменом. Я молча кивнул и аккуратно промокнул кровь. Белый край окрасился ярко-алым.***
После этого случая, я понял, что мне следует держаться подальше от Тома. Я больше не мог доверять себе. Мое собственное тело предало меня, и впредь следовало соблюдать дистанцию. Но как бы я ни старался, Том словно преследовал меня. В обеденный перерыв, за завтраком и ужином, в перерыве между дублями - он неизменно оказывался рядом, готовый острить по любому поводу, хоть как-то связанному со мной. Язва Том Харди. Он прочно сидел у меня в голове, как заноза, которую можно извлечь только хирургическим путем и только с неизменно следующим повреждением мозга. То есть - никак. Тогда я решил применить другую технику. Попытался убедить себя, что всё это мне только кажется, и на самом деле, нет в его поведении никакого подтекста, я сам себе всё придумываю. И, как ни странно, мне это почти удалось. Но тут Том отколол новый фокус.***
- Сегодняшняя сцена с лошадью будет очень впечатляющей, - сказал Донал Глисон, отпивая пива из своей кружки. - В этом году "Оскар" твой, Лео, готов биться об заклад. - Лео получит "Оскар"? Не выдумывай, Глисон, а про кого тогда будут шутить в интернете? - Том, который "совершенно случайно" сел прямо возле меня, растянул губы в широкой ухмылке. - Спасибо за ваши теплые слова, - пошутил я в ответ. - Лео, Лео, Лео, - нараспев произнес Харди, кладя руку на спинку нашего общего сиденья, словно пытаясь обнять меня. - Кому как не друзьям говорить тебе правду? Мы же все тебя здесь любим, верно я говорю, ребят? - тут он заговорщически подмигнул окружающему нас касту и склонился ко мне так низко, что я мог ощутить его дыхание на своем лице. Все вокруг заулыбались и одобрительно загудели, а Том продолжал с серьезным выражением лица: - Откровенно говоря, дружище, я ведь могу говорить с тобой откровенно? - он как бы невзначай придвинулся чуть ближе. - Разумеется, - кивнул я, понимая, что за этой фразой последует очередная острота в мой адрес. - Так вот, откровенно говоря, актер ты так себе. За столом раздались смешки, Глисон, меньше всех в нашей компании понимающий юмор, возмущенно фыркнул. - Нет, серьёзно, если бы ты был хорошим актером, тебя бы не динамили столько лет, согласись? - Что ж, твоя правда, Том, - улыбнулся я. - Я и сам уже начал догадываться об этом. - Том, что за бред ты несешь, Лео прекрасный актер! - с жаром вступился за меня Донал. - Лучший из лучших, с кем мне доводилось работать вместе! - Не кипятись, Глисон, Лео не обижается на мои слова, мы ведь друзья, - тут Харди чувствительно хлопнул меня по плечу. - Он и сам не поставит на свой "Оскар", верно я говорю, Лео? - Да нет, я мог бы поставить на это, - задумчиво протянул я, включаясь в игру. - Серьезно? Брови Тома удивленно взметнулись вверх, он смешно наморщил нос и театральным шепотом сообщил окружающим: - Он просто любит проигрывать. Я только усмехнулся и покачал головой. Сегодня выдался тяжелый день. Полностью обнаженный и весь перепачканный в краске имитирующей кровь, я добрую сотню раз залазил внутрь до жути реалистичного чучела мертвого коня. И, на протяжении всех этих дублей, я почти физически ощущал на себе горящий, оценивающий взгляд серых глаз. Обладателю этих серых глаз, однако, тоже пришлось трудиться, а потому его шутки сегодня были немного пресными, и я непроизвольно зевнул. - Знаешь, Лео, а я вот не люблю проигрывать, - сказал вдруг Харди, и что-то в его голосе заставило меня поднять глаза, встретившись с холодной сталью. Тон его был по-прежнему шутливым, но что-то неуловимо изменилось. я как будто разозлил его чем-то. Своим поведением? - И я готов биться об заклад, что ты не получишь "Оскар", - провозгласив это, он откинулся на спинку сиденья, растянув губы в довольной ухмылке. - Что скажешь, Лео? Готов спорить со мной, а? - На что спорим? - спросил я, кожей ощущая всеобщую заинтересованность. - На деньги? - П-фф, какой ты пошлый, деньги есть у всех! - На что тогда? - На желание, Лео, - глаза Тома странно блеснули. - На желание.