***
Он уехал ещё до рассвета. Лайла слышала, как ворота громко лязгнули, как дождь барабанил по окнам, но сама продолжала лежать в постели, зачем-то ощупывая простынь там, где совсем недавно лежал Стэн. Нет, Делайла понимала, что рано или поздно этот день настанет. Она видела, как Стэн с тоской смотрит на буйные морские воды, видела, как с печалью и горечью следит за горизонтом, а потому новость о его отъезде отнюдь не стала для неё сюрпризом. Это был лишь вопрос времени. Но больно было всё равно. Пусть он и не оставлял её одну. Рядом с ней были верные слуги, телохранители, их дочь. Дочь. Так странно было осознавать, что где-то в соседней комнате сопит её плоть и кровь. Их малыш. Девочка, тело которой было таким же сильным, как и у отца, но её лицо… Оно было материнским. Те же самые зелёные глаза, вздёрнутый нос и пухлые губы. Казалось, девочка взяла лучшее от обоих родителей. Но она отличалась и от человеческих детей, и от кунари. Её кожа имела едва заметный сероватый оттенок, лицо выглядело несколько диковатым, но эту диковатость сглаживали нежные черты лица и вечно улыбающиеся глаза. С её рождением изменилось многое: Лайла поняла, что и правда обрела счастье в этом диком и совершенно непонятном мире, Стэн никогда не подходил к ребёнку (кунарийские законы не позволяли родителям растить своих детей), однако слишком уж часто по ночам Делайла слышала, как кунари уходит в соседнюю комнату к дочери. Пусть он никогда в этом и не признавался. Но люди… Они относились с подозрением к ребёнку. Никто не решался выставить свои претензии тем, кто помог Ферелдену справиться с Мором, но рано или поздно все подвиги уходят на второй план, и прошлое становится лишь прошлым. Вокруг замка, который Алистер любезно подарил Делайле, были сооружены оборонительные конструкции на случай, если что-то пойдёт не так. Лайле всё это казалось лишним, но Стэн так не считал, слушая донесения очередного шпиона. Раздался детский плач, выведя на миг девушку из размышлений. Делайла на цыпочках добралась до кровати своей дочери и аккуратно опустилась на колени перед ней. Погладив девочку по щеке, она тихо прошептала: — Это всего лишь сон. Страшный сон. Я рядом, тише. И дочь всегда успокаивалась после этих слов. А Лайла ложилась рядом с ней и дальше они уже спали вместе до самого рассвета. Казалось, что эта идиллия будет длиться вечно: ведь и с дочерью было всё хорошо, и Стэн присылал письма каждый месяц, и её бывшие товарищи часто навещали её. Вот только… Разве бывает такое, чтобы счастье было долгим?..***
Кап-Кап. Наверное, это дождь? — Это всего лишь сон, страшный сон. Тише… — сорвался с губ Лайлы сдавленный плач. Она подскочила на кровати и обхватила плечи руками. Холодный лунный свет падал прямо на посеревшее лицо. — Нет, этого не может быть. Не может быть. Он не мог забрать мою дочку, нет. Не мог. Не мог. Кап-кап. Словно капает кровь. Капает, собираясь в огромные лужи. — Нет… Нет… Лайла начала рыдать в голос, понимая, КАКОЙ выбор она сделала когда-то. Жизни всех её друзей, любимого, всего мира. В обмен на её дочь. Демон пришёл к ней во сне. Времени мало. — Неужели нет другого выхода? — жалобно проскулила она в пустоту. Несколько лет. Не больше. Она должна найти способ спасти дочь. Должна. Кунари не помогут. У них её ребёнка не примут. Даже с помощью Стэна. Так лишь он получит осуждение со стороны соплеменников, а на дочь их наденут цепи, путы и заставят быть оружием в руках у власти. Люди? Неужели в полуразрушенной башне магов она будет в безопасности? Среди постоянных возможностей встретиться с демонами? Живя взаперти? Не имея права на то, чтобы быть счастливой? Тал-васготы. Решение пришло словно само собой. Это её соплеменники. Они научат её, как справиться с демоном, они вырастят её. И она будет жить. Неужели Лайла ни этого хотела? Вот только страх всё равно сковывал каждую частичку тела девушки. Она не хотела расставаться с дочерью. Не хотела. Это было вовсе не эгоизм, нет. Она не была уверена в том, что расставание поможет. Делайла аккуратно зажгла давно потухшую свечу и принялась за письмо. Нужно было найти васготов, которые примут её девочку, которые помогут той избежать участи, уготовленной ей демоном: безвольный сосуд, полностью подчиняющийся воле твари, сидящей в голове. Женщин вздрогнула, представив такую возможность. Нет. Её дочь никогда не станет одержимой. Никогда. Лайла была готова на всё. Абсолютно. Даже отдать себя в жертву демону. И кого бы то ни стало. Только не своё дитя. Только не их со Стэном ребёнка.***
С улицы раздавался радостный детский смех, что сливался с журчанием ручья, превращаясь с ним в единое целое. Ветер слегка колыхал шторы из-за распахнутых окон, отчего белая ткань плавно плясала под музыку природы и звонкий детский голосок. Делайла молча сидела за столом, с улыбкой посматривая в окно, за которым совсем ещё маленькая девчушка резвилась в ручье под неустанным присмотром старой няньки. Малышка нетвёрдой походкой сделала несколько шажков, а затем с громким смехом плюхнулась в воду, отправляя столп брызг в разные стороны. — Вы же понимаете, что больше её тут держать нельзя? — вывел Делайлу хриплый голос из задумчивости. Женщина дёрнулась, чуть сморщившись из-за того, что стоящий рядом мужчина озвучил то, что вот уже долгое время не давало ей покоя. Пора было отпустить дочь. Но женщина не могла пересились себя. — Здесь она в безопасности, — прошептала Лайла, стараясь убедить в этом скорее саму себя, нежели гостя. — Она другая. Вы это и сами знаете. Люди ненавидят и презирают всё то, что хоть как-то отличается от них. Неужели вы хотите, чтобы ваша дочь всю жизнь провела в одиночестве, боясь и ненавидя себя лишь за то, что отличается от других? С нами она будет в безопасности. Ветер на миг ворвался в комнату, чуть растрепав длинные волосы Делайлы. Женщина медлила с ответом, чувствуя, что сердце не желает мириться с мыслью, что пора прощаться с самым дорогим созданием. — Я могу отправиться с ней? — практически не размыкая губ, произнесла Лайла. — Нет. — А если я откажусь? Если не захочу отпускать свою дочь? Мужчина на миг замялся, а затем пробормотал, проследив за взглядом Делайлы, что был направлен в окно: — Вы любите свою дочь, а значит отпустите. С Тал-васготами она будет в безопасности. День постепенно двигался к завершению. Люди начинали возвращаться с полей, и их далёкие голоса влетали в настежь распахнутое окно вместе с запахом свежескошенного сена. Лайла глянула на дочь, что сидела на нагретом солнечными лучами валуне, словно стараясь впитать в себя последние лучи заходящего солнца, а в голове промелькнули строчки из гневного письма Стэна. — Позвольте мне её увезти, — раздался спокойный голос гостя. — Ей будет лучше со своими родичами. Прикрыв глаза, женщина медленно развернулась лицом к сидящему за столом кунари. Она знала, что он прав. Знала, что дочери больше нельзя оставаться здесь: среди тех, кто готов убить, растоптать, уничтожить её дитя, её дочь, что была слишком опасна для окружающих, по их мнению. И самая главная опасность… Демон. — Когда? — вырвалось, наконец, из горла женщины едва слышный хрип. — Сегодня же. Лайла кивнула и молча вышла из комнаты, оставив гостя наедине с тишиной и тенями, что постепенно пытались заполонить собой всё. Вечерний воздух приятно охладил разгорячённое тело, позволяя чуть расслабиться. Трава громко шелестела под ногами, вторя буйству мыслей, что заставляли сердце трепетать в груди. А Лайла же, не отрываясь, смотрела на свою единственную дочь. На существо, дороже которого у неё не было. А теперь… она должна была отдать её. Отдать, чтобы та была счастлива. Или ей так казалось?..***
Снег крупными хлопьями падал с неба, кружась и играя. Местность была совершенно безлюдна. Конечно, если не считать одинокую фигуру, стоящую у самого края пропасти. Ветер усиливался с каждым мигом, и человек поплотнее завернулся в плащ, бросив взгляд на изрыгающее зелёное свечение небо. Постоянно озираясь по сторонам, мужчина хмурился. Благородные черты лица и дорогой тяжёлый меч, висящий на поясе, выдавали в нём аристократа. Вероятно, он кого-то ждал. Друга? Возлюбленную, может? Или шпиона, с которым решил встретиться подальше от посторонних глаз? Вот только глаза его не выражали радости перед предстоящей встречей. Они казались совсем мутными от волнений и тревог. Глянув в очередной раз на небо, мужчина неприязненно поморщился: жуткие дыры и исходивший из них зелёный свет вызывали в нём дрожь. — Давно здесь? — раздался хриплый женский голос откуда-то сбоку. Мужчина вздрогнул, буквально на миг коснувшись рукояти меча, а затем отрицательно мотнул головой. Лицо его стало более живым и радостным. Если за радость можно считать чуть поднятые уголки губ и сочувствующий взгляд, конечно… — Я рад видеть тебя живой, Лайла, — начал было мужчина, но поймав взгляд зелёных глаз на миг замолчал. Лицо её осунулось за эти годы. Былая искра исчезла из глубины глаз, а на лице пролегли глубокие морщины от бессонных ночей и тяжестей жизни. — Лайла, мне так жаль. Женщина дёрнулась, словно от удара, и на миг, буквально на миг, в глубине глаз её отразилась ужаснейшая мука, пусть она и моментально совладала с собой. Вновь лишь пустая маска смотрела на короля Ферелдена. Легонько подняв руку и, дотронувшись до места, где бьётся сердце, Делайла произнесла хриплым от долгого молчания голосом: — Прошу, передай ему это письмо, когда он вернётся. Алистер нахмурился и недоверчиво посмотрел на протянутую руку, в которой лежал дрожащий от ветра конверт. Казалось, что лист бумаги вот-вот вырвется и полетит далеко-далеко — как можно дальше от этого жуткого разорванного неба, от холода, от бесконечных слёз своей владелицы. Алистер аккуратно взял письмо, на миг коснувшись окаменевшей ладони Делайлы. — Почему ты сама не скажешь ему то, что так старательно писала? Стэн вот-вот должен прибыть, ты прекрасно это знаешь. И я не думаю, что он счастлив будет узнать, что за время его отъезда пропала не только его дочь, но и… — Замолчи, прошу! — вырвался из груди Делайлы сдавленный крик. Слёзы брызнули из глаз, и женщина отвернулась на миг, чтобы не показывать былому другу всю глубину своей тоски. Пока она пыталась совладать с собой, Алистер перестал хмуриться и аккуратно приобнял совершенно безвольную Лайлу, поглаживая её по спутанным от сильного ветра волосам. — Я передам. Передам. — Он вытер перчаткой солёные слёзы с её лица и тихо спросил: — Куда ты отправишься? Неторопливо отстранившись, Делайла извиняюще покрутила головой из стороны в сторону. Она не была уверена в своих действиях, не знала, к чему именно это приведёт и не сделает ли она ещё хуже. Мор она остановила, предотвратила события в Киркволле, взрыв на Конклаве. Вот только… Предотвратило ли это дальнейшую судьбу мира? Нет. Просто изменились места, изменились люди, которые должны были стать центром истории. Да и Фен’Харел, древний эльфийский Бог никуда не исчез. Но теперь совершенно неясно было, где именно он находится. Кто именно стал Инквизитором. Но Делайла не могла просто сидеть, зная, что вот-вот всё станет ещё хуже. Это было не в её силах. Их со Стэном дочь им не вернуть. В этом женщина была уверена. Демон обещал забрать свою долю. Оставалось лишь надеяться, что Тал-васготы смогут защитить девочку. А значит, нужно было попытаться помочь возрождающейся, по слухам, Инквизиции. И уплыть как можно дальше от возможного пребывания её ребёнка. Это и была цель Делайлы. Последняя цель. — Прощай, Алистер, — едва заметно улыбнулась Лайла. — Прощай, — раздался грустный ответ. Женщина на миг задержалась взглядом на таком родном лице друга, а затем отвернулась, с ненавистью посмотрев на небо, из которого каждую секунду вниз спускались демоны на стонущий от войн Тедас. — Да хранит тебя Создатель, Лайла, — послышался из-за спины тихий шёпот. Женщина не обернулась. Лишь прижала ледяную ладонь к груди. Она будет сильной. Она обещала своей малышке, что справится. Как и та обещала матери быть смелой и ничего не бояться. Даже ночных кошмаров и монстров, которые приходят в них… «Всё будет хорошо»