Что делать, если твой классный руководитель — Сатана

На перемене я решила забежать в столовку, прикупить себе что-нибудь съестное, а то, несмотря на плотный завтрак, снова хотелось есть. Какое ж я вечно голодающее чудовище... Очередь там была длиннющая, и я сразу почувствовала себя неуютно. Ненавижу это ощущение, как будто ты стоишь не в очереди вовсе, а в очертенелом стаде баранов, поэтому я поспешила уйти. На следующей перемене вернусь пораньше... Но пока я, наконец, пробралась к стенду с информацией, чтобы выяснить, где будет проходить урок этой религии, и наконец нашла нужное объявление, прозвучал звонок. Я зевнула и, решив, что все равно уже опоздала, степенно пошла к пятьдесят четвёртому кабинету. – Извините, можно войти? – дверь с трудом поддалась, видимо, из-за того, что в кабинете форточка была открыта. – Макарова? У меня сил нет уже тебя отчитывать. Где ты пропадать изволила? – устало спросил учитель. – По уважительной причине, – мрачно бросила я, закрывая за собой дверь, я-то думала он хотя бы сейчас от меня отстанет, так не-ет же, надо обязательно привязаться к чему-нибудь, – я номер кабинета смотрела внизу, на стенде. – Садись, – он указал на свободное место на первой парте, прямо перед учительским столом. О, так вот какая ужасная участь грозит опоздавшим, то-то я смотрю, весь первый ряд перед его столом так скажем, «не густо заселен». И тут меня ждал один сюрприз. В виде скучающего Искариота на подоконнике. – А ты чего здесь делаешь? – поперхнулась я, стараясь, чтобы для остального класса это не выглядело, как «тихо сам с собою я веду беседу...» – Я здесь наглядное пособие, – фыркнул Нечистый, пересаживаясь ко мне за парту. – Ты как, после встречи с этой полоумной-то? – Да живая вроде как, даже умудрилась обойтись без сотрясения мозга, – и тут мне в голову совершенно случайно пришла одна мысль. – Иуда, а ты что, без очков совсем ничего не видишь? – Чертовски верно подмечено, – вздохнул он, – когда они разбились, я уж подумал что все, апокалипсис. Я же без них вас даже друг от друга отличить не смог. – Ясно, – неразборчиво пробормотала я, положив голову на руки. – И-извини... – Эм... За что? – Иуда недоуменно изогнул бровь. – Я подумала, что ты просто так сбежал... – Ну-у... бывает, – лениво и как-то совсем безучастно протянул он. После чего наступило молчание, и я начала прикидывать, что может, он все же обиделся, а Нечистый занимался выделыванием самолетиков из листов учебника «Основы ОПК», который меня мало заинтересовал. Дьявол рассказывал что-то сухо и неинтересно, так что хотелось спать. Помнится, когда он нам про сталинские репрессии рассказывал или про Холодную войну, у него в глазах даже огонь был, а сейчас... Я ожидала чего-нибудь поинтереснее, но школьная программа остановилась на символике, религиозных праздниках, храмах и всякой подобной чепухе, вроде роли молитвы в жизни человека. И тут кто-то из моих дражайших одноклассников решил приколоться, и, надо сказать, слишком удачно. – Извините, можно спросить, – послышалось из глубины класса робкий голос, – а если помолиться Сатане, что будет? – Смотря с чем обращаться, – усмехнулся Сатана. – А вообще-то, я вам по секрету скажу, как любимому классу, кому не молись, а результат тот же. Славить Дьявола не стоит, он не терпит раболепия, благодарить вроде бы не за что, хотя аспект спорный, ну а выпросить что-то, сами понимаете, – он развел руками, – бесполезно, только беспокоить. Но если очень хочется, можно и сделку разумную заключить, только не факт, что она состоится. – А в чем гарантия заключения сделки? – А тебе зачем? – Сатана опустился на парту завалившей его вопросами Ксюши, маленькой хрупкой девушки, которая почти ни с кем из класса почему-то не общалась. – Неужто бог уже не помогает? Срок действия религии истек, надо обновить? Чего в сатанизм-то удариться решила? – Я... Извините... Можно после урока? – сбиваясь, пробормотала она. – Ну ладно, – Дьявол передернул плечами, – мне даже интересно стало. – Как думаешь, что у нее? – тихо прошептала я, склонившись к Нечистому. – А мне и думать не надо, – лукаво улыбнулся тот, поправляя новые очки, – я и так знаю. Во-он, видишь, какие у нее круги под глазами? Это потому что она до вечера работает, а потом домой поздно приходит и уроки делает. А все почему? Потому что отца у нее нет, а мать больна. Сестер-братьев кормить надо. Нелегкая жизнь, скажу тебе, – взгляд его, показалось, на миг потускнел. – А ты откуда знаешь? – оживилась я. – Да она уже к кому только не обращалась за помощью, – вздохнул Иуда, откинувшись на спинку стула. – И понимаешь, теоретически, я мог бы ей помочь, но для этого мне нужно получить разрешение. – Зачем, – я качнулась на стуле, едва не попав себе ручкой в глаз. – Для безвозмездных сделок так полагается, – Нечистый пожал плечами. – Безвозмездных? – удивилась я. – Ну а что с нее взять? Душу? Если будет благодарна, и сама к нам придет после смерти. Ну а если не будет, и не взыграет в ней совесть и чувство собственного достоинства, то и незачем нам такая душа гнилая, – он поправил сползшие на нос очки, а я невольно задалась вопросом, раз у него новые, то почему бы их по размеру не подобрать, чтоб не сползали. – А разве Преисподняя – не место гнилых душ? –спросила я вместо этого. Иуда хотел было что-то ответить, но не успел. – Внимание, класс! – историк встал перед доской. – Конец урока, небольшой организационный момент. Следующий урок – обществознание, насколько я знаю. Потом физкультура, а после идете домой, учитель физики уехал на экскурсию с классом, а в кабинете русского будет олимпиада. – А почему нам вчера не сказали? – послышался возмущенный голос из класса. – У меня бы рука устала, вам замечания о прогулах писать, – фыркнул Дьявол. – Кто дежурный? Так. А что это все так деликатно молчат? Неужто?.. – По ходу дела моя очередь, – я лениво вскинула руку вверх. – А со мной Кубанов, но его сегодня нет. – Думаю, это не столь большая потеря, помощники у тебя найдутся, – он красноречивым взглядом указал на Искариота. – Допрыгался, – тот развел руками. – Можешь не помогать, – я пожала плечами, и тут же прикусила язык. Ну все, теперь класс точно решит, что у меня завелся воображаемый друг. Неприятно ударил по ушам звонок, и воодушевленные скорым концом рабочего дня одноклассники, покинули кабинет, остались только я, Дьявол, Ксюша и Иуда. Нечистый дух вскочил на парту и, перепрыгивая с одной на другую, перебрался к моей однокласснице. – Ну и что с тобой приключилось? – спросил Дьявол. – Рассказывай. – Нет, знаете, наверное, это зря, я лучше пойду, – замялась она. – Разрешите помочь девчонке, м-м, господин Люцифер? Ну позязя... – протянул Нечистый дух. Люцифер, значит... Какое же имя восхитительное... – Отставь елейности, – скомандовал Дьявол так строго, что бедная Ксюша вздрогнула, подумав, очевидно, что это относится к ней. – Я думаю, это мое дело, и я должна самостоятельно разобраться, – выпалила одноклассница и, схватив сумку, выбежала из класса. – Ну и скажи мне потом, что у людей с логикой все в порядке, – Сатана сложил руки на груди, – и зачем тебе сдалось это недоразумение? – Себя в ней узнаю, – развел руками Нечистый, – чертовски плохо, когда болеют родные. Еще хуже, когда умирают. – Делай, что хочешь, – внезапно согласился Дьявол, раздраженно махнув рукой. – Подожди, – я схватила классного руководителя за руку, прежде, чем дверь за ним успела захлопнуться, – мы домой вместе пойдем? – У тебя освобождение от физкультуры, уберешься на один урок раньше и пойдем, – он развернулся лицом, слегка коснувшись теплыми губами моего лба. Я сдавленно сглотнула, стараясь не шевелиться. Сохранить бы подольше в памяти его теплое дыхание на встрепанных волосах и дуреющего от родного запаха сознания... – Ой, какие нежности, – промурлыкал откуда-то сбоку Искариот, и я, густо залившись краской, смущенно отстранилась. – Мы в школе, – сухо напомнил Дьявол, – не забывай о субординации, – и вышел за дверь, предварительно кинув на Нечистого испепеляющий взгляд. Да что там, я и сама убить его была готова, но потом сразу же пожалела. – Слушай, Иуд, так ты мне можешь сказать одну вещь? – комкая ремешок от сумки, начала я. По-правде говоря этот вопрос меня уже давно волновал. – Какую? – Искариот прищурился. – А что в Аду с... кхм... грешниками делают? Неужели правда пытают и поджаривают в котлах? Только честно! – Наи-ивная, – снисходительно протянул он. – Столь устрашающий образ нужен церкви на земле, чтобы выкачивать из народа деньги за проданные индульгенции и молитвы всякие. В Преисподней, может быть, и было плохо, если б не усилия демонов. Пандемониум был воздвигнут на месте, где раньше находилось Серное озеро в знак победы над природой Ада. Вот тогда был номер, когда я вместо того, чтобы очнуться в обжигающей лаве, пришел в себя посередине главного зала... – Ну... а за Пандемониумом? – осторожно спросила я. – И за ним все застроено, насколько хватает глаз, многие реки вроде Стикса осушены или используются каким-то образом в хозяйственных целях. Условия для жизни в Аду, конечно, похуже, чем на земле, но когда начинаешь воспринимать Преисподнюю как дом, все предстает совсем иначе. Даже в ее выжженных долинах можно найти что-то совершенно по-особенному чарующее, – мечтательно проговорил Нечистый. – А пытать нам особенно некого, основной контингент: некрещеные дети, ученые, язычники, атеисты да самоубийцы; многие, причем, – дельные люди. Ах да, еще наши контрактеры, ну, с ними порой бывает тяжеловато. – Ну а маньяки, убийцы, насильники как же? – я изумленно округлила глаза. – А, эти ребята, видимо, знают фишку про «помолись перед смертью и все грехи тебе будут отпущены». А те, кто не знают... К ним соответствующие меры, но чаще это же просто больные люди. Их еще блаженными называют, ну а у таких «блаженных» знаешь, куда пропуск? – Догадываюсь, – хмуро пробормотала я, чувствуя, как представления о религии рушатся, – но это же... – Несправедливо? И не ищи ее, справедливость эту, нет никакой, сколько бы не было попыток доказать обратное. Мрази живут, дети умирают – и это жизнь. В которой нет и не должно быть понятия справедливости, потому что она сама по себе является иллюзией. А главный иллюзионист у нас – бог, который, чтобы не признаваться в том, что самодур конченый, придумал выражение про «неисповедимые пути». А так... Мы все в Аду выживаем потихоньку, трудно порой, но кому сейчас легко? Что люди... Что демоны... У нас одна судьба, – сказав это, Иуда скрылся за дверью. – Жду тебя через уро-ок, убираться бу-у-удем, – донеслось уже из коридора.