Голод

Величайший маг современности сидел за своим столом и строил планы на Мальчика-Который-Выжил, как несколько неожиданно, он почувствовал, что к горгулье подошла профессор МакГонагалл. Послав ментальный посыл пропустить её, он стал ждать, и уже через полторы минуты в его кабинет вошла профессор. — Здравствуй, Альбус, — поприветствовала она директора. — Добрый день, Минерва, — радушно поприветствовал её Дамблдор. — Присаживайся. Лимонную дольку? — Предложил он ей после того, как она присела на стул. От этого предложения Минерва незаметно поморщилась, точнее это она так думала. Дамблдор же только мысленно улыбнулся. Вообще, на самом деле, он любил не столько их (хотя это тоже присутствовало), сколько перекошенные физиономии коллег на протяжение всего периода директорства Дамблдора не выходивших из его кабинета без кислой конфеты за щекой. Не существовало лучшего способа узнать человека, чем предложить ему что-либо ненавистное из рук вышестоящего по положению, и, что куда важнее в магическом мире, более сильного мага. Лимонные дольки были выбраны директором не случайно: за всю свою, чего уж скрывать, долгую жизнь, он видел лишь одного человека, которому они пришлись по душе. Человеком этим, был, как ни странно, Хагрид. Когда на любезное предложение Дамблдора их попробовать, он опрокинул в себя всю вазу сладостей и, вместе с тем, сказал, что было бы неплохо получить ещё немножко, в понимании Хагрида, улыбка Дамблдора стала натянутой. Такого облома он не испытывал давно. После этого он старался не упоминать о них в присутствии Хагрида. Впрочем, основной преподавательский состав таких сюрпризов не преподносил. МакГонагалл брезгливо поджимала губы и с отвращением касалась конфеты кончиками пальцев; Спраут недовольно кривилась, но старательно разжевывала ее, а потом бежала в больничное крыло за противокариесным зельем. Флитвик ел мармелад с неизменно безмятежным выражением лица (если бы не легилименция, Дамблдор считал бы, что маленькому профессору абсолютно все равно). Трелони отнекивалась, ссылаясь на недовольство высших сил (высшие силы оставались глухи к ее мольбам); Помфри и Синистра либо тут же пытались перевести разговор в другое русло, что еще никогда не срабатывало, но они не теряли надежды, либо складывали конфеты в карман, откуда извлекали через несколько секунд под обиженно-строгим директорским взором. Снейп же вымученно улыбался и мял липкий мармелад между пальцами. По мере того, как настойчивость начальника возрастала, на лице зельевара появлялось какое-то обреченное выражение. Но, как бы то ни было, директор даже за десять лет не понял, куда алхимик умудряется положить лимонную дольку (казалось, будто они внезапно растворяются между ловкими пальцами профессора). Разумеется, можно было спросить об этом прямо, но не хотелось лишать себя удовольствие раскрыть такую интересную тайну, да и зельевару не мешало бы оставить отдушину. Но вернёмся к реальности. И вот, снова исполнив такую маленькую традицию, они перешли к делу: — Так в чём дело Минерва? Я вижу что тебя что-то беспокоит, верно? — И не только видел, но и чувствовал. Дамблдор, даже неосознанно, но всегда сканировал своих собеседников с помощью легилименции. Вот и сейчас он чувствовал недовольство Минервы и какую-то странную озабоченность и недоумение. Минерва немного замялась, но, вздохнув поглубже и набрав в лёгкие воздух, начала рассказывать: — Понимаешь, Альбус. Сегодня я должна была встретиться с маглорождённой девочкой и сопроводить её в Косой Переулок, чтобы подготовить к школе и закупить всё необходимое. Но когда я пришла в приют и, сообщив цель своего визита, попросила отвести меня к девочке, мне отказали. Я была весьма удивлена и поинтересовалась причиной отказа, и знаешь, что они мне ответили? «Она подозревается в убийстве своего одноприютца, и полиция запретила кого-либо к ней пускать». Я была шокирована, если не сказать больше. Как можно обвинить в убийстве ребёнка? Я захотела поговорить с ней ещё, пришлось даже рассказать и показать, что я маг и нахожусь здесь, чтобы забрать девочку в Хогвартс. Реакция была… странная, — последнее слово Минерва произнесла с запинкой, будто не зная, как описать то, что она видела. — Настоятельница приюта, между прочим, весьма старая женщина, резво вскочила на ноги и поинтересовалась, не знаю ли я некоего Альбуса Дамблдора. Она бы очень хотела с ним поговорить. Я ответила, что да, знаю, и что это директор школы в которой я преподаю. Она просила о встрече, и… мммм… выглядела… взволнованной? Будто я дала ей какую-то надежду… Альбус, может ты понимаешь, что здесь происходит? — Закончила она свой рассказ вопросом адресованным Альбусу. А Дамблдор... а Дамблдор сидел задумчивый и пытался вспомнить, кто же это так может жаждать с ним встречи. Просканировав Минерву, он понял, что она не лжет, хотя в этом изначально не было бы смысла, но уж больно странные вещи она говорит, и он хотел убедиться в их правдивости. Убедился. И теперь сидит и не знает, что и думать. — Скажи, Минерва, — начал Альбус. — А ты не запомнила название приюта и имя настоятельницы? А-то сам я не запамятовал, а так… ммм? — Он выгнул бровь почти также, как это любил делать профессор Снейп, только, в отличии от него, в его жесте не было скептицизма и недоумения, а также вопроса о умственном развитии ученика. Минерва нахмурила брови, вспоминая имя настоятельницы, и, вспомнив, сказала: — Да, помню. Приют Вула, а имя — миссис Коул, — Дамблдор снова стал выглядеть задумчивым, и на пять минут в кабинете воцарилась тишина. Но вот, директор очнулся и вздрогнул, видимо вспомнив этот приют. Переведя взгляд на Минерву, он произнёс: — Я вспомнил Минерва. Хорошо. Я схожу в приют сам и проведу девочку в Косой Переулок, можешь не волноваться об этом. Иди, — мягко попросил он её, перед этим, всё же, дав ей лимонную дольку, от вида которой Минерва скривилась, уже не скрывая этого. Она бы спросила Альбуса о причинах, сподвигших его на такое решение, но всё её настроение тут же пропало при виде мармелада. Взяв его и засунув за щёку с явным отвращением, она быстрым шагом, почти что бегом, вышла из кабинета и устремилась в больничное крыло. А Дамблдор перевёл взгляд на настенные часы, которые показывали час дня. Конечно, он только вернулся в Хогвартс, перед этим навестив семью Уизли, где потратил несколько часов на беседу с ними, а также их младшим сыном Рональдом. Ему он рассказал о Гарри Поттере — мальчике, являющемся национальным героем, но, к глубочайшему сожалению Дамблдора, воспитывавшемся у магглов. Юный Гарри оказался бы беспомощен в совершенно новом и незнакомом, для него, мире без надежного друга, что мог бы направлять, учить и поддерживать его. Таким другом и должен был стать Рон. А для того, чтобы отблагодарить его за заботу о чужом человеке, а также покрыть расходы на время, потраченное с ним, директор ежемесячно согласен был высылать семье Уизли по тридцать галлеонов. К тому же Рональд совершил бы очень благородный поступок, достойный настоящего гриффиндорца, если бы помог Гарри Поттеру. И поступком этим непременно станут гордиться его родители. Уговорить ребенка, благоговевшего перед стариком, как и его отец с матерью, оказалось совсем не сложно. Рональд Уизли сразу же согласился помочь ничего не подозревающему о плетущихся интригах мальчику влиться в незнакомое общество волшебников, увидев себя в роли единственного спасителя маленького героя. В общем, сегодняшний день был плодотворным, но, к сожалению, он кажется ещё даже не начинался. Появились новые неотложные дела, с которыми нужно разобраться сейчас, а потому… Он взял письмо адресованное ребёнку, оставленное Минервой на его столе, и, положив его в карман мантии, встал из-за стула, после чего направился к камину и, набрав горсть летучего пороха из вазочки, кинул его себе под ноги пройдя в камин. Оказался он неподалёку от «Дырявого Котла», откуда сразу же трансгрессировал в приют, где когда-то жил мальчик, которого он собственноручно привёл в мир магии и показал ему его. Мальчика звали — Том Реддл, ныне более известного, как Лорд Волан-Де-Морт. Мальчик был ошибкой Альбуса, он испугался его и его жажды власти. Он мог бы его изменить, мог сделать из него хорошего человека, но… он слишком поздно заметил, в кого тот превращается. В кого он его превратил. После этого Альбус всю жизнь сожалел о том, что не доглядел за ним. Хотя он тешит себя мыслью, что тогда шла война с Геллертом, и он был занят несколько другими делами, и времени приглядывать за юным магом у него не было. Перед директором открылась несколько мрачная картина. Обветшалое здание, отделяемое от мира каменной стеной и чугунными воротами. Хоть на улице и был день, и солнце светило ярко, всё равно это здание выглядело уныло. Оно как будто притягивает негатив. Вздохнув, Дамблдор направился внутрь. Первым, что бросилось ему в глаза, была женщина, сидящая за стойкой, которая… курила. Дамблдор поморщился, он не любил таких людей, и особенно этот дым. — А? Кто вы? — Обратила она на него своё внимание. У неё были чёрные растрёпанные волосы, кривой нос, чёрные круги под глазами и, собственно, сами её глаза были красные, будто от сильного (очень, очень сильного) недосыпа. Дамблдор не знал, что же она такое принимает, но она ему заранее не нравилась. — Здравствуйте, — он постарался ей мило, по-старчески, улыбнуться, внутренне отсчитывая секунды того, сколько он провёл времени в её присутствии и надеясь по быстрее уйти от сюда. Ему было просто мерзко, глядеть на эту женщину — Я пришел на встречу к миссис Коул, не проводите? — Угу, сейчас, — она пыхнула сигаретой и, встав со стула, сказала идти за ней. Кажется, ей было полностью наплевать и на то, кто он такой, и на то, зачем он сюда пришел, лишь бы не мешал курить. Дамблдор незаметно поморщился. Через пять минут, он уже находился в кабинете, где его и встречала миссис Коул. Радость её была весьма… бурной. Увидев его, она тут же вскочила на ноги, прям как молодая, хотя ей уже почти девяносто, ну или она так выглядит, и, поприветствовав его, усадила напротив стола, а сама тем временем, сделала чай, от которого директор любезно отказался, ссылаясь на то, что он недавно поел, хотя, на самом деле, он сегодня даже воды не пил. Просто он не хотел бы есть что-либо здесь находящееся, ему было просто напросто противно. — Я так рада, что вы пришли, мистер Дамблдор, — наконец-то закончив с приветствиями, перешли они к делу. — У нас… снова… — она замялась и, вздохнув, попыталась успокоиться, что получалось у неё не очень хорошо. Сканируя её разум, Альбус отметил, что она по настоящему рада его видеть, но вместе с тем, она… боится. Боится, что её убьют. У неё сильный стресс и шок. Дамблдор был в недоумении. В прошлый раз, когда он приходил сюда за Томом, её реакция была почти такой же. Облегчение, шок, страх, радость того, что хотя бы девять месяцев, она не увидит «этого мальчишку», и подобное. Только сейчас страх несколько сильнее. «Интересно…» — Подумал он. Успокоившись, Коул набрала в лёгкие побольше воздуха и почти прокричала: — Пожалуйста, заберите её отсюда! Я так больше не могу… постоянно, постоянно вокруг неё что-то случается, её боятся дети, её боятся взрослые, она… — Видно было, что она долго копила в себе эти чувства и теперь выплёскивает их на него. Её колотила крупная дрожь, сознание было немного затуманено… все признаки того, что у неё нервный срыв. — Успокойтесь, пожалуйста, — попросил он её, примирительно подняв руки и усаживая на место. — Не волнуйтесь, я здесь действительно для того, чтобы её забрать, — «Знать бы ещё, кого „её“ то», подумал Альбус. «Кажется, ещё немного и старушка не выдержит. Слишком она устала. Интересно, что же её так довело? Неужели эта девочка, которую я ещё и не видел, но о которой успел уже столько узнать?» Альбусу действительно было интересно взглянуть на неё. Впервые на его памяти кто-то так реагировал на ребёнка. Даже на Тома она так не реагировала. Что ж… — Правда?.. — И столько надежды и мольбы было во взгляде. — Да, правда. Успокойтесь и проводите меня к этой девушке, я хочу взглянуть на неё, — она устало кивнула, впрочем, не делая попыток встать и куда-либо отвести его. Вздохнув, ещё тяжелее прежнего, она начала издалека: — Мистер Дамблдор… скажите, вы ведь доктор? — Простите? — Её слова не слабо так удивили директора. — Понимаете… — замялась она. — Пару дней назад, в нашем приюте произошло убийство, — на последнем слове её голос дрогнул. — На следующий день, мы пригласили констебля, чтобы он узнал, кто совершил убийство. Было решено не выпускать Лизу из приюта, и всё. Ещё через день, на следующее утро, у шести наших воспитанников… сгнили части тел, — последнее слова были едва различимым шепотом наполненным самым настоящим ужасом, но директор их всё же услышал. — Мы пригласили доктора и полицию, но… осмотрев их, доктор сказал, что ничего не понимает. У двух мальчиков сг-гнили руки, ещё у двух — н-ноги, у одного торс, а ещё один ум-мер, — из её, полных отчаяния, глаз уже лились слёзы, она начала заикаться, а её тело била сильная дрожь. — М-мы поговорили с Лизой, но… он-на говорит, что ничего не знает. А п-потом… Констебль её… отпустил. То есть, он просто признал её невиновной! — Воскликнула она. — Да, у нас нет доказательств, что это сделала она, но все, абсолютно все в приюте, говорят, что во всём виновата она! Двое моих… коллег уволились сразу же, как с Лизы сняли все обвинения. Констебль просто сказал, что ребёнок не может сделать этого, и она ни в чём не виновата! Прошу, скажите, вы можете их осмотреть? — Под конец её голос стал умоляющим. — Хорошо, — согласился директор. Ему интересно было посмотреть, что же там случилось. Тем более, если их тела и вправду сгнили… Альбус знает только один вид магов, способных на такое… это… впрочем, это не имеет значение, ведь он может и ошибаться, тем более сейчас важнее узнать, что же случилось с детьми. Каким бы директор ни был интриганом, сколько бы раз он не повторял «Ради общего блага», он всегда будет сожалеть о всех загубленных детских жизнях. Ведь дети — это святое, это те, кто поведут мир, когда твоё время придёт. К сожалению, кто поведёт мир после него, он не знает. Нет у него наследников, некому заменить его на посту директора. А Том не дремлет… он ещё не умер, и тьма снова вернётся, и вся магическая Англия взвалит эту беду на плечи ребёнка, на хрупкие плечи Гарри Поттера. «Эх, староват я уже для такого… староват.» Ну, как бы то ни было, а пора пойти осмотреть детей. Приняв такое решение, Альбус попросил разрешение взглянуть на них, и миссис Коул повела его в одну из комнат. По пути, Дамблдор проник в её разум, где и увидел воспоминание вчерашнего вечера…

***

…Уже целый час как все воспитанники должны быть в приюте. Но ключевое здесь слово — «Должны». Должны, но нет. Нет лишь Элизабет. Миссис Коул уже полтора часа стоит возле входа и ходит взад-вперёд, покусывая губы. Её брови были нахмурены, а глаза не предвещали ничего хорошего этой вздорной девчонке. Уж сегодня-то она её накажет, да так, что та и вздумать не посмеет ослушаться её. По крайней мере, так думала миссис Коул. Неожиданно, дверь внутрь открылась, и в приют вошла… Элизабет. Она была в своих, уже чуть ли не родных, джинсах и в простой белой футболке, сейчас мокрой и сырой, так как на улице лил сильный дождь. Мокрая, Элизабет, не обращая ни на что внимание, начала подниматься по лестнице, видимо, к себе в комнату, но её планам не суждено было свершиться. — Ах ты несносная девчонка! — Услышала девочка за спиной резкий голос. — Какого чёрта?! Выдохнув и убрав мокрую прядь волос с лица в сторону, она медленно обернулась взглянуть на ту, кто её остановил. Снизу стояла миссис Коул с гневным лицом глядя на поганую девицу, которая сожгла ей все нервы. — Эллион! Опять ты опаздываешь, негодная девица! Где тебя носит?! Ты должна быть в приюте уже, как час! Ты вся мокрая и грязная, а полы только-только были вымыты! А ты опять здесь всё перепачкала! Она поднялась по лестнице и подошла к Элизабет. Вид у неё, как показался девочке, был не важнецкий. В придачу от старухи разило выпивкой, на которую, как всем было известно, она была падка. — Протри глаза, старуха. Это всего лишь вода, — неожиданно спокойно ответила она, глядя своими холодными и зелёными, словно изумруд, глазами в глаза миссис Коул. Миссис Коул чуть ли не задохнулась от такой наглости. — Да как ты!.. — Смею? — Смело спросила она, улыбнувшись. Развернувшись к ней, она откинула свои длинные волосы назад, и с вызовом взглянула на миссис Коул. — Ещё как смею. Тем более, какая вам разница? Ни со мной, ни с приютом, за время моего отсутствия, ничего не случилось, не случится и дальше. — Она искривила губы в издевательской, и немного презрительной улыбке. Та в гневе от услышанного открыла рот, желая сказать нечто нецензурное, но от охватившего ее негодования не нашла подходящих слов. Поняв, что выглядит смешно, стоя с открытым ртом, она быстро закрыла его и, еще больше от этого разозлившись, заголосила: — Психованная! Дура! Ненормальная! По тебе тюрьма плачет! Нет, хуже! Сумасшедший дом! Она с силой топнула ногой по каменной ступеньке и продолжила, предварительно набрав в легкие побольше воздуха: — Доиграешься у меня! Точно сдам тебя в психушку! От тебя ведь одни проблемы и неприятности! Какой от тебя прок? Зачем ты вообще здесь нужна?! Скажи, Элизабет, зачем? Ведь видно, что тебе тут не нравится! Так уходи! В ответ на все её оскорбления и угрозы, она лишь издевательски ухмыляется, что ещё сильнее злило старушку. — Ты!.. — Заткнись, — внезапно с её лица слетела улыбка, сменившись гримасой ярости. Её голос стал властным и холодным, а свет в помещении немного померк. Стёкла покрылись слабым инеем, а капли воды, стекающие с её тела, начали замерзать. У миссис Коул внезапно защемило сердце. Такое чувство, будто его кто-то схватил и теперь сдавливает. — Какая тебе разница, что со мной будет?! — Зашипела она не хуже рассерженной кошки. — Что-то раньше тебя моя судьба не волновала! И тебе было явно наплевать, когда меня били, а тут всего лишь опоздала на комендантский час… — На шум начали стягиваться дети. — Всё приходилось делать самой. Я ни к кому не лезла, никому не угрожала! Но вы прёте на меня, будто быки увидевшие красную тряпку! Вам всем от меня что-то нужно, все чего-то хотите! Когда вы издеваетесь надо мной — вам хорошо, когда я отвечаю вам — вы бежите, бежите в страхе, прячетесь, как тараканы по своим местам! Прячетесь за чужие спины! Если тут и есть кто-то ненормальный, то это точно не я, а вы! — А свет становился всё слабее, и по залу пробежал холодный ветер. — Слушай сюда, старуха, — Дыхнула она ей в лицо паром. — Забудь о моём существовании, не трогай меня — это всё, что от тебя требуется, если ты больше не хочешь проблем! Всё, разговор окончен, до завтра, — И, развернувшись, уже собралась уйти, как вдруг, на секунду застыв, снова развернулась и, коснувшись груди миссис Коул, произнесла: — А это чтобы до тебя лучше дошло, что ко мне лезть не стоит… — От руки Лизы прошла какая-та волна и отбросила миссис Коул с лестницы. Упав на первый этаж, она застонала, почувствовав сильную боль в теле. Кажется, падение с лестницы сломало ей пару рёбер. На секунды, всего лишь на секунду, ей показалось, что в глазах Лиз мелькнуло раскаяние о содеянном и чувство вины, но тут же исчезло, сменившись презрением. Сплюнув на лестничный пролёт, она ушла, оставив миссис Коул валяться на полу, где к ней подошли дети, чтобы помочь.

***

… На этом воспоминание закончилось. Дамблдор снова был задумчив. Чем больше он узнаёт об этой девочке, тем страннее она ему кажется. Он её ещё даже не видел, а успел столько узнать! Но неважно, вот они и пришли в нужную комнату. Открыв дверь, миссис Коул провела его к кроватям и показала на спящих детей. Директор откинул одеяло укрывающее их и ужаснулся увиденному. Руки и ноги детей были будто высушены, такое чувство, что им пришили части тел от инферналов. Кости обтянутые кожей, а рука одного мальчика имела чёрно-красный цвет. Посмотрев на другого ребёнка, у которого, по словам миссис Коул, сгнил торс, он успокоился. Тело ребёнка имеет весьма серьёзные повреждения, но ничего смертельно опасного для жизни нет. «Но всё же, надо бы отвезти их в Мунго» — Подумал Альбус. — «Кто же вас так… неужели, я не ошибся? Ведь только одни маги так могут. Маги смерти. Некроманты.» — Мрачно заключил директор. Последний раз он сталкивался с ними во времена Геллерта Грин-Де-Вальда. Желая изменить мир, он набрал себе в слуги огромное количество магов, в число которых входили и некроманты. Некроманты — по настоящему могущественные маги, и одно из заклинаний школы некромантии, «Касание Бреймана», созданное одним из самых могущественных некромантов в истории — Брейманом, было использовано на этих детях. Некромантия сама по себе не боевая школа, но то, что относится к боевому разделу этой школы, внушает страх даже в самых стойких. Впрочем, не боевой тоже внушает страх, встретиться с ордами инферналов и духов тоже не очень приятно. «Касание» — одно из самых сложнейших заклинаний этой школы и, возможно, только возможно, что его использовал ребёнок. Одиннадцатилетний ребёнок. Тогда как даже многие взрослые маги не могут его использовать. Конечно, это самая слабая вариация этого заклинания, которую он только видел, ведь в хорошем исполнение оно способно обратить в прах дракона, но всё равно… это точно было оно. После того, как некроманты пошли за Грин-Де-Вальдом, и он проиграл, их стали преследовать и искоренять. Конечно, некромантия и раньше искоренялась, но как-то без огонька, настоящие гонения начались лишь после Геллерта. Сейчас от ордена некромантов остались жалкие остатки, которые очень хорошо скрываются. Насколько Дамблдору было известно, Геллерт и сам был вполне неплохим некромантом, даже очень неплохим. — Что скажете, мистер Дамблдор? — Прервала его размышления настоятельница приюта. Вздрогнув от неожиданности, он обернулся, чтобы посмотреть на миссис Коул, и просканировал её разум, ему хотелось узнать, что же там случилась. Но она и сама ничего не знала, так как при том событии не присутствовала. Печально, но ничего не поделать. — Нет нужды волноваться, — наконец заговорил он, после долгого молчания. — Жизни детей ничего не угрожает… сейчас, по крайней мере. Через пару дней к вам прибудут люди, чтобы забрать детей в больницу, где их вылечат. Можете не волноваться, — миссис Коул облегчённо вздохнула. Если бы и с ними что-то случилось… этого она не пережила бы. — Скажите… вы ведь говорили, что мальчиков было шесть. А где ещё один? — Прошу прощения, но его забрали в морг, — ответила она извиняясь. — Понятно, — умиротворённо проговорил директор. — Чтож, давайте теперь пойдём к девочке, к которой я и пришел. — Хорошо. Они накрыли детей одеялом и, выйдя из комнаты, направились к Лизе. Через несколько минут, они стояли напротив двери с номером 27. «Не может быть… это же комната Тома, » — вспомнил Дамблдор о месте, где он впервые встретил Тома. Дамблдора охватило волнение. Сейчас он, возможно, снова встретит будущего Тёмного Лорда. «Или Тёмную Леди?» — Промелькнула у него в голове мысль. За всю историю магии, женщин Тёмных Лордов было очень мало, и на его веку таких не было. Последняя Тёмный Лорд (Или всё же Леди?) была почти восемь веков назад. В общем, директор волновался перед этой встречей, чего не было уже давно. И именно от его действий зависит, вырастет ли из этого ребёнка Тёмный Лорд или нет. Конечно, возможно, что он всё это просто выдумал, и ничего такого не будет, но «Касание» убеждает его в обратном, как и поведение девочки, которое он увидел в воспоминаниях миссис Коул. — Благодарю за то, что проводили. Теперь, пожалуйста, оставьте меня, — попросил он женщину. — Хорошо, — ответила она и развернувшись, ушла к себе в кабинет, с желанием выпить чего-нибудь по крепче. А директор… директор постояв пару секунд на входе, постучал и, после тихого «Войдите», открыл дверь. С его прошлого посещения, комната почти не изменилась. Пол всё так же выложен мраморной плиткой, в правом дальнем углу комнаты стол со стулом, а с правой стороны небольшая одноместная кровать, на которой… лежит девочка лет девяти-десяти. Она лежала на кровати, подогнув под себя коленки, и играла с кубик-рубиком. У неё были длинные, скорее всего до талии, волосы, цвета снега, глаз её он не видел. Одето это милое создание было в коротенькие джинсовые шорты и белую футболку. Прекратив играться с кубиком, она приподнялась, чтобы посмотреть на вошедшего, и, увидев Дамблдора, приподняла брови в удивлении, будто не понимая зачем он здесь. Именно он, не кто-либо другой, а он. А директор смог разглядеть её зелёные, как у Лили глаза. И такие же, как у Гарри. После этого, девочка осмотрела его и, весело хмыкнув, прикрыв рукой глаза и завалившись на кровать, начала беззвучно смеяться. По крайней мере, именно на это были похожи её почти беззвучные всхлипывания и качания головой. Директор прошел до конца комнаты и, пододвинув к кровати жесткий деревянный стул, сел. — Здравствуй, Элизабет, — улыбаясь, поздоровался с ней директор. Она, прекратив смеяться, убрала руку от лица и посмотрела на неожиданного гостя. И пару секунда подумав, кивнула и поздоровалась: — Здравствуйте, — впервые заговорила она. Голос у неё был звонкий и красивый. Тихий, успокаивающий, как журчание ручейка. — Позволь представиться, профессор Дамблдор, — и протянул ей руку. Она в ответ протянула свою и пожала. В обществе не принято так знакомиться с девушками, но Дамблдор был неплохим психологом… и легилиментом. Как только он вошел в комнату и взглянул на её хозяйку, он, скорее по привычки, нежели осознанно, начал сканировать девочку. И из её разума узнал, как лучше с ней общаться, чтобы не вызвать подозрений, или, того хуже, неприязни. — Директор? — спросила она. — Психбольницы? — На этом слове она усмехнулась, а он внутренне похолодел. Примерно так и начиналось его знакомство с Реддлом. — Дайте угадаю, это она попросила вас прийти, верно? — и она взглядом указала на дверь. Хоть за ней и никого не было, но директор понял кого она имеет ввиду. — Да, меня пригласила миссис Коул, но я не из психбольницы, — продолжил он улыбаясь. — Слабо верится, — проговорила она, не убирая с лица улыбки. Такое чувство, что её забавляла эта ситуация, в которой она оказалась. Дамблдору стало интересно, что же ей так нравится здесь, и просмотрел её мысли: «Забавно. Сидим, смотрим друг на друга и улыбаемся. Он в лиловой мантии, а я… ну в общем и так понятно. Наверняка со стороны мы смотримся просто смешно». Директор представил, как они смотрятся со стороны, и усмехнулся сам. Кажется, он начал понимать, что же её так веселит. — Так всё же… — прервала девочка затянувшееся молчание. — Кто вы такой? — Спросила она с интересом в голосе. — Я уже сказал. Меня зовут профессор Дамблдор, и я работаю в школе, которая называется Хогвартс. Я пришёл предложить тебе учиться в моей школе — и твоей, если ты захочешь там учиться, — закончил говорить директор. Он с любопытством посмотрел на девочку, роясь в её мыслях. — Вроде, — начала она задумчиво говорить. — взрослый человек, проживший, судя по виду, весьма долгую жизнь, а так нагло врёте. И кому? Ребёнку. — Ты не веришь, что я из школы? — Сомневаюсь, — признала она смотря ему в глаза. — Хогвартс — это школа для детей с особыми способностями… — на этом месте его прервали. — Точнее, с особым складом ума. Знаем, проходили. — Хогвартс, — продолжил он. — Это школа волшебства. Школа, где дети обучаются магии. На комнату опустилась тишина. На этих словах, девочка изменила своё положение с горизонтального на вертикальное, села, попросту говоря, и уставилась на него, Дамблдора, недоверчивым взглядом. — Что, простите? — Заговорила она тихим голосом. — Школа… волшебства? Вы себя то слышали? Может это не мне надо в дурку, а… Хотя… — она начала что-то бормотать себе под нос, но Дамблдор её услышал. — Это в принципе объясняет все те странности, которые со мной происходили. Всё то, что я умею… это магия? Она замолчала, что-то тщательно обдумывая, что, директор не знал, так как она закрыла глаза, а использовать легилименцию без контакта с глазами… сложно, хотя и возможно. Но не без палочки. — А что ты можешь? — Поинтересовался Альбус, прервав её мысли. Ему было интересно, что может это юное дитя. Так ли она талантлива, как он считает? — Разное, — выдохнула она. — Могу заставить людей делать то, что я хочу. Могу узнать их мысли и желания. Могу вызвать все, самые ужасные воспоминания человека, причиняя ему боль. Могу нагнать холод. — По мере её слов, с Дамблдора слетала улыбка. — Обратить вещи в прах. Многое… — Рассеяно ответила она. Внезапно она расслабилась и, откинувшись на кровать, слабо улыбнулась и тихо проговорила. — Я знала, что я не такая, как они. Я лучше. Я другая. — Что ж, ты была абсолютно права, — Директор продолжал всё так же улыбаться, внутренне холодея. Он уже понял, что не может оставить эту девочку и теперь будет постоянно за ней приглядывать. Надо привязать её к себе. Не ошибиться, как в прошлый раз. — Ты волшебница. Она открыла глаза, и снова на него посмотрела. — Если всё, что вы сказали, правда. Докажите мне это… — Хоть она так и говорит, но Дамблдор чувствует, что она ему уже поверила. Ей просто надо увидеть. Понять, что её не разыгрывают, что же… Дамблдор достал из внутреннего кармана мантии волшебную палочку, направил её на платяной шкаф и небрежно взмахнул. Шкаф загорелся. Девочка подскочила с кровати и тут же замерла, а её глаза остекленели. Через пару секунд огонь погас, оставив шкаф нетронутым, без единой отметины. Девочка подошла к шкафу и хорошенько его осмотрела. Потом посмотрела на Дамблдора, на палочку в его руках, а потом снова на шкаф. В конце-концов чему-то усмехнувшись, она снова села на кровать и спросила: — Когда я получу такую? — Всему своё время, — сказал он. — «Хм, интересно. У Тома в шкафу были украденные вещи, но её шкаф пуст. Получается, она ничего не крала?» (Прим. Narkomana: Ну, в принципе, ты прав дедок, если не считать 3к фунтов, что сп***ены с одноклассниц, 25 душ + 1 жизнь и до**я кошельков с прохожих… хотя, кубик-рубик и карты же тоже отжаты, верно?) — Мистер Дамблдор… может хватит смотреть в мои глаза так пристально? — Отвлекла она старика от его мыслей. Директор сразу понял, о чём она говорит, и тут же прекратил сканировать её разум, коря себя за глупость. Он ведь отлично помнил, что Том в свои годы очень хорошо владел легилименцией, да и девочка сама сказала, что может узнать чужие мысли и желания. Естественно она смогла почувствовать, что в её голове кто-то роется. Но он в первый раз проник в её разум по привычке, а раз она ничего не сказала, то и понять не смогла, что в её мыслях кто-то роется. По крайней мере, так думал директор. — Ну, ты же можешь простить старику его слабости? — Он извинительно улыбнулся. Внутренне он был напряжен, и всё продолжал корить себя за глупость и эту привычку. Но директор не был бы собой, если бы не мог обратить ситуацию в свою пользу. Этим вопросом он хотел добиться сразу несколько вещей: в зависимости от ответа, он сможет понять отношение ребёнка к себе, а также немного узнает её характер. Как бы ребёнок ему не ответил, он узнает её степень доверия к себе и на этом самом доверии, сможет выстроить свои будущие с ней отношения. — У меня есть небольшая просьба, — с момента, как она увидела магию, девочка сильно оживилась, вот и сейчас она проявляет любопытство. — Вы проведёте для меня небольшую экскурсию в мир магии? Ответ ребёнка директору понравился. Она не просила чего-то невозможного, или опасного, просто детское любопытство. — Хорошо, — старик улыбнулся внутренне радуясь. В отличии от неё, Том предпочёл сделать всё один, и он не знал, как тот провёл свой первый выход в магический мир. Здесь же, проведя её лично, она увидит, как благоговеют перед ним маги и восхищаются им, как великим светлым волшебником. Как известно, первое впечатление — самое важное, а девочка сейчас явно возбуждена и готова чуть ли не прыгать от волнения. Ей не терпится увидеть магический мир, и того, кто её проведёт туда, она запомнит на долго. Надо ей показать, что магический мир — добрая сказка, где все её желания исполнятся, а того, кто её провёл туда, она бы считала чуть ли не спасителем, ведь её вырвали из приюта, где у неё нет ни друзей, ни близких, и всё это она найдёт Там. Правда… Уизли на роль друзей вряд ли подойдут, слишком они… «безмозглые» для девочки, а потому придётся что-нибудь придумать. Но не стоит перегибать палку, девочка умная и хорошо соображает, всё это должно быть ненавязчиво и не вызывать отторжения. Надо будет всё хорошо продумать. — Тогда первый вопрос! — Девочка проявляла сильный интерес, и директор её ожиданий не обманул, он кивнул, говоря ей продолжать, и она спросила. — А зачем мне знать магию? — Что, прости? — Директора её вопрос, мягко говоря, удивил. Никто на его памяти такого ещё не спрашивал. Все хотели узнать магию получше, обучаться ей, а тут… или он что-то не так понял? — Ну, понимаете… — замялась она. — Какой смысл мне обучаться создавать огненные торнадо, замораживать озёра и далее. Зачем мне этому обучаться? Врагов у меня нет, не считать же мне ими детей (?), так какой прок мне будет от этих знаний? Альбус задумался и, вместе с тем, умилился словам девочки. А ещё он понял, что она сильно отличается от Тома. С помощью магии Том хотел получить власть над людьми, хотел силы, девочку же, судя по всему, это не привлекает, хотя он и может ошибаться. Но надо кое-что прояснить… — Элизабет, ты немного не так представляешь себе магию. Маги не могут замораживать озёра, или вызывать огненный шторм, это всё сказки. — Тогда тем более, какой смысл? — Смотри, — он снова достал палочку и, взмахнув ею, превратил её стол в огромный красно-золотой ковёр, а все бумаги — в сов, закружившихся над потолком. — Нравится? — С улыбкой спросил он, наблюдая за её жадно смотрящими на это чудо глазами. — Да… очень… — медленно произнесла она, смотря, как к ней на плечо садится одна из сов. Она посмотрела на Дамблдора, молчаливо спрашивая разрешения погладить её. Он кивнул. Девочка радостно схватила её и начала гладить по голове. — Ну чтож, — сказал он, когда она наигралась. — Теперь тебе интересно? — Спросил он, на что она часто-часто закивала головой. Альбус умилился её реакциям и, вместе с тем, испугался, как бы у неё не отвалилась голова от столь сильных кивков. — Прошу, — он протянул ей письмо, которое она тут же развернула углубившись в чтение. Через пару минут, она отложила письмо в сторону и, посмотрев на Дамблдора, спросила: — Но сэр, где я всё это куплю? Тем более у меня не так уж и много денег, почти ничего. — Я пришел сюда как раз за тем, чтобы сопроводить тебя в Косой Переулок, где всё это и продаётся. А на счёт денег… есть специальный фонд для учеников, которые не могут самостоятельно купить себе учебники и форменные мантии, так что на счёт денег можешь не волноваться. Держи, — и он, достав из кармана небольшой мешочек, передал его её. — Ты сейчас свободна? — Кивок. — Хорошо, тогда собирайся, и мы пойдём за покупками, - Ещё один кивок. — Хорошо. Подождите полчаса, и я буду готова. — А почему так долго? — Вполне искренне возмутился директор запрашиваемому количеству времени. Обычно это директор заставляет людей ждать, а когда он куда-то приходит, то его принимают уже через пять минут. Что вообще можно делать целых полчаса? Ну не одеваться же? — Мммм… — девочка явно смутилась. — Понимаете, у меня есть небольшие проблемы с волосами. Они такие длинные, что за ними трудно ухаживать, а сейчас я хочу собрать их в хвост. Двадцать минут потребуется только на то, чтобы их правильно расчесать и завязать, — Она потупила взгляд, и, по мере её слов, её голос становился всё тише и тише, в надежде, что её не услышат. На это Альбусу захотелось закатить глаза. Женщины… Он взмахнул палочкой, и волосы девочки тут же расчесались и завязались в высокий хвост. Она удивленно посмотрела на это, и снова он увидел в её глазах огонёк, какой видел у Тома. Только если его волновала сила, её, кажется, волнуют бытовые мелочи. Женщины… — Пять минут, — он всё понял и вышел из комнаты, оставив её переодеваться.