Признание облегчает душу. Герои (Heroes) (2008)
Мать поймала Александра незадолго до ужина. Он собирался скрыться в своей комнате, но не успел. Она почти загнала его в угол и замерла, стоя напротив. Мариз неуверенно разглядывала сына, словно никогда не видела. Переводила взгляд с потёртых джинс на растянутый свитер, рассматривала длинную чёлку Алека. После его признания о своей ориентации, она всё время так на него смотрела. Словно не узнавала. Словно искала что-то, но не находила, и не понимала, как же так. От этого её взгляда Алеку становилось больно и в груди неприятно давило. Но за прошедшие месяцы он смирился. Было сложно не привыкнуть, учитывая, что этот взгляд действительно совсем не менялся. Сейчас, по крайней мере, не шло речи о том, чтобы он исчез из жизни семьи, растворился и сделал вид, что его нет. И это не могло не радовать, хотя Алек понимал, что это целиком заслуга сестры. Худшим было то, что он так же иногда думал, что она резала свои вены, чтобы защитить его, перевести внимание. Он не мог с ней об этом поговорить. Ни за что не стал бы. А мать между тем, как обычно, тяжело вздохнула, отводя взгляд в сторону: — Я прошу тебя не забыть спуститься к ужину, — Мариз никогда не была особенно ласковой со своими детьми. Иногда она пыталась, но чаще всего её не хватало на какие-то нежности. И может быть, она сама не была этому рада, но по ней нельзя было ничего понять. — Конечно, мама. Алек кивнул и, обогнув мать, скрылся в своей комнате. За стенкой снова царапались, и он только вздохнул. Они переехали в шикарный особняк с крысами. Наверное, это было предупреждение. Такой тонкий намёк от мира и вселенной, что они зря пытаются изобразить счастливую семью. Что за внешним красивым фасадом скрываются крысиные норы. Они не могли разговаривать друг с другом долго, не могли смотреть друг на друга. Александр любил свою семью, но он не справлялся с тем, чтобы молча наблюдать. И при этом он и сам тоже был виноват. Кроме того, все проблемы и беды свалились на них так одновременно, что они растерялись. И каждый остался один. Алек никогда бы не подумал, что его братья и сестра окажутся без его защиты или, что он сам будет лишён их поддержки. Но так случилось и всё рассыпалось. Но так случилось и им предстояло жить с этим. Но так просто случилось и надо идти дальше. Семейный ужин проходил в тишине. Сегодня за столом не было гостей и не перед кем было держать лицо. И всё же родители пытались. Роберт и Мариз улыбались друг другу. Их лица были похожи на натянутые маски. И от этого напряжение только сильней скапливалось вокруг семьи. Молчание продолжалось, пока Софи расставляла первое блюдо. Александр впервые видел женщину, она, казалось, и вправду была очень молода. Роберт, держа в руках нож и вилку, собирался что-то сказать, может быть даже он хотел предложить молитву. Но он столкнулся со взглядом своей хмурой дочери и замолчал раньше, чем начал говорить. Это было к счастью, потому что молитвы были не подходящими для их семьи. Церковь запрещала лгать, убивать себя, быть геем или изменять своим супругам. Так что нет, молитвы не для них. Тишина продержалась ещё пять минут, прежде, чем Мариз смогла найти, чем прервать её: — Джейс, как тебе эта милая девушка, Кларисса? Мариз выбирает тему удачно. Или просто она заметила, как её сын и дочь её подруги переглядываются между собой. Довольно сложно было не заметить их откровенной заинтересованности друг другом. Мало кто конечно не интересовался Джейсом, но вот он сам западал не часто. Но Клэри не спрашивала, красится ли он. Обычно все его об этом спрашивают. Александр не уверен, в том ли причина, что его брат напоминает растрепанного ангела, или в том, что его волосы настолько откровенно отливают золотом, что это не кажется реалистичным. И все же Клэри не стала об этом спрашивать, так что да, она понравилась Джейсу точно. — Ну, она очень милая, — с недоумением ответил Джейс, поднимая лицо от тарелки. Никогда раньше мать не обсуждала с ним девушек и сейчас он с непониманием смотрел на неё, не зная как реагировать и что сказать ещё. Он довольно часто встречался с кем-то, как и у Иззи у него была активная личная жизнь, и он не видел смысла обо всём рассказывать родителям. Сейчас, когда между ними была огромная пропасть, он не был уверен, что его откровенность чем-то может помочь. С другой стороны он понимал, что это попытка преодолеть расстояние между ними. Поэтому Джейс ответил, и это вселило в родителей какую-то кривую и робкую надежду: — Ты уже позвал её куда-нибудь? Джейс снова удивленно моргнул, глядя на мать, и как-то с сомнением кивнул: — Типа того, — Алек знал, что это Клэри проявила инициативу и позвала Джейса на прогулку. Чтобы показать ему город, конечно же. Она даже, замешкавшись, пригласила с ними Изабель и Алека, но те поймали просящий взгляд брата и отказались, вежливо улыбаясь. Они могли узнать город сами. На волне этого странного воодушевления Роберт развернулся к старшему сыну. Алек тут же напрягся. — Будет прекрасно, если и ты, Алек, кого-то встретишь! Александр замер на мгновение, широко раскрыв глаза и уставившись изумленным взглядом на отца. Он, казалось, даже забыл как дышать, поражённый этими словами. Примерно с теми же эмоциями на лице замерли и Изабель с Джейсом. Девушка быстрее всех пришла в себя, она глубоко вздохнула, счастливо улыбаясь. В ней загорелась надежда, что они справятся и этот ужасный год закончится нормально. Они переживут это ужасное время, справятся с проблемами и всё будет хорошо, не как прежде, но, может, даже лучше. Алек неуверенно кивнул, он уже собирался ответить, когда Роберт всё испортил: — Уверен, тут полно милых девушек. За столом снова наступила тишина, и даже, погружённый в очередной комикс про Капитана Америка, Макс поднял голову, чтобы посмотреть на своих родных. Те замерли изваяниями. Мариза нервно сжимала в руках ажурную салфетку, её лицо не дрогнуло. Изабель несколько раз моргнула, после чего спрятала лицо в ладонях, тяжело вздыхая. Джейс опустил взгляд в тарелку, и, осторожно положив вилку, протянул руку к брату, чтобы поддержать. — Я гей, — твёрдо произнёс Алек, поднимаясь. Рука Джейса так и повисла в воздухе, не замеченная, не достигнув цели. Глубоко вздохнув, Александр посмотрел в лицо отца, продолжил, — Я гей.И хотите вы этого или нет неважно! Он замялся, словно хотел что-то ещё добавить к своим словам, но заметил, как подрагивают плечи сестры, и замолчал. Он совсем не хотел, чтобы Иззи плакала. Только не из-за него. Роберт осуждающе посмотрел на сына, как будто это не он сам был виноват. Алек поджал губы, бросил столовые приборы и, отодвинув стул, покинул столовую со словами: — Я не голоден. Изабель бросила ему вослед грустный взгляд. Когда шаги Александра стихли на лестнице, все вернулись к еде. Попытались. Изабель и Джейс с одинаково кислыми лицами ковырялись в своих тарелках. Немного посидев на своем месте, Иззи поднялась, одновременно с Джейсом. Они посмотрели в глаза друг другу и, неуверенно кивнув, покинули столовую, оставив родителей с Максом. Тот снова уткнулся в комикс и не обращал ни на что внимания.***
Услышав новые шорохи ночью, с утра Александр отправляется за ядом от грызунов. Он не испытывал никакого желания проснуться однажды с крысой на подушке. Не важно, будет ли та мертвой, благодаря Чёрчу, или же отвратительно живой. Он обходит несколько магазинов с товарами для сада, прежде чем находит тот, где продается яд. И ему приходится объяснять, что он совершеннолетний, не собирается травиться и что он не хочет вызывать никакие службы. Продавцы довольно упорны в том, чтобы он доверил работу профессионалам, но Алеку не хочется ждать. Кроме того сейчас кладовка пустовала, но Мариза — их мама — собиралась именно там разместить постельное бельё. Поэтому — нет. Он покупает яд сам. Алек запирает кладовку на висящий, тут же рядом на крючке, ключ, чтобы Чёрч точно не добрался до яда. Их хмурый кот мог слопать что угодно, если оно вкусно пахло, а купленный Алеком яд пах сладко и больше всего походил на жевательные конфетки. Посомневавшись, Алек оставил яд на открытом месте, но, заперев дверь, унёс ключ с собой, чтобы Макс тоже не вошёл в кладовку. Алек знал, что Макс умный ребёнок, но не хотел рисковать. Не сейчас, когда семья всё ещё на взводе. И не тогда, когда Макс настолько отрешён от происходящего вокруг него. И потому, что Александр уверен, что запирал кладовку, он не понимает происходящего ночью ещё сильней. Его будит крик Макса, и Алек вылетает из комнаты, не думая ни о чём. Он едва не падает, запутавшись в одеяле, и не пытается найти одежду. Выходит в одних боксёрах. В коридоре он сталкивается с Изабель, которая так же неодета, они налетают друг на друга, стукаются плечами и вместе обхватывают Макса. Алек обнимает их обоих, краем глаза успевая заметить какое-то движение, но тут его внимание отвлекают родители. Роберт выглядит взбешённым, Джейс огибает его, такой же раздетый, как и остальные. Он останавливается между ними. Замирает, поднимая брови и оглядывая коридор. Внимательные янтарные глаза рассматривают сестру с братьями. Алек осматривает Макса, тот дрожит на руках Иззи, обнимает её за шею и жмурится. Он испуганно всхлипывает, но не плачет. Алек смотрит с недоумением на раскрытую дверь кладовки. Он уверен, что сам вчера вечером запер эту дверь. Но сейчас они все стоят перед раскрытой дверью с плачущим Максвеллом. Роберт сердито выдыхает сквозь зубы, когда заглядывает в каморку. Мариза включила в коридоре свет и, подойдя ближе, щёлкнула выключателем снова. После этого Алек изумленно поднял брови, рассматривая размазанный, тонким салатовым слоем, по полкам яд. Роберт, приоткрыв рот, рассматривает содеянное тоже и переводит взгляд на детей. Он собирается разразиться какой-то гневной тирадой, но Алек не собирается его слушать. Раскрыв дверь своей комнаты, он ждёт, когда братья с сестрой войдут и, смерив родителей сердитым взглядом, произносит: — Доброй ночи, — после чего захлопывает дверь и запирается. Он оглядывается на комод, чтобы понять, что ключ от кладовки всё ещё там. Медного цвета ключ лежит там же, где лежал. И это не успокаивает его. Посмотрев на Макса, который теперь лежит в руках Джейса, Алек решает ничего не спрашивать. Он забирается на кровать рядом с Иззи, она кладет голову к нему на плечо. Им хочется знать, что произошло, но Макс плачет ещё с полчаса, прежде, чем начинает говорить: — Там была такая стрёмная тётя! Макс рассказывает громко, Алек сидит, облокотившись на спинку кровати, он слышит за своей спиной, в кладовке, звук какого-то падения. Он не собирается подниматься и идти проверять. Крысы не умеют открывать запертые двери и размазывать предназначенный для них яд по поверхностям. Они его едят и крошат. Или игнорируют. Алек смотрит на сестру и братьев, которых ужасно любит. Он не хочет ничего с ними обсуждать и, чтобы они ничего не слышали, находит свой телефон и включает тихо музыку из детских сказок. Он будет их беречь, как сможет, сколько хватит сил.