***
Выходя из торгового центра с тремя большими пакетами в руках, Канада тяжело вздохнул, в сотый раз проклиная Америку. Словно этот поход в магазин был наказанием — Альфред запрятал ключи от машины, отобрал у Мэтта сотовый телефон и сказал идти пешком — «прогуляться». Просто зверство какое-то, Канада ещё даже не выздоровел до конца, о нём надо заботиться, а не заставлять таскать тяжёлые пакеты до дома. Между прочим, путь и без того длинный! И ведь даже такси не вызвать… — Кан… Мэттью, стой, подожди! — едва услышав голос Пруссии, Канада остановился, чуть не выронив пакеты из рук. Перелезая через ограждение, Гилберт встал рядом, выглядя одновременно изумлённым и счастливым. — Что ты тут делаешь? — спросил Уильямс, не понимая, зачем Гилберт прилетел сюда. Неужели из-за его разговора с Америкой? — У Германии было к тебе какое-то дело, но он… скажем так, был вынужден передать его мне. А раз уж ты теперь у Америки, то я и прилетел сюда. Вот еду, смотрю — ты идёшь!.. Пошли скорей, там такси стоит. Выхватив из рук канадца два пакета, Гилберт направился обратно к такси — тем же путём, чуть не запнувшись об ограждение. Пожав плечами, Канада перелез следом за ним, и вскоре сидел рядом с Пруссией на заднем сиденье, закрыв глаза. Как приятно наконец присесть после беготни по торговому центру! — А с чего ты так далеко забрёл, да ещё и без машины? — спросил с любопытством Гилберт, без всякого стеснения роясь в одном из пакетов. — И зачем тебе эти идиотские свечи? — Это не мне, это Ал попросил, — вздохнул Мэттью, приоткрыв глаза. — Не знаю, что он затеял, он просил не задавать лишних вопросов. — И ты послушался? — Пришлось. Проиграл же, вот и должен делать то, что придёт ему в голову… Пруссия фыркнул, садясь ровнее. — Чёрт. А если он скажет тебе с моста прыгнуть? — Думаю, до этого не дойдёт, — Мэттью улыбнулся, снимая очки и потирая переносицу. — Он же не глупый. Такси остановилось у дома Америки — что не очень хорошо, ибо Мэттью должен был всё же идти пешком, судя по словам Джонса. Но Байльшмидт настоял на том, чтобы такси довезло их до самой ограды, сказав, что в случае чего примет удар на себя. Что ж, ладно, сам вызвался. Пока Гилберт расплачивался с водителем, Канада вытащил все пакеты, потащив их к входной двери. Интересно, Америка видел машину? И как отреагирует на Пруссию? Боже, чем дальше идёт эта их игра, тем хуже становится положение Мэтта. Но время назад повернуть не способно даже Магическое Трио, что огорчает. Англия, Норвегия или Румыния были бы сейчас полезны… — Мэтти, это ты? — послышался голос Альфреда из гостиной, когда входная дверь чуть скрипнула, пропуская Канаду в дом. — Прости, я слишком уж жестоко поступил с тобой, но это больше не повторится! Оставив пакеты в коридоре, Канада прошёл дальше в гостиную, тут же угодив в крепкие объятия брата. По гостиной витал запах чего-то горелого, что заставило Мэттью насторожиться. Америка не особо умел готовить (хотя фруктовый салат получался отменный, стоит признать), так что было логично предположить, что Альфред пытался что-то испечь. — Что у нас сгорело? — полюбопытствовал Канада. Америка виновато улыбнулся: — Я хотел испечь пирог, но не вышло. Мэттью закатил глаза: — Я скоро буду перед плитой капканы ставить, чтобы ты не подходил к ней. А то ещё как-нибудь… — А он что тут делает?! Когда шутливый тон Альфреда сменился на агрессивный, Мэттью вздрогнул. Надо срочно исправлять ситуацию, чтобы не стало ещё хуже. — Германия хотел что-то со мной обсудить, но не смог прилететь сам, и потому отправил Гилберта, — Канада повернулся к Пруссии, мол, подтверди хоть! Но Байльшмидт смотрел лишь на Америку, словно играл с ним в гляделки. — Прекрати тискать Мэттью. Мы с ним всё-таки встречаемся, если ты забыл. И мне не нравится, когда моего Мэтта трогает кто-то… чужой. Канада вздохнул. Это явная провокация, и Альфред попался на это. Он крепче вцепился в толстовку брата, не сводя глаз с лица Гилберта. Атмосфера в доме была такая же, как если бы тут стояли одновременно трое разозлённых Иванов — что ж, оказывается, и Альфред может быть жутковатым. Войны ожидать не следовало, против России из-за одного Калининграда не попрёшь, но вот подраться они вполне могли. Пруссия с Америкой сейчас вообще были похожи на двух котов, готовых вот-вот сцепиться друг с другом в схватке. — Ты кто?.. В этот момент Канада был готов расцеловать Кумадзиро — вовремя появился! Пару раз тронув лапой ногу хозяина, медведь всерьёз ждал ответа. — Канада… — Я голоден. Дай мне поесть. Америка отпустил брата, снова возвращаясь к телевизору. Он явно был обижен и раздражён, но хоть в драку не лезет — уже хорошо. Кто знает, что Альфред может отчудить? Пруссия же, не решившись присесть рядом с этой американской бомбой замедленного действия, прихватил стоявшие в коридоре пакеты и ушёл помогать Канаде с готовкой — правда, это скорее означало мешать. Пару раз Мэттью чуть не порезался, отвлекаясь на короткие поцелуи в шею. На тихую просьбу отойти Гилберт ответил лишь смешком, но не более: знал, что эта просьба — слабая попытка образумить. Всё же они были тут не одни, в гостиной всё ещё был Америка, а рядом на стуле сидел Кумадзиро, явно не желавший уходить. — Пруссия, можно на пару слов? — в кухню заглянул Америка, выглядя невероятно серьёзным. Пруссия согласно кивнул, отпустив Канаду, и вышел из кухни. Мэттью хотел было пойти за ним, но Америка слабо толкнул брата в грудь. — Нет-нет, ты останешься здесь, Канада. Я запрещаю тебе выходить за ним. И, оставив Мэтта одного, Альфред вышел обратно в гостиную. И что это должно означать, о чём они там хотят поговорить? В этом стоило бы разобраться. Мэттью, конечно, не Шерлок Холмс, но он надеялся на то, что ситуация хоть немного прояснится, если он немного подслушает — ведь законом не запрещено, так?.. Первое время он слышал лишь шёпот — просто звук, даже слов не разобрать. Но потом слова зазвучали отчётливее. Фразы Пруссии состояли в основном из слов «не честно», «Англия» и «ужасно». Монолог Альфреда был подлиннее: «Я тоже кое-что знаю», «могу промолчать» и «можно договориться». После этого снова лишь невнятная речь, и Мэтту пришлось вернуться к готовке. Каким бы тоном Канада не произносил в уме эти фразы, смыслом они не наделялись. Но при чём тут Англия? Что там знает Америка? О чём они с Пруссией собирались договориться? Канада хотел это знать. Почему-то у него было чувство, словно всё, о чём говорили Гилберт и Альфред, как-то касались его самого… Когда палец всё же оказался под лезвием ножа, Уильямс коротко вскрикнул, отдёргивая руку. На светлую поверхность стола упала пара алых капель — такого же цвета, как глаза Пруссии, который среагировал куда быстрее Америки. Альфред что-то пробормотал, куда-то умчавшись, а Гилберт придирчиво оглядел кровоточащий порез. — Аккуратнее с ножом надо быть… — хмыкнул он, после чего мягко обхватил губами порезанный палец канадца. Взгляд Уильямса был, мягко говоря, удивлённым. Он вообще не понимал, зачем Гилберт это сделал, если можно достать аптечку и обработать порез как следует, но отталкивать Байльшмидта почему-то не хотелось. А Пруссия смотрел в ответ насмешливо, будто нарочно заставлял Канаду смущаться. Мэттью слишком увлёкся этим взглядом, чтобы услышать, как шаги остановились совсем рядом, на пол упало что-то тяжёлое, а буквально пару секунд спустя хлопнула дверь. Впервые в своей жизни Канада не заметил Америку.***
Альфред вернулся часам к одиннадцати — уставший, утомлённый собственными мыслями и жутко недовольный. Перед глазами американца всё ещё стояла картинка того, что произошло на кухне между Пруссией и Канадой. Джонс нахмурился, когда прошёл в гостиную и увидел развалившегося на диване Байльшмидта. Зараза. Всё ещё тут. — Канада разозлился, когда ты не вернулся к ужину, — заметил Пруссия, даже не повернув голову в сторону Америки. — Он волновался. Сейчас Мэтт в душе, и это все новости; спасибо, что оставались с нами. — Не веди себя так нагло в моём доме. — Америка сел в кресло, злобно поглядывая на Пруссию. Тот выключил телевизор, убрав пульт в сторону, и поднял руки вверх: — Ладно-ладно, как скажешь, не нервничай… — Ты вообще тут надолго? — перебил его Джонс. Пруссия зевнул, лениво потягиваясь, и усмехнулся. — Дня два-три, — Альфред поморщился, словно эти слова были умирающим животным. — Не нравится? Прости уж, не всегда мир должен подстраиваться под твои желания. Даже если ты считаешься сверхдержавой. — Это Америка? — послышался голос Канады со второго этажа. Услышав в ответ «да» от самого Джонса, Мэттью ответил незамедлительно. — Отлично! Альфред, ты идиот! После этих слов Америка стал мрачнее грозовой тучи — такое впечатление, что ему банально предпочли другого. Ну да, Пруссия не сбежал, как Америка (хотя Альфред предпочёл бы назвать это «тактическое отступление для обдумывания собственных мыслей»), но у этих двоих было полно свободного времени, которое они могли провести наедине. И даже заняться чем-то более приятным, чем просмотр телевизора. Что не так, чем они недовольны? Пруссия поднялся с дивана, отправляясь к лестнице, но у самых ступеней развернулся, самодовольно оглядев американца. — И чтоб ты знал… Эту ночь он спит со мной. Прежде чем Альфред успел сказать хоть слово, он остался в гостиной наедине с Кумадзиро. Сидевший на диване мишка открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Ал не хотел новых нравоучений от какого-то там медведя. — Просто помолчи.***
Как бы Америка не старался уснуть, у него это не получалось. Сначала поспать не давали отвратительные мысли, лезшие в голову непонятно откуда, потом насторожил скрип кровати за стеной и пара тихих стонов. Даже когда всё стихло, Альфред просто лежал и смотрел в потолок. До этого он ещё обнимал Кумадзиро, но чем больше думал об ужасных вещах, тем крепче стискивал руки, и в итоге Кумадзиро, не выдержав удушающих объятий, показательно оскалился. Лишь после этого Америка понял, что чуть не придушил безвинного медведя и отпустил его: рисковать не хотелось. Часа в три, когда Альфреду удалось задремать, в спальню тихо проскользнул Канада, забираясь к брату в постель. Совсем как в детстве, когда кого-либо из них мучили кошмары. — Что за… Мэттью? — со смесью удивления и радости спросил Америка. Тот поворочался немного, повернувшись к Альфреду лицом. — Что ты тут делаешь? — Я пришёл, потому что это было одним из твоих первых желаний — спать с тобой. Вот… Спокойной ночи, братец. — Погоди, а Пруссия? — новый вопрос прозвучал уже более резко, заставив зашевелиться какого-то монстра внутри. Обычно Америка ничего не имел против Гилберта, но сейчас присутствие альбиноса раздражало. — Он не заметит, что меня не было. Я встаю раньше вас обоих, и вернусь к нему, якобы всю ночь там был. А кстати, почему ты не спал? — Вы мешали. Мэттью помолчал, дёргая пуговицу на пижамной рубашке, а после виновато ответил: — Прости. Я сказал Гилу, что заниматься гимнастикой ночью — это очень странно, но ему не спалось. И он предложил посоревноваться, кто дольше продержится, встав на мостик прямо в постели. Да, знаю, звучит бредово, но именно это мы и делали. Глаза немного привыкли к темноте, и Альфред заметил, что Мэттью смотрел на него с лёгкой улыбкой на губах, к которым снова хотелось прикоснуться… Но Мэтт не позволит. — А стоны? — Думаешь, легко встать на мостик в постели?! Америка тихо засмеялся, прижав к себе Канаду: всё оказалось куда проще, чем он думал. Ладно, так и быть, потерпит он присутствие Байльшмидта в доме, а потом отыграется за упущенное время. Мэттью зря затеял всё это. Монстр, поднявший было голову, улёгся снова — до поры до времени, пока не проснётся вновь.