Все, что необходимо, это любовь

Pov Кристин       На самом деле раздалось два выстрела, но из-за того, что сделаны они были одновременно, два грома слились в один. -Без глупостей, девочка, — раздался за нашими спинами суровый голос мэра, который все же успел к нам на выручку, — выстрелишь еще раз, и следующая пуля полетит в твою голову.       Я оторвала голову от плеча Эрика. Росс приближался к нам с небольшим отрядом полисменов, которые быстро обезоружили Мэг, которая благоразумно решила не сопротивляться. Она промахнулась?       Когда ее увели, мадам Жири отправилась вслед за ней, что было понятно, Росс обратился к нам, точнее, к Эрику: -Ты как? -Только царапина, — отмахнулся Эрик, поморщившись. Я быстро осмотрела его и заметила кровоточащую рану на его левой руке. -Ее надо обработать, — почти жалобно проговорила я, предвидя его возражения, и подняла на него молящие глаза. К моему удивлению, Эрик легко согласился, дождался подоспевшего врача и с каменным лицом, держа меня за руку, позволил лекарю обработать и забинтовать рану.       Однако едва врач отпустил его, вскочил, как ошпаренный и побежал куда-то, тяня меня за собой. На вопросы Росса нам в след, Эрик не счел нужным отвечать. Он потащил меня к пляжу. На волнах неподалеку качалась лодка, в которой были Елена, Мишель и Густав, немного напуганный, весь мокрый, но живой и невредимый.       Все трое вылезли на берег, мы побежали к ним на встречу. Я упала на колени, обняла Густава, притянула к себе Мишеля и плакала. Там, на причале, я не могла до конца поверить в слова Эрика. Как Мишель может быть там? Что за провидение вело его? Я расцеловала их обоих, все еще не в силах прийти в себя. Принимая Мишеля в семью, я и не думала, что обрету не только друга и сына, но и отважного и верного защитника. Эрик тоже опустился на колени, обняв нас троих. Но наравне с радостью меня обуял страх — слишком близка была беда. Ее отвели, но что если она вернется? Слишком много окружает нас бед, проблем и несчастий, Боже, когда это закончится? Но я постаралась выкинуть эти мысли из головы, радуясь воссоединению нашей семьи.       Мэг содержалась под стражей, «собираясь» покинуть Кони-Айленд навсегда, мадам Жири не могла решить, стоит ей ехать с дочерью или предоставить той жить самостоятельно. Из уважения к нашему старому другу, я и Эрик решили не подавать на Мэг в суд, пусть только покинет остров — это наше единственное желание и условие.       Густав пришел в себя, эта ситуация с Мэг, конечно, напугала его, но скоро страхи прошли, благодаря любви и заботе. Мишель всеми был признан героем и купался в лучах заслуженной славы и уважения.       А сезон тем временем приближался к концу, что вызывало одну проблему — зима, проведенная с Раулем на одном острове. Конечно возникало предложение уехать самим, а он пусть остается, но… «Фантазма»… от нас слишком многие зависели. И я не знала, что делать.       В итоге, Мэг была отправлена во Францию в одиночку. Конечно, с собой ей дана была достаточная сумма, чтобы нанять квартиру и год прожить безбедно. Мадам Жири осталась на острове, продолжая работать балетмейстером. -Я уже не так молода, чтобы каждые несколько месяцев менять место жительства, — отвечала она, когда я спрашивала ее об этом.       Шло время, но ничего не происходило. Жизнь наша почти вернулась в прежнее русло, хотя мы все еще оставались настороже. Видимо, Раулю нужно больше времени, чтобы привыкнуть к тому, что ему снова придется все делать одному.       Выступлений в «Фантазме» становилось все меньше, театр готовился к закрытию. Приближалось время покоя и лени, время, когда делать будет совершенно нечего. Так же приближался День рождения Эрика. Настоящей даты своего рождения он не помнил — для него этот день был отвратительным, он сознательно вытравил из своей памяти это число, если вообще знал его. Но в первый год нашей жизни я, узнав об этом, настояла на том, чтобы был выбран день, когда мы будем отмечать его появление на этом свете. Эрик долго сопротивлялся, но я смогла настоять на своем — был выбран день, вскоре после окончания сезона. И сейчас я думала, какой преподнести ему подарок. В первое время Эрик возражал против подарков, все еще утверждая, что моего присутствия рядом, моей любви и заботы более, чем достаточно, более, чем он когда-либо сможет отплатить, что праздник этот вовсе не обязателен. Но я заставила его полюбить и день, и подарки (один Бог знает, какого труда и красноречия мне это стоило), и теперь с отрадой видела, с каким нетерпением ждет он праздника, как ребенок, и не могла избавиться от щемящей жалости, видя перед собой, точно наяву, маленького Эрика, уже тогда прячущегося за маской, забытого родителями, брошенного, измученного, обреченного на одиночество, но мечтающего о чуде. Эти мечты подарили ему чарующий голос и гениальность, то, что однажды привело меня к нему.       Мысли о том, что ему подарить, каждый год занимали у меня много времени. Мне не хотелось дарить что-то обычное или нелепое. Хотелось, чтобы подарок приносил ему радость, чтобы развернув его, он не был разочарован какой-то безделицей. Это было очень сложно. Я перебирала в голове миллион вариантов, отвергая их один за другим, составляя списки, которые потом, все перечеркнутые, сжигала в камине. Миледи служила мне почти постоянным компаньоном в этих размышлениях, она, казалось, внимательно слушала мои предложения и отвергала их недовольной мордочкой.       В этот раз, совершенно не в состоянии придумать что-либо, я решила пройтись по городу, надеясь увидеть подсказку. Разумеется, я рассказала о своем намерении Густаву, так как ни Эрика, ни Мишеля дома не было, предупредив, что скоро вернусь. Так же сказала экономке, на что та посоветовала поехать в экипаже: -Так все же безопасней и надежней.       Я согласилась, попросив кучера приготовить лошадей и экипаж, что скоро было выполнено. -Только не слишком быстро, — попросила я, садясь в экипаж.       Мы ехали медленно, как я и хотела. Я оглядывалась по сторонам, поигрывая тростью, к которой уже привыкла. На глаза мне попадались магазины и лавки, но ни одна не вызывала гениальной мысли. Но тут… я увидела небольшой магазинчик оружейника. Странные товары для Кони-Айленд, но держится на плаву достаточно долго и не собирается закрываться. Он был немного в глубине, в узком переулке, не привлекал много внимания, но прекрасно заметный для тех, кто о нем знает. Или кто ищет… -Остановите здесь, — попросила я кучера, — подождите здесь, — я всегда просила слуг, но никогда не приказывала.       Покинув экипаж, я в минуту достигла двери, выкрашенной в темно-коричневый цвет. Звякнул колокольчик, и я оказалась в полутемном помещении, в котором на витринах тускло блестели разнообразные клинки. Раньше я никогда не бывала в оружейных магазинах, и теперь была удивлена обилию шпаг, мечей, ножей, кинжалов и прочего холодного оружия.       За прилавком стоял высокий и широкий в плечах мужчина лет 50, виски которого уже начали седеть, но в руках его все еще была сила, а глаза горели огнем молодости. Едва взглянув на меня, а точнее, на трость, он улыбнулся: -А, узнаю свою работу. Ваш муж не прогадал… он ведь Ваш муж? — решил уточнить оружейник. -Да. А Вы помните его? -Конечно, разве можно забыть хозяина «Фантазмы»? Да и Вас, миссис, я знаю. Ваша семья достаточно известна на острове. Так чем я могу служить? -Я бы хотела подобрать подарок моему мужу. Что бы Вы могли посоветовать? Мужчина задумался, видимо, вспоминая Эрика и делая какие-то подсчеты: -Так, умеет обращаться со шпагой, меч не подходит, — бормотал он, — кинжал редко, только когда нет выбора. Руки достаточно сильные, но больше хитрость и умение, — тяжело было не только расслышать, но и понять его. Удивительно, что оружейник всего лишь увидев Эрика мог так много узнать о нем, — вспыльчив и импульсивен… Думаю, ему подойдет трость с клинком, как у Вас, только больше и тяжелее, и более ориентированная на использование клинка. -Да, думаю, это подойдет. Сколько Вам понадобиться времени, чтобы сделать ее? — я надеялась, что не ошибусь, и что оружейник расценил правильно. -Около недели. Можно и быстрее, но за скорость — дополнительная цена, — просто предупредил мужчина. -В спешке нет необходимости. Просто сделайте самую лучшую, цена не имеет смысла, — мужчина кивнул с понимающей улыбкой. -Приходите через неделю — все будет готово, миссис.       Я кивнула, легко поклонилась и вышла из магазина. Солнце на улице ярко светило, что заставило меня зажмуриться после полумрака магазина. Потому я не сразу заметила человека, преградившего мне дорогу.       Это был Рауль. Я впервые за эти недели его войны с нами увидела его так близко. Да, он сильно изменился, и не в лучшую сторону, но сейчас не было времени его рассматривать — если он появился здесь и сейчас, то это явно не просто так… -Здравствуй, Кристин. Давно не виделись, не так ли? — как я раньше не замечала, что у него такой неприятный голос, как он мог казаться мне красивым? -Еще столько же не видела бы тебя, — дерзко заявила я, сжимая трость, надеясь, что уроки Эрика не пропали втуне. И, не смотря на мою дерзость, мне было страшно. Действительно страшно. -А ты изменилась, — Рауль начал обходить меня по кругу, я пыталась не упускать его из вида, — теперь ты мало похожа на ту певичку из хора. Теперь ты выглядишь совсем как леди. Платье, украшения, экипаж… -Не благодаря тебе, — я старалась не показывать свой страх, иначе проиграла бы. Мне пришлось бы встретиться с ним, рано или поздно, но пришлось бы. И лучше так — один на один, чем если бы он использовал кого-нибудь как приманку. -Ну да, твой монстр делает из тебя богиню, привязывая к себе алмазными цепями, чтобы ты не сбежала. -Твои слова доказывают, как мало ты меня знаешь и какой глупостью был бы наш брак. Я никогда не была расчетливой. Глупой — да, когда принимала твои ухаживания и предложения. Наивной — да, когда верила, что ты по-настоящему меня любишь. Жестокой — да, когда обманула и покинула его. Но не расчетливой. Я пришла к нему, ожидая жизни в подвалах оперы и была бы ей рада, — закончив такую длинную речь, я считала свои вдохи, чтобы успокоиться. Эрика сейчас не было рядом, как он предсказал когда-то… -Ты весьма красноречива, соловей. И голосок твой еще лучше, чем прежде, —       Рауль сделал один шаг ко мне, я отступила, поднимая трость и чуть-чуть вынимая из нее клинок: -Не подходи. Ты сделал слишком много, и я так желаю убить тебя, — сказав это, я поняла, что это — правда. Я действительно ненавидела его настолько, что могла убить, не побоявшись расплаты, ведь из-за него чуть не погибли Эрик и наши сыновья. Чудовище, что было сейчас передо мной, не заслуживало ни жизни, ни какой-либо жалости, — не заставляй меня делать это. -Ах, Кристин, ты не сможешь, — усмехнулся он, но как-то неуверенно. Может. Прочел решимость в моих глазах? Решимость, которой я раньше не проявляла. -Клянусь, я сделаю это, и пусть мне придется отвечать перед судом и перед Богом, но Эрик и мои сыновья будут в безопасности! -О, а вот это действительно интересно — крошка Лотти взяла в руки оружие… -Не называй меня так. Я давно уже перестала быть ребенком. -Ну да, теперь ты счастливая мать, жена… Скажи мне, Кристин, тебе не противно находиться с ним в одной комнате? В одной постели? Принимать его ласки, чувствуя на себе руки мертвеца? -Это не твое дело, — твердо ответила я, — если ты пришел только за этим, пропусти меня. -Ох, Кристин, я не стал бы так напрягаться, чтобы просто поболтать с тобой. Рауль попытался меня схватить. Я увернулась, помня уроки Эрика, помня его руки, управляющие мной, помня его слова: -Представляй, что ты ветер. Легкий и неуловимый. Ты видишь, как он начинает двигаться — что он хочет сделать? Хочет схватить или ударить — уклонись и зайди ему за спину. Хочет обойти тебя, следи за ним, не позволяй ему оказаться сзади, не сходи с места.       Я помню, Эрик. Я смогу.       Я замахнулась тростью, потому что убежать не успела бы, кроме того, рядом пляж, моего крика не услышали бы и не восприняли всерьез, но опустить ее не успела — Рауль перехватил мою руку, после чего обхватил меня руками, прижимая платок к моему лицу. Я пыталась не дышать — Эрик рассказывал мне о хлороформе, о том, что не раз хотел использовать его, чтобы забрать меня в свой дом у озера — отчаянно отбиваясь, стремясь вырваться. Рауль шипел сквозь зубы от боли, однако не отпускал меня. Но долго не дышать я не могла, поэтому скоро я почувствовала, что мое сознание покидает меня, и успела только прошептать: -Эрик, прости меня….