Two-faced

За окном солнечно и тепло, но настроения нет совсем. Фанаты Чонгука продолжали шуметь о неизвестном омеге, что украл сердце их кумира. Чимин даже как-то наткнулся на одну фанбазу, которая собиралась устроить слежку за Чоном, чтобы наконец поймать неизвестного омегу. Пака это пугает, потому что Чон теперь точно никуда с ним выходить не будет. У Чона уже прошел концерт, и Намджун еще вчера вернулся домой, но вот Гук остался в Америке еще на пару дней. Иностранные фанаты отнеслись к пассии Чона спокойно, но с любопытством расспрашивали альфу о его второй половинке, про которую до сих пор никто ничего не знал. Чон, конечно, писал Чимину, но очень редко и мало – он занят и Чим это прекрасно понимает, только все равно немного обидно. Прошла всего неделя, а Чимин уже истосковался. В доме как-то пусто и одиноко без Гука, поэтому сидеть весь день в четырех стенах уже бесит. Благо болезнь уже отступила, поэтому Чим наконец мог вернуться на учебу, хотя не очень туда рвался. К тому же, Тэхен тоже не появляется в академии, и лишь одному Паку известно, что сейчас переживает его друг. Но помочь он ничем, как бы ни хотел, не может. Когда на душе скребут кошки и сердце ноет от несправедливости, то вряд ли можно отвлечься и перестать думать о том, какой ты неудачник в любви. Чимин оглядывается на студентов, чуя попцом неладное. Многие вновь кучкуются и о чем-то шепчутся, поглядывая в сторону ничем не примечательного Чимина. Омега весь учебный день старается избегать странных взглядов, совсем не понимая, откуда столько внимания к его скромной персоне. Во время перемен к нему пару раз подходили омеги с других курсов, спрашивая непонятные Паку вещи. Весь ужас ситуации доходит до омеги, когда он проходит мимо большого стенда с новостями. Чимин в буквальном смысле замирает на месте и испуганно охает, уставившись на разноцветные листы с крупными надписями. «Парень знаменитого Чонгука – тихоня с третьего курса», «Пак Чимин – омега Чонгука», гласят обрывки текста, которые Чим мельком читает, прежде, чем сорвать все это со стенда. Вокруг него уже собираются заинтересованные студенты, кто-то снимает все это на камеру, кто-то просто тешется с омеги, а кто-то все еще не в курсе всего происходящего. Чимин и представить не может, откуда это все, но факт остается фактом – о нем знают. – Так-так-так, что это здесь у нас? – издевательски тянет низкий голосок. Чим резко оборачивается к омеге, сжимая пальчиками куски цветной бумаги. – Неужели сам Пак Чимин? – Т-ты кто? – бормочет Чим, сдерживая гнев из последних сил. Так и хочется вцепиться в выкрашенные волосы этого смазливого паренька да разукрасить его личико. – Ой, смотрите-ка, сам парень Чон Чонгука хочет меня знать, – наигранно хихикает блондин, а вокруг стоящие ребята его поддерживают. Пак растерянно осматривается, только сейчас замечая, что его зажали со всех сторон. Блондин, брезгливо осмотрев Чимина, подходит к нему и вырывает из дрожащих пальцев омеги скомканную бумагу, уворачиваясь от руки омеги, которой он пытается ухватиться за листок. – М, читаешь новости о себе? – ухмыляется омега, презрительно взглянув на перепуганного Чимина. – Что ж, тогда давай всем прочитаем. – Не смей, – бормочет Чим, вновь делая неудачную попытку выхватить листок. Омега на полголовы выше Чимина и куда сильнее его. Блондин отталкивает от себя Пака, роняя его на пол. – Как Чон Чонгук мог выбрать такого парня? У него совсем нет вкуса? – зачитывает омега, улыбаясь на ответную реакцию толпы. По коридору проносится тихий смешок, а Чимину кажется, что его оглушило, потому что в ушах противный писк и стук собственного бешено колотящегося сердца. – Этот омега совсем за собой не ухаживает. Ходят слухи, что он псих. – Прекрати немедленно, – шепчет Чимин, низко опустив голову и поджимая пухлые губы. На него обращено столько взглядов, что хочется провалиться сквозь землю и больше никогда не возвращаться сюда. Омега сидит на полу и сжимает пальчики в кулаки, продолжая слушать все смешки и издевательства. – Вот видишь, Чимин, какой ты на самом деле, – усмехается блондин, прочитав все оскорбительные комментарии и швырнув листки в Пака. – Ты занял не свое место, малыш. – Тебя это не касается, – шепчет Чим, смотря на омегу исподлобья. Неожиданно сбоку слышится странный шорох, а через несколько секунд Чимин сидит насквозь мокрый, в растерянности и от испуга хватая ртом воздух и мелко дрожа от холодной воды. Столпившаяся толпа вновь хохочет, и Чимину кажется, что этот смех будет сниться ему в кошмарах. – Ты отброс общества. Псих недоделанный. Ты не заслуживаешь Чонгука. – Не т-тебе решать, – у Чимина зубы стучат и слезы на глаза наворачиваются, но он не может сейчас заплакать, потому что после будет только хуже. – Чонгук сам тебя бросит, когда узнает о том, какой ты жалкий, – омега криво ухмыляется и пинает ногой Чимина в плечо, отчего тот заваливается на спину, тут же принимаясь защищаться от новых ударов и пинков. – Ты не достоин его! Чимин пытается отбиваться, но противостоять толпе совсем непросто. Когда толпа отступает, и Чим может принять сидячее положение, придерживаясь за стенку и тихо скуля от боли, кто-то швыряет в него яйцо, которое с характерным треском ломается и растекается по шелковистым волосам. Чимин с осторожностью касается разбитого яйца на голове, чтобы убедиться, что все это происходит с ним. – Это лишь предупреждение, – фыркает блондин, высыпая на омегу муку и кидая пустую пачку рядом, пиная омегу напоследок. – Еще раз увидим рядом с Чонгуком – последствия будут хуже. Толпа рассасывается, а Чимин боится даже пошевельнуться. Одежда испорчена и неприятно липнет к коже, поэтому омеге приходится медленно и незаметно пробраться в туалет, стараясь не привлекать лишнего внимания. Идти домой в таком состоянии нельзя, несмотря на то, что Чона еще нет дома. Чимин смывает яйца с мукой с волос и осматривается себя в зеркале, тихо вздыхая и мысленно думая, что теперь эту одежду только в мусорку. Дверь резко распахивается, отчего Чим вздрагивает и переводит взгляд на вошедшего парня. Чимин видел его уже пару раз в академии, поэтому знает, что этот омега не заинтересован в том, чтобы помогать ему. – Хм, неплохо тебя отделали, – усмехается темноволосый и достает из кармана смартфон. – Что тебе нужно? – бормочет Чимин, усердно оттирая пятно на свитере. – Я лишь хочу тебя предупредить, что ты получаешь сейчас не по заслугам. Чонгук, кажется, нашел себе другого омегу в Америке, – парень сует телефон чуть ли не в нос Чимина, пока тот пытается сфокусировать взгляд и с замиранием сердца присмотреться к нечетким фотографиям. – Ч-что это? – хрипло бормочет Чим, судорожно сжимая пальчиками мокрую ткань свитера. – Не узнаешь, что ли? Кажется, это твой, теперь бывший, парень, – усмехается темноволосый и перелистывает фотографию, вновь показывая Чимину. – Вчера фанаты видели, как он с каким-то омегой в обнимку вошел в отель. Как думаешь, зачем альфы водят омег в такие места? Особенно на ночь. – Этого не может быть, – судорожно бормочет Чимин, чувствуя, как щеки обжигают горькие слезы, а сердце сжимается от боли. – Ты лжешь… – Мне нет смысла врать тебе, – пожимает плечами парень. – Я просто против всех этих издевательств над слабыми, особенно, когда они ни в чем не виноваты. Чонгук сейчас веселится там с омежками, пока ты тут получаешь за ваши, так называемые, отношения. – Ты врешь! – срывается на крик Чим и отпихивает от себя парня, выбегая из туалета, а после и из академии, несмотря на то, что у него еще две важные пары. Омега несется домой, не обращая внимания на косые взгляды прохожих и путаясь в собственных ногах. Внутри все сжимается от боли и непонимания. Он не сделал ничего плохого, чтобы к нему так относились. Люди слишком злые и эгоистичные, всем кажется, что им кто-то что-то должен. Но Чонгук ведь не бесчувственная и не безвольная игрушка, на которую можно любоваться, он тоже имеет право на любовь. И что плохого в том, что ему нравится вот такой вот Чимин со всеми его изъянами. Пак никогда не сможет понять этот мир и его систему, именно поэтому он, оказавшись дома, без сил падает на пол и больше не сдерживается. Он не сможет вынести все то, что творится внутри, что сейчас переполняет его. Вся боль выходит со слезами, и Пак кричит. Кричит так, что уже начинает саднить только вылеченное горло, кричит так, что начинает болеть голова. Жгучие и соленые слезы капают на паркет, впитываются в испорченный свитер и щекочут кожу, но Чимину все равно. Ему надо избавиться от того, что творится где-то в груди, потому что иначе он не выдержит. Когда истерика медленно отступает, Чим находит в себе силы, чтобы для начала принять душ. Тело ослабло и не слушалось, но Пак упорно смывал с себя весь позор, что на него вылили и высыпали сегодня. Как бы Чим не пытался, а остановить поток слез не получалось. Глаза уже опухли и болели, а на щеках появилось раздражение. Омеге хочется выкинуть все слова, сказанные в его адрес, из головы, но они прочно засели где-то под коркой мозга, царапая и напоминая о себе. Омегу тошнит, но он ничего сегодня еще не ел, а голова идет кругом. Чим переволновался, отчего у него трясутся ноги и дрожат руки. Когда Чим уже переодетый в домашнюю одежду Чонгука натыкается взглядом на лежащий недалеко ноутбук, сердце предательски сжимается. Пак с волнением и дрожью включает ноут и начинает искать информацию и новости про Чонгука. Статьи и отзывы так и плещут ненавистными словами в адрес Чимина, фотографии которого без труда можно найти под громкоговорящими заголовками. Омега прикусывает руку и тихо скулит, когда понимает, что сам спалился. Он ведь прекрасно знал, что фанаты теперь будут следить за каждым шагом Чонгука и можно было догадаться, что они знают примерный адрес проживания альфы. Чимин трясущейся рукой перелистывает смазанные фотки себя родимого, утирая крупные слезы. Сердце громко екает, а после ухает куда-то вниз, когда омега натыкается на уже знакомые фотографии и очередную статью. Чимин сглатывает вязкую слюну и ком в горле, понимая, что на смазанных картинках никто иной, как Чонгук с каким-то омежкой. В обнимку. У отеля. Все пазлы складываются в одну целую картинку, но слез уже не осталось. Омега так и сидит, тупо смотря на фотографии и даже не обращая внимание на то, как внутри что-то с хрустом ломается. Омега крупно вздрагивает, заслышав звук открываемой двери, и резко захлопывает ноут, занырнув под одеяло и накрывшись с головой. Из-за заложенного носа Чим не чувствует запаха гостя, но это явно не Чонгук, который сейчас, скорее всего, развлекается с каким-нибудь смазливым мальчиком. – Чимин-а, ты дома? – слышится до боли родной голос Сокджина, и Чим готов вновь разреветься, чтобы хоть как-то избавиться от ноющей и раздирающей боли внутри. Осколки разбитого сердца задевают ранимую душу, раня ее глубоко и больно. – Ой, он спит, кажется. – Не видишь, шевелится? Значит, не спит, – хмуро подмечает Джун, а после слышится какое-то копошение и шуршание пакетов. – Хэй, мелкий, хоть бы помог брату. Чимин слабо качает головой под одеялом, очень надеясь, что старшие оставят его в покое, но буквально через пару секунд кровать прогибается под тяжестью чужого тела, и Сокджин принимается поглаживать брата по спине сквозь толстое одеяло. Чимин неслышно всхлипывает, зажмурившись и зажав зубами подушку, чтобы сдержать вой. – Все хорошо? – тихо спрашивает Ким. – Я видел новости… О тебе теперь все знают. Чимин снова кивает, мечтая сейчас сдернуть с себя одеяло и кинуться в объятья брата. Но Сокджин беременный и волноваться ему нельзя, поэтому омега сдерживается. Это его вина, вот сам теперь справляться и будет. – Да все нормально, – вновь слышится голос Нама. – Скоро вернется Чонгук, и мы разберемся с этими слухами. Чимин вздрагивает, услышав родное и любимое имя, а после впивается ногтями в свои ладошки, чтобы не зарыдать. – Но он ведь задержится на несколько дней, – тихо подмечает Сокджин, чувствуя, как брат под одеялом сотрясается и дрожит. – Да, у него неожиданно начался гон, поэтому мы решили, что он останется в Америке еще на неделю, – хмыкает Ким, а у Чимина все внутри замирает. Теперь Пак понимает, с какой целью Чонгук уединился с омежкой. Сложно сдерживаться, когда тело требует. – Чимин-а, точно все хорошо? Тебя не трогали? – Сокджин заботливо перебирает пряди черных волос, выглядывающих из-под одеяла. Чимин в очередной раз качает головой и весь сжимается. – Ладно, мне надо в студию, там Юнги рвет и мечет. Джин, ты со мной? – Нет, я останусь с Чимином, – поджимает губы Сокджин, смотря на бугорок одеяла. – Я хочу побыть один, – хрипит Чимин, мысленно коря себя за эту опрометчивую ошибку. Голос предательски дрогнул, выдавая его с потрохами. – Обещаешь не делать глупостей? – шепчет где-то над ухом Джин, на что Чим слабо кивает. – Не забывай, что я всегда помогу, хорошо? Ты не один, Чимин. Помни, я люблю тебя. Чимин активно кивает, кусая и без того искусанные губы и в очередной раз сдерживая накатывающую истерику, когда брат чмокает его в макушку и выходит из комнаты. – Чонгук обещал вернуться, как только ему станет лучше, – бормочет Нам, а после оставляет Чимина одного. Когда в квартире вновь становится тихо, Чимин утыкается в подушку лицом и громко кричит, выплескивая все то, что накопилось. Сокджин очень ласковый и заботливый, Чимин с удовольствием рассказал бы ему все то, что чувствует сейчас, но это будет эгоистично со стороны Пака. У Чонгука гон, и это делает Чимину больнее. Наверное, если бы Чон был сейчас здесь, омега не воспринимал бы все новости так близко к сердцу. Но Гук далеко и, к тому же, кажется, совсем позабыл о Чимине. Когда гормоны шалят, а здравый рассудок отключается, доверяя тело природным инстинктам, сложно сохранить верность. Чимин не винит Чонгука, но простить не сможет. Сейчас хочется одного – забыться, и Чимин не знает, как это сделать. Сил почти не осталось, но омега на дрожащих ногах идет до аптечки и с трудом находит пачку успокоительного. Пару таблеток хватает, чтобы омегу вырубило через несколько минут. Для начала, надо отдохнуть, а потом подумать о всем произошедшем. Слишком много всего навалилось на омегу сегодня, он просто не в силах все это пережить. Чимин засыпает тревожным сном, вздрагивая и сжимаясь в комочек. Внутри руины, на душе не спокойно, а сердце тихо отмирает, заглушая прекрасное чувство.