In unlikely places

Микки говорили и раньше, что тюрьма не имеет совершенно ничего общего с колонией для несовершеннолетних, но, конечно, он не верил в это, считая, что все будет ему по плечу: он ведь самый отбитый парень в округе. Он должен был больше знать об этом после Терри. Всего неделю спустя он окончательно убедился, что все это время он чудовищно ошибался. Колония была почти приятным курортом, по сравнению с тюрьмой. Здесь он являлся одним из самых маленьких и молодых парней, ходячей мишенью для преступников, которые провели тут половину своих жизней. В отличие от большинства мужчин здесь, он на самом деле не рецидивист. Он больше похож на несчастного ребенка. Сутенерство, торговля наркотиками и все остальное, что он делал, – ничто по сравнению с тем, за что отбывают срок другие. Он даже не пытался всерьез убить Сэмми, ради Бога. Он может драться грязно, и он это делает, но постоянно быть начеку – занятие нервное и утомительное. Он не может делать это постоянно. И лучше вовсе не становится, когда имя Йена появляется над его сердцем. На деле, все становится намного хуже после того, как одна "жертва правосудия" растрепала всем, что Микки – сучка без владельца. Все, что он мог сделать, – это пытаться смотреть, что творится у него за спиной, и отбиваться всем, что попадет под руку, но это лишь вопрос времени, когда кто-то сможет трахнуть его против воли или же просто трахнет его. Будет лучше, если он подготовит себя заранее, что однажды это произойдет. Как ни странно, но после визита Йена это больше не трудно. Он становится безразличным ко всему, что происходит вокруг. Его сокамерник, имя которого он не потрудился запомнить, так, чертовски раздражает, но, по крайней мере, он безобидный. Этот костлявый чудак признаёт, что у него нет никаких шансов с Микки, поэтому он даже и не пытается. Микки чувствует, что он живет лишь с тенью человека, и ему это даже нравится. Он нуждается в друзьях не больше, чем во врагах. Тюремные дни скучные и мрачные, даже драки стали надоедать через некоторое время, особенно когда ты не хочешь в них участвовать. Все, чего он хочет, – это чтобы его оставили в покое на восемь лет. Тюремный психолог говорит, что у него депрессия. На что Микки отвечает, что он кусок дерьма. Их разговор заканчивается ударом, но Микки даже не может объяснить почему это произошло, так что он просто клянется, что это больше не повторится. Драки разражаются почти каждый день, но он не боится их. Их легко избежать, когда ты не тот, кто освобождает таким образом все сдерживаемое разочарование. Все, чего он боится, так это то, что отец найдет его. Они находятся в одной тюрьме. Он еще не видел Терри, но пока это самое страшное, что он только может себе представить. Терри был в и вне тюрьмы в течение многих лет, у него было достаточно времени, чтобы завести связи. Не друзей, потому что его отец не обзаводился ими, но он всегда был хорош в обзаведении людей, которые были обязаны ему. Однажды Терри узнает, что Микки здесь, и что теперь он покойник, но по некоторым причинам он еще не хочет умирать. Может быть через год или два, трех месяцев недостаточно, чтобы сломить его. Посещения Светланы, когда она приходит с Евгением, – единственные моменты, когда он чувствует себя почти нормально. Но визитов мало и они находятся на большом расстоянии друг от друга, а иногда Микки даже ловит себя на том, что забывает, как его сын быстро изменяется. Он обвиняет все и всех вокруг. В тюрьме каждая минута словно час, и когда проходит пять месяцев, это сравнимо с годом. Он понимает, что тюрьма – это не лучшее место для ребенка, но он просто хочет видеть своего сына как можно чаще. Светлана обещает приходить побольше, но через неделю она подает на развод. У Светланы и Йена он учится тому, что обещание ничего не значат. Он наслаждается душем только по расписанию, раньше ему нравилось принимать его вместе с Йеном, и если бы он мог делать это вместе с ним сейчас, он бы никогда не принимал душ в тюрьме. Каждый вечер он сталкивается с ухмыляющимися лицами тюремных служащих, ожидающих какое-нибудь шоу. Они не оказывают ему помощь, никому кому-либо в ванных комнатах. Они останавливают драки во дворе и других местах, где проливается кровь. Получая некоторое удовольствие от несклонных участников, что кажется было их развлечением. Микки больше чем уверен, что когда они приходят домой и дрочат, думают о тех вещах, что довелось им увидеть. Вероятно, нет необходимости упоминать, что Микки не относится к тюремной охране с должным уважением. Он спокойно относится к тем вещам, которые они делают, хотя вернее будет сказать, которые они не делают. Не прошло и пяти минут, как один из высоких покосил на него взгляд с вкрадчивой улыбкой. Он – новоприбывший, но его татуировки говорят о том, что он не впервые в тюрьме, и Микки уже наслышан о нем. ― Здесь киса, киса, ― запевает парень. ― Сладенький маленький котенок. Хочешь повеселиться сегодня вечером? ― Отъебись, ― его прижали к скользкой стене, удерживая сильной рукой за челюсть. ― Чем меньше борешься, тем меньше это причинит тебе боли, ― напевает нападавший. Это не правда, и все об этом знают. Этот парень – серийный насильник, который получает больше удовольствия от причинения боли его жертвам, чем от траханья их. Он был арестован меньше месяца назад, но в тюрьме были уже две жертвы. Он довольно игривый с Микки, ведь это просто игра, в которую они играют. Только для Микки эта игра не была забавной. Пока он пытался понять, как ударить коленом мудака без проскальзывания по мокрой плитке, доносится визг и захват за его челюсть ослабевает. Кто-то решил прервать их драку, бледная рука кажется очень сильно схватила член противника, определенно болезненный захват. ― А ведь это не очень-то хорошо, а? Пытаешься присунуть его кому-нибудь, мм? Это хреновая идея, чувак, даже я это знаю! ― голос новичка звучит очень по-молодому, но в то же время и по-взрослому. Микки видит, как пальцы сильнее прощупывают мягкий член насильника, и он даже съеживается, когда парень вскрикивает. ― Этого больше не повторится, хорошо? Но в том случае, если это произойдет, я без труда найду тебя. Посмотрим, как сильно тебе понравится твой пожеванный член, ― с последним сжатием насильника освободили, и он падает, ударяясь коленями о плитку со слышным треском. Микки рискнул посмотреть вверх, чтобы увидеть лицо человека, который, как он ненавидит признавать, помог ему. Несмотря на теплую воду, бьющую его по спине, его кровь течет холодной, охлождая его тело, совершенно давая ему забыть обо всех в комнате. Этого не может быть. Парень... Он... у него лицо Йена. Они пристально смотрят друг на друга, парень, очевидно, удивлен или, может быть, только его лицо. Чем дольше Микки смотрит на него, тем больше его мышцы расслабляются. Есть различия, которые его мозг сначала решил игнорировать. Парень, безусловно, немного старше, чем Йен, его кожа бледней и не покрыта сотнями веснушек, глаза светло-зеленые, нежели ореховые, рыжие волосы слегка ярче. Его тело напоминает Микки паука, мышцы не столь заметны, как раньше у Йена. И, к тому же, есть шрам на шее. Микки знал эти виды рубцов, парень, видимо, был ранен ножом. Размеры шрамов, которые остались на шее, обычно смертельны. Интересно. Микки не чувствует неудобства, когда пристальный взгляд парня падает на его грудь, где фамилия Йена выступает на его белой коже. Такое тупое решение в его жизни, но все ради него, кстати говоря. Или же он так думает, прежде чем человек говорит снова. ―Да. Я вижу ты встретил моего брата.

***

― Уходи. Пошел отсюда маленький засранец! ― Микки тут же распознает голос новичка, не отрывая даже взгляда от журнала, который читает. Его сокамерник уходит так быстро, что чуть ли не теряет свою обувь, довольно забавно наблюдать за "гостем", который как минимум на десять лет моложе сокамерника Микки. ― Ванные комнаты здесь просто отстой, никакого уединения, ― кровать опускается под тяжестью веса, и Микки больше не в состоянии игнорировать того человека. ― Чего ты хочешь? ― после первоначального шока встречи с двойником Йена он пришел к выводу, что общаться с другими рыжими будет не очень хорошо для его благополучия. ― Так много всего, вот серьезно. Например. Мороженное было бы неплохо. Или стейк. Или знаешь что? Бургер, но с бифштексом внутри! Я скучаю по еде, они дают нам отвратительную парашу, но вообще-то я бы хотел представиться. Джером Валеска, очень приятно познакомиться с тобой. Микки не пожимает тому руку, и костлявые пальцы покачивались перед его лицом, и он знает, что он не уберет их, пока ему не ответит. Когда его рука касается Джерома, он начинает энергично трясти, довольно наблюдая. В тусклом освещении клетки можно заметить его тревожащееся лицо, тени лишь подчеркивали его черты лица. ― Микки Милкович. ― О, я знаю. Я об этом уже поспрашивал, хотел узнать кто этот храбрый парень, носящий фамилию моего брата у себя на груди. ― Ты сказал, он – твой брат? ― Разные фамилии, он даже не знает о моем существовании. Знаю, знаю, это сбивает с толку. Короче говоря длинная история, и довольно скучная. Его мать. Ну, технически наша мать, оставила меня с цирковой сучкой, и я рос с ней. Некоторое время назад я немного покопался и обнаружил свои корни, узнал о прошлом, бла, бла, бла. Я приехал в Чикаго увидеть свою настоящую семью. Понятия не имею где Моника, скучный старикашка Клейтон, но Йен ужасно как похож на меня, не так ли? Я даже себе и представить не мог. Так я и попал в тюрьму. Его семья выглядит однако хорошо, лучше, чем моя сука мать. Хотя это больше не имеет значения. Он говорит необычно, с паузами и остановками в некоторых местах. Микки не мастер английского языка, но даже он может сказать, что в речи Джерома что-то не так. Вероятно, это просто его такая игра слов, к тому же его тело постоянно передвигается, его тело почти незаметно дергается, что беспокоило. Он, как любопытная птица, которая даже не способна отвести взгляд от глаз Микки. ― Мы станем отличной командой, Эм. Лучшей командой, какой в этой тюрьме еще не видели. Он не понимает, что этим хочет сказать Джером, но это становится ясным, когда через неделю он получает нового сокамерника. Он без понятия как у Джерома это получилось, и возможно, это должно было спугнуть его, но вместо этого он находит в этом что-то забавное. С этого момента они практически не разлучаются. Когда какой-нибудь головорез загоняет Микки в угол и набивает синяки, Джером ломает ему руку. Лишь Микки знает, что это Джером, остальные даже и не догадываются. Никто, кажется, не ловит за этим делом Джерома. Это как иметь большого, слегка расстроенного питомца. Ты знаешь, что это потенциально опасно, но тем не менее не можешь не чувствовать к нему привязанность. Приободрившись, Микки снова начинает тренироваться под пристальным взглядом его нового знакомого. Вместе они практикуют бокс и борьбу, и он даже не сразу замечает, как другие люди начинают держаться от них подальше. У Джерома появляется немного репутации, заключенные шепчутся о нем как о сумасшедшем, опасном. Как будто поджигатели, бомбардировщики и убийцы, сплетничавшие о рыжем, были и вовсе безвредны. Микки не знает из-за чего Джером в тюрьме. Ему и не нужно. Он чувствует себя в безопасности рядом с этим парнем. То же чувство безопасности, что и с Йеном, возможно, это знак, что он должен быть осторожней, и он не хочет наступать на те же грабли. Фамилия Йена на его коже постоянно напоминает а его прошлой жизни, но Микки движется дальше вместе с Джеромом. Они не говорят о Йене. Джером болтливый, и Микки даже иногда хочет заткнуть его, но они никогда не говорят о Йене или семье Джерома. Это не было осознанным решением, но они обходят это так успешно, что Микки думает о своем бывшем только когда бреется без рубашки и может увидеть фамилию в зеркале. Он не отрицает, что это все еще приносит ему боль, но чем дольше они друг без друга, тем больше он обвиняет Йена во всем происходящем, в том что это было его вина. Он был тупым болваном, который обвинял злоупотребление Йена, каждый его неверный шаг из-за расстройства. Хотя, возможно, чтобы двигаться дальше, он должен признать тот факт, что звонки Йену являлись не болезнью, а выбором. Ты можешь идеализировать своего парня и искать всякие оправдания в его сторону – но не так должны работать отношения. Прошло восемь месяцев с его здесь прибывания, и он не видел Ева уже больше месяца, но Джером ошеломляет его другой новостью. ― Он нашел себе нового любовника. Твой бывший, мой брат, ― Микки хочет чтобы тот замолчал. Он хочет, чтобы Джером заткнулся нахрен. Но он просто закрывает глаза, он может не смотреть на сокамерника, как и не слушать. ― Миленький красавчик. Чистый и свежий. Вообще не похож на тебя, неплохой фон. Хороший улов, я считаю. Хотя сомневаюсь, что он хорошо устроился. ― Откуда ты знаешь? ― Его голос дрожит. Его гребанный голос дрожит и он не может ничего с этим поделать, как слабак, как маленькая плаксивая сучка. ― У меня есть свои источники. Я подумал, что ты должен знать. Ты должен отпустить его, Эм. Джером прав, но Микки не может прекратить дрожать. ― Давай, Эм. Ты знаешь, как они нас называют? Я – Сумасшедший Джей, а ты – Бык. Разве это не круто? Двойные неприятности. Давай, Эм. Давай найдем твоего отца и изобьем его. Тогда ты почувствуешь себя лучше?