In unlikely places

Джерому нравится снимать некоторые вещи. Он говорит это, потому что всегда хочет быть живым, но Микки сомневается в истине его слов, потому что рыжий снимает их, по большей, части во время секса. Это точно не то, что большинство людей хотело бы запомнить о них. Впервые Микки чувствует себя неловко из-за этой идеи, но Джером не снимает их лица, поэтому после первых нескольких раз он уже больше не возражает. Их сюжет грязный. Им нравятся игрушки, его парень любит пробовать все пределы, они работают довольно хорошо вместе. Он бы никогда не подумал, что кому-то позволит насаживать себя на игрушки или баловаться другими вещами, все же он позволяет парню делать все, что ему вздумается. Он не всегда наслаждается этим так сильно, как Джером, но это не имеет значения. Это не причиняет ему боль, нет, по крайней мере, которая бы ему не понравилась. Эти небольшие фильмы не предназначены для того, чтобы их кто-то смотрел, но иногда они фантазируют о том, что Йен смотрит на них, пока трогает себя. Один раз парень даже застал их за этим делом, и теперь это засело в его голове. Ему понравилось то, что он смог показать Йену, что может чувствовать себя хорошо еще с кем-то, но не по душе тот факт, что он не может забыть об этом инциденте. Хотя еще не до конца стертое имя Йена на груди Микки часто усложняет некоторые вещи. Он не хочет чувствовать, раньше он был так хорош в этом, но теперь, когда приходит Галлагер, растаптывает все его барьеры. Худшая вещь состоит в том, что любовь Джерома не останавливает его от скрытых чувств к другому рыжему парню. У него вырабатывается новая привычка, которую он относит к снятию стресса. Ночь он прокрадывается на кухню, когда Джером уже практически спит, достает баночку мороженого, садится за стол и ест до тех пор, пока снова не начинает чувствовать себя в порядке. Он не уверен в том почему себя так плохо чувствует. Иногда он съедает всего несколько ложек, а иногда бывает, что всю баночку. Это означает, что он должен тренироваться немного больше, но он не возражает. Тренировки подавляют желание избивать людей до кровотечения, ― это не происходит так часто, как раньше, но время от времени он избавляется от своего гнева именно таким способом. Единственное, что на самом деле его останавливает, это подозрения того, что Джером может сделать нечто подобное, вот только он не пытается избавиться от напряжения, он просто делает это. Но они не разговаривают об этом, поэтому Микки делает вид, что он без понятия о тех вещах, что могут произойти, когда Джерома нет дома. В любом случае это не так часто. Они не возражают, когда Дэбби присоединяется к ним одной ночью. Они не конфликтуют по поводу мороженого, ей нравится арахисовое масло, а он предпочитает только мятное. Впервые, они даже не разговаривают, слишком заняты издевательством над их морожеными. Когда Дэбби вздыхает, Микки готов выслушать все ее беспокойства. Он уже все знает, но молчит, потому что иногда нужно просто высказаться, чтобы почувствовать себя лучше. ―Я хочу, чтобы он пришел сюда, потому что он хочет проводиться со мной время, не потому что он надеется, что ты дашь ему шанс. Я все еще сержусь, но… ―Но он твой брат, а вы Галлагеры ― чертовы фрики семьи. ―Я догадалась. Только… Я знаю, что он причинил тебе много боли, но он тебе не неважен? ―Какого черта, Дэбс. Если бы он приходил не к тебе, я бы сошел с ума. Даже если мы с Джеромом будем вместе, ты оставишь нас в покое, хорошо? Поэтому перестань говорить это дерьмо, потому что ты чертовски важна мне. Если Йен не может этого увидеть, тогда он может идти к черту со своей блядской давалкой. ―Это излишне откровенно, ― говорит Дэбби. Микки притворяется, будто не замечает, как она пододвигается к нему ближе, так, что они соприкасаются друг с другом. Она хочет, чтобы тот ее обнял, хотя сама продолжает есть мороженое в тишине. Дэбби уходит после завершения с мороженым, он же проводит остаток ночи за курением, хотя рано утром ему на работу. Поговорить с Йеном ― это последнее, что он хочет, но он считает, что сейчас это необходимо. Парень выглядит разочарованным, когда понимает, что Микки хочет поговорить о его сестре, и это бесит Микки. Что блять произошло с этой семьей? Семья Милковичей была самой наихудшей, когда был Терри, но сейчас, кажется, Галлагеры превзошли их. Было бы забавно видеть, как они думают о себе высоко, все же ему не смешно, потому что, тот, кого он хочет защитить, страдает из-за него. И да, он должен признать, хоть и для себя, что хочет убедиться, что с Дэбби ничего плохого снова не произойдет. Это дает ему цель, Джерому не нужна какая-либо защита. Йен сам разрушил их отношения. Чем дольше он останется у Йена, тем больше он получит, даже если парень кидает нерешительные улыбки в его сторону, а Микки на это лишь кивает. Он усвоил урок, и больше никогда не будет изменять тому, кого любит, но Джером имеет полное право чувствовать себя под угрозой. Иногда, когда они в середине их безумного секса, парень нашептывает что-то вроде: «держу пари, что ты хочешь, чтобы он увидел это» или «он ― ребенок, и на такое не способен». Драка ― последнее, что хочет Микки, поэтому он просто целует Джерома, когда что-то подобное должно произойти, целует до тех пор, пока не может дышать, прекращает только тогда, когда легким нужна новая порция воздуха. Ему неудобно, когда Йен рядом, и он похож на Джерома, что даже может почувствовать его запах на нем. Он все напоминает ему его парня, оставаясь наедине с Галлагером, но причинять вред ему не стоит. Кожа Микки усыпана царапинами и синяками, парень на славу пометил его. Он чувствует себя нужным как никогда раньше, но когда он его трахает, единственное, что он может сделать, это раздвигать ноги для Джерома, сосать и лизать ему, помечать, и мечтать быть прикованным к кровати, удовлетворять человека снова и снова, которого он любит. Он готов любить каждую секунду, в то время как дает Джею. В течение дня ему уже стало стыдно за свои мысли, но вечером Джером трахает его, и стыд исчезает так же быстро, как и появляется. Кажется, что он уже немного начинает сходить с ума, и он не может не задаваться вопросом, является ли это тем, что хочет его партнер. По крайней мере, на работе он получает хоть какой-то покой от горы сумасшедших эмоций. Они нанимают нового парня, и Ральф дает ему старый Корвет, как подарок на день рождения. Он не работает, но у него огромный потенциал, и он может проявить его в гараже. Он что-то пытается сделать и тихо хнычет, но не видит своего улыбающегося босса, и Корвет это или нет ― он не собирается поддаваться починки своему хозяину, наблюдая его мучения. Он соглашается пойти на перерыв с другими парнями. Его возвращение домой пробуждает каждого, и Дэбби смеется над ним так долго, что начинается боль в животе. Это могло бы быть пением, но потом присоединяется Джером, а у Дэбби не остается выбора также спеть с ними. Дома такие правила. Он не помнит это на утро. Это не проблема, его соседи по дому напоминают ему об этом десять раз в течение первых четырех часов. Все хорошо до тех пор, пока Йен не появляется на пороге с подарком для него, которых раньше он не получал. Джером исчезает на час, но когда возвращается, то устраивает взбучку. Это не так уж плохо, он мог бы добавить его в список тех вещей, которыми он наслаждается и хочет повторять. У него ненависть к подарку Йена, потому что это доказывает, что парень знает его лучше, чем он. Микки точно никому не рассказывал, что всегда любил комиксы, и он задается вопросом, откуда тот узнал про Людей икс, которых всегда так хотел. Он бы сжег их, если бы не любил так сильно. ―Ты все еще любишь его, ― говорит Джером. Они ложатся спать, Микки уже на половину раздет, когда рыжий толкает его в стену так сильно, что голова со звоном ударяется об нее. ―Я не хочу. ―Ты не хочешь? ― рычит парень, обхватывая руками его шею, Микки это не удушает, но он чувствует сдавливание, а глаза Джерома выглядят безумными. ―Нет! Отпусти меня! ― он всеми силами пытается оттолкнуть рыжего. Джером оборачивается, берет первое, что попало в поле его зрения ― ночная лампа, и бросает ее в противоположную стену. Микки не ожидал от него, что тот начнет разрушать комнату, он одевается так быстро, как только может, и покидает комнату, игнорируя крики Джерома. На секунду он решил, что стоит взять Дэбби с собой, но он знает, что с ней ничего не произойдет. Пятнадцать минут спустя он все еще трясся, и не от холода, ночь была довольна тепла. Он… Он не знает, кто он. Он хочет думать, что он злится, но голос говорит ему об обратном, что это страх, не гнев. Но Джером так добр с ним, на самом деле, он никогда не причинял ему вред. Он с легкостью мог бы сжать шею Микки, но не сделал этого. Терри мог бы. Йен мог бы. Но не Джей, поэтому он ходит немного дольше, но потом возвращается в темный, тихий дом. Их спальня в беспорядке сломанной мебели и разбросанной одежды. Джером ждет его в кровати, и в качестве извинений сладко целует его. Он думает, что они завязали с этой темой, но через некоторое время, парень шепчет ему на ухо. ―Ты же знаешь, что он не разрушит это Джей-какой-то-там парень, я прав? На самом деле, он сказал своей блядской игрушке, что ты оскорбил его, когда вы были вместе. ―Как… Как ты узнал? ― голос Микки немного дрожит. ―Какой-то-там-Джей пришел к нему, пока ты был на работе. Он хотел сказать тебе, чтобы ты держался подальше от моего брата идиота, как будто это ты гонишься за ним, а не наоборот, ― Джером смеется. ― Я вправил ему мозги с помощью кулака, поэтому не беспокойся. Прости. ―Ты не мог. ―Я мог. Тебе грустно из-за этого, но я не хочу, чтобы ты грустил. Может быть, он этого не сделал, но он знает, что Микки будет неприятно слышать о том, что его бывший распространяет о нем ложь. Было бы лучше, если бы Микки не знал, иногда стоит не обращать внимания на то, что рассказывает ему Джером. Микки не умеет говорить по-хорошему. Никогда не умел, и никогда не будет. Но теперь он лучше знает, как избегать проблем. Они не исчезают, а только больше обостряются, становясь такими большими, что больше не могут скрываться за фальшивой жизнерадостностью. Вот почему он застает Йена в уборной, пока парень испускает нужду. Есть две причины этому. Первая ― это единственное место, где их никто не собирается подслушивать, вторая ― он хочет, чтобы Йен почувствовал себя уязвимым. Трудно быть в этом уверенным, держа член в руке. ―Ты принимаешь свои таблетки? ― это не то, что он репетировал, но ему нужно что-то узнать для начала, бросая взгляд на горячую плоть рыжего, обхватываемую руками. ―Да, ― говорит Йен, изумленным голосом. ―Оу, хорошо, ― это больно. Не то, что он не хочет, чтобы рыжий боролся со своей болезнью, но знание того, что Йен использовал ее, как повод разрушить их отношения, причиняет ему боль. Он начал правильное употребление таблеток после того, как Микки попал в тюрьму, и это тоже причиняло ему неимоверную боль, что, казалось, грудная клетка просто разорвется. Микки знает, что никогда не будет с ним. ―Это не так, Мик, ― поспешно говорит Йен так, что если бы мог прочитать мысли бывшего. ― Спустя несколько лучших дней после… после посещения, я понял, что не могу жить так больше. ―Уверен, это не так, ― он подавлено уходит. ― Не волнуйся, чувак. Все круто. ―Нет, это не так. Ты изменился, и я думал, что это не то, что я хочу, но я был болен. И ошибался. Мне нужно постоянство. ―Все в порядке, серьезно, прекрати. ―Господи, Мик. Это нормально, что я трахал тебя? Это действительно нормально, что я использовал и бросал тебя? Твоя самооценка настолько чертовски низка? ― Галлагер, очевидно, не знает о попытке Джейсона защитить его. Забавно, но со стороны жалко выглядит, как он пытается извиниться. ―Может быть и низка, а, может быть, я знаю, что ты рассказал Джейсону, что я жестоко обращался с тобой, так что меня больше не заботит, какой бред ты там несешь, ― лицо Йена поникло, и только тогда Микки замечает, что тот плачет. ―Оу, хорошо, эм… Кто тебе рассказал это? ―Это не имеет значения, ведь это так? Я и прежде делал много дерьма, но это довольно забавно, что твое расстройство оправдывает все, но не меня. Все, через что я прошел не имеет значения, верно? И, в конце концов, тебя насиловали и избивали, это не должно меня беспокоить, так? Давай просто забудем о том, как я пытаюсь помочь тебе, когда ты болен, как я, только ты должен признать это и то, что просто ебешься со всеми. Ты никогда не говорил мне, что любишь меня. Все хорошо, потому что ты блять сумасшедший, и никто из семьи Галлагеров не пиздит обо мне. Хотя… нет, Дэбби пиздит, но вы все относились к ней, как к дерьму. ―Это не так, ― кажется, Йен и сам не верит своим словам. ―Почему бы тебе это не сказать ему? Я не понимаю. Ты хочешь его жалость? Ты хочешь, чтобы я был плохим парнем? Галлагер ничего не говорит, но все становится очевидным, таким очевидным, что дыхание Микки становится прерывистым. Он чувствует, как плачет. ―Ты хочешь удостовериться, что он на твоей стороне. Что если твой план не сработает, ты просто вернешься к нему. Боже, я никогда не знал, что ты настолько жесток. Но хорошо, я могу быть твоим плохим парнем. Плохим, жестким парнем. Съебывай отсюда. ―Нет, Мик, нет. ―Убирайся, или я сам тебя вышвырну, ― рычит он. ―Микки, детка, пожалуйста. Прости, ― Микки хочет ударить Йена. Вместо этого он бьет в стену. Кожа на кулаке стирается в кровь и отпечатывается на плитке. ―Почему ты продолжаешь издеваться надо мной? ― спрашивает он, больше не заботясь о том, что звучит неуверенно. Он устал от всего. Он слышит, как Йен плачет позади него, когда направляется в спальню, крайне измученно. Кровать слишком большая и слишком мягкая, и это не самое лучше место, где можно скрыться, но Микки Милкович не пытается скрыться. Ему просто нужно отдохнуть. Его глаза закрываются, и он чувствует, как проваливается в сон, прежде чем кто-то входит в комнату, пробуждая его. Несколько месяцев назад, это бы заставило его насторожиться, но он просто быстро моргает, избавляясь от сна и спрашивает. ―Джером? ―Нет, это я. ―Я сказал тебе уйти, ― кровать опускается под напором Йена, он видимо предпочел сесть или, может быть, опуститься на колени. Микки не знает, потому что он отказывается смотреть на парня. ―Я не хочу оставлять тебя злым с причиненной мной болью снова, ― он хочет рассмеяться, отрицая это, но Йен продолжает говорить, а он слушает. Можно назвать его мазохистом, ведь хуже уже не станет. ―Я не очень хорошо себя чувствую. Лишь делаю вид, что все нормально, но это не так, и уже долгое время обманываю себя. Мне нужно, чтобы люди приняли меня, даже когда мне не нравится кто-то, я хочу чтобы им нравился я. Понимаю, это полный бред, и я работаю над этим. Джейсон спрашивал о наших отношениях, поэтому я рассказал ему многое. Но не все, есть вещи, которые знаем только ты и я, но он сделал вывод из того, что я сказал, и вместо того, чтобы сказать ему, что он не прав, я согласился, ― Йен всхлипывает, голос дрожит. ―Даже когда я согласился с ним, я знал, что он просто не понимает нас, у него нет ничего общего с нами, я просто хочу, чтобы он думал, что я лучше человек, чем на самом деле являюсь. Несмотря на то, что скоро я собираюсь порвать с ним. Микки позволяет себе расслабиться с каждым новым, выходящим изо рта Йена, словом, и парень должен заметить это, поскольку лежит позади него. Рука рыжего легко ложится на бедро Микки, это единственная точка соприкосновения, но они чувствуют тепло тела друг друга. ―Больше всего я сожалею о том, что никогда не говорил, что люблю тебя. Я… я… я не изменился, но говорить тебе сейчас было бы несправедливо. Было бы, но, во всяком случае, Микки позволяется пальцам Йена прикасаться к себе. Только на секунду. Он хочет быть раздраженным, но не может игнорировать тот факт, что у парня проблемы, которые нельзя просто так отложить в сторону и забыть, когда захочется. Они пытались так действовать раньше, в итоге оказывались все в ушибах и кровоподтеков. ―Я люблю Джерома.

***

Йен решает, что он его простил, конечно, взаимно он к нему не прикоснулся, но не стал возражать его прикосновениям. Небольшое прикосновение не должно так сильно волновать, но он пытается найти счастье в малом. Ожидания чего-то большего, является верным путем к тому, чтобы быть несчастным. Он игнорирует последние слова Микки, прежде чем они погружаются в спокойную тишину. Он знает, что Мик любит его брата. Это не означает, что он также не может любить Йена, это не было бы самой странной вещью. Его фамилия почти сошла с груди парня, это делает его немного меланхоличным, даже если всегда считал, что татуировки ― это смешно. Но ему достаточно быть в жизни Мика, чем на его коже, над чем он и намеревается продолжать работать. Он оставляет маленький поцелуй, быстро прикоснувшись к губам Микки, и только потом быстро уходит, чтобы не получить удара кулаком. Его разрыв с Джейсоном полное разочарование. Впервые он думает, что тусклая реакция Джейсона, просто состояние шока, но затем он медленно осознает все происходящее и то, что заявил парень. Йен уже знает, что ошибся в любви, это было просто влечение, но он привык, что парни от него без ума. Теперь стало ясно, что Джейсон слишком спокойный и слишком правильный для него. Фиону гораздо больше беспокоит разрыв, чем любого из них. Она продолжает ругать его за то, что отпускает такого «прекрасного человека», в то время как он, наконец, может перестать претворяться и вновь дышать. Фиона напыщенно говорит о постоянных отношениях, и Йен подавляет улыбку, когда она в качестве примера использует свои отношения с босом. Каждый второй знает, что ее босс использует ее молодое тело, и, рано или поздно, найдет ей на замену такую же молоденькую и хорошенькую. Иногда он думает, что его старшая сестра, тронутая на голову, по крайней мере, в этом аспекте. А может быть, и все они. Когда он звонит Липу и рассказывает о своем плане, ожидая полное разжевывание, но Лип лишь вздыхает, фыркает, и снова вздыхает, а потом говорит ему, чтобы на этот раз он не проебал все. На самом деле, Йену большей поддержки и не нужно. Он решает отступить на некоторое время, так как знает, что может сделать Джером, если не будет достаточно осторожным. Он все еще тусуется с Дэбби, но они встречаются в кафе или других местах. Он знает, что был дерьмом по отношению к ней, и теперь пытается наверстать упущенное. Взамен, Дэбби не показывает своим видом, какие у Микки и Джерома прекрасные отношения. Не видя своего бывшего, он не может подавить своих желаний, поэтому до сих пор дрочит на его фото. Впрочем, они ему не нужны, он и без них может хорошо представлять Микки. Гладкая, бледная кожа, толстый член и бедра, упругая задница, стройные ноги и тугое маленькое отверстие, он хочет войти в него пальцами и отсосать. Все заканчивается тем, что он плачет, когда вместо горячего тела Мика на его разум приходит он с красным лицом, красными губами и печальными, голубыми глазами. Согласно плану, который он придумал, он должен остаться в стороне на одну неделю, но его осторожный план получается разрушенный полицией. В пятницу вечером Верóника открывает дверь и встречается со взглядами трех полицейских офицеров на пороге. Они очень вежливы, когда им позволяют пройти, и только один из них достает пистолет, когда видит Йена. Он его опускает так же быстро, так как они вряд ли даже зарегистрировали то, что произошло. ―Ты не Джером Валеска, ― утверждает парень, который, кажется, самый главный. ―Нет? ―Хоть и выглядишь как он, ― на данный момент, Йен решает вести себя рассеянным, поэтому он просто пожимает плечами. ―Я детектив Метью Джонс, и я из города Готэм. Мы знаем, что Джером твой сводный брат, и он был замечен в этом районе. ―Они могли просто увидеть меня, верно? ―Да, но некоторые люди упомянули, что у него шрам на шее, которого у тебя нет. У нас есть догадки, где он может быть, если он не здесь. Ты знаешь Микки Милковича? Мы слышали, что у них были довольно плотные отношения в тюрьме. Остальные два полицейский начинают осматривать квартиру, не спрашивая разрешения, а Фиона пытается поспорить с ними, но детективы показывают документы, чтобы та заткнулась. Йен уверен, что его сердце где-то в глотке. ―Почему вы ищите Джерома? ―Он крайне, крайне опасный человек. Я не знаю, как подчеркнуть это, чтобы было достаточно. Он сбежал из психиатрической лечебницы, где был признан за убийство, или помогающим в убийстве, как минимум пятнадцати человек, в том числе и его матери. Бумаги по освобождению из тюрьмы Чикаго фальшивые, а его адвокат исчез. ―Ты знаешь, где живет Микки? ―Мы можем получить информацию со станции. Два офицера возвращаются с пустыми руками. ―Я дам вам адрес, но вы возьмете меня с собой, ― выбалтывает Йен, не собираясь больше оставаться немым. ―Парень, нам не нужна твоя помощь. ―Верно, но к тому времени, пока вы будете направляться к его местоположению, будет уже поздно, ― это завуалированная угроза. В любом случае, он намеревается написать Дэбби. Джонс косится на него, а затем устало вздыхает. Во время поездки он узнает, что Джером никого не убивал с тех пор, как находится в Чикаго, ― в тюрьме он был из-за вооруженного ограбления. Он изменил свой стиль настолько, что они не способны отследить его. Джером открывает дверь. Он улыбается, его глаза холодны. Насколько он может видеть, у него нет оружия или ножа при себе. Его брат знает, и даже не волнуется на счет этого. Он приветствует полицейских, как будто они его старые друзья, или, может быть, они из его прошлой жизни темного города Готэм. Йен никогда не слышал о Готэме прежде. ―Ты идешь, Джером? Или нам применить усилие? ― спрашивает Джонс, держа в одной руке пистолет. ―Иду, ― монотонно говорит Джером. ―Позволь мне только попрощаться с моим парнем. Теперь Йен видит позади брата Микки, его глаза красные и опухшие. Джером шепчем ему что-то, прежде чем целует Мика, который вцепился в него, всхлипывая так сильно, что все его тело бесконтрольно содрогается. Офицеры выглядят крайне неудобно и удивленно, явно не привыкшие к такому Джерому. Его брат не сопротивляется, когда они надевают ему наручники, усаживая его в машину, глаза Мика все еще заплаканы. ―Вот, возьми это. Это для его головы, ― Микки протягивает бумажную коробку полный дребезжащих таблеток в руку Джонса. ―Он возьмет их ради меня. ―Тебе повезло, что твои документы настоящие, парень, ― говорит мужчина, кивая головой. Его голос мягкий. ―Я буду навещать тебя! ― обещает Микки, и на этот раз улыбка Джерома кажется подлинной. Йен чувствует себя злоумышленником, в то время когда наблюдает, как патрульная машина уезжает. Микки уходит обратно в дом, не до конца осознавая всю ситуацию, но через секунду Дэбби присоединяется к нему. Ей грустно, но она не плачет. ―Почему он остался? ― он не понимает это. ―Он должен был оставить Мика. Если бы они были вместе, ни у одного из них не было бы никогда нормальной жизни снова. Джером знает, что его отвезут в лечебницу, а Микки был бы в тюрьме, один. ―Джером убил не менее пятнадцати человек, Дэбс. Как Мик может… ―Он не знал, ―она прерывает его. ―Конечно, он всегда подозревал, что Джером сделал что-то плохое, но он никогда не спрашивал его об этом. И не беспокоился. ―Оу. ―Я знала. Это не заняло так много времени поискать в Гугле. Джером Валеска, Готэм, ― добавляет она совершенно невозмутимо. ―Если честно, то было не очень приятно. Есть фотографии. ―Как ты можешь быть такой спокойной?! Ты жила с серийным убийцей! ―Ну да, но он помогал мне. И Микки. Для меня он достаточно хорош.