Не рисуй меня

Это был поздний вечер, парк. Я обычно не плачу вне дома, но на этот раз позволял сильный ливень: он разогнал всех гуляющих, попрятал их по машинам, под навесы магазинчиков и милосердно скрыл мои слезы среди теплых капель. Не было ни грома, ни молнии, я дрожала от другого - пустоты внутри. -Чем ее заполнить?- я прошептала и поджала колени к груди, будто стараясь прикрыть дыру в ней. Тогда в далеке появился темный силуэт. Деревья, расступающиеся по обеим сторонам от дороги, еще громче о чем-то зашумели, но, прорезав другие звуки, голос незнакомца донесся до меня тихм и ровным: - Ты что здесь делаешь? - он присел рядом на скамейку. - Тоже дождь любишь? В мое пространство ворвались. Обычно в таких случаях я чувствовала себя некомфортно, но этот человек ничего не требовал от меня, лишь говорил, отдавая свое время и свои мысли. Позже я почувствовала, как они проникли в пустоту в груди и вытеснили оттуда боль. - Все они говорят, что любят его, что нравится босиком по лужам, и любоваться чьими-то мокрыми прядками волос. В действительности же, никто не гуляет без зонта. Зачем тогда они врут? Считается романтичным, если человек наслаждается тем, чем не могут другие и если он во всем видит прекрасное. Он ненадолго замолчал. Капли стали меньше и реже, и я подумала, что с погодой успокоились и мои бушующие чувства. - Я правда люблю дождь. А ты? Моя мама говорила, что дождь - это слезы природы. Они омывают наши грехи. Тот, кто часто промокает до нитки, становится добрее и улыбчивее. Из плена туч прорвалось солнце, и в тот же момент незнакомец взглянул на меня глазами, полными того же солнечного света. "Чудная встреча, - решила я про себя. - Не перепутала ли судьба мою красную нить с нитью другой девушки?" Ее образ сразу предстал передо мной: бледная кожа, слегка завитые светлые волосы, спадающие на нежную кофу, легкий макияж, правильные черты, острота костей и, конечно, аура безмятежности на всем расстоянии, на котором слышен запах ее духов. А я была штормом, бурей, бешеным морем с подтеками туши на щеках. "Почему он здесь?" Он продолжал сидеть рядом, не говоря ни слова, не смотря на меня и порождая вопрос за вопросом. И все же первым спросил он: -Я Грей. Как твое имя?

<center>***

</center> Я вспомнила эту историю, потому что за окном поезда лило как из ведра -Ты смотришь и не видишь. Так нельзя. -Что? -Пялишься в одну точку. О чем думаешь? Я молчу. -Тебе принести чай? - он выходит из вагона, не получив ответа и как бы намекая риторическим вопросом, что во всяком случае напоит меня. Попутчик с верхней полки тоже ушел завтракать, так что я осталась одна ненадолго. "Элли, - вдруг думаю я, - справляешься ли ты? Остались ли на твоем теле раны и синяки? Потому что я знаю, они точно есть у тебя на душе. Моя маленькая девочка, как же тебя найти?" Решение Грэя было настолько спонтанным, что я не успела до конца осознать, насколько трудно и практически невозможно найти Элли в тонущем в толпе N-стоне. N-стон не большой и не маленький, это город с шестимиллионным населением. Тот, кто ищет встречи с новым другом, считает его маленьким, потому что ему мало людей, мало их любви и мало внимания; тот, кто, как и я, разыскивает близких, теряется, смотря на цифру 6ти миллионов, сам. Для нас N-стон велик, и это не более,чем искажение реальности, которое мы зовем восприятием. Для каждого оно различно в зависимости от обстоятельств.