В поисках Ируки

Стремительное развитие отношений, завязанных на сексе, а не на схожести интересов, положения и прочей ерунде, всегда влечет за собой последствия. Конечно, бывает, что абсолютно разные люди живут долго и счастливо вместе, но чаще все выходит с точностью да наоборот. Тешить себя мыслью о безграничной всепоглощающей любви Ирука не стал. Он четко понимал, что на данном этапе они с Какаши просто спят вместе и все. Да и что такое любовь? Это когда один не может жить без другого? Когда кто-то чахнет и сохнет от любви? Такое разве что в книжках бывает. Ирука не чах. Просто было слегка некомфортно от отсутствия Какаши, слегка переживал, когда тот уходил на миссии, и слегка боялся, что он уйдет насовсем. Но только слегка. То, что чувствовал сам Какаши к нему, Ирука не знал, да и не спрашивал никогда, считая это лишним. Раз уж они живут вместе, значит, как минимум есть привязанность, и этого хватит. Для Ируки точно хватит. Он и не заметил, когда физическое влечение перешло тот рубеж, когда можно просто разбежаться, не портить друг другу нервы. То ли Ирука привык, то ли действительно влюбился. Сам понять это, он не смог, как не пытался. А еще Умино всегда считал себя неревнивым, он думал, что даже если Хатаке ему наставит рога, то отношения никак не изменятся. Но думать - это одно, а вот получить - это уже совсем другое. О том, что Какаши переспал с Асумой, чунин узнал случайно: Куренай обсуждала это с Анко, мало заботясь о том, что кто-то может услышать. - Да я тебе говорю или кому? – почти срываясь на крик, шипела обычно такая спокойная Куренай. – Я точно знаю, что он трахнулся с Копирующим! А я, дура, хотела с ним… - Точно дура, – перебила Анко собеседницу, уплетая за обе щеки данго, но все же более или менее внятно говорить она могла. – Что тебе мешает увести этого придурка из-под носа Хатаке? Или брезгуешь? - Да пошла ты! – Куренай встала из-за столика кафешки, но Митараши поймала ее за руку и усадила назад. - Не истери, сестренка. Если он на мальчиков клюет, то шансов нет, но если он… - Анко подмигнула подруге. Дальше Ирука слушать разговор двух девушек не стал: он и так узнал слишком много - расплатился за заказ и вышел прочь из кафе. Стало до боли обидно, а ведь он всегда думал, что с таким справиться проще простого. Сердце и голову грызли сомнения, а ревность все больше и больше терзала душу. Ирука растерялся. А что же делать дальше? Выгнать? Проигнорировать сам факт измены? И почему в голове вертится вопрос: «Что со мной не так?» В итоге Ирука так и не ответил самому себе ни на один вопрос. Может, стоит поговорить с Какаши после возвращения того с миссии и тогда решать? Не получилось. Копирующий буквально приполз в деревню еле живым, валялся в больнице две недели, а Ирука так и не смог начать разговор об Асуме. Ненормально же наезжать на еле дышащего человека! Ну, а после… после было уже поздно что-либо спрашивать или обсуждать. Оказалось, что намного проще убедить себя в том, что Юхи ошиблась, нежели разорвать отношения или хотя бы обсудить что-то. В такое просто не хотелось верить. К тому же, Какаши был таким как всегда: улыбался так же, обнимал так же, целовал так же… Ничего не изменилось. Жизнь постепенно успокоилась. Забылось то, что мешало нормально работать, дышать. Ирука взялся за обучение детей в Академии уже всерьез, из практикантов перешел в преподаватели, работал в штабе после лекций, проверял вечерами домашние задания учеников и продолжал встречаться с Какаши. И вроде все было нормально, как обычно, но… Умино возвращался домой чуть раньше положенного. Он предупредил Хатаке, что задержится в штабе из-за квартальных отчетов, но по закону жанра выяснилось… да неважной была причина. Ирука просто возвращался раньше, чем обещал. Зачем ему было идти через ту часть Конохи, где была квартира Какаши, он не знал. Наитие? Предчувствие? Еще какая-то муть? Наверное, втайне надеялся сделать приятный сюрприз любовнику, а получил Ирука явно не то, что хотел. Силуэт Генмы мелькнул в квартире Какаши. Почему-то сразу стало понятно, чем они там занимаются, но проверить Ирука все же удосужился. Запрыгнув на крышу и спрятавшись в тени дымохода, он наблюдал, как Ширануи почти срывал одежду с Хатаке, торопливо ласкал, а тот бесстыдно подставлялся. Продолжать смотреть Ирука не стал - убежал прочь. Трусливо. Он и сам понимал, но… вот что было делать? Ввалиться к ним? Состроить оскорбленную невинность? Наорать, бросить в морду: «Да пошел ты»? Последнее, наверное, стоило бы. О том, что не сделал так, Ирука пожалел только, когда забрался на монумент Каге: там всегда было тихо, и никто не мешал думать, это было хорошее место. Домой и так идти не хотелось. И вот сидя на каменном лике Второго Хокаге, Ирука снова вертел вопросы. Что же с ним не так? Почему Какаши полез в чужую койку? И имеет ли право чунин выставлять хоть какие-то претензии? Какаши ведь живет с ним, но приходит только, когда Ирука уже дома, а так – торчит у себя. Раньше Умино думал, что это некий жест уважения к личному пространству чунина, а теперь… Нарочно, что ли, на две квартиры живет? О том, что чувствует Копирующий, он так и не спросил, а сам Какаши никогда не говорил – все больше о ерунде какой-то трепался. Да и Ируке всегда казалось, что говорить о чувствах не стоит, незачем, бессмысленно. Но теперь вот стало интересно: зачем Какаши это все? Ну, потрахались и потрахались – оставаться зачем? Интересоваться событиями в жизни Ируки – зачем? Ответов не было, но зато созрел гениальный план: пойти к Хокаге и напроситься на миссию. По сути, ему, Ируке, не должны были отказать. Умино даже речь продумал: мол, как сенсею Академии мне надо поддерживать уровень именно боевой подготовки, а одной теорией детей толком учить сложно. О, как же стало хорошо после этого! Пустота. Приятная, холодная, одинокая пустота. И ни одной мысли о Какаши. Почти ни одной. Ирука спрыгнул на лестницу входа в убежище и пошел вниз, к башне Хокаге. Вдруг глава деревни не спит? Горевший свет в окне кабинета Сарутоби приятно, сладко манил к себе, и Ирука решительно направился в здание: удирать, так удирать - глядишь, на миссии мозги на место встанут. Почему-то в пределах деревни в себе разобраться бы не смог – в этом Умино был уверен, слишком многое отвлекало и мешало, что ли? А за пределами Конохи, в любом случае, внимание будет сосредоточено на задании, глупые чувства пропадут, смысл жизни шиноби вспомнит. То ли вид у Ируки был слишком уж боевой, то ли глаза слишком обреченные, но, как ни странно, Хокаге решил пойти чунину навстречу и разрешил принять участие в миссии. Хотя, нет, если бы «обреченность» была, то никуда бы Умино не отправляли. Ирука уже успел обрадоваться, но… это точно была насмешка судьбы! Сокомандники: Хатаке, Ширануи - идеальные для получения боевого опыта, уж эти шиноби были более чем квалифицированы. С этим Ирука не мог не согласиться. И ведь действительно смешно. Вряд ли Хокаге мог быть в курсе ма-а-аленькой проблемы, что так внезапно возникла между этими тремя, но Ирука решил не отступать. С ними, так с ними. Заодно и увидит, как себя будут вести Генма и Какаши. И плевать Умино хотел на внезапно вспыхнувшую колоссальную злость на Хатаке и тихую зарождающуюся ненависть к Ширануи. Справится. Уже дома Ирука сложил необходимые вещи в рюкзак и улегся на кровать, зарываясь в одеяло с твердым решением, что если Какаши подлезет, притвориться спящим, и никаких разговоров и выяснения отношений. Да и вообще – пошел он! Было б из-за чего переживать?! Но проснувшись утром, в объятиях Какаши, Ируке стало как-то все равно. И он опять принялся убеждать себя в том, что это был лишь сон, и никакого Генмы не было, и все у них хорошо. Он даже сам начал ласкать еще сонного Какаши. Врать себе было беспредельно глупо, но очень просто. О том, что Ируку определили на миссию, Какаши узнал позже, утром чунин ему так ничего и не сказал об этом. Копирующий даже разозлился на любовника и уж постарался на славу использовать все возможные доводы, чтобы убедить Хокаге оставить затею отправки Умино на это задание. Ранг был нешуточный даже для бойцов, что уж говорить о чунине, который более полугода тем только и занимался, что бумаги принимал, да детей учил, а все миссии его были так или иначе связаны с основным профилем занятости. Что именно говорил Копирующий Хирудзену, Ирука так и не выяснил, но решение об отмене его кандидатуры на миссию он получил минут через пять после того, как Какаши ушел из кабинета Хокаге. Умино был взбешен. Злость, практически животная ярость, накрыла по самую макушку. Ирука кинулся на поиски Какаши. Нашел. Даже сам не ожидал, что выплеснет столько. Еще утром был уверен, что никогда не сможет спорить или ругаться с Копирующим, а тут… Отмена миссии для Ируки была не пустяком, а получив ответ на вопрос, зачем Какаши это сделал, совсем потерял контроль. - Ты слаб, - жестко отрезал Копирующий. - Я не хочу, чтобы ты принимал участие в этой миссии, – возможно, это было сказано слишком прямолинейно, слишком обидно, слишком правдиво, но отступать Какаши был не намерен. Он-то лучше знает, что для Ируки есть благо. - Да что ты вообще себе думаешь? Какое ты имеешь право судить о моем уровне? Я шиноби! И не хуже чем сотни чунинов! – молчать Ирука не мог. Такое нельзя понять. Такое не хочется принимать. Такое слишком правдиво. Пусть решение Хокаге принял окончательно, и уже ничего сделать нельзя, но просто молчать? Нет-нет. Не мог. - Мой личный уровень и знания дают мне такое право. Я не могу рисковать миссией и твоей жизнью. - Уровень? Чихать я хотел на твой уровень! Копирующий сам сделал выпад, жестокий, но, по его мнению, самый действенный: - Ты забыл, кто я и кто ты? – Какаши хмыкнул. Понимал, что зря начал использовать такие доводы. Понимал, что они не вызывают ничего кроме возмущения. Но что делать? Пусть лучше дуется, но останется цел и невредим. А потом можно и извиниться. А ярость закипела, заплескалась, заиграла новыми красками, становилась все сильнее и сильнее с каждой секундой. Тупое унижение, ничего кроме унижения Ирука не почувствовал. Окрысился, ушел в оборону, быстро прокручивая варианты, чем уесть любовника сильнее всего - нашел: - Я прекрасно знаю, кто ты! Ты – Копирующий нинздя! Человек, что повторяет увиденное, - Ируку понесло окончательно. - Чувства ты тоже копируешь? Любовь, ненависть, злость? Ты это тоже научился мастерски выдавать за свою душу? Пустой, да? Лишь имитация? Ничего своего? Ирука вдруг осознал, что ведет себя как ребенок. Только чтобы последнее слово осталось за ним, лишь бы сильнее уколоть, чтобы оппонент понял, какой он умный и язвительный. Чтобы победа досталась любой ценой. Даже ценой отношений? Лишь бы доказать? Или все же причина совсем в другом? Ирука поймал себя на мысли, что ругается он сейчас отнюдь не из-за отмены его участия в миссии и уж точно не из-за своего ранга. Основной причиной был Генма. Возможно, Какаши действительно лишь притворяется, а любви или хотя бы чего-то отдаленно ее напоминающего не было. Копирующий удивленно моргнул. Он ведь заботился об Ируке. Ничего кроме боязни потерять дорогого человека. Кажется, Какаши даже не понял, что граница нарушена, и уже слишком поздно объяснять, что ничего плохого не хотел сказать, что есть только забота и страх потери. А уж о других причинах злости любовника он и вовсе не догадывался. Да, взбесился, но пустышка? Такие слова проглотить непросто – подавишься! Обидно. Больно. Страшно. И интересно, человек, который только часа два назад под теплым одеялом мурлыкал ласковые глупости, и в самом деле думает о нем как о пустышке? - Мне пора. А вас, Ирука-сенсей, вызывал к себе Хокаге-сама, - холодно отрезал джонин. Ирука моментально сдулся. Понял, что сказал и как на самом деле зацепил любовника: - Какаши, постой! Извини. Я не хотел … Не уходи… Я совсем не так думаю о тебе. Просто разозлился … Прошу. Ведь не этого Ирука добивался, но слова брошены, и они попали в цель. Сам растерялся от результата. И ведь попал же! В самое беззащитное место, место, о котором не знают враги. Туда, где великий и гениальный шиноби Листа спрятал свои чувства. - Мне пора, а вас, Ирука-сенсей, вызывал Хокаге-сама.