Восхитительные мошенники

Я умер? Конечно. А чего ты ожидал? Ты хотел умереть, ты умер. Ты думал, кто-то тебя спасёт? Кто? Стас? Стасу ты не нужен. Ты уничтожил Стаса, больше такого в твоей жизни нет. Сам уничтожил. Кто? Может, отец? Слишком поздно ты умер, чтобы порадовать его. Я должен был умереть вместо мамы. Конечно, это все знают. Ты зачем-то остался. Но ты сделал правильную, вещь, что убил себя. Максим в ужасе вдыхает, слышит свой хрип и понимает, что он в другой реальности теперь. Он боится открыть глаза, но чувствует рядом теплый мужской запах. Еще не осознав, что проснулся, Максим резко тянется левой рукой к запаху, с силой хватается за чью-то большую ногу и открывает глаза. Он не видит ничего из-за света больничной лампы, но сознание возвращается к нему, а левая рука ноет из-за катетера капельницы в ней, который он сильно дернул. -Алё, - слышится грубый спокойный голос, и его руку стряхивают с коленки. Лев сидит на стуле возле кровати и с интересом наблюдает за потерянным Максимом. -Это он уже очнулся или опять? – спрашивает он у зашедшего на звуки медбрата. Парень поспешно подходит к кровати и поправляет чуть не упавшую капельницу. -Я живой? – шепчет Максим, уставившись на парня в голубой форме врача. В эти секунды он на самом деле не понимает. Лев справа смеётся. -Ну ты даешь, братик, - он улыбается и смотрит на медбрата, который вообще не разделяет его юмора. -Вы спали двое суток, не двигайтесь, пожалуйста, - парень проверяет катетер в руке Максима. Этот огромный мужик в форме спецназа конкретно его напрягает. -Это теперь называется «спали»? Не наркокома? Чернецкий на удивление чувствует себя нормально. Он оглядывается, быстро вспоминает последние часы в сознании и сразу ловит стыд за свой вопрос «я живой?» Он игнорирует просьбу врача, садится и поворачивается ко Льву. -Вы тут зачем? Лев перестает улыбаться. Максим выглядит непозитивно: темные круги под глазами, бледное лицо и губы, криво побритая голова. Мужчине кажется, что в вопросе «я живой», был не вопрос, а разочарование. -С врачом говорил, - Лев переводит глаза на медбрата. – Раз он очнулся, уже не важно. Сейчас сюда пацана своего пришлю, чтобы этот персонаж был под контролем, - мужчина достает телефон и выходит. Максиму хочется спросить, приходил ли Стас. Потому что он лучше умрет, чем позволит ему увидеть себя таким. Как, блять, наркоман какой-то из притона. -Кто-то еще приходил? – хрипло спрашивает он. -Ээ... – задумывается парень. – Ну, вас привез другой мужчина, а потом... нет. -Ага, - Максим хмуро смотрит на двери. – Когда я смогу выйти? -Как вы себя чувствуете? -Нормально, - бросает Максим и злится внутри: он знает эту тягомотину больниц. -Ээ, я еще спрошу у врача, - бормочет медбрат. В итоге эту информацию Максим не получает. Лев уходит, и он остается один в палате. Постепенно придя в себя, парень замечает, что он в одном белье, а его одежда аккуратно лежит на стуле слева. Он не помнит, сколько дней он не ел, но видимо эта херня в капельнице не дает ему умереть от истощения. Стерильная атмосфера больницы давит на сознание. Максиму кажется, что он в каком-то морге. Здесь все незнакомое, здесь все кричит о том, что он болен, что с ним что-то не так. Недолго думая, парень аккуратно вытаскивает из вены катетер, морщится, потягивается и слезает с кровати. Голова кажется прозрачно чистой, но слишком легкой. Максим одевается, находит свои кроссовки под кроватью, ищет телефон в одежде, но почему-то не находит его. Он решает разобраться с этим позже. Он открывает дверь палаты и выходит в светлый и чистый коридор больницы. Вдоль стен стоят белоснежные стулья, все пустые, кроме одного: на нем, залипая в телефоне, сидит высокий короткостриженный парень в форме. -Блять, - еле слышно шепчет Максим. Парень замечает Максима, тут же встает и делает к нему шаг. -Вам нельзя выходить, - вежливо говорит он, рассматривая своего сегодняшнего заключенного. Спортивки, худи и бритая голова не сочетаются с его красивым лицом. -Кто сказал? - Максим смотрит на своего охранника исподлобья. Парень, не ожидавший дерзости в первой фразе, немного теряется. -Вы сами знаете, - парень тверже становится на полу, как будто делая из себя стену для Чернецкого. -Я за сигаретами. Туда и обратно, - Максим понял, что парень большой и сильный. Но уровень его долбоебства еще под сомнением. Охранник сцепляет руки в замок и едва заметно качает головой. -Нельзя. Вернитесь, пожалуйста. Чернецкий зло выдыхает, разворачивается, но возвращаться в эту палату совсем не хочется. Да, он помнит, о чем они договаривались с Царевским. Но такой контроль выбешивает парня. -Дай позвоню, - он снова оборачивается к охраннику. Парень мешкает. -Кому? -Царевскому. Лицо парня вытягивается. -Есть его номер? -Нет, - говорит парень, но все равно протягивает телефон Максиму. Видимо, эта фамилия немного поменяла мнение охранника о своем заключенном. Максим берет телефон и после пары секунд размышлений заходит в гугл и находит телефон рецепшена Царевского. В трубке слышится приятный женский голос, но Максим его сразу перебивает. -Ага, дайте Царевского. Он ждет моего звонка. Скажите, Чернецкий. Девушка в замешательстве замолкает. Однако через пару мгновений раздается звук, и Максим слышит уже знакомый голос: -Да, Максим. -Почему меня охраняют? Парень в форме уже с любопытством наблюдает за тем, как этот хамоватый парень фамильярно разговаривает с его большим боссом. -Я рад, что ты очнулся, - спокойно говорит Сергей в трубке. – Тебе лучше? -Сергей, мы так не договаривались. Я согласился на рехаб. Ты думаешь, я сбегу? -Есть такие опасения. Ты не ответил на мой вопрос. -Я... нормально. Мне здесь торчать незачем. Давай я приеду к тебе сейчас и мы со всем разберемся? Царевский молчит немного. -Я отправлю за тобой машину через пару часов. Пока, пожалуйста, послушай врача. -Почему не сейчас? -Я занят сейчас, Максим, у меня ты не один в расписании. Если хочешь, я позвоню Стасу и... -Нет. Я подожду. -Ты не хочешь видеть Стаса? -В таком виде – нет. -Я понял. Тогда до встречи. -Подожди, - Максим поднимает глаза на парня. – Охраннику моему скажешь? Охранник берет свой телефон обратно, слушает мужчину в трубке и отвечает: -Да. Хорошо. Понятно. Конечно. До свидания. А потом обращается уже к Максу: -Мне позвонят, как машина подъедет. -Угу, - Чернецкий цепляется взглядом за руку парня, которой он возвращает телефон в карман. -Ты женат? Парень, не ожидавший такого вопроса, смотрит на свое кольцо на пальце и кивает. -Ну да. -А сколько тебе лет? Если б не связь Максима с его начальником Царевским, пацан не стал бы отвечать на наглые личные вопросы. -20. -Вау, - без эмоций произносит Макс. – Это уже своя семья у тебя... Сиг нет? Получив отрицательный ответ, Максим недовольно качает головой и возвращается в палату. Он ложится поперек кровати и смотрит на чистый белый потолок. Постепенно приходит чувство жгучего стыда и разочарования в себе. До чего он докатился... Чуть не вернулся на иглу. Сошел с ума непонятно от чего. Ебанная размазня. Рехаб кажется Максиму сокрушительным проигрышем. С каких пор он такой слабый? Что его так сломало? Максим не может вспомнить, не может вычислить, что из череды событий за последний месяц довело его до такого. Сейчас он даже в лучшем положении, чем месяц назад. У него есть Стас – вообще что-то из рода фантастики. Хотя этот парень все еще непонятен Максиму, и он старается не привязываться к нему и не считать его частью своей жизни. Но неожиданная помощь и поддержка Царевского, а еще приятельское отношение Егора стали внезапным бэк-апом, как будто в жизни все-таки можно на кого-то полагаться, кроме себя. Как будто на самом деле есть и другой мир, в котором совсем не обязательно ненавидеть себя, в котором от тебя никто не требует ненависти к себе. В котором почему-то все твои странности – это норма. Вот, ты в нем, в этой волшебной, такой хрупкой невесомости. Ты в этом новом мире, пока что-то не вернет тебя обратно в твой темный, пока кто-то не затащит тебя обратно... Максим сквозь сон чувствует руку на плече, и его сознание, полюбившее кошмары, швыряет ему образ темного человека из прошлого, который тащит его назад. Максим подскакивает на ноги, хватает руку и пытается ее заломать. -Эй-эй-эй! – парень-охранник, который просто хотел его разбудить, особождает свою руку и сам ощутимо сжимает руку Максима. Тот растерянно пялится на него, замерев. -Блять, - говорит он, глядя на немного напуганное лицо парня. – Прости. Кошмар. -Ничего, - парень отпускает его руку. – Там машина приехала, идем. Охранник провожает Максима до самых дверей машины и следит за тем, чтоб тот сел в нее. Это не такси, а, видимо, кто-то из сотрудников Царевского. Слава богу, не болтливый. Видимо, он тоже получил указания, так как провожает Макса до самого кабинета Сергея. Царевский выглядит очень занятым: его стол завален бумагами, он вертит в руках пустой кофейный стакан, а очки запутались в растепанных волосах на голове. Плюс он, кажется, дня три не брился. Он как будто не слышит, как Чернецкий заходит (без стука, как обычно). -Кхм, - издает звук вместо приветствия Максим. Сергей поднимает на него глаза: парень выглядит немного лучше. -Садись, - бросает он и кивает на стул. Глаза его возвращаются в какие-то бумаги. -Если ты занят, я потом зайду, - говорит Максим не из вежливости, а скорее с претензией. -Сядь, - повторяет Сергей, не поднимая головы. Чернецкий подходит к столу и падает на стул. Царевский продолжает что-то изучать, не обращая на него внимания. Максим проходится глазами по столу и выхватывает несколько фраз с разных листков. Один, с анализами из химической лаборатории особенно цепляет его внимание. Он берет его и читает, нахмурившись. -Максим, - Царевский исподлобья наблюдает за этой наглостью. – Не трогай ничего, подожди минуту. Но Максим сосредоточенно подвигается ближе на стуле, дочитывает лист до конца и поднимает лицо на мужчину: -В смысле «вы не знаете, что это»? «Новый?» Вы где этот наркотик нашли? Сергей откладывает свою бумажку, выпрямляется, забирает лист у парня и пробегается глазами по строчкам и формулам. -Ну да, это неизвестный наркотик. А что тебя смутило? Максим без помощи Сергея находит другой лист с нужной ему информацией. -«Его начали распространять меньше месяца назад»... «Не похожий...» Кто на тебя работает? – Максим небрежно возвращает лист на стол. – Эта херня уже 2 года гуляет по Европе. И имя у него есть, это «Изи». -Откуда ты знаешь? -Слышал. Но я такую дрянь не толкал. Так оно появилось в стране? Это хуево. -Ты серьёзно знаком с этим? Ты уверен, что это оно? -Да, - пожимает плечами Макс. Он на удивление чувствует себя в своей тарелке, говоря о наркотиках. – Европеский аналог какого-нибудь «крокодила». -Ты смог узнать его по формуле и описаниям? Чернецкого забавит недоверие Сергея. Он задирает подбородок и язвит: -Надеюсь, ты гордишься мной. -Какое у тебя образование? -Неоконченный театральный. Царевский молча смотрит на Максима, а потом сгребает все бумаги в стопку и протягивает парню. -Есть подозрение теперь, что наркотик попал в страну тем же путем, что и твой из Швейцарии. Надо отследить связь между ними. -Вряд ли, это на самом деле шелуха для отбросов, ее готовить нехуй делать. Никакой наркомафии такое не нужно. Максим берет стопку забинтованной рукой, и Сергей замирает, вспоминив, зачем вообще парень пришел к нему сейчас. -Чёрт. Ты не можешь этим заниматься. Как минимум до рехаба. Максим холодно поджимает губы и листает бумаги в руках. -Ну, тогда твои спецы отлично в этом разберутся. Он уже прекрасно знает, что принципов для Царевского не существует, когда дело касается работы, и если есть лучший, но неправильный вариант, то он на него пойдет. -Максим. Не пытайся меня провоцировать, - качает головой Сергей, хотя упускать такую возможность ему кажется просто кощунством. -Я не пытаюсь, - беззаботно поднимает брови Макс и бегает глазами по листам в надежде зацепиться за что-то еще. -О... так вы не шарите, что его можно вывести из организма за сутки. Царевский еле сдерживается, чтоб не заматериться. Он встает и обходит стол, а Максим весело следит за ним глазами. -Как это? Чем? – он опирается об стол напротив Макса и выуживает одну бумажку у него из рук. – Хочешь сказать, что те, кто знал про тест за сутки, могли вывести его? Чернецкий поднимает лицо и медлит перед тем, как ответить: -Могли. А могли и быть чистыми на самом деле. Мне нужно лучше понимать ситуацию, чтоб сделать вывод. Царевский прекрасно понимает, к чему клонит парень. -Максим, я боюсь, что это дело может стриггерить тебя. -На что? Закинуться этим крокодилом? – издевательски поднимает бровь парень. -Ты сам знаешь. -Я знаю, что у меня проблемы. Но эти проблемы не связаны с наркотиками. Ну, с их употреблением. Я не зависимый, и ты знаешь, что легкие наркотики не считаются. -Мы сейчас не будем об этом спорить, - качает головой Сергей. – Два дня назад ты... -Два дня назад меня стриггерило то, что меня чуть не убили, блять! И ебальник пидораса, который это сделал и сидел там... – Максим сжимает листы. -Хорошо, что тебя триггерило все остальные разы? -Я же сказал, что легкая наркота не считается. -Ты сказал, что кололся тем тяжелым наркотиком, что сделал сам, полгода назад. -Я его полгода назад сделал, а не кололся, - злится Макс. -И зачем ты его хранил? -Не знаю, думал сделать из него вариант, чтоб толкать, - пожимает плечами парень. – Может, у меня и есть проблемы с головой, но я не зависимый, - повторяет Максим и твердо смотрит на мужчину. – Я не долбаеб. -Хорошо, я верю. Но почему ты считаешь, что можно игнорировать твои проблемы с головой? Раз они толкают на все это. -Потому что я не школьница, блять, чтоб идти ныть об этом какой-то тетке за деньги или вообще позволить запереть себя в ебанной психушке для наркоманов. Я могу разбраться со своими проблемами, и все будет нормально. Царевский качает головой и отходит к окну. -Я знаю, тебе хочется изолировать меня от общества, - Максим сверлит глазами спину мужчины. – Но дай мне неделю на это дело. Я буду тебе, блять, каждый день тест делать. -Тест или твои подделки? -Да хоть при тебе ссать буду. Царевскому сложно. Он трет лицо и смотрит на решительно настоенного парня. Неделя, всего-то неделя... -Неделя. В глазах Максима загорается победный огонек, и Сергей где-то в душе рад видеть жизнь в парне. -Тесты будешь делать. И плюс – ты под домашним арестом, - Сергей достает телефон и набирает кого-то. Максим мрачнеет. -Серьёзно? Нахуя? -Нарушаю твои планы?.. Алё, Лёв, мне нужен GPS-браслет, отправь кого-то, пожалуйста. Чернецкий ничего не отвечает. Он ждет, когда Сергей договорит по телефону. -Через полчаса привезут браслет, пока можешь почитать материалы. Максим, уже не такой веселый, опускает глаза в бумаги. Царевский минуту следит за ним. -Зачем тебе эта неделя? – внезапно спрашивает он. -Что? – резко отрывается Максим. – Я не хочу в рехаб. -Не собираешься убивать себя или что-то типа того? Чернецкий вспыхивает и прячет глаза в тексте. -Пошёл ты. Царевского кто-то вызывает из кабинета, и он возвращается минут через 20 уже с браслетом. -Ногу, - говорит он, садясь на корточки перед Максимом. Тот неохотно выдвивагет вперед правую ногу и наблюдает, как мужчина защелкивает на нем браслет. -Идем, отвезу тебя домой. Бумаги можешь взять с собой. В машине Максим задает еще несколько вопросов, но потом утыкается в информацию и не разговаривает с мужчиной. Дома холодно. Все осталось на своих местах: разбитое окно, открытые ящики и засохшая блевотина на полу. -Пиздец, - с отвращением смотрит на это все Максим. Он быстро убирается и наталкивается на свои волосы на полу в ванной. -Пиздец! – повторяет он, притаскивает пылесос и всасывает свою прошлую шевелюру, несказанно сожалея о потере. Перед тем, как залезть в душ, он набирает Стаса. -Ты злишься? – первым делом спрашивает он. -Злюсь? Нет. Ты дома? -Да. -Давай я приеду. Максим смотрит на себя в зеркало. Да уж, футбольный хулиган на игле, Сергей был прав. -Я... не в лучшем виде. -Да мне всё равно. -Ладно, - бормочет Максим. Долбаеб, он готов был просить Стаса приехать и извиняться перед ним. «Ладно», блять... Максим залипает в душе надолго. Когда он выходит из ванной в трусах, в дверь уже звонят. Он проходит мимо шкафа, смотрит на него, но решает остаться в белье, с невысохшими каплями воды на шее. Он знает, что не сможет извиниться. Он попробует, но выйдет, скорее всего, холодно и неправдоподобно. Если он будет раздетым, это хотя бы добавит ему очков. Но Стас в первую очередь смотрит на голову Максима. Он, как обычно, одет в белую рубашку, брюки и очки, а еще – немного небритый. -Ох... привет, - Стас проходит в квартиру, рассматривая своего парня. Максиму становится неловко. Что, если без волос он нравится Стасу меньше?.. Но Жуков протягивает руку и нежно гладит Макса по колючей голове. -Тебе очень идет, - тихо говорит он. -Та ну, - морщится Макс, но следует за ладонью как кот. Стас с удовольствием скользит глазами ниже и в итоге замечает браслет на ноге парня. -Почему на тебе браслет? – удивляет он. -Царевский дал мне неделю, - Максим проходит в спальню, потому что в гостинной сквозняк. Стас заходит за нам и садится на кровать. – Я помогаю ему в одном деле. -Помогаешь ему? Ты говорил, что никогда не будешь с ним работать, - улыбается Стас. - Обстоятельства, - пожимает плечами Макс. Ему становится неуютно быть раздетым. – Тем более его эксперты разбираются как школьники, мне больно смотреть. -Честно говоря, Сергей переложил всю ответственность на меня. За рехаб и всё остальное. -Тебе не надо в это лезть. Я сам могу разобраться. -Мне не сложно. Я хочу, чтоб ты был в порядке. Ты как будто похудел, - Стас откидывается на кровати, опираясь на локти. – Хочешь, пойдем поедим куда-то? Чернецкий чувствует себя не в своей тарелке опять. Ему стыдно за свои мысли, но он воспринимает заботу парня как «не его дело». Любовь и забота пугают его, как и всегда. Максим смотрит на длинные ноги в черных брюках, на ремень, и говорит: -Может, лучше потрахаемся? Стас молча смотрит на парня, и его взгляд меняется. Макс уже знает этот взгляд, которым обычно Стас трахает его в голове. Он не отвечает, просто манит Макса к себе пальцем. Максим тут же забирается на него сверху, и Стас – ужасно по нему скучавший – готов простить ему и руку на шее, и отсутсвие прелюдии, даже грубость. Но Максим сначала набрасывается на Стаса с нетерпеливыми поцелуями, а потом мягко и неуверенно опускается бедрами на его пах. Член Стаса оживает в брюках: ничего горячее, чем сидящий на нем Максим, но пока что не видел. -Макс... – Стас жадно тянется к ногам парня, гладит их и подползает к резинке трусов. А Максим знает, что делает: он подается бедрами вперед, закрывает глаза и сжимает свой член через трусы. Вот его интерпритация извинений. -Боже, сладкий, - Стас сам гладит любовника по бедру и сам берет его член в руку. Горячая задница Максима на его ширинке сводит с ума, выбивает из головы все волнения. Жуков с кайфом сжимает ее и шлепает пару раз. Сидеть становится не так удобно: Максим чувствует, как под брюками твердеет большой член. Но Стас так быстро завелся, у него аж глаза блестят. Он расстегивает пару пуговиц и пролезает под резинку трусов Максима: -Сними их. Чернецкий без стеснения слезает и стягивает с себя белье. Видя, что Стас не двигается, он возвращается к нему на бедра. Член Максима почти стоит, и он сжимает его, чтоб завести Стаса еще больше. Приятная ткань брюк скользит по голой коже, Максим делает пару движений бедрами и заставляет Стаса стонать. -Боже, сладкий, - сквозь зубы говорит Жуков. Ему нравится быть полностью одетым, пока Макс голый, такой уязвимый, доступный прямо сейчас. Он елозит на нем бедрами, как будто уже оседлал его член и умело двигается. В то же время Стас видит, что парню неловко: как минимум перед собой неловко. Раз он девственник в этом плане, то вряд ли он когда-то сидел на чьем-то члене и терся об него, как раскрепощенный пассив. Жуков с непередаваемым удовольствием гладит волосатые ноги парня, кладет ему руки на бедра и подкидывает свои, подыгрывая ему в этой имитации секса. Он будто задает темп, с которым должен двигаться Максим. А тот запрокидывает голову и начинает дрочить себе. Господи, если он не позволит трахнуть себя после такого... Стас каменный, у него красное лицо и уши, сбитое дыхание и Максим обожает это. Чувство контроля возвращается к нему, а это – все, что ему надо. Почти не унизительно сидеть на чьем-то члене, если парень в это время сходит под тобой с ума. Максим расстегивает на нем рубашку и наклоняется с поцелуями к шее. На этом моменте Стасу приходится вспомнить, что Максим не такой уж и котик. Парень кусает и засасывает кожу у него на шее: больно, жадно, по-хозяйски. -Аай, Макс! – Стас хватает его за плечи, но тот не отрывается и оставляет третий по счету засос. – Боже, как я их спрячу? Максим отрывается и нависает над его лицом, так близко к губам. Он ухмыляется. -Сученок, - все-таки улыбается Стас, кладет ему руку на затылок и горячо целует. Он садится и меняет их местами: теперь Чернецкий лежит под ним. Наконец-то. Стас расстегивает ремень, но решает уделить прелюдии как можно больше времени: он не хочет, чтоб Макс ненавидел его за этот опыт. Хотя и боится, что тот может в любую минуту передумать. Он замечает на секунду промелькнувшую панику в глазах Максима, когда он оказался на спине, поэтому Стас уточняет на всякий случай: -Я сверху? Максим отводит глаза. -Без твоего «да» я не буду... – начинает Стас. -Блять, да. Мы в суде, что ли? Нахуя все вслух говорить? Стас тихо смеется и целует возмущающийся рот. -Не бойся, сладкий, - он гладит Максима по бокам, устраивается у него между ног и берет в руки член и яйца. – Даже больно не будет. Чернецкий ловит себя на том, что верит Стасу на 100%. Нет никаких причин не верить. Он не сделает ему больно ради своего удовольствия, скорее наоборот. Он следит за тем, как Стас поправляет волосы, сползает вниз и медленно берет в рот. -Стасссссс... – Максим запрокидывает голову и зажмуривается. Он невольно вспоминает тот монолог Стаса, когда он рассказывал, как будет его трахать. И сейчас он воплощает его в жизнь. Губы умело двигаются по члену и вскоре Максим чувствует палец внутри себя. Он выпускает тихий ах, и расслабляется, что удивляет Стаса. Но видимо Максим способен вспомнить, как вели себя все 60 парней с ним, и перенять этот опыт. Но когда добавляется второй палец, Максим расслабляться перестает. -Ох, блять, - он привстает на локтях и недовольно смотрит на Стаса. -Надо смазку, ты узкий невероятно, - бормочет Стас, встает и идет к тумбочке. – Здесь? Максим следит за ним глазами: он еще не видел никого в застегнутых брюках и с огромным стояком. Член Стаса так красиво натягивает ткань, что хочется положить на него руку, ощутить, какой он твердый, поласкать его сквозь штаны. -Может не быть, - выдыхает Максим. Он уже надеется, что смазки не будет, и можно будет отложить этот секс на потом. Но Жуков достает пузырек и возвращается на кровать. Он снимает рубашку и забирается на Максима сверху. Сейчас, с бритой головой и браслетом на ноге, Максим вообще не похож на того красавчика, к которому он подкатил на вечере в Женеве. Тот красавчик создавал образ модного, разбалованного, капризного парня, который ломается только для вида, но ближе к ночи едет с тобой в отель, чтобы переспать с очередным поклонником и забыть о нем завтра. Сейчас под ним лежит хулиган, преступник, драгдиллер – парень, котрый носит с собой пистолет и он ему пригождается. Парень, который посылает нахуй самого Царевского и, кажется, не уважает вообще никого на свете. Красный, заведенный, но недовольный, Максим отвечает на быстрые поцелуи, но противится, когда Стас пытается перевернуть его на живот. -Нет. Давай так. -На животе легче, - объясняет Стас. – Мы уже трахаемся, расслабься, - улыбается он. – Вот увидишь, сразу станет лучше. Спокойный и мягкий голос Стаса легко убеждает Максима. Он знает лучше. Чернецкий переворачивается и прячет недовольное лицо в простынку. Он становится на колени, но горбится, поэтому Стас целует его в спину и нежно гладит по пояснице. -Прогнись, сладкий. Максим чувствует себя очень неуютно, поэтому только бурчит: -Мне неудобно. Тогда Стас просовывает под него руку и гладит от пупка до самой шеи, аккуратно сжимает ее, берет Макса за подбородок и запрокидывает его голову, а второй ладонью нажимает на поясницу. Коленки Максима немного расползаются, и он ложится грудью на кровать и выгибается так, что Стас готов спустить в штаны. Крепкие мышцы боксера напрягаются, и хочется покрыть поцелуями эту сильную спину. Ноги и задница у Максима тоже потрясающие: крепкие круглые ягодицы прижимаются к паху Стаса, и тот ощутимо трется твердым членом о них. Нетерпеливо выдавив смазку, Стас вставляет в Макса 2 пальца, и парень неразборчиво мычит в простыню. Его спина тут же горбится обратно, но Стас знает, что нужно делать, чтобы Макс стал мягким и податливым опять. Минуту он медленно трахает его пальцами, и наконец на одном движении Макс дергается, открывает рот и ахает всей грудью. От этого звука у Стаса мурашки бегут по коже. -Прогнись, - шепотом просит он, и в этот раз Максим, оглушенный внезапым кайфом, подчиняется. Длинные пальцы раз за разом повторяют последнее движение внутри, и Максиму приходится прикусить простынь, чтобы не стонать в голос. Но от Стаса не скрывается, как он дергается, плюс его член становится каменным и мокрым. Тело Чернецкого оказывается полностью готово к такой версии секса. Наконец Макс утыкается лобом в кровать и выпускает простынь изо рта, и его глухие, низкие стоны сносят Стасу голову. Вот он, полностью у него в руках, и стонет так только от его пальцев. Ладонь Стаса двигается быстрее, и Максим задыхается. Он ерзает, прикусывает кулак, а второй рукой сжимает свой член. Его бедра начинают двигаться навстречу руке Стаса, и Жукову уже плевать на секс, ему хочется просто довести Макса до оргазма вот так. Макс кончает через полминуты, громко, бесстыдно стонет, дрожит и переворачиватся на спину. Он все еще сжимает в руке член и пытается прийти в себя после такого оргазма. Стас в это время наконец-то расстёгивает брюки, вынимает член и натягивает на него презерватив. Он берет одну ногу Макса и закидывает себе на плечо. Чернецкий почти что не обращает на это внимания, пока Стас не начинает входить в него. -Ах, блять! – резко, на выдохе вскрикивает Максим и сразу напрягается. Двух пальцев было недостаточно, чтобы подготовить его к такому размеру. – Стас! Я не смогу второй раз. А Жуков уже жалеет о том, что заставил Макса кончить раньше времени. И даже не увидел его лица! Вот он сейчас лежит перед ним: раздетый, запыхавшийся, такой невероятно горячий. Только что он сам насаживался на его пальцы и кончил от этого, а теперь снова говорит ему нет. Он только что показал, каким крышесносным пассивом он может быть: довольно развращенный, Максим почти не прятал стоны, так быстро расслабился, полностью взял все удовольствие и смог кончить несмотря на недавнюю некомфортность. Максим любит секс, секс в любом его воплощении. Когда он был сверху, он был потрясающим, таким страстным и сосредоточенным. Он знал, что делает, он направлял всю свою энергию в этот секс. Отсутствие стыда и наглость Максима сделала его шикарным любовником. Хотя, скорее всего, те парни, которых он трахал без каких либо чувств, этого не ощущали. Он привык так справляться с эмоциями: злостью, грустью, депрессией, но за эти разы безчувственного секса Максим отлично набил руку. И самое главное – он не прятал эмоций во время секса. Стасу кажется, что Максим, наверное, не стеснялся грязных слов со своими парнями на одну ночь и выплескивал все свои чувства на них. Вот и сейчас в процессе Чернецкий не стал стесняться себя: как только ему начало нравиться, перестало быть «неудобно», да и на животе лежать стало не так уж страшно. Боже, как же хочется трахнуть его. Посадить сверху, чтобы он двигался сам, чтобы было очевидно, что он сам этого хочет. Чтоб он эгоистично выбрал ритм, который нравится ему, и довел бы себя до оргазма, прыгая на бёдрах Стаса. -Мне много времени не надо, - просит Стас, целует щиколотку любовника и толкается глубже. -Сссука! – Максим с громким хлопком упирается рукой в бедро Стаса. – Больно. Не могу. Жуков собирает все силы в кулак, выходит и снимает презерватив. Он выглядит разочарованным. -Ты же знал, что я кончу, - Максим чувствует себя виноватым. – И не смогу второй раз. -Да, мой косяк, - кивает Стас. Максим молча смотрит на него, такого заведенного, уже просто на пределе. А он хорошо держится. Чернецкий спихивает Стаса с кровати, чтоб тот встал, и становится перед ним на колени. Хотел загладить вину этим сексом, а в итоге кончил сам и оставил Стаса ни с чем. Откинув легкое отвращение с непривычки, Максим берет твердый член Стаса в руку, а потом хватает ладонь парня и кладет себе на затылок. -Давай, командуй. Стас оторопело гладит колючую голову и возбужденно вздыхает. Вау. Самоотверженно. Еще в прошлый раз ему хотелось взять Макса за волосы, когда тот сосал ему, но сейчас эта бритая голова и черные, колкие глаза из-под густых бровей создают образ какого-то гопника, который в чем-то провинился и теперь сам придумывает себе наказание. Стас обожает свою фантазию. Стоит глянуть на этот браслет на ноге, как по телу проходит дрожь. Господи, Стас любит плохих парней. -Ну? – Максим замечает, что ввел парня в замешательство. И ему это нравится. Вот, он опять контролирует ситуацию. Даже когда говорит Стасу «командовать». Он нагло ухмыляется, смотрит снизу вверх, высовывает язык и стучит членом по нему. -Ох, господи, Максим, - у Стаса дыхание перехватывает. Он придерживает член и направляет его поглубже в рот Максиму. Тот дергает головой, но большая ладонь несильно удерживает его на месте. – Зубы... Невероятно. Стас не спускает глаз с головы возле своего паха. Как приятно держать ладонь на затылке, пока толкаешься в этот горячий бесстыдный рот. Рот, который столько раз посылал Стаса, который столько раз сказал «я не гей». Жуков решает взять от ситуации все: он ставит ноги шире, берет Макса за подбородок и вынимате член у него изо рта с пошлым звуком. -Высунь язык, - просит он. Максим подчиняется, но оставляет глаза закрытыми, а брови – нахмуренными. – Глянь на меня, - Стас старается, чтоб его голос был мягким. Максим нехотя открывает глаза и встречается с глазами Стаса. Тот медленно погружает член обратно в рот парня. – Сладкий... Стас гладит Максима по лицу и ритмично двигается. Внезапно он замечает, что Максим дрочит себе, и у него полноценно стоит. -Макс, у тебя стоит опять? Чернецкий отрывается от члена. -Угу. Но давай трахнемся в другой раз? -Ладно, - у Стаса появлятся новый план. – Ложись, - он кивает на кровать. Максим ничего не спрашивает и плюхается на спину. Стас накрывает его и жадно целует красные губы. -Ну ты конченный, - Максим отворачивается. – Я, блять, тебе сосал. Тебе нравится целовать свой член? Стас смеется. -Да не чувствую я свой член. -Сними свои штаны наконец, заебал, - Максим дергает брюки Стаса вниз. Тот быстро скидывает их, забив на аккуратность, и оставляет валяться на полу. Когда он снова резко накрывает Максима, парень дергается и сжимает руки Стаса. Но потом стыдливо опускает глаза и делает вид, что просто гладил его тело. Жуков замечает это, но решает не комментировать. -Сладкий... какой ты красивый, - вместо этого говорит он. Их члены прижимаются друг к другу, и Стас просит: - Подрочи их. Максим берет два члена в ладонь и со стоном гладит. Он еще двигает бедрами так, чтобы тереться своим членом о член Стаса, который не спускает глаз с лица любовника. Он снова берет смазку и снова вставляет в Макса два пальца. Чернецкий запрокидывает голову и стонет. -Стас? -Я только пальцами. Максим шире разводит ноги, и его рука на членах подстраивается под ритм руки Стаса. Он начинает постанывать с каждым выдыхом, кусает губы и вертит головой. И Стас сильнее давит пальцами внутри, чтоб Макс аж дрожал и подкидывался под ним. Стас понимает, что Макс вот-вот снова кончит, когда тот переходит на частые короткие стоны, открывает глаза и пялится в потолок. Тогда он выпрямляется, берет член Максима в руку и не прекращает трахать его пальцами. Наконец он видит то, что хотел: его парень выгибается, сжимает двумя руками простынку над головой и кончает себе на живот. Стасу хватает увидеть, как закатываются глаза Максима, чтобы самому спустить за два движения. Максим долго не может отдышаться. Он лежит с закрытыми глазами, пока Стас надевает трусы, подбирает с пола брюки и аккуратно складывает их на стуле. -Никогда не кончал так, - наконец говорит Максим, не открывая глаз и не делая ни малейшего движения. -Два раза? -Угу. -Я же обещал научить. -Боже... пошевелиться не могу... -Лежи, я тебя вытру. Стас выходит в ванную и возвращается с мокрым полотенцем. -Я вспомнил, какой-то парень кончал со мной несколько раз. Какой-то мазохист. Я удивился тогда. -Самокритично, - и хмурится, и улыбается Стас. – Но я смог бы даже 3. С тобой. Максим с трудом поднимается на локтях и смотрит, как Стас вытирает его живот. -А ты уверен, что вообще сможешь меня трахнуть? -Уверен, - Жуков поправляет очки и боится, что возбудится сейчас еще раз, если Максим продолжит грязные разговоры. -Но у тебя слишком большой. Сейчас же не вышло, - так невинно говорит Макс, что Стасу приходится поправить член в трусах. -Я недостаточно тебя подготовил. Это же первый раз. У меня есть игрушки, можно попробовать сначала с ними. -Чего? – морщится Макс. – Я не фрик какой-то. -О, сладкий, ты не представляешь, что это такое, - улыбается Стас. – Если ты так сладко стонешь от одних пальцев, я б послушал, что с тобой сделают игрушки. Чернецкий видимо смущается: он заметил, что был громкий, но как-то стыдно осознавать, кто и как сделал его таким громким. -Ты не разочарован? – спрашивает Стас, опирается об косяк и с удовольствием разглядывает бесстыдно развалившегося на кровати Максима. Он даже не думает одеваться. -Нет, я... не ожидал такого. Давай не говорить об этом? Я кончил, значит, понравилось. -Мне тоже понравилось. Я бы себе эти звуки на будильник поставил. -Стас, какого хера ты так разговаривать начал? Жуков молча облизывает губы и понимает, что у него неизбежно встает опять. Он подходит к кровати и забирается на Максима. -Ты не представляешь, какой ты горячий. Особенно как пассив. Максим быстро смотрит на трусы Стаса, возвращает взгляд на его лицо и закусывает губу. Он выглядит настороженным. Не собирается же Стас возбуждать его еще раз? -В твоем возрасте обычно никто не бывает таким раскрепощенным. Твоя опытность сверху очень тебе помогает даже снизу. А еще то, что ты бесстыдный. Я влюбляюсь, когда вижу тебя таким. Макс молча открывает рот и хмурится. Ему не нравится, как это прозвучало. Влюбляюсь? Любовь? Это еще какого хуя? Но на удивление Максим не чувствует той злости и раздражения, как когда его бывшие любовники доебывались до него со своими влюбленностями. Сейчас он чувствует только страх и трепет: он разочарует Стаса очень скоро, но что за парень... что за парень, который нашел в нем что-то, во что можно влюбиться... Жуков замечает, что напряг Макса своими словами. Да, пожалуй рановато было такое вываливать. -Ладно, отдыхай, сладкий, - он быстро целует его в губы и уходит в ванную разбираться со своим стояком. Спят они вместе, это как будто уже в порядке вещей. Утром их будит звонок телефона Максима. Парень лениво открывает глаза, нащупывает его на тумбочке и берет трубку. Царевский. -Ты что, спишь еще? – первое, что спрашивает он. Его голос довольно строгий. -Угу, - бурчит Макс и садится. -Я написал тебе вчера, чтоб ты в 9 был у меня. -Я не увидел, - он отодвигает телефон и смотрит на часы. 9:13. -Ты трезвый? Максима бесит тон мужчины и то, что он в первую очередь подумал про наркоту, которая могла заставить его проспать. -Конечно. -Я понял. Я заберу тебя через 20 минут, поедем в лабораторию. Возьми паспорт. -Давай я сам доеду? -Нет, потеряем время, - отрезает Сергей и сбрасывает. -Пидорас ты старый, - Максим откидывает трубку и потягивается. Стас тут же заключает его в свои объятия. -Уходишь? -Угу, - Максим утыкается в шею Стаса и вдыхает его теплый запах. В глаза бросаются три темных засоса. Максим ухмыляется и внезапно забирается на Стаса сверху и садится на его бедра. У сонного Стаса аж дыхание перехватывает. Он тут же кладет руки на ноги Макса, чтоб тот не слез, и трется глазом об плечо. Без очков не то, конечно, но хер знает, что в голове Макса, и не хочется его спугнуть. -Ты спешишь? – спрашивает Стас. -Угу. Ща Царевский приедет. -Сюда? -Заберет меня. Хочет следить за мной каждую минуту. -Слезай, иначе так просто не отпущу, - Стас гладит упругие горячие бедра и легко шлепает по ягодице. – Сладкий хулиган. -Ты имя мое забыл или что? – Максим слезает и идет в гостинную. – Со своими кличками ебанутыми, -не зло бурчит он. Он залипает в телефоне, и когда Стас выходит к нему, он уже раскладывает какие-то пакетики по столу. Жуков тут же напрягается. -Это что? – он вглядывается в непрозрачные черные маленькие пакетики. -Товар надо слить, - спокойно отвечает Макс, занятый пересчитыванием. У Стаса чуть очки с носа не падают. -Макс, у тебя браслет на ноге! Какой товар? -Мы давно еще договаривались, у меня он долго лежит. Надо отдать. -Царевский узнает - ... -Не узнает, - перебивает Максим. Он выглядит уверенным. Таким же уверенным, как в первые дни их знакомства. Это маска, или Максиму на самом деле стало лучше? -Слушай, а почему все-таки ты согласился работать с ним? Он же не угрожает тебя посадить? -Не угрожает. Я просто хочу помочь. Стас слабо в это верит. -Тебе что-то от него нужно? Максим надевает валяющиеся на кресле джинсы и кладет несколько пакетиков в карман. -Даже если нужно, какая разница? -Просто странно. Чернецкий надевает футболку, кидает в карман телефон и вплотную подходит к Стасу. -Всё под контролем, - говорит он. – Не ссы. Стас, конечно же, тут же целует его. Не дает ему отойти, а притягивает к себе и сам упирается спиной в стену. Сейчас хочется, чтобы Максим сам его к ней прижал: от него исходит такая парализующе властная и опасная энергия. Максим без промедления припечатывает парня к стене и грубо хватает голое тело, сильно сжимает задницу, кусает за шею и шепчет на эмоциях: -Сучка. Стас лезет рукой ему в штаны, но Максим ожидаемо его останавливает: сжимает руку Стаса так, что тот охает. -Всё, я пошел, - бросает он, быстро оставляет любовника в покое и идет в прихожую обуваться. – Будешь уходить, возьми вторые ключи. Пока. Несмотря на волнение за Максима, Стаса сразу же согревает факт, что Максим дает ему ключи от его хаты. До такого этапа отношений он доходил не часто. Но с Максимом всё совершенно по-другому: либо он доверяет ему полностью, либо ему просто плевать. Раздолбайское отношение Макса ко многим вещами сконяет ко второму варианту. Максим выходит во двор, находу надевает толстовку и накидывает капюшон, проходит по парковке к маленькому саду, тонущему в свежей зелени. В тени деревьев на оградке сидит тощий невысокий блондин в кепке и спортивках. Он здоровается с Максом и кладет себе что-то в карман после рукопожатия. Макс достает сигу и спокойно оглядывается: -Слышал про «Изи»? -Слышал, - кивает блондин. – Хуйню берут как сумасшедшие. Максим недовольно качает головой. -Им нравится, что оно импортное, - хмыкает пацан. – Я ширнулся раз, разъебывает страшно. Часа 4 отходишь. Но зато в теле не сидит... Ты, кстати, сколько мне дал, я не увидел? -4 пакета. -Столько не надо. Ща меньше стали брать, «Изи» юзают даже больше. Максим зло сжимает сигу, и она ломается. -Барыг знаешь? Парень поднимает на него подозрительный взгляд. -Не знаю. Но там, слышал, какие-то очень мутные штрихи, не наши. Шото у них стрелки всё время и с ментами они не в ладах. Ты не связывайся с ними. Пусть толкают. А ты где пропадал? Чё, в армию забирают? -Нигде. Продай все 4, - Макс выкидывает сигу себе под ноги, краем глаза замечает машину, заезжающую во двор. – Давай. Царевский не успевает остановиться, как Макс подходит к машине, ждет, когда разболчат двери и садится внутрь. Сергей окидывает взглядом его лук и кивает сам себе. -Выглядишь как профи в своем деле. -И тебе привет, - бурчит парень. -Держи, новая инфа по «Изи». Сейчас в лаборатории поговорим про его выведение. Царевский небритый, но в хорошем костюме, и все-таки понять, что он мало спал и замотался можно, когда он достает и надевает очки, чтобы пролистать бумажки. В машине приятно пахнет его одеколоном, и Максиму на секунду кажется, что это самое безопасное место на земле. Он берет бумажки и лениво их листает, пока они выезжают на дорогу. Но вскоре что-то в бумагах заставляет его сесть ровно и нахмуриться. -Что там? – Сергей сразу же замечает напряг Максима. -Знаю их, - парень разглядывает две фотки потенциальных подозреваемых. -Откуда? -Один барыга, вторая подружка его. Она юзает, но может и торгует уже. -И откуда ты их знаешь? Конкретно. -Ну тёлка модель. Работали вместе и давно трахал её. С парнем её познакомился, мы с ним еще давно вместе толкали в клубах каких-то ссаных, лет в 18. Но он тупой был и жадный, поэтому мы перестали общаться. -Угу. А контакты есть? -А они что, барыги преполагаемые? -Да. Реалистично? -Вполне. Если кеш большой, этот долбаеб мамку свою толкал бы. -Контакты? -Есть, наверное. Найду. -Моё ты золотко, - Сергей аж скорости добавляет от радости. – Я в тебе не ошибся. Теперь у Чернецкого вопросов нет, почему Сергей решил взять на работу преступника. -Счастлив тебя радовать, - без капли счастья говорит Максим. – Браслет натирает. -Надень под него носок. Максим смотрит в окно, а потом на минуту залипает на руке Сергея на руле. -Странно, что ты доверяешь мне заниматься этим делом, но не доверяешь перемещаться без твоей цацки. -Тебе странно? – искренне удивляется Сергей и смотрит на Максима из-под очков. – Я хочу, чтобы ты занимался только мои делом. Ты мне на свободе только для этого и нужен. Чтоб не искать тебя в каких-то барах, где ты перестреливаешься с кем-то. При слове «перестреливаться» Максим хмурится и снова отворачивается к окну, ничего не ответив. Они приезжают в лабораторию, их встречает худой и высокий, как кочерга, дядька, который просит их подождать его в самой лаборатории, полной микроскопов и мензурок. Когда они заходят в это светлое и такое стеклянное помещение, в углу на стуле сидит, видимо, аспирант – молодой пацан с торчащими во все стороны светлыми волосами. Он залипает в телефон и лениво поднимает глаза на вошедших. На Царевского он никак не реагирует, но при виде Максима открывает рот и удивленно пялится. Максим тоже узнает его: он прекрасно помнит, какие на ощупь эти лохматые волосы, когда они находятся у него в кулаке. -Доброе утро, Коля, - проявляет вежливость Сергей. – Опять просто часы практики отсиживаешь? – он встречает пацана здесь не впервые. -Ага, - пацан откладывает телефон и не перестает пялиться на Максима. -Это Максим, наш нарко-эксперт, - представляет Чернецкого Сергей. – Надо будет ему некоторые вещи на человеческий переводить, он химик без образования. -Ты же был музыкантом, - хмыкает Коля, откровенно рассматривая лук и бритую голову Максима: сейчас он выглядит не так презентабельно, как в день их встречи. Чернецкий невозмутимо проходит по лаборатории. -А ты был уже «совершеннолетним». Царевский только молча поднимает брови и смотрит на этих двух. -Ты знал, что мне было 17? - хлопает глазами Коля, но потом смеётся. -Я вам двоим не мешаю? – прерывает их Сергей. Коля немного испуганно смотрит на него. -Извините. В комнату вовремя заглядывает динный мужик и зовет их к себе в кабинет. -Несовершеннолетним? – шепотом уточняет Сергей у Максима. -Вообще не твое дело, - огрызается он. -Не перестаешь удивлять... Так, давайте быстро пробежимся по старым результатам, чтоб Максим влился, - Царевский переключается на рабочий тон, садится за небольшой деревянный стол, и все трое погружаются в работу. Мужика-химика то и дело удивляет сленг Чернецкого и то, насколько тщательно он разбирается в каждом симптоме, каждом эффекте и побочном эффекте препарата. Кроме этого, Чернецкий не делает никому одолжение, и разваливается на стуле как обычно, не стесняется иногда вставлять матюки для красочности. Но видимо, осведомленность парня окупает это всё, поэтому они спокойно разбираются со всем и через час уже выходят из лаборатории. По пути к машине Максим снова хочет докопаться до мужчины по поводу браслета: Сергей выглядит довольным и, может, отстанет от него с этим контролем. Но слова почему-то не вылетают изо рта, а перед глазами темнеет, Максим шатается и чуть не падает. Царевский вовремя подхватывает парня и аккуатно сажает на асфальт. Парень бледный, он закрывает глаза и как будто выпадает из сознания на пару секунд. -Твою ж... – с досадой шепчет Сергей и оглядывается. Он даже немного теряется, но Чернецкий почти сразу хватает его за руки, распахивает глаза и ошарашено вертит головой. -Тихо, - хватка Максима заставляет Сергея поморщиться. – Что случилось? – он садится на корточки и старается не звучать зло, хотя в голове уже подозревает Максима понятно в чем. -Блять. Не знаю. Я выпал? – Макс все еще держит запястья Сергея. -Да, шел и начал падать. -Блять... я походу... не ел 4 дня, - бормочет Максим и встает своими силами. -Ты не ел... – у Сергея слов не находится. – Ты нормальный? Ты же был дома прошлым вечером! Максим неопределенно ведет плечом. -Забыл. -Я уже подумал, ты под чем-то опять, а ты просто не ел 4 дня, - Сергей открывает дверь машины перед парнем и ждет, пока тот сядет. Максим разваливается на кресле и трет лицо. В больнице он снабжался питательными веществами, но вернувшись в жизнь он как будто отвык есть, особенно когда его последним воспоминанием о еде стало что-то выблеванное на пол в гостинной. Сейчас же парень осознал, что просто умирает с голоду. Через 10 минут машина останавливается, Максим открывает глаза и видит, что они подъехали к МакДрайву. -Что тебе взять? – Сергей изучает меню и не видит, как Макс ненадолго впадает в ступор. Ему настолько неловко, что он чуть не говорит «я не голодный». -Ээ... мне всё равно, что угодно. -Понял, - Сергей гораздо чаще питается в Маке, поэтому выбирает на свой вкус. Когда он отдает пакет Максу, а свой кладет на заднее сидение, парень тоже хочет его туда отправить, но Сергей пресекает эту попытку. -Ты можешь поесть в машине. Чернецкий думает секунду, но потом его отсутствие каких-либо маннер к нему возвращается. -Угу, - он кивает, достает свой фастуфуд и ест не как джентельмен. Однако Сергея это не бесит, ему даже забавно смотреть на жующего Макса: он сейчас такой земной, умиротворенный, простой, как ребенок. Однако в офисе Сергей портит Максу настроение одной маленькой вещью: тестом, который он кладет на стол. Парень молча качает готовой, забирает тест и уходит в туалет. Он знает, что тест будет негативным, но любое выражение контроля со стороны Царевского будит в Максе желание перечить ему, спорить, дерзить, выводить до тех пор, пока контроль не будет у него самого. Еще назло на выходе из туалета он врезается в какого-то парня, но вместо извинений просто зыркает на него недобро. -Как насчет «прошу прощения»? – парень недовольно замирает в дверях. -Мамаше твоей скажу, - не оглядываясь, говорит Максим. Парень сзади, скорей всего, ахуевает, и это радует Макса. Царевский на тест даже не смотрит. Он занят чем-то в ноуте. -Что тебе нужно, чтобы найти контакты? -Ниче, - Чернецкий садится на стул и достает телефон. – Сейчас как-то найду. -Егор может тебе помочь, если что. -Нет нужды, - Максим заходит в инсту и на старых фотках находит профиль девушки. Он уже не активен, но попробовав несколько комбинаций ее имени, он легко находит новый. -Девушку нашел, - говорит он. Ему прям сердце греет, когда Сергей отрывается от своих дел, чтобы недоверчиво на него взглянуть. -Инстаграм. Она не в наркомафии, чтоб скрываться, - говорит Макс и добавляет шепотом: - Плюс тупая... -Твои бывшие то несовершеннолетние, то тупые... – замечает Сергей. -Бывшие? – с неподдельным отвращением спрашивает Макс. – С каких пор те, кого я трахал, мои бывшие? Эмоции Макса забавят Сергея: -У тебя это не так работает? -Конечно, а ты не понимаешь? – Максим явно не в духе. – Я встречался с Ксюшей, она моя бывшая. Если каждый одноразовый секс отношениями называть, у меня что, 60 бывших? Максим понимает, что спизданул лишнего, когда Сергей аж очки снимает, но потом мужчина неожиданно смеется. Максиму становится жутко неловко: Царевский, блять, не лучший человек для разговоров про количество секс-партнеров. -Сука, - Макс с досадой отворачивается и смотрит на шкаф. – Чего ты смеёшься? -Ты со всем своим потоком переспал? – Сергею весело наблюдать за смущением злого Максима. – Девчонки должны тебя ненавидеть. Парень хмурится, но исправлять Сергея не спешит. Все-таки процентов 10 из всех партнеров были девчонками. -Ну а смешного что? -Если ты не врёшь, то даже я не спал с таким количество партнеров, - Сергей возвращает очки на место и с улыбкой качает головой. – Или это я старый и теперь у всех так? -Ты старый, а насчет второго не знаю. Дерзость Макса немного уменьшает веселье Сергея: встречаясь с очень молодым любовником, он не раз комплексовал по поводу своего возраста. -Тебе б не только на наркотики тест пройти, - не остается в долгу мужчина. Он берет телефон Макса и смотрит на профиль девушки. -Да я тоже только малолеток трахаю, так что не страшно. Взгляд Царевского полностью остывает: теперь он как обычно строгий, колючий. -Всё, - предупреждающе говорит он. Тема его и Егора для него неприкасаемая. -Сам начал, - бросает Макс. – Я напишу ей, дай. Максим списывается с девушкой, выходит через нее на парня и списывается теперь с ним. Имея общий опыт в прошлом, барыга совсем не удивляется, когда Макс предлагает встретиться по поводу «Изи», и верит, что Чернецкий горит желанием барыжить его тоже. -Какой он долбаёб, - выдыхает Макс и кидает телефон на стол. – Я договорился с ним на сегодня. Что будем делать? -Арестовывать. И тебя вместе с ними. Типа, расслабься. Чтоб тебя не подозревали ни в чем. Я скажу Льву, чтоб был с тобой поласковей. Арестовываем и пытаемся выйти на главных. Мужчина наконец обращает внимание на тест, лежащий на столе. -Отрицательный, хорошо, - говорит он. – Если захочется закинуться, не выдумывай никаких лазеек, просто скажи мне. В моих интересах помочь. -Обязательно, - без тени серьёзности говорит Макс. – Может, стоит снять мой браслет? Если они его увидят, будет не прикольно. -Хорошо, позже сниму. -Пистолет могу взять? -Думаешь, нужно? -Не думаю. Мне с ним спокойнее. Царевский задумывается, но в итоге качает головой. -Пистолет нет. Могу дать тебе шокер. Чернецкий фыркает. -Может, они не одни будут. И Кирилл знает, что я всегда с пистолетом. -А если глупостей наделаешь? -Будет причина – наделаю. Царевский качает головой, достает из тубочки свой пистолет, вытряхивает из него патроны и протягивает Максу. Парень пару секунд прожигает мужчину взглядом, но потом с явным неодобрением берёт бесполезное оружие. Царевский везет Максима к месту встречи – странному бару на окраине – на своей тачке, но высаживает раньше. Чернецкий по пути к месту достает из кармана толстовки пистолет, а из кармана штанов – один патрон, который он спиздил со стола Сергея. Он заряжает пистолет и кладет его обратно. Бар неприятный, полупустой и грязный. Максим проходит по залу, берет за стойкой пиво и проходит в одну из комнат. Комната полностью занята столом и длинным диваном вокруг него. Если бы не ущербность бара, комната была бы похожа на приват в стрипклубе. Кирилл – долговязый тощий парень в помятой футболке и с длинными обсосанными волосами – вскакивает и несдержанно смеётся. -Ну ни-ху-я-се-бе! Слышишь, модель! – он обнимает Максима, и тот еле сдерживается, чтоб не поморщиться. Он замечает девушку за столом: жизнь ее слегка потрепала. Раньше красивая Аня сильно похудела и, кажется, забила на макияж. -Привет, - Максим просто машет Ане, чтоб та не кинулась его обнимать тоже, и садится за стол. Максим поправляет телефон с включенным диктофоном в кармане и завязывает непринужденную беседу. Разговорить пару выходит очень просто: Кирилл польщен и рад, что сам Максим хочет вписаться к ним, и без тени подозрения рассказывает про своих нарко-начальников и диллеров. Он даже достает из кармана маленький футляр, а оттуда ампулу и дает ее Максиму. Однако их разговор сбивают шумные шаги в зале. Все трое напрягаются, и не зря. Через секунду дверь распахивается, и трое вооруженных полицеских оказываются на пороге. -Не двигайтесь и положите руки на стол, - напряженно говорит один. -Какого хера?.. – тихо произносит Максим. Полиция? Где спецназ со Львом? Откуда здесь полиция? -Ты слышал? Руки! – другой мент достает из кобуры пистолет и машет им перед Максимом. Моментальный флешбек сдавливает грудь: в ней снова оказываются две смертоностных пули. Глаза Макса темнеют: он резко выбивает пистолет у мента, но на него тут же кидается другой. Наручники закрываются на запястьях, и его рывком поднимают на ноги. Кажется, разозлённый мент хочет ему прописать, поэтому Максим отшатывается и говорит как можно спокойнее: -Я понял. Я слушаюсь. Кирилл же с Аней абсолютно теряют самообладание. Кирилл приходит в ужас. Он молча дает надеть на себя наручники, бледнеет и пялится то на Аню, то на Максима, пытаясь найти в их лицах какое-то объяснение. -Что происходит? – бормочет он. -Поступил звонок из бара. Что в этом баре торгуют наркотиками, - отвечает один мент. – Не оказывайте сопротивления. Пройдемте, мы сейчас разберемся, - мужик с опаской косится на Максима и подталкивает всю троицу к выходу. Пока они идут по залу, барменша стоит у стойки и недовольно смотрит на них. -Какого хуя в баре, блять?! – шепчет Максим Кириллу. Отлично, это не мужики Сергея. Это просто менты, которых вызвала, блять, барменша. Максима пот холодный пробирает. Он попадался ментам с наркотой только пару раз, и всегда всё разруливал папа. Менты мерзкие, подлые и злые, они никогда не играют по правилам и не знают закона. Не дадут вызвать адвоката, будут пытаться выбить из тебя бабло или довести до такого состояния, что ты готов будешь просить посадить тебя. -Я... я всегда... так... – дрожащим голосом бормочет Кирилл. – Что делать? Максим, что делать? -Завались, - злится Макс. Где Царевский? Где, блять Лев? На улице их обыскивают. Кажется, полицеские не ожидали, что этот вызов не туфта. Потому что когда у Макса из кофты достают пистолет и ампулу, все трое ошарешено переглядываются. Кирилл чуть ли не начинает плакать, когда выворачивают его карманы. Аня молча стоит и пялится в землю. -Так... кхм, - один мужик достает рацию и отходит от них. Два других сажают пару на заднее сидении машины, а Максима – в кузов автозака. Они влезли сюда бы все втроем, но, видимо, Максима посчитали самым опасным. Время в этом ящике течет медленно. Ничего не слышно снаружи, никто не заходит уже минут 10. Максим вытягивает ноги и закрывает глаза. Голову свободно заполняют мысли, котролировать которые у Макса нет сил. А что, если всё по плану? Может, Царевский просто хотел наконец-то посадить его? Всё, у него на руках наркота, пистолет, подельники. Адвоката ему не дадут. На него повесят всё, что связанно с наркотой в Киеве сейчас. У него есть история. Вот и всё. Внутри яростно вспыхивает ненависть к Царевскому, но Максим быстро и со страхом себя успокаивает. -Ты ебнулся, параноик? – шепчет он и сжимает кулаки. Уже минут 20 ничего не происходит. Как же хочется сейчас встать и со всей силы с удовольствием ебнуть кулаком в стену! Чтобы боль приятно обожгла руку, а в голове загрохотало эхо удара! Как бы это его сейчас успокоило и ослабило все натянутые струны в его башке. Ебанные наручники. Максим устраивает голову поудобнее и закрывает глаза. Через 5 минут двери открываются, и в автозак залезает Царевский. Максим молча смотрит на мужчину в рубашке и брюках, открывает рот и дает себе волю: -Где ты, блять, был?! Ты что, не видел ментов?! – он встает, насколько позволяет машина, и приближается к Сергею. Хера он такой спокойный?! -Тихо, сядь, - одергивает его тот. -Че ты, блять, делал полчаса? Царевский оценивает Макса глазами: парень неплохо подогнался. -Разбирался с ментами. Сядь, не паникуй, - Сергей оглядывается на дверь и покрепче ее закрывает. -Вы видели их? Че вы сразу не зашли? У меня забрали, нахуй, всё! -Ты можешь успокоиться? – Сергей давит Максиму на плечо, чтоб он сел, но Макс ведет плечом и скидывает его руку. -Не могу, сука! Ебанные менты! Один достал свой пистолет и тыкал мне им в лицо! Кем они, блять, себя считают?! -Максим, сядь. Тебе нужно будет поговорить с ними. И быть максимально спокойным. Ты сейчас не похож на невиновного человека, ты же понимаешь это? -Нахуй... – с пол-оборота зводится Макс, но тут уже Сергей не выдреживает, грубо толкает его, и парень падает на скамейку. Сергей тяжело кладет ему руку на ляжку, чтоб тот не встал, и садится перед ним на корточки. -Ты ведешь себя, как ребёнок. Максим, успокойся, - чётко повторяет мужчина, заглядывая Максу в лицо. – Чего ты так загнался? – нога под пальцами мужчины настолько напряженная, как будто он трогает горячий камень. Сергей едва гладит ее большим пальцем и доверительно спрашивает: -Ты боишься? -Сука, - ожидаемо отвечает Макс и дергает ногой. - Я думал, ты меня кинул! – он дергает руками за спиной, и его плечи ноют. -Всё под контролем, просто возьми себя в руки. Макс резко встает и несколько раз шумно вдыхает. Сергей видит, какой он взволнованный: глаза Максима бегают, все его движения резкие и нервные. Очередная паника, но в этот раз без разрушения стекол и стен вокруг себя. -Дай мне 15 минут, - говорит он и падает обратно на лавку. -Столько нет, максимум 5. -Ты хочешь, чтоб я успокоился? – зло шипит Максим. -Хочу, но у нас 5 минут на поговорить. Уже меньше. Максим до боли закусывает губу, закрывает глаза и хмурится так, что становится больно. Но это никогда не срабатывает. Никакая техника дыхания, никакая медитация. Драться или трахаться – всё как обычно и никаких других вариантов. В такой ситуации нельзя быть слабаком и надо брать себя в руки. -Ладно, врежь мне, - резко выдыхает Макс. Он не открывает глаз, да и видеть сейчас лицо Сергея не особо хочется. -Что? -А ты не знаешь, - Макс всё-таки открывает глаза и недовольно смотрит на мужчину над собой. – Дай мне по лицу и будет считаться как драка. Царевский молча смотрит на Максима. Ладно, он знаком с его закидонами. Но сейчас, когда он сидит с руками за спиной, смотрит на него снизу вверх и просит... твою мать, сам просит ударить его! Садист внутри Сергея сходит с ума. Самое худшее в том, что он знает, как ударить Максима, чтобы боль не казалась гадкой и неприятной, а была похожа на удовольствие, вырвавшееся за свои границы. Но такого делать нельзя. -Есть менее радикальный вариант? -Что-то я не помню, когда ты стеснялся меня ударить? -Если я тебя ударю, ты вообще взорвешься, потому что не можешь ответить. Почему-то Максим начинает ухмыляться. -Или ты боишься, что у тебя хуй встанет, если ударишь меня? -Максим. -Ну, я связанный, всё как ты любишь. Долгожданный проблеск контроля видится Максиму: наконец-то не ему одному неприятно. -Слышишь, можешь подрочить потом, - Чернецкий поднимает подбородок и будто подставляет своё лицо. Сергей не сдерживается и хватает его. Он смотрит на пухлые искусанные губы, наклоняется и говорит, глядя Максиму в глаза: -Давай лучше как в прошлый раз. Чернецкий всё понимает, поэтому насмешка в его взгляде сменяется ужасом. А потом он чувствует теплый запах Сергея. А потом – его вторую руку на своей ноге, где-то возле бедра. И вот ладонь оказывается на бедре и резко сжимается, вместе с этим к максиминым губам прижимаются губы Сергея и лицо колет щетина. Царевский целует Максима с таким напором, как если бы им пришлось драться. Он перемещает правую руку на затылок, и ему нравится, что парень не способен оттолкнуть его сейчас. Но он отвечает. Максим отвечает, полностью переключившись со своих переживаний на горячие губы и мокрый язык в своем рту, на сильную руку на затылке, на запах мужского одеколона, на это бесстыдную ладонь, которая гладит его ногу. Ебанный Царевский. Максим разводит коленки и пускает Сергея поближе. Нахуя он так целуется? Он же старпер, откуда в нем столько сексуальной энергии?! На несколько секунд Максим забывает, что он в автозаке, и погружается в полную безопасность. Сильная ладонь на бедре приносит больше боли, чем ласки: Царевский грубо впивается пальцами в ногу Макса возле паха, отчего мышцы там невольно сокращаются и это чертовски похоже на чувство возбуждения. Сергей явно держит там руку не просто так: он прекрасно знает, что делает. Максим тяжело вздыхает ему в рот и крупно вздрагивает. Отзывчивость Макса заставляет Сергея вернуться в реальность, пока они не зашли слишком далеко. Кажется, что нервный парень готов бездумно следовать за тем, что его успокаивает и подчиняться этому. Мужчине даже становится интересно, когда бы Максим остановил его, если б у них была возможность продолжить эти неправильные вещи. Сергей скоро заканчивает поцелуй, но оставляет одну руку на шее. -Вот и пульс совсем спокойный, - говорит он, гладит большим пальцем вену на шее Макса и выпрямляется. Чернецкий просто молча сидит и пялится на него. -Готов? Идем, - как ни в чем не бывало уточняет Сергей, открывает дверь и выпрыгивает на землю. Максим слегка медлит, но в итоге встает и спускаетcя вслед за боссом. Башка кажется на удивление чистой, но нога все еще болит от грубых пальцев. Максиму не хочется думать о том, что только что произошло, поэтому он сразу переключается на Льва и двух полицейских. Лев оглядывает расслабленного Максима и качает головой: -А тебе не впервой? Максим ему ничего не отвечает, но он рад, что выглядит спокойным. Менты задают ему штук 10 вопросов по поводу ситуации. Они уже поняли, что Макс под прикрытием, поэтому отводят его подальше от машины, где сидят его подельники. Лев стоит рядом и просто наблюдает, но на одном моменте прерывает Макса, наклоняется и говорит ему на ухо: -Ты полегче с терминами. Чернецкий косо на него смотрит, но понимает, что тот прав: менты сленг не понимают, и это делает Макса более похожим на драгдиллера. Когда всё вроде бы устаканивается, Максим не сдерживается и добавляет: -Вы не знали, вооружены мы или нет, и сразу стали махать оружием. Если бы не это, никакого сопротивления не было бы. -Так, ну мы ж не дурачки какие-то со стволами, - бурчит мент. – И у тебя заряженный ствол был, так что не надо. -Не заряженный, - качает головой Лев. -Одна пуля – это заряженный. Одной пулей убить, что ли, нельзя? Лев вопросительно смотрит на Максима, но тот побыстрее отводит глаза обратно на ментов. -Ладно, понял. Если на этом всё, мы поедем. Они идут со Львом к машине Царевского, и Макс просит: -Не говорите Сергею про пулю, я сам ему объясню. -С какой стати? – невозмутимо отвечает мужчина, и первое, что он говорит Царевскому, это: - А пистолет-то пацана заряжен был. -Где ты взял пули? – хмурится Сергей. – Зачем? -Блять... – закатывает глаза Макс и отворачивается. -Братик, ты на землю вернись, - Лев без всяких манер берет Макса за плечо и встряхивает. Его голос мягкий, но тон устрашающий. – С кем ты так разговариваешь? Максим недовольно отодвигается от пугающего его Льва и смотрит на обоих исподлобья. -На вопрос отвечай, - продолжает Лев. -Надо было. Так безопасней. -Чего не попросил? -Сергей не дал. -Ну объяснил бы, что ты боишься. Языка нет? – Лев разговаривает с Максом как со школьником. -Какая разница, что это это меняет? -А то, что тебе никто здесь не доверяет, братик. И когда ты работаешь с нами, ты должен отчитываться про каждый свой шаг. Заслужишь доверие – будешь своевольничать, но до этого еще далеко. – Лев оборачивается на своего начальника. – Сергей? -Я не спорю. Мы еще об этом поговорим. Лёв, сажайте тех двух к себе, а ты, Максим, подойди к ним и скажи, что ты сдался. И им скажи делать то же самое. Скажи, что сам всё рассказал, и им смысла нет молчать. -Я придумаю, я понял. -Лёв, через минутку уведёшь Макса от них, не нежничай, Макс для них тоже под арестом. -Когда я нежничал, - улыбается мужчина. Чернецкий подходил к паре своих нерадивых коллег, стараясь выглядеть подавлено: -Я слился, - говорит он. – Это Царевский, - он оборачивается на машину Сергея. – С ним проще договориться, чем с ментами, но он ебнутый нахуй, если его доводить. Он сделает так, что вы сольётесь. Так что лучше пробуйте договариваться. Мне разрешили вызвать адвоката, например. -Сознаваться? Ты че? Да ты че? Замнут! – лихорадочно бормочет Кирилл. – Чёрный, ты чё? Это ж... статья. -Менты замнут, Царевский нет. Вы же мелкие барыги. У меня оружие было, со мной сложнее. Но... -Потом поболтаете, - сзади возникает мощная фигура Льва, и он не нежничая хватает Макса за локоть и затылок, как заключенного. Когда они отходят, он добавляет: - Донёс им? -Угу, они сольются. -Коллеги твои бывшие? -Нет, - хмурится Максим. Ему хочется побыстрее избавиться от компании Льва. Он вообще удивлен, что этот мужик еще его не отпиздил. -Всё, увози пару, с ней будем работать завтра, - Сергей выглядит довольным. Он открывает переднюю дверь машины для Максима. – Садись, отвезу тебя домой. Они прощаются со Львом, и остаются вдовем в машине, которая медленнов выезжает на пустую ночную трассу. -И зачем пуля была? – через пару минут тишины спрашивает Сергей. Максим рядом как обычно развалился на сидении и, кажется, собрался дремать. -Тошо я ебал без оружия к таким штрихам ходить. И я не хотел с тобой спорить. -Угу, проще украсть пулю. -Че тебя так волнует? Если б мне нужен был заряженный пистолет для чего-то другого, я б его легко достал. -Тоже правда. Еще несколько минут они едут молча: Сергей очень доволен работой Максима, даже не смотря на внеплановые трудности. Двое барыг у них, разговор записан, наркотик на руках. Максим засовывает руку в карман джинс и чувствует, как болит бедро. -А тебя это не напрягает? -Что? -Ты знаешь, о чём я. Сергей недоуменно поворачивается к Максу, но глядя на его лицо, всё понимает. -М... Напрягает. В другой ситуации я бы такого не сделал. Извини, если что. -Да мне похуй, - честно говорит Макс. – Главное, чтоб у тебя не вставал на меня. Царевский невольно впоминает тот раз, после такого же поцелуя, когда он возвращался домой с каменным стояком. - Но это интересно. Не в смысле целовать тебя, а в принципе твоё поведение. Я никогда такого не встречал. Неужели поцелуй и удар у тебя вызывают одну реакцию? -А у тебя не так же? -У меня? – искренне удивляется Сергей. – Почему? -Ну ты же... садист. Царевский хмурится. -Так, во-первых, возбужаться от насилия это совсем не то же самое, что испытывать одни и те же эмоции от драки и секса. Во-вторых, у меня есть очень чёткая граница между игрой и реальностью, и если я с кем-то в жизни дерусь, я совершенно не ассоциирую это с тем, что я делаю в спальне. В твоем случае это какое-то нарушение психики, так быть не должно. -Ну я отвлекаюсь. Какая разница, каким способом? -У тебя 2 способа, которые для тебя равны. Выпускать агрессию через секс вообще не здорОво, особенно для твоего партнера. Что это за способ? Почему у тебя плохие эмоции подвязаны к сексу? Я могу понять, когда ты разбиваешь стекло со злости. Но второй вариант не могу. Максим молчит: у него не выходит найти ответы. -Не знаю, я так привык, - бурчит он. – Я думал, ты тоже... сублимируешь что-то через свой садизм. -Нет, никогда, - сводит брови мужчина. – Так нельзя делать. Нужно разбираться с проблемами, а не пытаться забыться таким способом. К тому же твои позывы полностью деструктивные. А я использую боль как концентрат удовольствия, и я хочу доставить именно его, а не причинить вред. Видишь разницу? -Угу, - Максиму становится неловко, и он отворачивается к окну. Про удовольствие он не соврал. Как бы ни болело бедро, но те ощущения при поцелуе были такими насыщенными, острыми, за чертой приятного, на грани. Сергей на самом деле умеет это делать, он умеет играть с болью, а Максим просто грубо трахается. -И что, ты в нормальный секс не можешь? -Могу, конечно. Это просто предпочтения. Я не нуждаюсь в этом, а просто хочу. Чернецкий подпирает рукой голову и смотрит на руку Сергея на руле. В рубашке и брюках, за рулем дорогой машины, по нему сразу видно, что он босс. -Но тебе, - продолжает Царевский, на секунду оторвавшись от дороги, чтобы посмотреть на парня рядом. – Боль не нужна. Если б я тебя ударил, тебе было бы больно, но ты бы не выпустил пар. -Я не выпускаю пар. Я просто... отвлекаюсь. Это как медитация. Ты полностью переключаешься на физические ощущения и забываешь обо всем вокруг. Когда дерешься, ты сосредативаешься на ударе, на силе, на боли, на ощущениях под кулаком. Когда трахаешься – то же самое. Просто погружие в физику. Мне всё равно, больно или хорошо, главное, чтоб заполняло голову. -Это... – Сергей обеспокоено, но с любопытством смотрит на Макса. – Это странно. Это мешает твоей личной жизни? -Что? Не знаю. Нет, - Максим неожиданно смущается и злится. – Я уже говорил, что секс это не отношения, а отношений у меня было мало. Он молчит, за окном проносятся огни города. В машине пахнет Сергеем и утренним Маком. Дорога пустая и кажется, что они сейчас только вдвоем в огромном Киеве. Что они хорошие друзья, а может, семья, а может, любовники. Необъяснимое чувство родства, которое рождается в их тихом, неспешном диалоге, таком интимном и одновременно удивительно естественном сейчас. Когда они подъезжают к дому Максима, Сергей зевает уже раз 10-тый. -У меня энергетик есть дома, принести? – спрашивает Макс, прежде чем выйти из машины. -Нет, спасибо. Тогда не засну до утра. -Я приеду завтра. Я хочу узнать, что те двое расскажут. -Конечно. Дело закончится, когда мы выйдем на главных, и до того момента ты мне нужен. – Сергей вглядывается в лицо парня. – Ты в порядке? Макс тут же хмурит брови. -Конечно. -Еще раз: я знаю, что ты знаешь всё это лучше меня, но если тебе очень захочется что-то принять, перетерпи. Дальше будет легче. -Ага, - Максиму хочется побыстрее свернуть разговор, и он вылезает из машины. – Давай. Квартира встречает тишиной. Жаль, что он не попросил Сергея отвезти его к Стасу. Максим проходит в гостинную, скидывает одежду и ленится закинуть ее в машинку. Достает телефон, и его пальцы замирают над теплым светом экрана. Так поздно. Позвонить Стасу? Разрешит он приехать? Максим медлит, но бросает телефон на стол. Стас не звонил ему весь день. Но когда он заходит в спальню, то сначала дергается в испуге, а потом улыбается: на кровати, рядом с макбуком и очками, спит Стас: раздетый, длиннющий, он раскидал свои конечности по кровати, как будто она полностью его. Максим понимает, что даже не сможет лечь рядом, не разбудив его. Выходит, Стас ждал его здесь? Стас уже понял, как важно Максиму после каких-то напряжных дел упасть в чьи-то руки? Странное ощущение, когда в твоей квартире тебя кто-то встречает. Когда дома кто-то есть. Когда в твоей кровати кто-то уже спит. Чернецкий тихо убирает макбук и очки с кровати, залезает на нее и забирается на Стаса сверху. Минуту он просто смотрит на такое спокойное и красивое лицо любовника, длинные ресницы, изящные губы, тонкие брови, светлые пряди на подушке. Юный ангел. Такой идеальный, чистый. Совершенно не такой, как Максим. Совершенно из другого мира. Правильный, хороший, добрый, умный, смелый. Уверенный, как будто он самый главный в этой жизни. Как будто он реально ангел и уже видел всё с высоты, и теперь пришел на землю спасать Максима, любить Максима. Как иначе можно объснить такую любовь? Любовь, в которой нет ничего рационального, нет ничего понятного Максиму. Парень понимает, что начинает загоняться просто от мыслей об идеальности Стаса. Он приближает свое лицо к лицу любовника и чувствует его размеренное дыхание. Осторожно, чтоб не разбудить его, словно пробуя это привычное, но такое чужое слово на вкус, Максим шепчет: -Сладкий... Как же оно подходит Стасу. Максиму не подходит. А Стас на самом деле такой сладкий, нежный, приятный, как спелый персик, как изысканный десерт. Кажется, что если лизнуть эту щеку, то на вкус будет как нежнейший, качественный заварной крем. Максим понимает, что никогда не называл Стаса никаким ласковым прозвищем. Только... сучка разве что. А из них двоих именно он заслуживает ласковые имена. -Сладкий, - повторяет Максим и пытается выдумать какое-то еще слово. – Малыш, - он улыбается. Это звучит нелепо и смешно. Непривычно, вообще не из его жизни. Но так... тепло. – Котик. После минуты размышлений у Максима не выходит выдумать четвёртое слово, поэтому он просто повторяет: -Сладкий, - и легонько целует бровь Стаса. Дыхание Жукова сбивается, и он открывает глаза. -Макс, - шепчет он сонно и тут же обнимает Максима. – Ты чего? Сколько время? -Около часа. Я только пришел. -Как ты? – Стас ложится ровно под Максимом и смотрит на него с легкой улыбкой. -Всё нормально. То есть хорошо. Вся работа сделана. -Хорошо, - Стас улыбается шире, гладит Макса по лицу. – Я переживал. Но не хотел звонить, чтоб не отвлекать. -Ты... сильно спать хочешь? Жуков смотрит лукаво и отрицательно мотает головой. Он хочет, но как можно отказать такому потрясающе горячему парню, который нависает над тобой и хочет тебя тоже. -Сладкий... – выдыхает Максим, не подумав, и опускает лицо в шею Стаса, чтобы покрыть ее быстрыми, горячими поцелуями. Стас смеётся. -Что ты сказал? -Что? Чего ты смеёшься? – смущается Макс. -Ничего. Мне нравится. Звучит очень сексуально. Лучше «сучки», - серьёзно отвечает Стас. -Сладкий, - повторяет Максим, как будто распробовав это слово, осмелев. Жуков сморит на его лицо и высовывает язык. Макс тут же его целует, прижимается своим голым животом к его, хватает за бедро. За день напряга эта телесность так нужна ему. Много, сильно, сейчас. -Стас... – после минуты горячих поцелуев, когда оба уже заводятся, Максим отодвигается и тянет вниз трусы парня. – Можно без резинки?.. Жуков немного напрягается. -Макс... – мягко говорит он. – Не обижайся, но после твоих рассказов, я б хотел быть уверенным... -Я понял, - кивает Макс. – Я сделаю завтра тест. -Хорошо, я тоже тогда сделаю. Наступает короткая неловкая пауза, и Стас использует ее, чтоб перекатить Максима под себя. -Вообще ты сказал, что в следующий раз я буду сверху опять. -Нет, не сегодня. Стас кусает губу. Он не то что бы против. Максим скользит руками по длинным ногам и замирает у бедёр. Смог бы он сделать так, как Царевский? Что нужно сделать, как нажать, чтобы Стас так же застонал ему в рот от приятной боли? Стас тоже ее не любит. Но как бы хотелось... быть грубым сегодня. Смешать боль и удовольствие. Получить полную версию того, что ему дал Сергей сегодня в автозаке. Ох, это на самом деле то, что нужно ему сейчас. Чернецкий впивается пальцами в светлую кожу на ногах, а потом резко шлепает Стаса. -Ахх! Макс, это больно, - дергается парень. -Тебе может понравиться потом. Я не хочу сегодня сдерживаться. -Сладкий, мне не нравится грубо, я знаю себя. Даже с тобой. Максим молча кивает: он не будет заставлять или уговаривать. Хотя... -Давай... давай тогда ты будешь грубым? -Что? Я все-таки сверху? -Как хочешь. -В первый раз нельзя быть грубым. -Чёрт, блять, - Максим не сдерживается. Член у него в трусах уже стал каменным, а все мышцы ноют и кожа горит, требуя прикосновений прямо сейчас. Он берет руку Стаса и кладет себе на горло. Стас замирает от такой картины. Горячая вена под его пальцами пульсирует. Жуков осторожно сжимает ладонь, и Максим прикрывает глаза. Он кажется таким беззащитным и послушным, что Стас уже совсем не против этой идеи. Но Жуков без понятия, как быть грубым со своим парнем. Максим вызывает у него острое желание приласкать его, облизать, зацеловать, быть таким нежным, каким только можно, а никак не ударить пацана, схватить, сделать больно. Но если Максим сейчас хочет этого. Стас возбужденно выдыхает, накрывает губы Макса своими и страстно целует его. В это время он устраивается между его ног и толкается бедрами в его бедра. Когда Максим начинает трогать его, он сжимает его запястья и припечатывает их к кровати. Макс дергается, но потом подчиняется. Он не был в душе, поэтому его шея на вкус соленая, а сам он пахнет сигами, каким-то алкоголем и слабым мужским одеколоном. -Аах, блять, Стасссс, - вздыхает Максим, когда любовник кусает его за шею и засасывает место укуса. Стасу приходится напрячь руки, чтобы удержать Максима под собой. Его начинает это веселить. Максим твердый и горячий внизу, он отрывисто ахает при каждом укусе и шепчет какие-то матюки. Стас отпускает его руки, но только чтобы снова прижать их кровати уже выпрямленные у бедер: так он может опуститься укусами к трусам, легонько облизать член сквозь ткань и укусить левую ляжку прям под резинкой трусов. Он обожает ноги Максима: они такие стройные и сильные, упругие, их хочется укусить всегда. Парень поднимает бедра, чтоб Стас вернулся к его члену, но тот кусает другую ногу, и тут Максим резко задыхается и грубо отталкивает от себя Стаса. -Что такое? – блондин сразу садится. В полумраке он, ясное дело, не заметил синяка. Максим тоже садится и трет место укуса. Стас встает и включает свет. -Ого, это что? – он возвращается на кровать и рассматривает несколько темных пятен на бедре Макса. -Это... дрался сегодня. -С кем? – хмурится Стас, гладит ногу и спускает резинку трусов, чтоб увидеть, что под ними эти следы продолжаются, как и на внутренней стороне бедра. Максим вздыхает. -С Царевским. -Ну конечно... – бурчит Стас. – Как он может встретиться с тобой и оставить без синяков... Больно? -Угу. -Как он вообще... он тебя за ногу держал? Или так ударил? -Какая разница. -Да просто не самое привычное место для синяков. Ничего себе... тут прям его пальцы... – Стас легонько касается темных пятен. Он тянется к тумбочке за очками, надевает их и его лицо всё больше мрачнеет. – Знал бы ты, как мне это не нравится. -Просто синяки, - бурчит Макс, ему вообще не хочется развивать эту тему. -Что вы делали? Из-за чего подрались? -Из-за... ну... там не по плану пошло, и Царевский слишком долго возился. Там напряжная ситуация была, и я был на нервах. -Это ты первый начал? Макс понимает, что положительный ответ может закончить доебы. -Да. Стас наклоняется и целует синяк. -То шея, то это... Он как будто использует драки, как повод схватить тебя. -Стас, ты ревнуешь? – фыркает Макс. -Я считаю, что он извращенец. Раз ты говоришь, что он садист, то он бесспорно кайфует, когда оставляет это все на тебе. -Ты загоняешься, - хмурится Макс. – Он профи, ты бы видел его за работой, он не думает ни о чем, кроме нее. И у него есть 19-летний пацан. -Да, но ты ему нравишься. -Я модель, я всем нравлюсь. -Макс, он делает тебе столько поблажек... – Стас залезает сверху на Максима и коротко целует в губы. – Он знает, что у него есть власть над тобой... Максим делает неопределённое лицо. -Он так думает. -Он тебе нравится? Максим скидывает Стаса с себя и садится. -Какого хуя? Максима параноит, что Стас каким-то образом проник в его голову, узнал про два горячих поцелуя, узнал про все их интимные и провокационные разговоры, про то, как спокойно Максим чувствует себя рядом с Царевским и что он спокойно готов отдать ему всю власть. -Царевский, блять? -Ты его защищаешь, - улыбается Стас. Его смешит бурная реакция Макса. -Мы всегда пиздимся по поводу. Он садист, но... – Максим вспоминает их разговор в машине. Судя по нему, обычная драка не вызывает в Царевском никаких сексуальных мыслей. – Слушай, я знаю, как это. Когда у насилия есть подтекст. Это не тот случай. Максим конечно же молчит про то, что последний синяк достался ему именно из-за «того случая». Но рассказать, что Сергей поцеловал его, чтобы успокоить, он не может. Тогда Стас спросит, почему Сергею вообще пришла такая мысль. И придется рассказать про их первый стыдный поцелуй. И тогда Чернецкий в глазах Стаса превратится в долбаеба, который прыгает на любого, кто под руку подвернется, даже если это не самый приятный ему человек. В то же время их последний поцелуй подтверждает слова Стаса: может, Царевский решился поцеловать его, потому что его завели слова «ударь меня»? Но он целовал его так технично и уверенно и, кажется, совсем не завелся сам. -Хорошо, прости, - Стас окончательно стягивает с Макса трусы и забирается на него. – Мне просто странно, что такой взрослый и уважаемый мужчина постоянно дерется. -Ему приходится, - пожимает плечами Макс. Он жадно смотрит на раздетого парня над собой, по-хозяский берет его за бедра и шепчет: - Трахнемся? -Нет, ты же пьяный. -Что? Я не пьяный. -От тебя пивом хорошо так пахнет. -Ну и что? – Макс сильно сжимает ягодицу Стаса. – Хочешь, почищу зубы схожу? -Давай завтра, а сейчас подрочим, - Жуков достает свой член и прижимает к члену Максима. -Чего? – Чернецкий нетерпеливо гладит Стаса по ногам: он еле сдерживается, чтобы не уткнуть его лицом в подушку и не натянуть, как он обычно делает с парнями. – Я не пьяный, давай. Максим опрокидывает Стаса, снимает с него трусы и ищет глазами презервативы на тумбочке. -Я не хочу сейчас, слишком долго, мало посплю. -Долго не будет, - бросает Максим, тянется за гандоном и устраивается между ног Стаса. -Макс, - строже говорит парень. Максим останавливается, и они встречаются глазами. Стас видит, как в темных глазах Чернецкого плещется эта холодность и даже жестокость, смешанная с раздраженем и возбуждением. Жукову даже становится страшно: Максим может сейчас зафиксировать его руки и трахнуть без его желания. Почему-то он легко может себе это представить. Максим сейчас на взводе, он чем-то обеспокоен и немного пьян. В голову приходит их первая попытка переспать в отеле в Женеве: Макс определенно собирался натянуть его, совершенно не интересуясь желанием либо даже согласием Стаса. С своему ужасу Жуков понимает, что его парень, скорее всего, способен на такое. -Сучка... – шепчет Максим, выкидывает презерватив в сторону, накрывает Стаса и целует. – Я пиздец как тебя хочу, - они прижимаются друг к другу членами, и Максим дрочит оба в ладони. Стас стонет и мысленно выдыхает. Ему даже становится стыдно за свои мысли. Он присасывается к шее парня и оставляет ему несолько засосов: для Сергея, на всякий случай. Максим дрочит быстро, а еще – несдержанно дышит прямо Стасу в ухо, поэтому чтобы кончить обоим хватает нескольких минут. Уже в душе Стас спрашивает Максима: -А ты... ты же всегда спрашиваешь согласие, когда спишь с парнями? -Если он сел ко мне в машину и поехал ко мне домой, это уже согласие. -Что? – искренне удивляется Стас. – Нет, вообще нет. -Я никого не насилую, - раздраженно говорит Максим. – И что ты ждешь от парня, с которым познакомился в баре и поехал в отель? -Принуждать это тоже насиловать. -Я не принуждаю. Просто не буду каждые 5 минут спрашивать, всё ли ему нравится. -То есть, если ему не нравится, это для тебя не повод остановиться? -Хуй их разберет, честно говоря, - Макс спокойно пожимает плечами, берет полотенце и вытирает голову. – Это секс на 1 раз. Не понравится – не позвонит больше. -А тогда в Женеве? Ты бы продолжил, если б я не постоял за себя физически? -Ну если б ты меня конкретно не оттолкнул, значит, ты был не против. -Даже когда я говорил, что против? -Но ты был не против, - повторяет Максим. – Ты сам ко мне в номер поднялся, а потом еще целовать меня стал после этого всего. -Но если парень не может за себя постоять, а просто говорит тебе остановиться? – конкретно нашифровывается Стас. -Все могут за себя постоять. Максим выходит из ванной, и Стас следует за ним. Он уже реально обеспокоен: -Макс, ты что, насиловал кого-то? -Кого я насиловал? – раздраженно останавливается Максим. – Грубый секс это не изнасилование. Чего ты пристал? -Потому что ты сам, кажется, не осознаешь, что мог кому-то психику сломать. -Стас, все, с кем я спал, хотели меня. Зачем мне спать с кем-то, кто не хочет меня? Большая часть сами со мной знакомились. -Я тоже тебя хочу, но я не хотел трахаться сегодня. И если бы ты сделал это силой, это было бы насилие. -Нет, не было, - морщится Макс, находит чистые трусы и надевает. – Ты мой парень. -То есть если человек тебя хочет и как-то это показывает, это дает тебе право делать с ним что угодно? -Если он меня хочет, значит, он согласен спать со мной. -Ты реально не понимаешь? – охуевает Стас. -Нет, - довольно безразлично качает головой Максим. – Ты опять загоняешься. -Хорошо, может быть. Расскажи мне какой-то пример, максимально объективно, когда тебе казалось, что парню не нравится, но ты продолжил. -Я не хочу. -Потому что считаешь, что это все-таки было изнасилование? -Блять, Стас, какой ты правильный. Хорошо, смотри, - они заходят в спальню, Максим садится на кровать и смотрит на Стаса с вызовом: - Один педик пялился на меня в баре. Очевидно, что педик. Я познакомился с ним, угостил бухлом, предложил поехать ко мне. Он согласился. Слышишь, согласился? Мы поехали в отель, это в Германии было. Он был на нервах, я дал ему колесо, чтоб он расслабился. Он расслабился. И колесо взял сам. У него встал, как только я раздевать его начал. Но когда я стал его трахать, он засуетился, мне пришлось его подержать немного, и он начал стонать как сучка. И явно не от боли. Я не понимаю, нахуя сопротивляться и так стонать? Я кончил, и он буквально сбежал из номера. Жуков стоит, оперевшись об дверь, и качает головой. -Ты его изнасиловал. Дал ему наркотик и воспользовался им. -Он был полностью в сознании. -Но сопротивлялся, ты сам сказал. -Может, ему было немного больно, - пожимает плечом Макс. -Из-за того, что он с тобой поехал, ты решил, что можешь делать с его телом всё, что угодно. Может, он хотел быть сверху? Или вообще не хотел полного секса? -Он не говорил ничего такого. -Он, наверное, испугался тебя до ужаса. -Не драматизируй. -А если б с тобой такое произошло? -Я не знакомлюсь с такими людьми или сливаю их сразу. -Ты познакомился со мной. И пригласил меня в номер. По твоей логике я мог бы трахнуть тебя, даже несмотря на твое несогласие? -Я б тебе уебал. -Но ты же сам меня пригласил. Значит, согласен. Чернецкий молчит и дерзко буравит Стаса. Жуков снова качает головой: -Всё ты прекрасно понимаешь, Максим. Просто тебе всё равно. Чернецкий пожимает плечами. Ему на самом деле всё равно. Стас выходит из комнаты: -Я поеду домой. -Серьёзно? – Макс встает и идет за ним. – Ты на меня обиделся, потому что я потенциально кого-то когда-то трахнул против воли? -А ты считаешь это несерьёзным? -Нет, конечно. Может, для него это был плохой секс, но это не было преступлением. Он поплакался подружками в жилетку и забыл об этом на завтра, наверное. И стал осторожнее глазеть на мужиков в барах. -Какой ты... как ты вообще так можешь? Когда партнёру плохо? И как вообще можно не обращать внимание, плохо ему или нет? -Они знают, на что идут, секс на одну ночь такой. -Нет, Максим, у меня тоже был секс на одну ночь, и много раз. И я никогда никого не насиловал, и меня не насиловали. И если парню подо мной не нравилось, я останавливался. И если б меня силой продолжали трахать, когда мне больно или, я не знаю, перехотелось, я б... это и есть насилие, это точное определение насилия! Плохой секс – это все еще обоюдный секс. А то, что ты еще наркотик ему дал и трахал его под веществами... -Стас, я торгую наркотиками, - Максим обходит Стаса, громко упирается рукой в стену и преграждает ему путь. Его глаза совсем чёрные, а выражение лица не обещает ничего хорошего. По коже Стаса невольно бегут мурашки. – Я преступник. Ты знаешь наверняка, что я преступник, и видел, как я это делаю, и тебя это не волновало, ты сказал, что это моё дело. Сейчас ты загоняешься по какой-то херне, которую ты сам себе напридумывал из моего рассказа. Ты даже не был там и не знаешь, как все было. -Меня пугает твоё мнение. Чернецкий молча смотрит на раздетого Стаса перед собой: ему приходится немного задрать подбородок, его парень выше его. Волосы Стаса взлохмачены, тонкие, красивые брови насуплены. Стас напряжен и серьёзен, и сейчас он очень сексуальный. Он такой взрослый и правильный, но сейчас кажется таким уязвимым. Как будто он где-то глубоко в душе все-таки боится Максима. Чернецкий складывает руки на груди и спокойно смотрит на него: -Ты знаешь, что я плохой. Жуков поджимает губы, разворачивается и уходит в комнату. Там он одевается и возвращается в коридор. -Это ты думаешь, что ты плохой, и тонешь в этой мысли, как в оправдании всех своих недуачных решений и ошибок. -Ты реально поедешь домой сейчас? -Да. Мне нужно все это переварить. Максим смотрит через плечо любовника на пустую спальню. Стас уедет, и все погрузится в тишину и мрак. Максим переводит взгляд на шкаф, в ящике которого есть то, что поможет хорошо, сладко заснуть без единой тяжелой мысли. Максим хочет извиниться. Хочет сказать, что он жестокий долбаеб, что он в жизни бы не поступил так со Стасом, что он признает свои ошибки и то, что поступал неправильно с парнями. Сейчас он готов сказать что угодно, лишь бы Стас остался. Лишь бы он не оставлял его одного в пустой, темной квартире наедине с мыслями о сегодняшем дне. Но Максим просто кивает, не смотря на Стаса, и обходит его. -Окей. Ключи у тебя есть. Он даже не провожает его, просто уходит в спальню. Он знает, что не заснет. Поэтому просто лежит и слушает, как шуршит обувь любовника и как за ним закрывается дверь. Может, она закрылась уже навсегда? И в этой квартире больше не появится этот солнечный лучик Стас. Он теперь думает, что Максим насильник, что он жестокий, что он сделает то же самое с ним, со Стасом, если ему того захочется. Ему теперь неприятно спать с ним в одной постели. Не хочется оставаться на ночь. Стас понял, кто он – Максим – такой. Максим злой. Максим не подходит Стасу. Он его обидит и разочарует. Это когда-то должно было произойти. Чернецкий встает и идет к шкафу. Он достает одну таблетку из пакета, смотрит на нее: уныло, без радости, как на старого сокамерника, с которым они встрелись в тюрьме опять. -В пизду, - шепчет Максим и закидывается. Заснуть удается сразу. Максим просыпается уставшим и злым. Он хочет поговорить со Стасом, но понятия не имеет, что именно он будет говорить. Он просто откладывает этот разговор на потом, собирается, прячет глаза за черной кепкой и выезжает к Царевскому. Сегодня он настроен решительно, ему хочется выжать максимум из работы и забыть вчерашние проблемы. Царевский встречает его за своим столом в кабинете, он пьет кофе и ест Мак, смотря в монитор. -Привет, как ты? – он на секунду поднимает глаза, смотрит на одетого в ветровку и спортивки Максима и задерживается на его помятом, наполовину спрятаном за кепкой лице. -Нормально, - Максим снимает кепку и садится на стул. – Что по тем двум? -Хорошо поговорили. Сейчас покажу, - Сергей лезет в стол и достает тест. – Сначала это. Чернецкий поджимает губы и хочет поспорить, но понимает, что это будет ему совсем не на руку. -Угу, - кивает он, берет тест и выходит. Но идет он не в туалет офиса, а на другой этаж, где находятся офисы и других компаний. Заходит в туалет и просто стоит в нем несколько минут, пока туда не заходит парень в нелепо большой белой рубашке и галстуке. Максим делает вид, что моет руки, и когда тот выходит обратно из кабинки, говорит ему: -Слышишь, хочешь 500 гривен просто так? -Чего? – буквально отшатывается от него пацан. -Да не ссы. Тест за меня сделай, - он протягивает ему тест. -Что это? Тест на что? – парень осторожно берет штуку в руки. -На наркотики. Ты употребляешь? -Нет, конечно. -Вот и славно. Нужно просто поссать. -А это не преступление? -Нет, - делает удивленное лицо Макс. – Ну для тебя точно нет, а я с собой разберусь. -500 гривен? – уточняет пацан. Максим молча достает из кошелька купюру и протягивает ему. Парень давит улыбку, серьёзно кивает и уходит в кабинку. -Еле смог, я ж ссал только что, - считает нужным сказать он, когда возвращает тест. -Красавчик, - Максим забирает тест и возвращается к Царевскому. Он молча кладет его на стол и садится напротив мужчины. Тот кидает взгляд на тест, кивает и разворачивает ноут к Максиму. Они вместе смотрят видос с допроса барыжской парочки. Иногда Максим задумчиво кивает, но часто не понимает, о чем они говорят. Они называют клички, а не имена, не могут назвать точных мест, и вообще похоже, что они в шайке второсортные шестёрки. Царевский предлагает сравнить все эти никнеймы и погоняла с уже существующими данными, и им предстоит кропотливая работа. Но Максиму кто-то звонит, и он отходит покурить. Спустившись на парковку, он встречается со своим вчерашним знакомым – белобрысым барыгой. Они отходят подальше от света, барыга держится нервно, не поднимает головы. -Короче, Чёрный, нихуя не продалось... – он достает вчерашние пакетики и нерешительно протягивает их Максиму. – Ща по Изи все, реально... -Серьёзно? – Макс забирает наркоту и прячет в карман. – Даже постоянные? – его напрягает поведение парня. -Угу. Так шо... э... надо другой товар, наверное, находить... -А тебе нормально, кажется? -Что? -Что ты не продал ничего. -Ну, - пацан с долей страха отводит глаза. – Что я сделаю... Этот барыга умом не блещет и врать не умеет, поэтому Максим догадывается, почему реально не было продано ни одного пакета. -Блять... и ты с Изи связался? -Шо? Нет! – дергается от него парень. -Сколько там с дозы получаешь? -Да иди нахуй, - парень хочет обойти Максима, но тот грубо хватает его за плечо, оглядывается и говорит уже тише и злее: -Крыса ты ебанная. Я ж тебя столько раз спасал. А те диллеры кидают своих как только ментами пахнет. -Их товар хотя бы берут, - поднимает злое и отчаянное лицо парень. -Ты вообще шаришь, что ты продаешь? -Да какая разница в пизду! Чем блять одна наркота другой лучше? -Я не продаю ебанный крокодил! И не продаю малолеткам! Ты же знаешь меня, сука, два года, какого хуя?! -Ну это деньги просто, че ты, блять, сразу... Хочешь, вписывайся тоже? Чернецкий не сдерживается и со своей силы дает в лицо бывшему товарищу. Пацан падает, но сразу встает и достает что-то из кармана. В редких лампах парковки мелькает нож. -Сука! Отъебись! – он становится в стойку, но сам дрожит от страха. Максим делает к нему шаг и говорит ровным голосом: -Я тебя пристрелю прямо здесь, и мне за это ничего не будет. У кого ты берёшь? Где толкаешь? -Н-нахуя тебе это знать? -Убери нож и расскажи мне. Парень молча смотрит на пугающую, высокую фигуру диллера: он знает его самую темную сторону, он знает, что случается, если Максима кто-то наебывает. Он знает как его просто вывести из себя, какой он сумсшедший, когда злой. И у него точно есть с собой пистолет. -Если расскажу, отъебешься?.. -Да. Нож на пол. Парень кивает, кладет нож на пол и в несколько предложений рассказывает про свою новую нарко-компанию. Он оказывается гораздо ближе к начальству, чем вчерашняя парочка, и отлично заполняет пробелы в голове Максима. -Ну ты и сука, все-таки, - выслушав все, говорит Максим и бьёт парня еще раз. Тот сгибается от боли, подбирает с пола нож и заслоняется им. Максим легко забирает у него нож, кладет себе в карман, но в этот момент сам тоже получает по лицу. Парень пытается сбежать, но Макс его останавливает, кидает на асфальт, садится сверху и несколько раз бьёт по лицу, позволяя всему негативу выйти наружу. Он не так и зол-то на долбаеба-барыгу, но отпиздить кого-то сейчас ощущается как десерт. Естественно, их замечают. Парни слышат громкое и низкое: -Эй! – и к ним быстро идет какой-то высокий мужик. Максим не обращает на него никакого внимания, но в вблизи этим мужиком оказывается Лев. Пользуясь случаем, бедный барыга вылезает, как уж, из-под Максима, и даёт деру, шатаясь. -Эй! – теперь Лев недовольно кричит ему вслед. – Что это такое? Ну-ка вставай. Он берет Максима за локоть и помогает ему встать, но локоть потом не отпускает. – Ты так и убить его мог. Чернецкий испытывает тот кайф, который обычно приходит к нему после хорошей драки, в которой он победил. Руки все еще немного дрожат, но настроение взлетает. Он даже не замечает, что у него разбита бровь и пол-лица в крови. -За что ты бил его так? -Поссорились – почти спокойно отвечает Максим. -Опять обсаженный? Что ты тут делаешь? К Сергею пришёл? -Угу, - Максим стирает с лица кровь и смотрит на ладонь. – Блять... -Идём, - Лев тянет Максима за собой в офис. Чернецкому хватает ума не сопротивляться. – Почему он только решил, что ты уравновешенный... Они заходят в кабинет к мужчине, и Лев презентует Максима: -Дрался на стоянке как сумасшедший с каким-то парнем. -Максим, - Сергей хмурится и встает: у парня пол-лица в крови и кулаки. – Какого чёрта? -Я потом расскажу. -Пистолета у тебя с собой нет? -Нет. Лев воспринимает этот вопрос как приказ, молча подталкивает Макса к стене. -Руки положи. Чернецкий и так терпеть Льва не может, а когда его кто-то обыскивает – вообще выбешивается. -Отъебись, - пытается вывернуться из рук мужчины он. -Я тебе сейчас дам, сопляк, - повышает голос мужчина, и Максиму приходится подчиниться ему. Ожидаемо, Лев вытаскивает из его карманов складной ножик и 4 пакетика с колесами. Максим довольно спокойно смотрит на всё, разворачивается, опирается на стену и складывает руки на груди. -Из-за чего еще можно драться на стоянке? – Лев скептически смотрит на наркоту и кидает на стол Сергею. – А где его браслет, Серёг? -Я снял. Но надену. -Он бы того пацана убил, если б я не вмешался. -Нихуя, оно мне надо? – влезает Макс. Лев смотрит на него холодно. -Ты как будто с гопником каким-то хамским работаешь. Давай, я к тебе зайду еще, - он жмет мужчине руку и выходит из кабинета. -Что это, твою мать, такое?! Ты вышел на 10 минут! С кем ты дрался? – Сергей достает пачку салфеток и протягивает парню. Тот берет их, садится на стул и стирает кровь с лица и кулаков. Он молчит. -Что это пять? Ты реально продолжаешь продавать, пока мы работаем вместе? – Сергей злится не на шутку. Он берет пакетик, смотрит на него и с отчаянием бросает обратно на стол. – Ты... что у тебя с башкой? -Я это не продавал. Это мне барыга вернул. Я подрался с ним. -Почему? Максим молчит и изучает глазами Царевского. -Максим, если ты сейчас мне не расскажешь, я тебя в камеру посажу, забудь про домашний арест! По виду парня это не пугает. Он выбрасывает грязные салфетки в урну у стола и кивает: -Ладно. Он меня кинул и переметнулся на Изи. Теперь торгует Изи. Я узнал у него несколько имён и локаций только что. А потом избил. Эти таблы он мне вернул, потому что якобы не смог их продать. -При чём... как ты связан с Изи? -Никак. Мы конкуренты, если так можно сказать. Это говно хорошо распространяют везде, а не хочу, чтоб так было. -Ты хочешь, чтоб покупали твоё? -Именно. Царевский обходит стол, опирается на него и с интересом смотрит на Максима: -Вот поэтому ты с таким энтузиазмом взялся помогать мне? Чтоб я в свою очередь помог тебе устранить своего конкурента? -Ага. -А я думал, у тебя появилась совесть, желание сделать что-то хорошее. -Ты получаешь прекрасную информацию, какая разница, какие у меня мотивы. -Ты думаешь, я допущу, чтоб ты перед моим носом продолжал продавать наркотики? -Сергей, - поднимает глаза Максим. – Ты хочешь работать с преступниками, но не хочешь, чтобы они продолжали быть преступниками? Это твоя логика? Мужчина молчит. -Или ты хочешь, чтоб они были преступниками только для тебя? -Ты прав, я со многими преступниками работаю. Но я хочу, чтобы именно ты перестал таким быть. Потому что мне страшно за твою жизнь. Максим неожиданно улыбается. -Да пошёл ты. Что ты мне можешь дать взамен? Как ты представляешь меня в безопасности? Какая жизнь, по твоему мнению, мне подходит? -Твоя жизнь смысл потеряет без наркотиков? -Не потеряет. Но это мой бизнес. Я его знаю, мне он нравится, я буду им заниматься, - твёрдо говорит Максим. -А то, что тебя чуть не убили? -Мне не страшно, - снова улыбается Максим. Сергей пристально смотрит на эту улыбку. -Когда это тебе было не страшно? Когда ты застрелить себя пытался? -Мне больше не страшно. И какая-то шелуха с ебанным крокодилом или швецкая наркомафия меня не пугают, я могу их выебать всех сам. Царевский удивленно поднимает брови, но Максим перебивает его заранее: -Ты поэтому со мной и работаешь. Сергей ничего не говорит, возвращается к себе за стол, садится и минуту рассматривает Максима. -Мы на самом деле ошибались насчет Изи в начале, или ты нарассказывал всё, чтоб я тебя включил? -На самом. Ну как. Частично. -Я жалел тебя, а ты себя прекрасно чувствуешь и находишь силы быть неприлично наглым. -Ну отчитай меня, - снисходительно кивает Максим и смотрит на Сергея исподлобья чёрными лукавыми глазами. Царевскому внезапно хочется поставить его на колени, дать пощечину и схватить за горло. Вместо этого он просто качает головой: -Если ты ничего не боишься, как ты говоришь, то ты всё еще опасен для общества. -Так-то и ты опасен. Думаешь, мои нервные срывы чем-то хуже, например, твоего желания оставить на мне как можно больше синяков? -У меня нет такого желания. -Ты такой же ебнутый на голову как и я. -Я, как ты выразился, ебнутый на голову, только в своей постели, и это абсолютно нормально до тех пор, пока не касается жизни вне ее. Я не сижу на наркоте, не дерусь с торчками, не хочу покончить с собой или убить кого-то поблизости. -Это издержки моей профессии. -Нет, это твои проблемы с башкой. -Я никого не убивал и не собираюсь убивать. А моя жизнь и ее продолжительность тебя не касаются. -Мне кажется, что она никого не касается. И это меня пугает. -Какого хуя тебя это пугает? -Потому что я знаю, как это. Я рассказывал тебя про Яна. Но у него был я. А ты один, и даже когда о тебе заботится хороший парень, ты всё равно предпочитаешь ему свои преступления. Почему? Думаешь, не заслуживаешь этого? Максим колко смотрит на мужчину. -А может, мне это не нужно? -Я вижу, что тебе это нужно. Ты сам об этом говорил. Максим недовольно трет голову. -Давай не пиздеть о личном? Царевский смотрит на расстрепанного парня перед собой и вздыхает: -Голова болит? -Угу. -Жди здесь, - он выходит и возвращается со стаканом воды, таблеткой и сникерсом. – Ты ж не ешь, как обычно? -Спасибо, - Максим забирает всё и вспоминает, что – да, как обычно – он забыл поесть с утра. Макс быстро ест батончик, запивает водой, и для Сергея он сейчас похож на старшеклассника в кабинете директора. -Что ты узнал? -М, у меня в голове все уже сложилось. И у тебя сложится. Только мы сначала договоримся. -Опять? О чём? -О нашем... сотрудничестве. Я помогаю тебе с Изи, он исчезает с рынка к хуям. Я гарнатирую это, ты знаешь мой интерес. А ты отцепляешься от меня полностью. Мужчина думает. -Давай лучше так: мы доводим дело до конца, я тебя отпускаю, но ты у меня на учете, и я вижу тебя, скажем, раз в 2 недели, чтобы убедиться, что ты еще живой. Плюс ты уже без моей помощи идёшь к психиатру и наркологу и становишься здоровым человеком. -Не слишком много требований, которые тебя не касаются? -Нет, в самый раз. -Я согласен видеться с тобой, но без врачей. -Ты не хочешь разобраться с головой? -Я еще не готов. -Как насчет слезть с наркоты? -Я не зависимый. -Хорошо, если будешь чистым 2 недели подряд – мы пожмём руки. -Мне надо приходить к тебе 2 недели? -Да, солнце. Максима передёргивает от нежного имени. -Договорились. Они возвращаются к делу, бысро заполняют пробелы, и Царевский остается очень довольным и вдохновлённым. Он тут же кому-то звонит, кого-то организовывает, пока Максим откисает у него в кресле в кабинете после плохой ночи. Он думает о Стасе и их вчерашнем разговоре. И почему-то ему кажется хорошей идеей поговорить об этом с Царевским. -Сергей, - говорит Макс, когда мужчина заходит в кабинет. – А ты... ну... ты где-то этому научился? -Чему научился? – Сергей останавливается у стола и оборачивается на Чернецкого. -Своим... садистским штукам. Взгляд Царевского становится заинтересованным. -О чём ты? -Ну, блять, ты же знал, что ты делаешь, когда хватал меня там в автозаке. Сергей подходит к двери и закрывает её. -Знал, - кивает он. -Ты на вопрос мой ответишь? -Где я этому научился? В основном от других людей, учишься с опытом. -Мм... – кивает Максим. – И надо быть мазохистом, чтобы кайфовать с такого? Или ты можешь любого заставить... почувствовать что-то? -Честно говоря, я не пробовал ни с кем, кто бы изначально не хотел. -То есть главное просто боль? -Нет. Я понимаю, о чём ты спрашиваешь. Но я тебе уже говорил, что это не твой случай. Ты не садист, Максим, ты просто агрессивный. -Откуда ты можешь знать? – морщится Чернецкий. – Мы трахались или что? -Мне не нужно трахаться с тобой, чтобы понять это. Твоё насилие – деструктивное. Ты его используешь как отвлечение, ты сам это говорил. Разве тебе нравится смотреть, как кому-то больно? Тебя это заводит? -Ну... вряд ли. Скорее, мне всё равно. -Это худшее, что может испытывать садист. Безразличие может привести к травмам. Но если выбирать себе парнера, то мазохисту, конечно же, будет комфортнее с тобой, чем обычному человеку. -Никого я себе не выбираю, у меня Стас есть. И с ним так обращаться нельзя. Просто я думал... что смогу свою агрессию сублимировать во что-то приятное для Стаса. Так, как ты умеешь. Сергей задумчиво качает головой. -Не знаю... Тебе нужно поговорить с ним, далеко не каждый способен добавить боль в секс, чисто психологически. Тем более, с человеком, который плохо себя контролирует. -Ладно, - кивает Максим. – А если я буду снизу? Царевский удивлённо молчит пару мгновений. -Ты хочешь, чтоб больно было тебе? -Может быть, - пожимает плечами Максим. -Почему ты так решил? -Мне понравилось то, что делал ты. Это было... отрезвляюще, как-то по-новому, гораздо ярче. -Может, потому что у тебя тогда была паника? – мужчине не очень хочется признавать, что он сам старался, чтобы Максим себя так почувствовал. -Я не знаю. А разве мне не должно было понравиться? -В том состоянии. Если бы я сделал это сейчас, ты бы почувстовал то же самое? -Откуда я знаю? Сделай. Они молча встречаются глазами. Чернецкий смотрит на мужчину спокойно, но с вызовом. А Сергеей реально заводится внутри. -Может, ты будешь экспериментировать со своим парнем? -Буду, конечно. Я просто ответил на твой вопрос. -Если Стас не садист, тоже ничего не выйдет. Попробуй сублимировать свою агрессию куда-то еще. В бокс, например. Маским думает, кивает и встаёт. -Я пойду. Позвонишь, как решите, что дальше делать. Царевский смотрит на этого парня, и понимает, что очень зря открыл ему новый способ успокаиваться. Максим сто процентов начнет играть с болью. Со своим юношеским максимализмом и отсутствием контроля он натворит дел и либо ранит Стаса, либо свяжется с какими-то нехорошими людьми. Чтобы в итоге понять, что ему это не нужно. Ебанный Максим. -Ладно, стой, что ты хочешь? – Сергей обходит Макса и запирает дверь. Чернецкий молча останавливается. -Не знаю, сделай как в прошлый раз. Только без поцелуев. Мужчина окидывает его взглядом. Сделать ему больно? Он только сегодня с утра хотел этого. -У тебя встанет от этого? – тут же добавляет Максим. -Нет. Если тебе понравится, второго раза не будет. -Конечно, не будет. Думаешь, я хочу тебя? – нагло спрашивает Макс. -Сейчас узнаем, - Сергей идёт к столу. – Руки при себе держать сможешь или нужны наручники? Максим вспоминает, что в прошлый они хорошо так его сдерживали. -Наручники, - отвечает он. Сергей оценивает его дерзость. Достает наручники из ящика, возвращается к Максиму и сковывает его руки сзади. Потом снимает с него кепку, кидает ее на кресло и неожиданно резко, как будто они начали драться, толкает Максима к стене. Парень неотрывно следит глазами за его лицом. Царевский крепко к нему прижимается, и Макс снова чувствует знакомый теплый запах. На горло ложится сильная ладонь и половина воздуха исчезает. Максим распахивает рот в попытке нормально вдохнуть. Вторая рука Царевского скользит по его талии, опускается на ягодицу и сильно ее сжимает. Максим издает хриплый звук и дёргается. -Тихо, - ему в губы говорит Сергей и дает пощёчину. Ему приятно видеть шок на лице Максима, особенно когда под пальцами пульсирует его горячая шея. Он сжимает пальцы еще сильнее и с садистким удовольствием следит за лицом Максима, на котором начинает появляться паника. Эти раскрытые губы выглядят так вкусно, что Сергей не удерживается и накрывает их своими. Он слегка ослабляет хватку, чтобы Максим мог отвечать ему на поцелуй. Парень делает это рвано, постоянно пытаясь вдохнуть. -Молодец... – шепчет Сергей, отодвигается и дает Максу еще две сильных пощёчины. Тот и звука не издает, просто хлопает глазами. Сергей видит на шее парня следы укусов и засосы, поэтому он убирает руку и считает беспалевным оставить еще один. Он облизывает шею пацана, а потом сильно кусает её. Чернецкий ощутимо дёргается в сторону и достаточно громко стонет. Мужчина тут же зажимает ему рот рукой и не отпускает шею еще полминуты. Второй рукой он гладит правое бедро Максима, как в прошлый раз, но полегче. Горячее дыхание и отрывистое мычание ему в ладонь, конкретно заводят, но Сергей говорит себе сосредоточиться на Максиме и не возбуждаться. То, что он в наручниках – добровольно в наручниках – делает эту задачу сложнее. Максим снова стонет от боли и вжимается в стену, и Сергею кажется, что он перебарщивает. Поэтому он закидывает одну ногу парня себе на бедро, держит его лицо и снова целует: но в этот раз без такой агрессии. Он чувствует, как Максим перестает так напрягаться и подается бёдрами вперед. Он даже начинает нормально отвечать ему в поцелуе. Царевский гладит его по ноге и напоследок не сдерживается и нежно проходится руками по всему телу Максима, гладит его задницу, скользит вверх по груди и обнимает двумя руками шею. Чернецкий начинает шумно дышать, путается в поцелуе и уводит свои бёдра к стенке. Сергей медленно отодвигается, облизывает губы и смотрит на красного, заведённого Максима. У парня полностью стоит. -Блять... – шепчет Чернецкий и смотрит на мужчину полуприкрытыми глазами. – Мне понравилось всё, кроме ударов. И руки на шее. И комментариев твоих дебильных. -То есть тебе понравилось всё, кроме боли? -Разве? – хмурится Макс. -Да. В остальное время я только гладил тебя и целовал. Особенно в конце, когда ты расслабился и завёлся. -Блять... – повторяет Максим. Ему хочется поправить член в спортивках, поэтому он дергает руками: - Открой. Сергей идет к столу за ключами: -Кажется, вчера всё дело было в поцелуе и в самих касаниях, а не в боли. -Я понял уже, - краснеет и злится Максим. -Я рад, что ты разобрался, - спокойно говорит Царевский, стараясь держать себя в руках. Он снимает с парня наручники, и тот сразу же пытается поправить штаны. -Я тебя оставлю на несколько минут. -И ниче не скажешь? -Что? -У меня встал на тебя. -Ты... не рад этому или?.. -Конечно, нет! -Тогда мы не будем вспоминать об этом. Тебе просто нравится нежность, Максим, и в этом, кажется, тебе гораздо сложнее признаться чем в том, что ты садист. Не бери в голову, что у тебя встал на меня, дело не во мне. -Я знаю. Свали, пожалуйста, - бурчит Максим и идет к окну проветриться. Сергей кивает, и понимает, что ему самому не мешало бы проветриться. Да, Максим не оказался мазохистом, но каким он был послушным! Как он стонал ему в ладноь и терпел пощёчины. Какие у него упругие ноги и ягодицы, плоский живот, сексуальное выражение лица, когда ему больно. Боже, Сергей бы столько всего еще сделал с ним. Если он не любит боль, то он бы послушно подчинялся, злилися, но просил разрешить ему кончить, просил медленней, мягче, меньше. Интересно, какой он, когда снизу? Такой же жадный, эгоистичный, командующий? Или он расслабляется, стоит только его погладить, и полностью отдается в руки актива? Хотелось бы остаться в кабинете, посадить Максима на стол и отсосать ему так, чтобы он зажимал себе рот и хватал его за волосы. Царевский уходит на кухню и готовит себе кофе. А когда возвращается, Максима ожидаемо нет. Таблеток и ножа на столе нет тоже. Сергей вздыхает, садится за стол и надеется, что с парнем все будет в прядке. Он снова от него сбежал, безнаказанный. Снова остался в выигрыше. Снова сделал по-своему. Кажется, Максим на самом деле неуязвимый.