Два блондина в одной камере или «это слишком!»

Камера была крайне мала, скучна и однообразна. После боя я мало что соображала. Помню лишь грубые руки стражников и высоко поднятую голову Седрика. Первые полдня заключения я сидела в какой-то полудрёме, изредка выныривая из своих воспоминаний, переводила пустой взгляд на сгорбленную фигуру рядом и снова отворачивалась к стенке, изучая каждую трещинку во влажных камнях, что должны были стать мне соседями на неизвестное количество времени. Быть может, навсегда. Наверное, я всё-таки заснула. Некоторое время я просто лежала на полу, еле дыша и прислушиваясь к собственному мелодичному сердцебиению, ощущая лопатками холод и влажность, которые вот-вот доберутся до кожи. Наконец, я разлепила глаза и с удивлением обнаружила для себя, что повсюду царил точно такой же мрак, что был и с закрытыми глазами. Я мысленно застонала. Стоило себя обнадёживать, что, когда я проснусь, обстановка изменится, и я вновь буду утопать в своих мягких розовых подушках… Шорох в противоположном углу заставил меня вздрогнуть и перевести взгляд на тёмный силуэт. Ах да, я совсем забыла о существовании в этих стенах ещё одного живого существа. Чтоб его… Мне стоит рассказать о том, что случилось, иначе весь последующий рассказ покажется вам запутанным и непонятным. Первое: мы всё-таки проиграли. Мы – это Стражницы и повстанцы. Я до сих пор не знаю точной причины нашего поражения, но… Верно, Фобос нашёл какое-то неизвестное нам заклинание, он обошёл нас. Ровно на один шаг. И это вдвойне обидней. После нашего разгрома Калеб, Элион и Бланк успели телепортироваться, так что положительные моменты в этой истории присутствуют, однако сути дела это не меняет. Особенно если учесть факт, что Стражницы, в том числе и я, попали в плен к Фобосу. Тот в гневе убил паучиху, Миранду, кажется, обвинил Седрика в многочисленных промахах и бросил его в темницу, в мою темницу. И вот теперь я проторчу остаток своих дней в этой гнилой темнице вместе со своим заклятым врагом, который, кстати, пока никак себя не проявил. В моей светлой голове зародилась идея как-нибудь обидно подколоть его, но, увы, настроение к тому не располагало. Я, тихо чертыхаясь, поднялась и начала мерить шагами темницу, разминая затёкшие мышцы. Пять шагов туда, пять шагов обратно. Внизу, слева, справа, сверху – камни. Везде. Свет исходил только от светящихся прутьев камеры. Бьюсь об заклад, по ним идут многовольтовые заряды, которые не оставили бы даже обугленных обрубков, незадолго до того именовавшихся моими руками, если я вздумаю дотронуться до них. Я опустила голову и вздохнула. Из противоположного угла послышалось покашливание. Нет, это не было тем самым деликатным покашливанием, которым в обществе принято напоминать о себе. Это был полноценный кашель больного человека, который еле сдерживает, чтобы как следует не продрать глотку. На секунду мне стало жалко его, в памяти моментально всплыли происшествия сегодняшнего дня, в частности касающиеся его. Как он безропотно выслушивал князя, не смея возразить, точно нашкодивший в прихожей щенок, ожидающий наказания рассерженного хозяина. И маленькие бесенята в светло-серых глазах, когда увидел тело маленькой черноволосой девочки, лежащей около разрушенной лестницы… - Ты голодна? – я вздрогнула и обернулась. Голос вновь разбудил во мне неприязнь и ненависть, существовавшую доныне. Я укорила себя за минутную слабость, решив про себя, что буду молчать до последнего, самого критического момента. Кусок темноты отделился от стены и вышел на свет. Я невольно отшатнулась, наткнувшись взглядом на хмурый взгляд напротив. - Ты голодна? – громче повторил Седрик, скрывая свою злость и раздражение. Видимо, это ему удавалось с трудом, а я, более-менее зная его натуру, удивлялась, что он так медлит, чтобы не наброситься на меня. Завидую его самообладанию, я бы на его месте уже раз пятнадцать попыталась задушить его во сне или, по крайней мере, расцарапать накрашенными ногтями лицо. Ах да, вырвать волосы тоже не погнушалась бы… - Отвечай! – голос прогремел властно и устрашающе, подобному позавидовала бы мама. Я перевела дух и, решив, что умирать только один раз, дерзко ответила: - С чего такая забота? – я гордо вздёрнула острый подбородок, не задумываясь, что, быть может, выгляжу глупо и нелепо в его глазах. Грязная оборванная девчонка смеет отвечать так резко и грубо. Мало ли, вдруг он захочет проучить её… Сжав тонкие пальцы в кулак, да так, что я услышала хруст, и подавив в себе желание этими же пальцами придушить меня, он на минуту прикрыл глаза. - Я никогда бы не стал нянчиться с подобной с-с-соплячкой… У меня есть предположение, и я должен найти подтверждения. Советую просто сказать «Да» или «Нет». Когда он снова открыл глаза, мне захотелось самостоятельно приморозиться к стенке за моей спиной, главное, чтобы он меня не трогал. - Нет, – как можно смелее ответила я, но голос чуть дрожал. Думаю, вы меня поймёте, если бы сами находились в замкнутом небольшом помещении со взрослым сильным мужчиной. Хоть и ослабленным, но вдвое превосходящим меня по силе и массе, принимая в счёт, что сейчас я бессильна. Фобос забрал Сердце Кондракара. Седрик молча кивнул и вернулся на прежнее место, даже не посмотрев на меня, чему я несказанно обрадовалась. Усевшись в противоположный угол, я зарылась пальцами в волосы, лихорадочно соображая, что можно предпринять в моём случае. Решив, что сейчас ничего подходящего нет, я привалилась спиной к стенке и закрыла глаза. Первый день заключения прошёл относительно спокойно.