Кукушка

За высоким школьным забором начинается Город. У него древняя и насыщенная история, о существовании которой знает каждый, но рассказать что-либо о Городе могут немногие. Река, протекающая насквозь через площади и кварталы, зимой замерзает и покрывается снежным пухом. Когда идёшь по улицам, кажется, что можно спуститься с мостовой и идти там, по белой степи вдоль каменных берегов. Ночью Город озаряется огнями. Горят фары летящих по трассе машин, горят новогодние витрины, горят ажурные фонари вдоль набережной, горят гирлянды и сосульки, здания, окна, экраны телефонов. Тысячи и тысячи огней, как разноцветные маяки, куда-то ведут. Хочется свернуть с дороги и идти то дворами, то площадями, то голыми аллеями. Ночью Город пьян. Он спокоен, но мутный взгляд из-под кустистых бровей облаков всё время следит за куда-то спешащими людьми. Он смотрит пристально, внимательно; он зовёт гулять на широкую ногу, зовёт лететь в чёрном небе и не думать, что будет хмурым похмельным утром. Ночью Город живёт. Живёт по-настоящему, без искусственного дыхания и механического сердца. Его кровь рекой бежит вдоль мостовой, он дышит выхлопными газами, он плачет ледяным дождём и смеётся мокрым снегом. Ночью Город разрешает всё. Город умеет говорить. Надо только научиться слушать, и до уха донесётся тихая и мерная речь. Симфония голосов, бесполезные разговоры, визг колёс об асфальт, шёпот хлопающих дверей и музыка из окон. Сначала слышишь только какофонию, но потом различаешь мелодию. Она тихая, почти неразборчивая, но упрямая и сильная, и каждый, кто хоть раз пустил её в сердце, не забудет ни этот город, ни эти огни, ни эту набережную… Город любит смеяться. Но иногда ему становится скучно. Люди и годы идут, ночь приносит пресыщение. Тогда Городу хочется шутить. Весело, громко – так, чтобы хохотало небо, и звёзды щурились, глядя на белый снег. У Города было много лет, чтобы научиться. Что будет сегодня?.. Опрокинулись песочные часы, со старого фонаря спорхнула кукушка и полетела к крышам, отсчитывая время… — Кукушка! — Мина тряхнула снежинками в чёрных ночных волосах. — Ворона. Или воробей, — Кот недоверчиво прищурил глаза. — Я тоже что-то слышала… — Рыжая подняла лицо к крышам, за которыми раздавалось отчётливое: «Ку-ку». Вдоль по дороге шли трое. Снег падал на их плечи, путался в волосах. Ветер кусал раскрасневшиеся щёки. Этой ночью они не должны были быть здесь, но Город захотел иначе. Что детские праздники, что скучные школьные дискотеки и песни с глупыми словами? Смотрят с плакатов ёлочные игрушки, за углом плачет одинокая скрипка. Деревья роняют дожди разноцветных гирлянд на аллею. Город живёт только тогда, когда есть люди. И смеётся вместе с ними, и плачет. Трое шли по сверкающей улице. Они заглядывали в витрины с волшебными часами и куклами с живыми глазами, смеялись над своими мелкими проблемами и запрокидывали лица к небу. Город подхватывал их смех, разносил по проулкам и поднимал на высокие крыши. Мимо летели автомобили. Мимо тянулась аллея. Мимо несла подо льдом свои воды река… Город полон чудес и загадок. Зимой, когда ночь начинается рано, он открывает свои секреты. Если идти по цепочке следов, обязательно найдёшь что-нибудь. Кусок старой газеты, ещё не потухшая сигарета, цветастый кусок детского одеяла или рассыпанные по снегу красные ягоды… — Малина не растёт зимой… — Кот задумчиво дёргал лист. Рыжая и Мина молчали. В длинных переулках Города можно потеряться. Иногда там бродят обычные люди. Кто-то возвращается после дружеской встречи, кто-то кого-то ждёт. Иногда мелькают прошельцы: проносятся мимо в глухих капюшонах и скрываются в поворотах — были и прошли. Иногда попадаются нелюди. Мимо них пройти нельзя, но можно попробовать обойти. Тогда они ждут кого-то другого, а на сердце становится легко. Сегодня не твоя очередь. Но иногда Город ведёт сам. Все дороги извиваются и пересекаются, сливаясь в одну, Главную дорогу. Она вымощена жёлтыми огнями окон жилых домов. А в конце дороги — дверь, а за дверью — режет зеленью трава и качаются вековые деревья. Шаг — ты растворишься в шелесте листьев и одиноком плаче кукушки. И уже никогда не вернёшься домой. Город смеялся. Никто не хватился троих морозным похмельным утром.