Чувства, свойственные людям

Дорогой Дневник, вот, как и обещала, я таки решила продолжить писать дальше. Сегодня я хочу рассказать тебе о своей беременности. Это даже забавно… Забеременела я, как это не банально, после первой брачной ночи. На утро я проснулась с ощущением, что что-то изменилось. К утру, после буйного праздника все те, кто принимал участие в полуночной драке, начали расходиться. Такого погрома в храме отродясь не было. Томое был в ярости и чуть не сделал из бедного Мизуки бифштекс, но я успела их разнять, пока они не спалили и не затопили то, что осталось от храма. Когда все успокоились, мы втроем стали убираться в храме. Днем меня сильно замутило и я чуть не добавила к местам, где нужно убраться еще один пунктик. Томое забеспокоился, но я тогда от него отмахнулась, сказав, что, наверное, переела вчера. Через три дня мы должны были отправиться на Окинаву. У нас должен был быть медовый месяц, но, как это обычно бывает, все покатилось в тартарары. Меня освободили от уборки, хотя мой новоиспеченный муж тоже чувствовал легкую дурноту из-за того, что мне было плохо, и, когда я в пятый раз побежала в уборную, которая чудом уцелела после свадебной бомбежки, Томое бросил все дела, поручив их Мизуки и духам храма, подхватил меня, упирающуюся, на руки и потащил в город, в больницу. Меня осмотрел терапевт и отправил на УЗИ. Томое крутился вокруг аппарата и врача, ежеминутно спрашивая, пока меня подключали к аппарату, зачем нужна эта хреновина и что случилось со мной. Меня напрягало уж слишком серьезное лицо врача, а его напрягал расхаживающий по комнате, словно хищник, готовящийся к драке, Томое. Мне сделали УЗИ и выяснилось, что я беременна. Скажу честно, без вранья – я испугалась. Испугалась, что Томое не хочет ребенка, испугалась, что не смогу закончить институт, в который я только поступила. Томое на несколько секунд впал в ступор, но потом его будто подменили. Он обнял меня крепко-крепко, практически урча от счастья. Тогда из моих глаз непроизвольно потекли слезы. Я ощутила его радость и у самой на душе потеплело. Я тоже была счастлива, ведь это ребенок Томое. На первом и втором месяце беременности практически все было гладко, если не считать того, что мутило меня практически все время, да и что вообще может произойти на первом месяце? Томое практически не на шаг не отходил от меня, везде следуя за мной, словно тень и следя, чтоб мне не хотелось есть, чтоб мне было тепло и чтоб меня никто не доставал. На время моей беременности Томое нагрузил Мизуки большей частью работы. Я и не знала, что мой новоиспеченный муж может быть настолько заботливым. Меня одолевало множество страхов и я очень боялась, что буду плохой матерью, что не смогу как следует воспитать ребенка – ведь я еще слишком молода и практически ничего об этом не знаю. К чему я оказалась не готова, так это к тому, что у меня сильно обострились все органы чувств. Особенно обоняние было можно сравнить, наверное, с собачьим. С одной стороны, это очень сильно напрягало, но с другой стороны я наконец поняла, как Томое ощущает мир вокруг себя, ведь по сравнению с человеческим, его органы чувств были в несколько раз острее. Однажды Мизуки вышел на энгаву, чтобы попить саке под луной. Я почувствовала этот омерзительнейший запах алкоголя аж в нашей с Томое комнате. Я долго ворочалась, не в силах заснуть из-за раздражающего меня запаха и, пока Томое спокойно спал, выскользнула из его объятий и пошла на запах. Когда я подошла к Мизуки, у меня началась кружиться голова и слезиться глаза от смрада алкоголя. Для меня этот запах был невыносим. Я наорала на своего хранителя, и, кажется, двинула его ногой в подбородок, после чего со спокойной душой пошла спать. Признаю, может я и переборщила, но нога сама дернулась еще до того, как я успела подумать. После того, как я забеременела, прошло уже четыре месяца и мы решили рассказать всем, что у нас скоро будет ребенок. Только потом я поняла, что зря мы это сделали. За две недели к нам в храм пришло столько народу, сколько не было даже на свадьбе, чтобы лично поздравить нас с этим событием. Я была, конечно, очень рада, но по десять посетителей в день это было слишком для моей психики. После того, как я тогда, на энгаве хорошенько пнула Мизуки, он пытался не злить меня, усердно работая по дому. Признаю, это было очень и очень необычно. Весь привычный распорядок накрылся медным тазом, но, зато, стало гораздо веселее. Наконец-то Томое пересилил себя и отказался от привычки вечно подкладывать мне везде грибы шиитаки, выполняя все мои просьбы день за днем. Вскоре у меня начал расти живот. Теперь на животе или спине лежать было нельзя и я жутко не высыпалась, так как пол ночи не могла удобно улечься и, кроме того, вставать и бегать в туалет я стала гораздо чаще. Я все время хотела спать, кажется, даже больше, чем жить. Три часа беспокойного сна в день мне явно не хватало и Томое начал беспокоиться еще больше, хотя он и так был весь на нервах, что я ощущала благодаря нашей с ним связи. Он, наверное, единственный мужчина, который познал практически на своей шкуре то, как чувствует себя женщина во время беременности. Он тоже мало спал, что сказывалось темными кругами вокруг глаз. Чем ближе приближался срок, тем больше я и он начинали нервничать. Родов я боялась еще с детства. Начитавшись сообществ для беременных, я вынесла из этого, что ключевая фишка в родах это сильнейшая боль, которую придется терпеть очень долго. Зря, конечно, я это сделала, но уже когда я это поняла, было уже поздно. Нет, я боялась не боли, а боялась, что не выдержу ее. Кроме того, на том сайте было много качественно расписанных историй, когда роды кончились плохо для матери или ребенка, либо и для того, и для другого. Поскольку наш с Томое малыш будет не совсем обычным, вернее, наполовину екаем, мой муж решил, что смотреть за моим состоянием и принимать роды должен врач екай. На самом деле, я предпочла бы родить в человеческой больнице, если на то пошло, но боялась, что люди не поймут, когда увидят у ребенка какие-либо признаки не принадлежности к человеческому роду – уши, хвост, может еще что-нибудь. В общем, пришлось согласиться с Томое. К нам практически каждый день заходил странный зверек, которого в мире ёкаев называли врачом. Он приезжал на огромном жирном коте, а сам был похож на мутировавшего ежа переростка с шапочкой мухомора на голове. Не смотря на то, что я обычная девушка, то, что я богиня ничего не меняет, беременность проходила на удивление гладко, как сказал этот «врач», и меня это обрадовало. Когда до назначенного срока остались две недели, у меня, ко всему прочему, появился еще один страх. Я очень боялась родить раньше срока, и за эти две недели я дважды будила Томое и он судорожно вскакивал, бросаясь в портал за врачом. Странно, никто не ругал меня за ложные схватки. На третий раз я и правда рожала. Томое, побледнев, уже в третий раз вихрем залетел в портал и через несколько минут вернулся, притащив с собой этого “ежа”. Врач быстро осмотрел меня и отправил Томое за его ассистентками в мир екаев. Мне было больно, но боль с каждой схваткой только усиливалась. Через несколько минут в комнату через портал ворвались несколько Тануки, видимо, что-то типа медсестер, которые тут же с большим трудом выпихали Томое, который упирался и орал, что останется со мной до конца, и принялись готовить меня к родам. Если раньше боль была терпимой, то сейчас перед глазами затанцевали черные точки, а из горла непроизвольно вырвался вопль. Я вдруг совсем перестала соображать, чувствуя только где-то внутри себя, словно через стекло, животный ужас, растерянность и неуверенность, исходившие, видимо, от Томое. Все происходило словно в тумане и все, что я могла делать – это тужиться и терпеть боль. Наконец-то боль закончилась и я открыла расфокусированые глаза. Сначала все было мутно и голова шла кругом. Не было слышно ни единого звука, но, вскоре, как будто все снова включили. Я услышала плач и сфокусировала свой взгляд на белом свертке, что держала одна из «медсестер». Она протянула мне сверток, который уже перестал плакать и, словно в трансе, взяла его и осторожно прижала к себе. Малыш открыл глазки, которые были ну совсем как у отца – такие же, янтарные, словно светящиеся жидким прозрачным медом. Влажные коротенькие каштановые волосики смешно топорщились в разные стороны, а на макушке слегка подрагивали, изучая новые звуки, маленькие темно-коричневые ушки. Я улыбнулась и подумала – «Вот, что у меня чесалось в животике». Врач махнул лапкой, и одна из Тануки открыла дверь, впуская перенервничавшего Томое. Тот в несколько шагов оказался рядом со мной и облегченно вздохнул. Я почувствовала как его тревога уходит, уступая место радости. Он наклонился и поцеловал меня, да так нежно, что у меня голова закружилась и тихонько спросив у меня разрешения, взял нашего сыночка на руки. Томое улыбнулся, так, как он никогда не улыбался. Я сразу почувствовала ту гамму чувств, которую мы испытывали вместе. Непонятно было, какие чувства кому принадлежат. Мы чувствовали облегчение, нежность, радость, желание защищать, боязнь случайно навредить и самое главное – счастье.