***
- У меня болит каждая косточка. – Хозяин падает рядом на кровать, а потом переворачивается на живот, обнимая подушку. Вверенный понимает правильно, откладывая ноутбук на тумбочку, и забирается сверху, садясь чудь пониже ягодиц и вытряхивая из домашней футболки. - Чем был занят? – ненавязчиво интересуется Джунмён, опираясь на руки всем весом, пока те давят Джонину где-то на середину спины, от чего косточки хрустят. - Можешь там пяточками походить. – разрешает Хозяин, поворачивая голову в бок, чтобы отвечать на вопросы. – Начиная с твоего звонка, мы весь день, практически безвылазно просидели в конференц-зале. Кресла там, конечно, удобные, но не такие, как дома, ясное дело. - Что обсуждали? – так же, словно невзначай, вновь спрашивает Вверенный, продолжая разминать напряжённые мышцы. Кожа под его пальцами золотистая и горячая, словно раскалённый песок, кое-где тонкие, едва заметные следы шрамов. - Дела. – следует ответ. - Джонин… - Прекращай меня пытать. – Хозяин приподнимается на локтях, оборачиваясь через плечо и ловит одной рукой тонкие запястья, потянув на себя и вскоре роняя Джунмён на кровать рядом. – Говори, чего хочешь, мой горе-шпион. - Отвезёшь меня завтра утром к Бэкки в Дом смирения? – следует просьба в ответ. - Боюсь, в это время Бэкхён будет ещё спать. – Джонин пожимает плечами. - Ничего, я так и хочу – доспать с ним. Раньше, когда мёрзли, боялись или скучали, мы всегда спали вместе, помещаясь на полуторной кровати без проблем. - Ещё бы. – Хозяин хмыкает. – Хочешь, чтобы я поднял тебя с собой, в четыре утра? - Можно за пять минут до выхода. – Джунмён улыбается, складывая ладони на чужой груди, поглаживая кончиками пальцев. - А пока, пойдём, - накрывает чужие щёки следом. – Я тебя побрею. – смеётся негромко, когда Хозяин трётся колючими щеками об его ладони.***
Бэкхён чувствует сквозь сон, как из-под него вынимают край одеяла, а потом забирают его личное пространство, укладываясь рядом. Подпихивая одеяло назад, снова становится тепло, чьи-то ладони пробираются по талии к его, сплетая пальцы, и за плечом мгновенье спустя слышится знакомое сопение. Бэкхён в полумраке комнаты вынимает сплетённые пальцы из-под одеяла, узнавая белизну кожи, и прячет назад, прижимая замочек к своей груди. - Воробушек, ты выпал из гнезда? – сонное. - Спи. – совсем неразборчиво отзывается Джунмён, пряча нос в его макушке и вырубаясь окончательно. Воспитатель Ан, пришедший будить несколькими часами позже, обнаруживает интересную комплектацию Бэкхёна и зовёт старшего воспитателя посмотреть. Мальчишки, давно уже не мальчишки, а юноши, словно им по пять, и они только попали в Дом смирения, спят вместе на одной кровати, в обнимку, боясь отпустить друг друга, чтобы не потерять. - Доброе утро, младшая группа! Подъём! Умываться, завтракать и за уроки! Бэкхён, Джунмён, пойдёмте со мной! – вспоминая слова, которыми будил мальчишек в их первое утро в Дом смирения. - Воспитатель Ли, не актуально. – бурчит Бэкхён в подушку, глаз не открывая. - Медведя вернут? – отзывается Джунмён, но тоже продолжает досыпать своё. - Джунмён-а, ты как тут оказался? – воспитатель Ан отправляется будить других мальчишек, пока старший воспитатель усаживается на край кровати в ногах у спящих чудовищ. - Хозяин привёз меня утром. – с улыбкой отвечает Вверенный Каннамгу, глаз всё ещё не открывая. - У вас всё хорошо? – зачем-то интересуется старший воспитатель. - Раз Хозяин согласился привезти его в такую рань, видимо - да. – отвечает за него Бэкхён и Джунмён согласно кивает. - Ну же, лежебоки маленькие, пора завтракать, а позже мы можем позвать Джунмёна на урок Истории и теории, чтобы он поделился со старшей группой своим опытом Вверенного. – предлагает старший воспитатель. - А можно просто весь день в кровати проваляться и ничего не делать? - взамен интересуется Бэкхён. Оба до жути сонные и всё ещё дремлют. Старший воспитатель наблюдает ещё несколько мгновений, снисходительно машет рукой и с улыбкой уходит, позволяя доспать своё. Джунмён сам будит Бэкхёна, когда время завтрака давно прошло. Они действительно наведываются на урок Истории и теории, но говорить многого Джунмён не может – не знает, или вещи, которые будущие Вверенные должны познать самостоятельно, не выдаются им. Сидя втроём на заднем дворе, кутаясь в один огромный плед и обхватив ладонями большие чашки с какао, контролируют младшую группу, которая только-только занялась своей осанкой. Ближе к вечеру Минхо уходит со старшей группой вниз, пострелять, а Бэкхён с Джунмёном остаются сидеть на заднем дворе, заняв топчан старшего воспитателя. - Я иногда так скучаю по таким дням. – Вверенный Каннамгу дёргает плечом. - И я. – Бэкхён складывает голову ему на плечо. – По тебе здесь. Но там тебе в любом случае лучше. - Ты этого не знаешь. – Джунмён слабо улыбается. - Знаю. – уверенно роняет Бэкхён, поднимая голову и глядя на него. – Знаю, твои глаза стали по-другому светиться с того самого мгновенья, как ты официально стал Вверенным. Так, словно ты вдруг, вмиг научился жить для кого-то ещё, кроме себя, меня и наших интересов. – Бэкхён хмыкает по-доброму. – И я рад видеть в тебе эти изменения, рад, что ты приезжаешь так часто, но с другой стороны понимаю, что это не спроста. Ты приезжаешь потому, что не можешь сидеть и ждать его дома один. - Поэтому, - согласно кивает Джунмён. – И когда думаю о том, что это только начало, немного завидую твоей беззаботной жизни здесь. - Смог бы отказаться сейчас от всего? – интересуется в ответ Бэкхён. – Если бы мог, сделал бы это? Смог бы отказать от такой жизни? - От жизни – да, - Джунмён вновь согласно кивает. – Но не от Джонина. Слишком поздно делать шаг от него прочь, когда он уже пришит ко мне алыми нитками. - Поэтому, учись, - Бэкхён сжимает его плечо. – Учись переживать день и дни без него, ищи себе занятие, занимай себя, чем угодно. Это – твоя жизнь, у тебя нет выбора и выхода, поэтому – учись. - Жаль, в Доме смирения не учат справляться с одиночеством. – Джунмён вздыхает. – Согласись, было бы не… - Джунмён не договаривает – лицо Бэкхёна меняется. Сначала на обречённое, потом на удивлённое, а следом на возмущённое. Он недовольно поджимает губы и вскоре Джунмён понимает – почему. На плечи ложатся крепкие руки и Вверенный вдруг ощущает знакомое тепло, а следом и запах, тут же улыбаясь, вскидывая голову вверх, встречаясь взглядом с тёмно-карими глазами. Хозяин улыбается ему уголком губ и наклоняется, коротко целуя в губы вместо приветствия. - Как прошёл день? – Джунмён ловит за руку, потянув к себе, и Джонин шагает ближе, усаживаясь возле него на топчан. - Не слишком продуктивно, - Джонин дёргает плечом, но видно, что не злится на самом деле. – Кое-кто каждый час пытался отправить меня домой. Джунмён прослеживает траекторию движения руки Джонина и замечает Чанёля, который подходит следом. - Спасибо. – улыбается ему довольно, протягивая ладонь, и Чанёль отвечает улыбкой, хлопая по ней. - Не за что. - Пойдём, попрощаемся? – тем временем интересуется Хозяин и Джунмён кивает, вставая на ноги и утягивая с собой за руку и его внутрь Дома смирения. Бэкхён провожает обоих взглядом и порывается притянуть все края пледа и встать следом, когда Чанёль опускается на край тахты и, словно не замечая, садится на плед, глядя вперёд. - Садиться было не обязательно. – бурчит сквозь зубы Бэкхён, безрезультатно пытаясь вытянуть край пледа, который попросту не даёт ему встать и уйти. - Бэкхён, это твой особенный вид общения – хамство? – мягко спрашивает Хозяин Тондэмуна, устремляя на него взгляд. - Мне нельзя… - Бэкхён тянет за край пледа со всех сил, надеясь, что тот выдержит. …- с тобой… общаться. – сдаётся он, садясь рядом. – Это любимый плед старшего воспитателя. – предпринимает ещё одну попытку. - Но ты общаешься. – Чанёль хмыкает, вновь глядя перед собой, сплетая пальцы. - Встань! – Бэкхён не выдерживает, выдыхая грозно и громко. – Немедленно! - Иначе что? – глубокие карие глаза вновь устремляют взгляд на него. Бэкхён сжимает зубы и кулаки, дышит сбивчиво, а потом просто толкает пяткой в бок, пользуясь замешательством и выдёргивая край пледа. Он поспешно схватывается на ноги, порываясь уйти, когда дёргается, останавливаясь – оборачиваться не обязательно, чтобы понять. Чанёль сжимает край пледа в кулаке, не давая уйти. - Если не отпустишь – я позову охрану. – коротко, даже не глядя. - И охрана, конечно, разберётся со мной. – подтрунивает Хозяин Тондэмуна. Бэкхён ждёт ещё мгновенье, затем выдыхает, расслабляясь, и позволяет пледу съехать с его плеч. Поднимая рукава светлого свитера к локтям, Бэкхён глядит исподлобья. - Это мой любимый свитер, - информирует он. – Джунмён подарил мне его. – продолжая поднимать рукава вверх. – На День Рождения в этом году. – заканчивая с одной рукой, берётся за другую. – И если на нём появится хоть одно пятнышко… - Чанёль успевает только хмыкнуть, прекрасно зная, что ждёт его дальше, и сделать шаг навстречу, откровенно поддаваясь, чтобы в следующую секунду оказаться лежать на земле после меткого удара, чувствуя, как спёрло дыхание. - Бэкки. – выдыхает с порога поражённый Джунмён, хлопая ресницами, пока Джонин прячет смешок в кулак, делая вид, словно закашлялся. - Пока. – Бэкхён подхватывает плед, отряхивая от листьев, клюёт в щёку и скрывается в Доме смирения. Джонин обходит своего Вверенного и подаёт лучшему другу руку. - Прости, Чанёль. – тушуется Джунмён. – Он иногда… - пытается подобрать слово. – Вспыльчивый. - Всё нормально. Сам виноват. – Чанёль отряхивает пальто, направляясь к машине и пряча на дне глаз улыбку.***
- Бэкхён всё-таки ловко его уложил сегодня. – замечает Джонин, посмеиваясь, когда сбрасывает звонок от Чанёля и откладывает телефон на прикроватную тумбочку. – Но у Чанёля завтра первые Смотрины – ему встряска не помешает. - Правда? – Джунмён даже оборачивается от комода, в котором наводил порядок. – Уже? - Уже. – Джонин кивает. – Позвал в роли группы поддержки. - Поедешь? – Джунмён снова поворачивается к комоду. - А ты разве нет? – удивляется Хозяин. – Мён-а, хватит перебирать мои галстуки, они лучше лежать не станут от этого. - Может, они мне нравятся. – Вверенный показывает язык. – Ты когда утром выбираешь, половину переворачиваешь. - Подбираю подходящий. – объясняет. – Иди ко мне. – безапелляционно. Закрывая комод, Джунмён двигает в сторону кровати, на которую поспешно забирается и поддаётся, когда Джонин обхватывает за талию, ныряя горячими ладонями под его широкую домашнюю толстовку, и следом усаживает на свои бёдра. У Вверенного на мгновенье учащается дыхание и, глядя на Хозяина, он замечает, как вспыхивают искры на дне любимых глаз. И без того тёмные глаза Джонина темнеют ещё больше – Джунмён не может сдержать восторженного выдоха, незамедлительно подаваясь к нему и целуя в губы, позволяя затянуть, буквально затащить себя в поцелуй, в пучину сладкого, вязкого, словно карамель, желания, что раскаляет воздух и делает вдохи роскошью. Чужие обжигающе пальцы нетерпеливые в своём желании скорее добраться до бархата белоснежной кожи. Вверенный сжимает ткань футболки на груди Хозяина и тянет вверх, чтобы скорее избавиться от неё, следом от своей толстовки, прерывая поцелуй на одно короткое мгновение для этого. Джонин целует почти яростно, глубоко, несдержанно, совсем не так, как целовал в прошлый раз – нежно, боясь спугнуть. Но Джунмёна ничего и никогда уже от него спугнуть не сможет. Что бы он не сделал– явись к нему хоть заляпанный кровью, хоть с чьей-то головой в руках – плевать. - Люблю тебя. – в губы, продолжая отвечать на поцелуй, а крепкие руки в это время обвиваются вокруг худой талии сильнее, сбегают на поясницу, сжимают ягодицы и Джунмён не может сдержать первого рвущегося из себя стона, почти задыхаясь им. Джонин позволяет устроиться на своей груди, перебираясь поцелуями на шею, и перекатывается со спины на живот, подминая под себя. Тонкие белые пальцы цепляются за сильные плечи, оставляя красные полосы, Джунмён откидывает голову на подушки, подставляя шею под поцелуи, раскрываясь и теряя последние остатки смущения. Горячие поцелуи тем временем опускаются вниз по шее на грудь, оттуда на живот, и после простых манипуляций Джунмён понимает, что остаётся лежать нагим. Джонин отстранятся, оседая рядом в ногах, прикасаясь взглядом словно с нажимом – кончиками пальцев. Розовощёкий и лохматый, Джунмён дышит сбивчиво и шумно, а затем пальчиками ноги тянется к нему, прикасаясь к животу и вверх по груди. Джонин заключает чужую лодыжку в ладони и прижимается к выпирающей косточке губами, чтобы в следующее мгновенье поймать в плен вторую лодыжку тоже, и потянуть по кровати к себе, заставляя Джунмёна вскрикнуть от неожиданности и следом рассмеяться. Джонин снова целует в губы, снова прикасается с нажимом, и вновь меняет их местами, перекатываясь на спину, позволяя Джунмёну осесть на его бёдрах, когда и сам остаётся нагим. Младший смотрит прямо в глаза и кусает губы, упираясь ладонями в смуглый натренированный живот, царапая кожу короткими ногтями. В тёмных глазах столько всепоглощающего пламени, столько необузданной страсти и дикого желания, наслаждения от происходящего. А ещё там любовь. Джунмён видит любовь в этих глазах не впервые, но особенно она удивляет его сейчас, когда каждое нервное окончание воспалено – всеми оттенками своего желания Джонин показывает, демонстрирует открыто, буквально кричит о том, как, насколько он любит его. Джунмён чувствует, словно сходит с ума от этого взгляда, его пьянит понимание того, что никого больше никогда в мире существовать кроме него для Джонина не будет. И это осознание вмиг делает его настолько смелым, настолько голодным к прикосновениям и ласкам, настолько жадным на поцелуи, что голову приятно ведёт. Джонин тянется к нему рукой. - Мой восхитительный. – выдыхает, погладив по щеке, сбегает пальцами по острому плечу и выпирающей ключице, задевая лёгким прикосновением сосок и пересчитывая кончиками пальцев едва прорисованные мышцы на животе, следом в ямку пупка и на бедро, сжимая чуть сильнее и оставляя на светлой коже красные следы, которые тут же белеют, дальше вниз, к коленям, оставляя свои отпечатки пальцев. Джунмён вновь устраивается на его груди, ощущая, как горячие пальцы сбегают вниз по спине. Джонин целует его губы и шею, шепчет романтические глупости, успокаивая, пока неспешно растягивает. Обещает, что всегда будет рядом, что не даст в обиду, что будет любить до последнего вдоха. Джунмён отстраняется, вновь упираясь ладонями в сильную грудь и живот, и слегка приподнимается, не прекращая кусать губ. Джонин гладит его бёдра и помогает опуститься на себя. Несколько мгновений без движений слышится только сбитое дыхание, а потом Джунмён расслабляется, прикрывая глаза и прислушиваясь к своим ощущениям. Горячая ладонь, перебираясь по бедру вверх, скользит по животу, и Джунмён рискует сделать первое движение, которым оказывается красивая плавная волна, сидя на чужих бёдрах. Джонин сбивается в дыхании, в то время как сам Джунмён роняет стон и встречается со взглядом напротив. За первой волной следует вторая, и третья, то сбавляя темп, то снова наращивая, прогибаясь в спине совсем сильно или едва качнув бёдрами. Сильные руки уверенно держат за бёдра, давая направление, задавая темп, и в каждом прикосновении Джунмён чувствует себя принадлежащим этим рукам, этому человеку навечно и без остатка. Джонин встаёт из позы лёжа, приподнимаясь на локтях, и садясь вовсе, обнимает за талию, прижимаясь губами к груди, от чего меняется угол проникновения, и Джунмён вдруг чувствует, что падает. В обморок, в наслаждение, куда-то сверху-вниз, в омут чужих глаз. Вместо вдохов получается только стонать и бессвязно шептать любимое имя. Голос Джонина, низкий, слегка с хрипотцой, ласкает слух, доводя до безумия. Джунмён задыхается, больше не сдерживаясь, позволяя уронить себя спиной на кровать и обнять следом. Наслаждение разливается мёдом внутри, заполняя собою каждую клетку, в ушах звенит, вспышки удовольствия снова и снова вызывают щекочущее шею горячее дыхание. Джунмёну хочется закричать, расплакаться или рассмеяться. Уснуть, целовать любимые губы до утра, или всю жизнь пролежать так. Джунмёну хочется, и человек, сжимающий его в своих объятиях, одним прикосновением губ безмолвно обещает – всё будет.***
Джунмён с трудом разлепляет сонные глаза, широко зевая, и перекатывается на другой бок, осознавая три вещи: он выкупанный, словно ребёнок, бархатная кожа приятно пахнет гелем для душа – и когда только Джонин успел?; на нём длинная домашняя футболка Хозяина и больше ничего; он в постели один. - Доброе утро. – стоя у кофемашины, Бонмин наблюдает за Вверенным, который совершенно сонный, входит в кухню, завязывая на себе пояс ханбока и зевая, улыбается. - Доброе. – отзывается. – Хозяин в кабинете? - Так точно. Вверенный доплывает до кофемашины, приготовив чашку и выбирая нужную кнопку, нажимает на неё, плюхаясь за стол и складывая на него руки, а на них – голову. - Ты знаешь, что я ненавижу просыпаться без тебя? – уже более бодрый, Джунмён толкает двери кабинета, входя, и наблюдая за Джонином, который сидит за столом, забросив на его край босые ноги и перелистывая в руках пачку документов. - Теперь знаю. – с улыбкой, откладывая работу, опуская ноги и обнимая чуть ниже ягодиц поверх ханбока, когда Вверенный подходит. – Выспался? - Не-а, - Джунмён отрицательно качает головой, обнимая одной рукой за шею, а другой – держа чашку кофе, которую принёс с собой. – Из-за кое-кого. – объясняет с улыбкой причину своего недосыпа, но скорее не сегодняшнюю, а в целом, с момента их знакомства. - Будем собираться на Смотрины к Чанёлю? – интересуется Хозяин, забирая из тонких пальцев чашку, делая глоток и тут же охая. – Боже, Мён-а, сколько тут порций эспрессо в одной чашке? - Где-то пять. – Джунмён улыбается, возвращая чашку себе. – И молоко. – добавляет, наклоняясь и целуя в губы, забирая горечь кофе себе. – Будем собираться. – кивает, отстраняясь, оставляет чашку Хозяину, прекрасно зная, что тот всё равно допьёт, ибо по утрам предпочитает крепкий кофе, да направляется наверх, переодеваться.***
- Джонин-а! – Джунмён почти топотит ногами. – Почему я должен подгонять тебя на первые Смотрины ТВОЕГО лучшего друга? – интересуется Джунмён, направляясь к машине, когда Хозяин появляется на пороге, закрывая за собой двери. - Не кипятись, успеем. – Джонин открывает ему дверь и вскоре опускается на водительское сидение, пристёгиваясь. - Я хочу посмотреть, кого выберет Чанёль – я же всех там знаю, это моя группа, я с ними рос. И я хочу увидеть Бэкхёна, я соскучился. – объясняет Вверенный, тоже пристёгиваясь. - Горе моё, вы только вчера виделись. – Джонин вздыхает, но улыбается снисходительно и заводит мотор, посигналив охранникам на воротах на прощание. - Не лети. – просит Джунмён на очередном светофоре. По своему району все правила движения проигнорированы и нарушены, как и некоторые светофоры, не смотря на это Джонин остаётся внимательным водителем. - Определись. – замечает Хозяин, бросая на своего Вверенного короткий взгляд. – Мы едем спокойно или спешим. - Не хочу аварии. – Джунмён хмурится. - Запомни, со мной ты никогда в жизни не попадёшь в ДТП. – уверенно кивает Хозяин, получая в ответ только хмыканье. - Почему? – Джунмён улыбается. – Я знаю, что ты – внимательный водитель, но не факт, что в соседней машине окажется такой же. - В ДТП по моей вине. – уточняет Хозяин. – Отец посадил меня учиться водить в 10, я ездил по двору с завязанными глазами, ориентируясь только на слух, по сути. - С каждым днём я узнаю всё больше. – Джунмён вздрагивает, представляя своего любимого ещё маленького десятилетнего мальчишку, который едва достаёт ногами до педалей, за рулём отцовской машины с завязанными глазами, испуганного и взволнованного. Потянувшись к нему, Джунмён коротко прижимается губами к его щеке и снова садится ровно. Привычный ритуал во время Смотрин уже, кажется, изучен наизусть. Бэкхён замирает на своём месте, окидывая взглядом пустые места там, где раньше стояли друзья, где был совсем рядом и Джунмён. И каждые Смотрины Бэкхён заставляет себя не смеяться, вспоминая, как его воробушек умудрился нарушить с десяток правил Смотрин в свои первые и быть от этого выбранным. - Внимание! – зовёт старший воспитатель и Бэкхён глубоко вздыхает, опуская голову и глаза в пол. Слышится скрип двери и чужие шаги. Сначала Хозяин здоровается, судя по всему, кивком со старшим воспитателем, а потом прохаживается между воспитанниками Дома смирения, среди которых…. Прохаживается! Пришедший не прохаживается, он берёт уверенный старт с порога и направляется прямиком к нему, замирая напротив. Раньше Бэкхёну всегда казалось, что когда напротив него замрёт его будущий Хозяин, он едва устоит на ногах, задрожав и смущаясь гулко стучащего сердца, которое наверняка выдаст его перед человеком напротив. Бэкхён давно перерос тот период мечтаний о лучшей жизни и сейчас, когда что-то внутри него кричит, подсказывает, что человека напротив он наверняка знает, Бэкхён мысленно кивает себе, не ожидая больше никаких сигналов от Хозяина, точно зная, что уже можно, поднимает голову, глядя на человека напротив, тут же встречаясь с ним взглядом. - Твою налево! – вслух. А перед ним Чанёль, чтоб ему трижды проклятым быть! - Привет. – спокойно здоровается Хозяин Тондэмуна. - Прошу, - Бэкхён выдыхает бессильно, почти болезненно, опуская голову. - Скажи, что ты просто так… - Не просто так. – Чанёль перебивает. - Бэкхён? – удивляется из-за его плеча старший воспитатель, плохо понимая, что происходит. – Объяснись! - Мы… - Каннамгу познакомили нас. – коротко информирует вместо него Чанёль, всё так же неотрывно глядя в глаза и протягивает руку. Бэкхён отрицательно качает головой и следом отшатывается на шаг прочь. - Нет. Нет, он не станет Вверенным этого человека, пусть его выведут сейчас во двор и расстреляют, он не станет! - Я не буду твоим Вверенным. – выдыхает он прямо. - Бэкхён. – старший воспитатель почти хватается за сердце, смотрит умоляюще, прося глазами очнуться, прийти в себя, не поступать так глупо и опрометчиво. Чанёль кивает напротив и вдруг отступает на шаг в сторону. - Во двор. – выдыхает просто. Бэкхён чувствует, как начинает покалывать на кончиках пальцев. Он бросает короткий взгляд на Минхо и шагает, куда сказали. Вероятность того, что он видит друга последний раз – равна почти сотне процентов. - Прошу, Чанёль, - старший воспитатель устремляется следом. – Он просто… - но Хозяин Тондэмуна уверенно кивает, прерывая таким образом, да нагоняет Бэкхёна. - Ты в курсе, что… - начинает, когда они остаются одни. - В курсе. – на этот раз перебивает Бэкхён, разворачиваясь к нему лицом и всплескивая руками. – Я в курсе, и если собираешься меня убить – делай это прямо сейчас. – он раскрывает руки, подставляясь. Чанёль вздыхает и трёт переносицу – он знал, с этим человеком просто не будет! Он знал, и всё равно замер напротив, потому что и сам он – не подарок, да из всех, кого он знает или мог бы выбрать, только Бэкхён сумел бы справиться. - Ты будешь ближе к Джунмёну. – роняет он. Бэкхён фыркает. - Ты из-за Каннамгу это сделал? Думаешь, иначе я бы не смог видеться с Мёном?! Это произойдёт только в случае смерти, причём моей. - Нет, не из-за Каннамгу. – отвечает Хозяин. Бэкхён понимает, что убивать его никто не собирается и расхаживает по двору, упираясь ладонями в бока. - Чанёль, пойми, мы - не те люди, которые смогут ужиться друг с другом. – поворачивается он вновь лицом к старшему. – Мы - не те люди, которые будут друг другу опорой, поддержкой или помощью, я уже не говорю о чём-то большем. – младший передёргивает плечами. – Ты с первой нашей встречи в неофициальной обстановке понял, и я это понял, что мы не поладим, что… - Бэкки? – толкающий калитку ворот снаружи, Джунмён входит во внутренний двор Дома смирения, находя там своего лучшего друга, и лучшего друга Джонина тоже. - Привет. – устало выдыхает Бэкхён, видя его. - Мы пропустили Смотрины, или приехали раньше? – Джунмён подходит ближе, обнимая приветственно совсем крепко, оглядываясь на Чанёля, следом на входящего Джонина. - Джунмён-а, хорошо, что ты приехал! - в этот момент из Дома смирения показывается старший воспитатель. – Молю, вразуми его, только ты на это способен. - Что происходит? – напрягается Джонин. – Почему все внутри, а вы оба снаружи? – обращаясь к Чанёлю и Бэкхёну, он прищуривается, гладя на каждого по очереди. Бэкхён снова выдыхает, теперь растерянно, бессильно, повержено, словно его лишили любых альтернатив, выбора и всего, что он мог назвать бы «добрая воля». Он устремляется прочь, назад в Дом смирения, старший воспитатель спешит следом, Джунмён растерянно и удивлённо хлопает ресницами. - Пойди, повидайся с друзьями. – просит Джонин, целуя его в лоб. – А я пока во всём разберусь. - Ладно. – Джунмён невпопад кивает да идёт за лучшим другом в свой Дом смирения. Едва Вверенный скрывается за дверью, Джонин поворачивается к Чанёлю. - Рассказывай. – не просит, а почти приказывает он. - Я выбрал его. – коротко сообщает Чанёль. – Бэкхёна. Он отказался привселюдно. Джонин вздыхает, накрывая глаза ладонью. - Кто знает о том, что вы были знакомы до твоих Смотрин? - Все узнали. – Хозяин Тондэмунгу дёргает плечом. - Чанёль. – Джонин поворачивается к нему. – Ты в детстве плохо правила учил? - Хорошо, - вздыхая, Чанёль опускается на лавку во дворе и Джонин садится рядом. – Любой Хозяин не имеет права иметь отношений/общаться ни с одним воспитанником любого Дома смирения страны, ибо тот потенциально считается Вверенным и сводит на «нет» всю процедуру Смотрин и равноправие других воспитанников при выборе Хозяина. - Ты мог выбрать любого. – начинает Джонин. - Но захотел его. – Чанёль кивает. – Именно потому, что уже понимаю, вижу, какой он. – Чанёль поворачивается к лучшему другу. – Джонин, ты знаешь меня, я не могу так просто открыться первому встречному и прежде, чем пойти на контакт, я должен иметь хоть какое-то представление о нём. - Знаю, - Джонин вздыхает, сжимая его плечо. – Но это не тот случай, дружище. Ты выбрал его предвзято. И знаешь, что самое щепетильное во всём этом: эта предвзятость появилась от нас с Мёном. – Джонин вздыхает, опираясь о спинку лавки. - Никто не обвинит вас. – заверяет Чанёль. - А что Бэкхён? – Джонин хмурится. – Думаешь, он отказался просто так? Вы же не поладили с того самого мгновенья, как встретились в неофициальной обстановке и заговорили друг с другом. И после этого ты замер напротив него? - Так, как ты замер напротив Джунмёна, когда он непозволительно поднял на тебя глаза. – Чанёль кивает. Джонин отрицательно качает головой, складывая руки на груди. - Это не одно и то же. - Одно. Мгновенье, что он дал тебе рассмотреть, узнать его, и то время, что общались мы – это предвзятость. В любом случае. Джонин ничего не говорит, только встаёт с лавки и уходит внутрь Дома смирения на поиски своего воробушка. Тот обнаруживается в холле, сидя возле Минхо на низкой тахте, всё такой же растерянный, сплетая пальцы с рядом сидящим человеком. Бэкхён в кабинете старшего воспитателя, Чанёль заходит следом, обходя делегацию у тахты. - Что он сказал? – спрашивает Вверенный Каннамгу, когда его Хозяин появляется напротив. Джонин гладит его щёку кончиками пальцев, вздыхая, кажется, в миллионный раз за последние десять минут. - Я пойду, позже поговорим. – роняет Минхо, поднимаясь с тахты. Джунмён провожает его взглядом в спальню выпускной группы, за дверью которой он скрывается, и вновь глядит на своего Хозяина. - Ну что? – настаивает. - Чанёль выбрал его. – отвечает Джонин, продолжая наглаживать тёплую гладкую щёку, заправляя длинные прядки за ухо, путаясь пальцами в волосах. – А Бэкхён отказался. - Что теперь будет? – Джунмён зажмуривается и упирается лбом в живот Хозяина, который подходит ближе. – Что нам делать? - Ничего, Мён-а, - Джонин отрицательно качает головой. – Мы свою лепту предвзятости уже внесли, если старший воспитатель возьмёт на себя ответственность, закроет на это глаза и разрешит, Бэкхёну придётся согласиться – это неизменно и неизбежно, ты же знаешь. – заглядывая в любимые глаза, отвечает Хозяин. – Поехали домой. Сегодня они в любом случае будут вдвоём, им многое нужно обсудить, а завтра созвонитесь, и если хочешь, я привезу тебя сюда, к нему. - Мы даже не дождёмся, пока они выйдут? – Джунмён смотрит снизу вверх совсем опечалено. - Это может длиться часами, малыш, а может закончиться в течение пяти минут. – Джонин пожимает плечами. – Если вечером Бэкхён будет не в состоянии поговорить с тобой, мы позвоним Чанёлю и всё узнаем, идёт? – Джонин протягивает своему Вверенному руку, приглашая. Джунмён вздыхает и принимает его руку, позволяя поднять себя с тахты. - Я попрощаюсь с ребятами. – предупреждает он и Хозяин коротко кивает, пообещав подождать у машины. Со двора видны окна кабинета старшего воспитателя – Хозяин Каннамгу видит сидящего в своём кресле воспитателя Ли, напротив на диване Бэкхёна, опустившего взгляд в пол и подпирающего плечом дверь Чанёля. – Можем ехать. - Джунмён выводит из раздумий, устремляя взгляд туда, куда смотрел его Хозяин, и тоже наблюдает с пару мгновений, как старший воспитатель пытается что-то донести, объяснить. – Надеюсь, всё будет хорошо. Джонин ждёт, пока Вверенный усядется в соседнее кресло и легко заводится, отгоняя прочь мысли о том, что сейчас, когда Джунмён переживает и ему самому нужна поддержка, бросать его в пекло – не самая лучшая идея, но выхода просто нет.