My number (is) seven

После церемонии Криштиану перестал чувствовать реальность, а зима засыпала все его желания снегом, погрузив в сон. Он устал от вечной несправедливости мира, от борьбы непонятно за что, от переменчивости фортуны, от молниеносности славы. Ему стало казаться, что он тихонечко умирает. Маленький мальчик внутри него забился в угол и притаился. Он больше ничего не ждал и ни во что не верил – ему все внезапно опротивело и стало безразлично. Он твердо решил убить в себе все эмоции, особенно связанные кое с кем. Кое-кем, кто не дает ему покоя уже так долго… Криштиану всегда считал, что время лечит. Но на деле это оказалось не так. Чем больше времени проходило, тем отчетливее он вспоминал все то, что произошло, восстанавливая все по памяти до мельчайших подробностей, словно боясь упустить что-то, забыть о чем-то значимом и важном. Склеивая в единое целое оборванные лоскуты воспоминаний, словно разноцветный паззл, он все больше и больше отдалялся от реальности, предпочитая проводить время в круговороте мертвых воспоминаний, захвативших его. Образ, так тщательно запавший в душу, не желал покидать чертоги его разума - наоборот, он лишь сильнее проникал в мысли, полностью обволакивая несчастную душу. Словно пропитанный ядом шип засохшей розы, который вонзился в сахарную плоть, этот образ причинял невыносимые мучения и в то же время какие-то сладкие страдания. Криштиану сходил с ума, прячась в своем доме, потому что не знал, как вынести свой маленький секрет во внешний мир, как жить с этим, ходить по улицам, разговаривать с людьми… Он хотел было рассказать все матери, но передумал. Ему было слишком страшно, слишком больно и невыносимо одиноко, и он осознавал, что никто ничем не сможет помочь. Он отчаянно ждал руку помощи, и понимал, что никто не придет. Потому что в такой ситуации никого и не может быть. Всегда был только он – Криштиану Роналду. Уверенный в себе, умеющий решить любую свою проблему. Идеальный. Непоколебимый. Абсолютный. Необузданный. Бесстрашный. Совершенный. А теперь этот Криштиану просто исчез, оставив самого себя в темноте и в полном одиночестве. Можно долго бежать, забывая имена и лица из бесконечного круговорота людей, что скоротечно сменяют друг друга, словно слайды на черно-белом проекторе дней. Можно бежать от себя, отвлекаться на пустяковые увлечения и обманываться, лечиться от тоски пустыми разговорами с дурами и легкими винами, но в каком бы городе мира ни оказался Криштиану, на чей ярко-зеленый газон ни вышел бы в гостевой форме и с кем бы ни проснулся рядом в свое тысяча первое безумное воскресение, он понимал: эта девушка/парень/мужчина рядом с ним - очередной побег от себя. От отвратительных чувств и мыслей, которые так нагло вцепились в тебя мертвой хваткой, что кажется, будто бы отдельно от них ты уже не существуешь. От грязи, в которую превращается кровь лишь при одной мысли о том, какое же ты, очевидно, дерьмо, раз в твоей голове прижились такие гнусные мысли. И еще это побег от него - того, от чьего имени трясет, и Криштиану, как в детской книжке, просто боится его называть, потому что это имя раскалывает на мелкие кусочки, рассеивая в пространстве. Это имя полосует каждой буковкой, края которых подобны бритве. Его кромсает на куски все, что связано с ним, и Криштиану тихо ненавидит себя за это. Ему кажется, что бог отвернулся от него - окончательно и бесповоротно, и тут уж он бессилен что-либо изменить. Остается лишь смирение, потому что пенять на бога Криштиану тоже утомился. Да и вообще, не верил он во все это. Он только живет не там, где родился, а все остальное на месте и лишено судьбы. Теперь он ощущает лишь смертельную усталость от всего, разбавленную скукой, и ему хочется тонуть в безделье и упиваться апатией, пока это его, в конце концов, не прикончит. Да и вообще, не так-то это и просто - прятать свой скорбящий фантом под крышами дорогущих отелей от вечности небес, под которыми рано или поздно придется встретиться с ним. И пока ты бежишь от себя (от него?), меняя маршруты и города, засыпая в очередном отеле, на другой стороне планеты просыпается человек, в чьей голове мыслей о тебе не было нет и не будет. *** Когда наступил февраль, Криштиану соединил в уме все вертикали и горизонтали, и получилась клетка. Он сам себе создал тюрьму, в которую сам же себя и заключил. Такую надежную, прочную тюрьму. Без замков и замочных скважин. Без ключей и отмычек. Он уже ничего не ждал и ни к чему не стремился. Он носил внутри себя кладбище чувств и эмоций и не жалел ни о чем. Бороться с самим собой – самое бестолковое занятие, и он прекрасно понимал, что во всем этом огромном безумном мире нет никакого смысла. Теперь он флегматично плыл по течению, не вглядываясь в чужие и знакомые лица. Все были для него однообразной массой, не связанной с ним и его существованием абсолютно ничем. Подкрадывалась весна, и это означало только одно - кое-что неизбежное неумолимо приближается, дабы схватить его за горло и окончательно сомкнуть уродливые костлявые пальцы на его беззащитной шее. Думая об этом, Криштиану уже не испытывал никаких чувств и эмоций - просто ждал, когда же это произойдет. Так, наверное, ожидают исполнения смертного приговора заключенные, с апатией мерящие свою камеру шагами самой страшной последней ночью в их жизни: все равно ничего уже не изменишь. Остается лишь ждать, когда все закончится. А после - бесконечность пустоты. Задернуть в доме все шторы, прячась от мира, что так безжалостно пытается вытащить тебя на свет божий и публично казнить. Прятать свои доверчивые глаза, в которые раньше заглядывал кто ни попадя, предпочитая рассматривать носки собственных ботинок, нежели лица вокруг. Выбирать изоляцию и не чувствовать ничего. Такая тихая моральная кома. Криштиану, как и раньше, трапезничает три раза в день. Как и раньше, принимает душ, спит, тренируется. Инстинктивно. В целом, дышит он тоже только инстинктивно. Жизнь на автопилоте. Криштиану привык к тому, что он больше не ориентируется в днях недели. Водит пальцами по запотевшим от холода окнам, и в бестолковых его каракулях будто бы можно прочесть слово "жалость". Всё внутри уже давно разрушено. Душевные Помпеи сгорели дотла, превратились в пепел, и теперь замерзли, засыпанные снегом. Золотые Ворота скрипят от предзакатной ржавчины. На руинах воздушного замка, превращенного в хлам, блестит на солнце толстый слой льда. Какие еще новости/какой футбол/какое еще Класико? И наступает полный крах. За ним весна. *** Криштиану сидит в раздевалке и рассматривает свои бутсы так, словно видит их впервые в жизни. В его голове независимо от него самого рождается круговорот мыслей, которые имеют явное намерение что-то перевернуть внутри него. Криштиану чувствует это, и удивление сменяет интерес: что на этот раз подбросит ему в тарелку жизненных проблем его внутренний Криштиану? Иногда бывает так странно – вроде, задумываешься над совершенно обычными вещами, а эти размышления надолго тебя выкидывают из реальности. Вот, например, существует футбольный мяч. Сам по себе. В пространстве, в мире, в бесконечности. И существуют люди, для которых игра в него – профессия. Они работают футболистами. На первый взгляд, в этом нет ничего удивительного, но, как только Криштиану задумался об этом, ему показалось, что он очутился у истоков мироздания. Можно ли считать, что эти люди – особенные? Можно ли научиться играть в футбол, не обладая генетически заложенной предрасположенностью к этому? Это вопрос таланта или вопрос тренировок и техники? Как понять, хорошо играет футболист или нет, если он просто выполняет свою работу? И почему эти люди выбрали именно футбол? Или это футбол выбрал их? И если да, то по какому принципу? По единому отборочному критерию для всех или индивидуально подходя к каждому? И, наконец, вопрос, который ошарашил Криштиану – почему он выбрал футбол? И он ли выбрал? Ему стало казаться, что во всем этом определенно кроется какая-то тайна. И вообще, кто-нибудь, кроме него, об этом задумывался? Люди обычно так поверхностно судят о вещах, и им мало что интересно по-настоящему... Криштиану было удивительно понять это сейчас – то, что он стал футболистом. Хотя, возможно, если бы он им не стал, он наверняка думал бы – почему я не выбрал футбол? Или даже: почему футбол не выбрал меня? А теперь он - футболист, и ему ужасно хотелось понять, почему он им стал. *** Март наступал Мадриду на горло. Медленно, словно пробуя на вкус этот город, он заполнял собой каждый миллиметр пространства. Криштиану лениво сощурился от слепящего солнца. Перед глазами ковром расстилалась поляна ярко-зеленого газона футбольного поля. Делать решительно ничего не хотелось, хотелось только подставить лицо ласковому солнцу и насладиться его теплом. В воздухе висел сладковато-пряный одурманивающий запах вступающей в свои владения весны - тот, от которого чувствуешь себя живым и готовым на всевозможные безумные выходки. Роналду улыбнулся собственным мыслям, обдумывая, кому бы подарить свое внимание на этот раз. Он замер на секунду и вдруг остро почувствовал весну. Весну внутри себя. Он запрокинул голову назад и закрыл глаза, глубоко вдыхая нежный весенний воздух. С каждым новым вдохом весна все сильнее заполняла собой каждую клеточку внутри него. Казалось, что она обволакивала его полностью, проникая в самые запретные закоулки его души. Весна опьяняла, дарила ему что-то новое, вдыхала в него надежду… Она ласкала его лицо, трепала легким ветерком по волосам… Она любила его, как могла. Когда Криштиану открыл глаза, их цвет будто стал насыщенней: внутри него теперь жила весна. Он впустил её в себя. Это мгновение было настолько пьянящим, что не хотелось упускать его. И он его не упустит. Ну, или почти не упустит... - Роналду! Пронзительный голос резко вырвал его из сладкого забвения и швырнул с небес на грешную землю. На него надвигался Зидан, испепеляя его яростным взглядом. Криштиану судорожно сглотнул: видимо, что-то случилось. Тренер приближался все ближе, а за ним по пятам тащился Его Величество Разнос. - Криштиану! - рявкнул Зидан, приблизившись максимально близко, - я тебе не мешаю? - Нет... - Неужели? - притворно приподнял брови оппонент, а голос его так и сочился ядом. Роналду опустил глаза в пол и начал рассматривать свои бутсы, ожидая кары. - Ты, случайно, поле с солярием не перепутал? - почти ласково спросил француз, и от этого Роналду стало не по себе. - Нет... - Так какого хрена ты тут загораешь?! - заорал, не жалея голосовых связок, Зидан. - Или ты считаешь, что мы тут собрались на тебя полюбоваться? - Простите, - только и смог выдавить из себя номер семь, стараясь не встречаться взглядом с рвущим и мечущим мужчиной. - Я, конечно, все понимаю, - не сбавляет оборотов раскаленный до предела главный тренер Мадридского реала, - ты у нас легенда футбола, любимец публики и просто настоящая конфетка, - Криштиану был готов провалиться под землю со стыда, краем глаза замечая, что некоторые товарищи по клубу с интересом наблюдают за этой занятной сценой. - Но футбол есть футбол! Здесь нет VIP-мест и привилегий! Правила придуманы, чтобы им следовать! И не важно, кто ты: Великолепный Криштиану Роналду или королева, мать твою, Англии! Это футбол! Взял мяч - так хуячь! - Я понял, - переминаясь с ноги на ногу, раздраженно ответил португалец, и Зидан внезапно смягчился, что насторожило португальца еще больше. - Конечно, ты понял, - елейным голосом проворковал Зинедин, по-отечески приобнимая португальца. - Ты ведь у нас понятливый. Так вот слушай, понятливый ты мой, - в голосе снова появилась сталь. - Совсем скоро у нас Эль-Класико, и, раз ты у нас "лучший футболист мира", по своему же мнению, мы все ждем, что ты это докажешь. Внезапно Криштиану с головой накрыло волной каких-то новых, неведомых ему до этого момента чувств. Он отчетливо осознал: он хочет играть в футбол. Он любит играть в футбол. И он будет играть в футбол, несмотря ни на что. - Я докажу, - Роналду сжимает кулаки, а голос его полон решимости. - Вы все еще увидите, я забью на Эль-Класико! - Конечно, забьешь, - нехорошо улыбается Зидан, - Не забьешь ты, забью я. Тебя. До смерти. Француз резко повернулся к Криштиану спиной и прошагал в другой конец поля. Роналду смотрел ему в след и чувствовал, как все внутри холодеет от ужаса. *** Самолет совершил посадку в Барселоне, и Мадридский "Реал" неохотно вывалился на чужую территорию. Апрель еще только вступил в свои права, но в воздухе уже отчетливо пахло весной. Барселона... Этот город напоминал Криштиану омерзительную дешевую шлюшку, которая все никак не получит того, чего хочет и заслуживает, а потому выворачивается наизнанку, выставляя напоказ всю свою растраханную душонку, утопленную в дешевой выпивке и гадких выделениях человеческого тела. Криштиану быстро уселся в клубный автомобиль, поджидавший их (руководство решило избрать для передвижения по городу именно этот транспорт, опасаясь, что огромный клубный автобус привлек бы к себе слишком уж много внимания), и в компании Хамеса, Пепе и Марсело они ехали по многолюдной улице, петляющей из стороны в сторону. По городу, следуя правилам какого-то особенного движения, потоком спешили куда-то люди, и Криштиану задумчиво провожал их взглядом. Они все такие разные: молодые и старые, высокие и низкие, веселые и серьезные, мужчины и женщины… И ведь у каждого из них есть свои цели, стремления, мечты… За плечами каждого – история собственного маленького мира, из множества которых и состоит весь этот большой безумный мир. Криштиану задался вопросом: "О чем думают все эти люди? Именно сейчас, что беспокоит каждого из них?" Машина плавно двигалась к цели, и уже перед самым "Камп Ноу" внимание Криштиану привлекла одна занятная сцена. Перед стадионом в ожидании матча столпились дети в ярких цветных майках с фамилиями любимых игроков. Они с ребяческим восторгом гоняли мяч и радостно комментировали происходящее. За ними наблюдали люди, стоявшие чуть поодаль: поклонники королевского клуба вперемешку с каталонскими почитателями. Никто не ссорился, не спорил, не проявлял агрессию - все присутствующие с добрыми улыбками наблюдали за тем, как дети гоняют мяч. Внезапно один разрумянившаяся мальчишка обернулся, посмотрел на Криштиану и улыбнулся ему такой счастливой и по-детски трогательной улыбкой, что португалец невольно улыбнулся в ответ. Только через мгновение он осознал, что ребенок не видит его сквозь тонированное стекло, и немного удивился: мальчишка и впрямь смотрел ему прямо в глаза. Криштиану смотрел на него в ответ, осознавая, что тот его не видит, пока ребенка не окликнули сверстники. Повернувшись к Криштиану спиной, на которой красуется цифра Семь, он заметил мяч и побежал навстречу другому мальчишке, с номером Десять на футболке. Они столкнулись лбами и с веселым смехом повалились на траву. За этой сценой наблюдал не один Криштиану, потому что Марсело просто не мог удержаться, чтоб не посмотреть на него с улыбкой. Поскольку на улице все еще было прохладно, теплолюбивый Марсело замотался в длинный пушистый шарф и выглядел так по-домашнему, что хотелось прижать его к себе и затискать до смерти. Румянец тронул его щеки, и жаркий бразилец, не очень любивший прохладную погоду, пытался поглубже зарыться лицом в мягкую шерсть шарфа. Роналду улыбнулся ему, а Марсело прокомментировал увиденное: - Забодай меня Зидан, по-моему, мы сейчас увидели мини-Класико! Криштиану Роналду натянуто улыбается в ответ: не очень-то воодушевляющее замечание. *** Криштиану щелкает пультом, в раздражении расхаживая по номеру - давление извне дает о себе знать. Завтра Эль-Класико, и он, несмотря на свое подвешенное состояние, почему-то начал волноваться. До сегодняшнего дня ему ровным счетом было на все наплевать: на результаты матча, на поклонников, на самого себя, на весь футбол мира, на СМИ, на руководство клуба, на репутацию. И на него тоже. Все каналы наперебой твердили только о предстоящем событии, заставляя Криштиану нервничать еще больше. Он уселся перед плазмой и уставился в экран, где какие-то люди с видом экспертов обсуждали завтрашнее Класико. "Лионель Месси, оставивший Криштиану Роналду в этом году без золотого Мяча, имеет все шансы на завтрашней игре отгрузить в ворота королевского клуба..." Прерывая поток этого новостного спама, Криштиану с раздражением переключает канал и натыкается взглядом на приятное лицо пожилого мужчины с добрым взглядом. "Криштиану Роналду попадает под теорию Евклида, - вещает он с экрана с добродушным видом. - Он действует на поле исходя из того, что кратчайший путь между двух точек - это прямая. И кроме того: по прямой ты должен передвигаться с запредельной скоростью, пока не достигнешь цели." Криштиану улыбается: этот человек не вызывает у него отвращения, и, несмотря на то, что португалец плохо представлял, кто такой Евклид и что там у него за теории, ему очень понравилось сказанное. "Лео Месси предпочитает Эйнштейна: кратчайший путь между двух точек у него всегда кривая, и единственный способ этот путь пройти - бегать сумасшедшими зигзагами словно антилопа, спасающаяся от льва. Роналду наполняет страстью. Месси - восхищением. Невозможно их сравнивать. У них разный стиль игры и темперамент. Они оба показывают высочайший уровень игры. И именно поэтому их считают богами современного футбола". Криштиану щелкает пультом, и экран мгновенно гаснет. Как ни странно, тот факт, что он наполняет страстью пожилого мужчину невероятно воодушевляет его, и он улыбается. Внутри него почему-то наступает мир и покой, и ему невыразимо хорошо сейчас - он кое-что понял. Криштиану Роналду всегда был излишне эгоистичен и тщеславен, поэтому думал, что бог отвернулся от него. На самом же деле это Криштиану повернулся к нему спиной. А Лионель Месси (внезапно это имя прекратило рвать на части) имеет место быть. И если бы его не было, его следовало бы придумать. Потому, что он делает Криштиану лучше. Мотивирует его никогда не останавливаться и совершенствоваться, подталкивает вперед и поднимает с земли, когда Криштиану падает, помогает ему достигать большего и добиваться невозможного. Лионель Месси - недостающая деталь в механизме Криштиану, и они оба неразрывно связаны между собой. Без одного не было бы другого. А без обоих не было бы футбола. Криштиану даже не заметил, как стал другим: это было похоже на просветление, на божественное откровение, на благовещение, на великое очищение, на перерождение, на восхождение, на триумф. Он снова был чист, умиротворен, уравновешен и полон любви. Все было прощено, и в голове была лишь кристальная ясность, а кровь забурлила с новой силой, будто очнувшись от долгого сна. Он подошел к зеркалу и остановил взгляд на своем ликующем отражении. Столько лет ушло у него на то, чтобы понять, как необходим ему этот чертовски талантливый аргентинец! И как он, Криштиану Роналду, был глуп, ненавидя его все это время и постоянно сравнивая с собой! "Любое сравнение одиозно", - частенько любил повторять еще один Особенный, Жозе Моуринью, и Криштиану хорошо запомнил эту фразу, только никак не мог понять её смысл. Теперь же все стало просто и ясно, не осталось больше пороков, не осталось больше яда и грязи, все будто смыло потоком свежей, холодной воды, и остался только он - Криштиану Роналду, великолепный номер Семь мадридского "Реала". Криштиану беззаботно рассмеялся: человеческие амбиции - самый страшный порок! Упрямство, тщеславие, одержимость собой, эгоизм - все это тянет тебя на дно, не делает тебе чести и медленно разрушает изнутри. Как было глупо, глупо и еще раз глупо сравнивать себя с Месси и слушать тех, кто вас сравнивает! Лишняя трата времени, сил и энергии. И как было неправильно испытывать ненависть, зависть и злость к тому, кто всегда стоит рядом с тобой, протягивая спасительную руку помощи! Криштиану настолько хорошо сейчас, что он даже не злится на себя - он смеется над собой, и это все приносит ему наслаждение. Все это время он сражался не с Лео Месси, а с собой. И теперь все хорошо. Борьба закончилась. Он одержал самую главную победу в своей жизни - победил свою порочную сторону. И теперь все будет по-другому. Теперь все будет правильно. Теперь он принял Лионеля Месси. *** Свежевыжатый апельсиновый сок в высоком стакане. Волнистые линии прозрачных дорожек на запотевшем стекле, которые остались от пальцев. Прохладный воздух, свежие полотенца и огромное зеркало в номере - все так, как и должно быть. Брокколи на ужин, потому, что нужно соблюдать режим. И тренироваться - обязательно тренироваться. Тренироваться так, пока не будет восхищать собственное отражение в зеркале. А после этого тренироваться еще упорнее. Это моя жизнь. У тебя другая. Музыка в айпаде и лед в стакане с коктейлем. Безалкогольным, само собой - завтра ведь игра. Солнце лениво закатилось за горизонт, призывая к отдыху, глаза расслабленно наблюдают с высоты восьмого этажа за копошением людей внизу, в номере тихо и уютно. В голове мечты и амбиции. Амбиции растут. Мечты сбываются у других. Иногда. Но у тебя чаще. Плакал вчера, потому что сын узнал, что ты хочешь забить гол в Класико и попросил об этом у Санты авансом. Он маленький и наивный, но такой искренний. Мать обнимала так, что, казалось, ребра просто раскрошатся от такой всеобъемлющей любви. А Эльма украдкой смахивала слезинки, провожая до машины, думая, что ты этого не заметишь - а все потому, что всем сердцем желает тебе удачи. Едва не растаял от всей этой нежности в воздухе, которой пропиталась весна насквозь. Вчера вообще много эмоций было. Это моё вчера. У тебя другое. После игры нужно сразу поехать на Ибицу. Взять с собой семью и обязательно научить сына плавать. Отдохнуть там, загореть еще сильнее и позволить себе парочку сладких разноцветных коктейлей. Со взбитыми сливками - непременно. Еще нужно прочитать книжку Фрейда, которую купил недавно в книжном магазине. Чтобы понимать себя. Но это все - после. А сперва - футбол. Завтра будет Класико. Класико - это когда стадион внезапно белеет от сливочных футболок болельщиков Реала и становится похожим на воздушную меренгу. Когда фанаты кричат и поют так, что глаза предательски пощипывает от всей значимости этого момента. Когда твоя команда в раздевалке перед игрой нервно сдерживается, дабы пронестись по полю беспощадным ураганом, сметающим все на своем пути. Когда ты чувствуешь каждого игрока, понимаешь его без слов и растворяешься в команде. Когда ты и "Реал" - это одно единое целое. Это моё Класико. У тебя другое. Нервы, страх, движение, агрессия, адреналин, восторг, эйфория - это будет завтра. А сейчас сегодня. Моё сегодня. У тебя другое. *** Sloth* - Уныние