The Retribution of bloody family

— Ну, как он? — спросила я у волчицы, сидящей над постелью Элайджи. Недавно я отлучалась выпить немного крови и, кажется, с того момента Хейли так и не пошевелилась, застыв над лежащим без сознания первородным.       Хоть я и испытывала неприязнь к этой девушке — ее отчаяние можно было понять. Она недавно потеряла мужа. Теперь же при смерти оказался и возлюбленный.       Но главное, что в данной ситуации я разделяла горе Хейли, пусть она и не знала об этом. Сердце не прекращало болеть за старшего Майклсона, и боль с каждым мгновением его сна становилась все сильнее. Я понимала, что Фрея просто так не отпустит его. И если родственники Элайджи ощущали все страдания своего брата буквально, то я же от одного его вида испытывала такую гамму чувств, что описать ее было невозможно. От нервного напряжения, переживания и беспокойства к ненависти перед собственным бессилием. От вновь обострившейся симпатии к нему, причем явно с амнезией, ведь сейчас я напрочь забыла даже о смерти Филиппа, до страха перед ней же потому, что это влечение могло стать моей ахиллесовой пятой, несмотря на все учения Клауса по безразличию и хладнокровию.       Конечно, я успокаивала себя тем, что мысли об этом не больше, чем предательская паника, ведь остальные Майклсоны делали все, чтобы исправить ситуацию, но я сама пролежала вот так целых три месяца, поэтому знала, что их попытки могут не увенчаться успехом. Правда, я молчала о своих подозрениях, дабы не усугублять и без того унылую атмосферу обреченности. — Все так же, — едва слышно ответила Хейли, и в комнате вновь воцарилась тишина, которую спустя некоторое время нарушила не я. — Пейтон, — обратилась ко мне волчица. — Да, — если быть откровенной, то ее желание продолжить разговор со мной вызвало у меня нервозную неловкость. Обычно в подобных ситуациях всегда касаются самых сокровенных и тщательно скрываемых тем. А одной из них являются мои чувства к Элайдже. — Когда Фрея умертвила тебя — ты слышала происходящее рядом с тобой? Или речи обращавшихся к тебе? Просто я знаю, что с людьми, находящимися в коме, разговаривают близкие, и к ним, несмотря на забвение, все равно долетают какие-то обрывки фраз.       Ну, это хотя бы не вопрос о моих эмоциях. Уже хорошо. Правда, так же невероятно сложно подобрать правильный ответ на все. — Нет. Прости, что огорчила тебя, — я поспешила извиниться, наблюдая, как она поникла от моих слов, — я могла не слышать их потому, что ко мне никто не приходил, — я просто не видела иного способа сгладить впечатление от сказанного ей. — Ты ошибаешься, — кивнула волчица, решив не уточнять, кто именно это был. А жаль. Я бы послушала ее рассказы об этом. Ведь Хейли-то явно была беспристрастной, в отличие от некоторых древнейших. — Думаю, на нас наложены разные заклятия, поэтому, вполне возможно, что он тебя услышит. — Ведьмы Нового Орлеана бессильны перед магией Фреи. Больше я ничего не достал, — вошедший в комнату Кол оставил на столе замшевый мешочек с какой-то магической смесью. Я мимолетно взглянула на его пальцы с запекшейся на них кровью. Похоже, кто-то негодовал по поводу ведьмовской беспомощности. — Надеюсь, мне повезло больше, — следом за ним объявился гибрид, а за его спиной маячила Давина Клэр. Подобный тандем поражал своим сотрудничеством, но не был исключением из правил, ведь они не впервые объединялись ради всеобщего блага. — Не радуйся раньше времени, Клаус, — одернула она первородного, и тот пропустил ее внутрь. Ведьмочка, остановившись все у того же стола, скептично осмотрев принесенное Колом средство, принялась доставать из рюкзака различные колдовские предметы и атрибуты. Хейли же вместе с мелким Майклсоном внимательно следила за ее манипуляциями. — Квинн, нам нужно поговорить, — произнес Ник, после скрывшись за дверью. Мне не оставалось ничего другого, кроме как отправиться за ним. — Не самое подходящее время для наказания, Клаус, — протянула я, когда мы остались наедине подальше от острого слуха остальных. — Люсьен дал тебе этот адрес? — первородный протянул мне мобильный, на экране которого было открыто сообщение, пришедшее с неизвестного номера. В нем значилось, что мы с Никлаусом должны прийти туда сегодня. Вдвоем. — Да, — кивнула я, — выходит, Касл не предатель? — Я этого не говорил. Просто решил удостовериться, что мы владеем одной и той же информацией, — безразлично заметил он. — Ну, мне-то ничего не приходило. И что ты собираешь делать? — А у меня есть выбор? — спросил Майклсон, взглянув мне в глаза. Пожалуй, впервые за свою долгую жизнь, Клаус пребывал в отчаянии. Таком безвыходном и опасном, что, даже несмотря на мой проступок, решил действовать со мной заодно. Похоже, мы все обречены. — Ты привел Давину не помочь. Она должна отвлечь всех твоих родных, да? — вдруг, и без мыслей древнего, я поняла его примерный план. Хотя, это сложно было назвать так. Скорее, некоторая перестраховка, а после игра со смертью. — С моей стороны глупо выполнять требования сестры, но иначе я не могу. Произошедшее — всего лишь часть ее зловещего замысла, и если бы она хотела, то уже умертвила бы всю семью. Поэтому я позволю сделать ей следующий шаг. — Ты не думаешь, что это ловушка? — Я уверен в этом, — горько ухмыльнулся Ник. — Тогда зачем? — Другого варианта не существует. Она хочет, чтобы мы пришли. — Почему мне кажется, что все это паршиво закончится? — хмуро спросила я. — Фрея — Майклсон. А ты имеешь отличное представление о каждом из членов нашей семьи, — ехидно улыбнулся он. — Что будет с Хоуп, если ты не вернешься? — Интересуешься, попрощался ли я с дочерью? Или по-прежнему верю ли я в собственную неуязвимость? — лукаво-саркастичные нотки в британском акценте совершенно не выказывали его осознания безнадежности подобной игры с огнем, а, точнее, с сестрой. — И то, и другое. — Я делаю это ради нее. Ты же знаешь. Ребекке оставлены распоряжения, которые она должна будет передать Хейли в случае непредвиденной концовки сложившейся ситуации. — Ты начинаешь меня пугать, Ник, — робко промолвила я. Действительно, тот первородный гибрид, которого я знала, еще никогда не был таким растерянным, обескураженным, даже парализованным. Если до этого я думала, что Фрея ударила по Элайдже, чтобы добраться до меня, то теперь считала, что старший брат — болезненная уязвимость Клауса. И, возможно, ведьма Майклсон, таким образом, убила двух зайцев. — Лучше бы ты боялась, когда решалась на побег, дорогуша, — язвительно заметил древнейший. В ответ на это я лишь недовольно скривилась, не желая сейчас поднимать ту тему. Ведь подобное просто бессмысленно, учитывая, что мы оба можем не выжить. Вообще, странно, что Никлаус готов к самому трагичному из исходов. Может, в его мыслях все обстоит несколько иначе? Увы, я не могу добраться туда, чтоб подтвердить или опровергнуть свою теорию. Но у меня имелся другой способ добиться каких-либо ответов или намеков на них. — Остановись. Пока ты не скажешь мне, почему решился на это, я не пойду с тобой, хоть и хотела поступить так раньше, — заявив это, я требовательно взглянула на гибрида, воспротивившись сотрудничать с ним из-за неизвестности. Я должна была знать больше. Нет, конечно, я понимала, ради чего все это, но хотела осознать, насколько сейчас плохи наши дела и что Никлаус думает на этот счет. — Не мне рассказывать тебе, дорогуша, сколько Элайджа сделал для меня за все столетия, несмотря на непонимание, конфликты и стычки. Я хочу ответить ему тем же, — недовольно поморщившись, сказал он. Ну, да, естественно, кто как не я, примет это? Ведь из их воспоминаний я могла сделать целый обзор подобных жертв ради брата. Начиная от смерти Биянки и заканчивая отказом от девушки в пользу Никлауса. Конечно, мотивы первородного предельно ясны, но ведь он понимает, что эта вылазка — самоубийство, верно? А как иначе, если Ник фактически составил завещание и только что сказал мне об этом? — Когда я говорила, что хочу выступить против Фреи, то имела ввиду план и группу поддержки, состоящую хотя бы еще из парочки первородных, Клаус. — Не уверена в успехе нашего совместного предприятия, love? Почему? — ироничный взгляд берилловых глаз все же не мог скрыть, что их обладатель прекрасно понимал, насколько мизерны наши шансы на победу. Но поступить иначе не мог. — Знаешь, Давина пригодилась бы больше нам, чем Колу с Хейли. Тем более, Ребекка еще не объявилась. Может, она так же что-то нашла. — Вряд ли кто-то сравнится по силе с Фреей, ты же знаешь, Квинн, — отрицательно покачал головой Майклсон. — Теперь я вдвойне не уверена в успехе нашего совместного предприятия, Ник, — передразнила его я, — но ведь проклятие Кола тоже казалось безнадежным и вечным, а ты нашел способ снять его, и мне не пришлось убивать себя для этого. Кстати, действительно, как? — Лучше тебе не знать, дорогуша, — древний произнес это таким тоном, что я мгновенно поняла о бесполезности дальнейших расспросов и просто-напросто закрыла эту тему, послушно отправившись следом за ним к машине.       Клаус вновь обратился ко мне уже по пути к месту назначенной встречи с его старшей сестрой. Очевидно, настроение у гибрида улучшилось. Или же он мысленно переиграл свой обреченный план, поэтому заговорил о Люсьене. Ну, хотя бы не пытался прощаться или просить прощения за прошлые пытки. Значит, действительно не рассчитывал пока умирать. Это обнадеживало. Правда, касалась ли эта воля к жизни меня? Если я стану угрозой, то Ник легко решит образовавшуюся проблему, освободив семью от злого рока. В общем, позитивного мало при любом сценарии развития посиделок с Фреей. — Прошу, Квинн, скажи, что произошедшее между вами всего лишь глупая шутка, — холодно взмолился Майклсон. Ну, вот чего он ждал, так обращаясь ко мне? Что я буду глупо хлопать ресницами и убеждать его в верности? Надеюсь, первородный все же не опустился до такой наивности. — Нет, Ник. — Тогда кого мне убить в первую очередь? Люсьена? Или тебя? — вау! Какие речи на краю обрыва! Неужели одна я считаю, что всех нас убьет Фрея? — Себя. Ведь остальных не волнует мой поцелуй с Каслом, — отмахнулась я. — Сомневаюсь, что мой младший брат пожелал тебе счастья в личной жизни. Не исключено, что он уже представляет, как будет расчленять своего соперника, — ядовито хохотнул он. — Думаю, Кол занят устранением другой проблемы, — недовольно пробормотала я. Возможно, это наш последний разговор, а Клаус выбрал для него самую неподходящую тему из всех, — да, и Люсьен твой первообращенный. Что в этом такого? — Все, — прорычал древний, — когда мы закончим с сестрой — я изгоню его из города, лишь бы прекратить эту чертову связь. Ты не будешь с ним, love, тебе ясно? — Зачем ты говоришь об этом сейчас, Ник?! — Решил поставить тебя в известность прежде, чем ты снова окажешься с ним наедине! — То есть ты уже не думаешь, что мы умрем сегодня? — Я рассчитываю вернуться домой к моменту, когда Элайджа очнется. — Скажи, чего я не знаю, — вздохнула я, понимая, что Клаус вновь что-то скрыл от меня. — Вероятнее всего, Фрея потратила слишком много сил на заклинание, — гибрид неожиданно быстро сдался, говоря мне это. — Поэтому ты решил, что мы справимся. Приятно, — сдержано кивнула я, стараясь не создавать еще более неловкую ситуацию для нас обоих. Ведь Никлаус не привык говорить о подобном, а сейчас все упиралось в доверие. И, похоже, оно таки существовало между нами. Конечно, в несколько нездоровой форме, но это не так уж и важно в данный момент. — Ладно, с судьбой Люсьена мы определились. Тебе есть, что сказать про мою? — Естественно, ты будешь наказана за свой проступок, Квинн. Но из-за данной ситуации я решил отсрочить этот момент на будущее, — невозмутимо заявил он. — Вау, на будущее? Ты непривычно оптимистичен для той задницы, в которую мы попали, — фыркнула я, вызывая у древнего улыбку.       Когда мы вошли в полуразрушенный заброшенный дом, для себя я отметила, что и этот выбор Фреи схож с повадками остальных первородных. Без свидетелей, без зрителей, без сопутствующих проблем. Тихий уголок для коварных планов и подобных встреч. — Как раз вовремя, — усмехнулась блондинка, бросив в стоящую на столе медную емкость стебель какого-то растения. Я, конечно, могла ошибаться, но мне показалось, что это был аконит. — Обменяемся любезностями? Или перейдем сразу к делу? — съязвила я, стараясь предугадать следующих шаг обоих Майклсонов, собравшихся здесь. И если с Клаусом все было более-менее понятно, то вот дальнейшие действия ведьмы вызывали у меня множество вопросов. — Не стоит торопить события, Квинн, — ответила она, очевидно, доводя какое-то зелье до готовности произнесенными после строчками заклинания. Надеюсь, в этот момент древняя не убила еще одного брата. — Я сказала, не спеши! — Фрея прикрикнула на Никлауса, когда тот оказался рядом с ней. Первородный гибрид застыл всего на миг, но после все-таки сделал последний шаг, схватив свою родственницу за шею и прижав ее к ближайшей стене. — Скажи, какой сегодня день? — девушка невозмутимо обратилась ко мне, будто брат вовсе не грозил ей сейчас смертью. — Давай ты освободишь Элайджу, и я подарю тебе календарь, — огрызнулась я. — Мы еще до этого дойдем. Может, ты ответишь на мой вопрос, Никлаус? — Полнолуние, — процедил тот. Значит, Ник так же учуял аконит? Но ведь ему уже давно не страшны обращения. Или я чего-то не знаю? — Браво! — Фрея взмахнула рукой, магией перевернув стоящую на столе посудину с зельем. Та с грохотом упала на пол, и жидкость выплеснулась в сторону Майклсона. Он успел отскочить и от ведьмы, и от брызг, летящих к нему, но затхлый воздух старого помещения все равно разбавил горький запах травяной смеси. — Что ты сделала?! — завопила я, бросившись к древнему, в этот момент закричавшему так, словно блондинка, пробравшись ему под кожу, всадила сотню игл в первородное сердце. — Напомнила подзабытые ощущения, — она равнодушно наблюдала за страданиями брата.       Тем временем гибрид все никак не мог подняться на ноги. Стоя на четвереньках, он то и дело крючился от боли. Из приоткрытых алых губ на пол капала слюна. Клаус тяжело дышал от приступа к приступу, и в данный момент я совершенно не пожалела о том, что не могу прочитать его мысли. Ибо там сейчас сосредоточились все страдания, испытываемые Ником. Кажется, я слышала где-то, что во время обращения у оборотней ломаются все кости. Конечно, после они срастаются вновь, ведь способность к регенерации еще никто не отменял, но прочувствовать это на себе я точно не хотела. Хотя была близка к этому во время одной из пыток Никлауса. — Не волнуйся. Он не умрет из-за этого. А вот ты… — задумчиво ухмыльнулась Фрея. — Что ты имеешь в виду? — О, Квинни, я объясню, — ведьма извлекла из кармана кинжал с остатками моей крови на нем. Черт! Ну, почему мы забыли об этом, когда ехали сюда?!       Смочив лоскут ткани в каком-то растворе, блондинка стерла алые следы с лезвия и бросила испачканный обрывок в огонь. Я ринулась туда и тут же была остановлена невидимой преградой, возникшей на моем пути из-за еще одного взмаха руки первородной. — Я, может, в данный момент и не достаточно сильна, но моей магии хватит, чтобы контролировать тебя, дорогуша. — Зачем ты сделала это? — Подожди минутку. Все идет слишком быстро, — подойдя к брату, она растерла над его головой пару сухих листьев, и Клаус обессилено обмяк, опустившись на колени. Но по горящему янтарем волчьему взгляду я поняла, что это лишь временная передышка, а не конец его страданиям. Мы, заведомо зная о ловко спланированной западне, попали в нее, как парочка слепых котят. Или в этом случае лучше будет упомянуть волчат?       Виноват ли кто-то в нашей глупости? Думаю, нет. Все рано или поздно пришло бы к такому финалу. — Говори, — приказал первородный, с ненавистью глядя на свою родственницу. — Благодаря крови Квинн я связала ее жизнь с Элайджей. Умрет она — очнется он. Ради Кола ты же готова была пожертвовать собой? На что ты пойдешь для спасения более зрелого и рассудительного Майклсона? — ехидно поинтересовалась у меня Фрея. — Я не стану убивать себя и активировать проклятие. Он был бы против такого хода, — покачала я головой. — Нет-нет, это произойдет в любом случае. Если не добровольно, то Никлаус, обратившись, просто разорвет тебя на куски. Ты умрешь, а Элайджа оживет. Сегодня я не в настроении убивать кого-нибудь из братьев. И даже великодушно дарю тебе шанс на спасение, — продолжила она, выставив на стол небольшой пузырек. — Что это? — Яд оборотней из семи волчьих стай. — Семи? Серьезно? А что, между ними есть какие-то отличия? И к какой принадлежит он? — я покосилась на ее брата. — Квинн! — одернул меня Никлаус, после вновь почувствовав зов полной луны. — Хочешь, чтобы я тоже стала гибридом, подобным ему? — пожалуй, тогда бы свершился мой самый большой кошмар. — Увы, это невозможно, — возразила белокурая ведьма, — в тебе нет нужного гена. Но этот яд пропитает твое тело. Каждую каплю бессмертной крови, сделав ее отравленной для всех. В общем, я просто усовершенствовала план своей матери. — И зачем тебе это? Я же вижу, что у вас с Эстер разные цели моего обращения, — презрительно фыркнула я. — Семья ни разу не пыталась найти меня после моего исчезновения. Как тебе такая мотивация, Квинн? — гневно переспросила она. — И в наказание за это ты создашь нового монстра? — мне хотелось ударить ее. Дать пощечину, чтобы попытаться привести в чувство. Объяснить, что так она ничего не исправит. Но я не могла добраться до Фреи. И мне оставалось только подсчитывать, в какой же именно миг все рухнет к чертям. — Нет. Его создашь ты, если решишься выпить это, — снова указав на пузырек, ведьма просто растворилась в воздухе, исчезнув без следа. Ну, разве честно использовать подобные трюки?!       Я, удостоверившись, что могу двигаться, и белокурой первородной нигде нет, метнулась к выходу из здания, но, увы, пересечь его порог не смогла. Похоже, теперь магическая защита стояла на всем доме. — Это было бы слишком просто, — протянул отползший к стене Клаус. — Знаешь, прийти сюда — вот что действительно было просто! — взревела я, — ты подставил всех! — Да, и поэтому сейчас испытываю колоссальное удовольствие, обращаясь в волка! Сохраняй хладнокровие, дорогуша, оно тебе еще понадобится! — гибрид ответил мне рыком. — Есть идеи?! — гневно взглянула я на него. Нику было совсем плохо. И он сдерживал свою волчью сущность из последних сил. — Я… — Майклсон не успел сказать, снова захлебнувшись приступом боли. — А если я сверну тебе шею? Процесс обращения тогда остановится? — спохватившись, предложила я, слабо представляя, как это будет. — Ты должна умереть, чтобы Элайджа ожил. — Очнешься и убьешь меня. Тебе не привыкать, — пожала я плечами. Это прозвучало чересчур равнодушно, но, кажется, я давно уже начала привыкать к смерти от его рук. — Думаю, предложение сестры имеет ограниченный срок и завязано на полнолунии, — возразил первородный. — Тогда сверни шею мне. Чтобы я не почувствовала этого. И прежде скажи что-нибудь хорошее, ладно? — сдерживаясь из последних сил, чтобы не заплакать, прошептала я. До этого отчаянно боясь гибрида, в данный момент я испытывала истинный страх. Мне не хотелось вот так заканчивать свою историю. Черт! Да я ведь даже не сделала выбор между ними! — Придя сюда, я поддался безрассудной эмоциональной слабости, — вздохнул он. — Я могу начать успокаивать тебя, ведь мы оба знаем, что Фрея все равно добилась бы своего, но не стану делать этого. — Если ты ждешь извинений…       Я перебила Клауса, не дав ему закончить: — Я не настолько наивна, Ник. Виню ли я тебя в произошедшем? Да, это так. Ты разрушил все, начиная с самого начала, поверив в ведьмовские бредни, заявившись в тот спортзал. Конечно, сейчас я удостоверилась, что пророчество реально. Но, знаешь, этого не случилось бы, убей ты меня сразу. У тебя есть возможность сделать это сейчас. Прошу, Клаус, подари мне свободу. Я не хочу чувствовать то, что испытывала сумасшедшая сучка Блэнч. Я сыта по горло мучениями и пытками. Исправь все, умоляю. — Пей, — сглотнув, едва слышно ответил Никлаус. — Нет, я не сделаю этого. Ты же знаешь, что будет потом. — Пей, Квинн, пока я не передумал! — повторил он. Я видела, что Ник уже на грани. Его ногти удлинились, превратившись в острые звериные когти. На лице помимо рыжевато-золотистой щетины стала проявляться шерсть. А теперь, выпустив в очередной раз из-под контроля свою волчью половину, Майклсон, разорвав на себе рубашку, снова упал на пол. Он обращался, и время наше было на исходе. — Почему? Вновь поддаешься эмоциональной слабости? Неужели древнейший гибрид-деспот размяк?! — сорвалась я. — Хочу хоть раз поступить с тобой по-честному, love, — это признание далось ему с трудом. И, кажется, его страдания играли в этом последнюю роль. — Не поздно ли? — ядовито поинтересовалась я. — После очередного воскрешения я смогу убить тебя без осуждения со стороны семьи, — в тон мне ответил Никлаус. — Думаешь, Элайджа будет в восторге от способа спасения его жизни? Он-то обрек Биянку на смерть без лишних колебаний. — Но обвинить меня в полноценной слабохарактерности ты не можешь, — возразил Майклсон. — Верно. Кстати, тогда наказание придется отсрочить. — Нет. Это будет дополнительным стимулом поскорее покончить с тобой, дорогуша. — Всегда любила твою искреннюю бескомпромиссную честность, Клаус. Так в чем проблема? Убей меня сейчас. — Фрею это не остановит. Она будет искать другие пути подобраться к нам. А с тобой же ее план предельно ясен и предсказуем. — Правда? Мне, наоборот, кажется, что наше безвыходное положение говорит об обратном. Твоя сестрица умеет удивлять, — язвительно хмыкнула я. — Это семейная черта, — болезненно усмехнулся первородный. — И не поспоришь. — Хватит оттягивать момент. Сделай это, Квинн. У тебя нет выбора. Как и всегда.       Конечно, древний был прав. Если Фрея и сейчас не добьется своего, то неизвестно, что еще она предпримет в попытке обратить меня против своей семьи. И снова беспомощная обреченность. Кажется, существует какая-то чертова закономерность рядом с Майклсонами, вот честно! — Только очнувшись ненавидящей нас стервой, не забудь, дорогуша, что я сегодня подарил тебе жизнь, — его глаза на мгновение снова приобрели берилловый оттенок, и я попыталась запомнить этот взгляд сейчас, прежде чем откупорила сосуд с ядом. Пусть это будет суицидом во спасение. Так легче перебороть психологический барьер. — Если это вылетит у меня из головы — восстановишь провалы в моей памяти, — всхлипнув, я добавила шепотом, — прощай, Ник. И прости за все, что будет дальше. — Прощай, Квинн, — он кивнул, еще раз подтверждая свое решение.       Одним глотком я выпила жидкость из оставленного Фреей пузырька. Прежде чем ядовитый огонь разлился по моим венам, мне показалось, что время на мгновение остановилось. А после пришла боль.       Я вопила, умоляя смерть забрать меня скорее. Волчья отрава разъедала мое тело, заставляя рыдать и харкать кровью, надеясь, что вместе с ней выйдет хоть часть просачивающегося в каждую клеточку моего организма пламени. Перед глазами все плыло, поэтому я даже не могла сфокусировать свой взгляд на древнем гибриде, полагаясь лишь на знание того, что это не первое его обращение, а, значит, все должно пройти нормально. В отличие от активации моего проклятия.       Но вдруг страдания прекратились. Мгновенно стало так легко, ведь яд достиг сердца, и оно остановилось, заставив меня облегченно усмехнуться прежде, чем я сделала свой последний вдох.