The Retribution of bloody family

Ruelle — Journey Ready To Fly

— Как мы поступим с полученной информацией? — поинтересовалась я у Майклсона, расположившегося в довольно удобном кресле кабинета особняка первородного семейства в Мистик-Фоллс. Никлаус решил остаться здесь на ночь, я же спорить не стала и просто покорно последовала за ним, рискуя стать жертвой его саркастичных шуточек по этому поводу. Но гибрид прекрасно понимал, что у меня не было особого выбора, поэтому не акцентировал свое внимание на этом. — Разбираться во всем. Наказывать виновных. По-моему это очевидно, Квинн, — недовольно заявил древнейший. — Ладно, тогда как мы поделим голову Люсьена? Или ты претендуешь на внутренние органы? — довольно беззаботно спросив это, я в очередной раз побоялась коснуться темы возможного предательства мелкого Майклсона. Нет, безусловно, мы должны были обсудить это.       Черт, Пейтон, Клаус ничего тебе не должен по поводу своего младшего брата, с которым до этого свел тебя насильно! А в ситуации еще и замешана его старшая сестра. В общем, очередной дурдом мне обеспечен. Я уже вижу, как Ник отстаивает интересы своей семьи. Криками, шантажом, силой и болью. Любые доступные ему способы подойдут для достижения цели. — Все не так-то просто, дорогуша.       Ну вот, о чем я и говорила. Сейчас прозвучит стандартная презумпция невиновности всех членов первородной семейки и пострадавшим окажется только Люсьен. И, наверное, я. Потому что мне все еще паршиво от осознания того, как меня легко обвели вокруг пальца. — В смысле? — помимо моего недовольства, обиды и разочарования, я «наслаждалась» еще и предчувствием оттягивания расправы над одним из участников своеобразного преступного синдиката. И надеялась, что оказалась неправа. — Боюсь, пока придется повременить с возмездием. Отсрочка поможет правильно трактовать имеющиеся факты.       Мне кажется или Никлаус сам не верил своим же словам? Наверное, такое ощущение складывалось потому, что он — нетерпеливый садист-деспот, не останавливающийся ни перед чем. А тут задержка, да еще и добровольная. — Ты сейчас серьезно? — хохотнула я. — Это абсурд уже потому, что мы в разных лодках, Ник, и я могу делать все, что мне вздумается. — Наш общий знакомый объединил нас и, думаю, это лучшее, что он мог сделать, — невозмутимо заявил первородный гибрид. — Прошу, назови происходящее сном. — Мне ущипнуть тебя? Свернуть шею? — иронично усмехнулся Клаус. — Спасибо, обойдусь, — проворчала я. — Что изменилось, Ник? Я все еще угроза для всех вас. — Но теперь тебе нечего терять. Кстати, право убить Люсьена остается за мной. — Еще чего! — Не забывай, кого я ранее преподнес в качестве подарка, Квинн. — О, а я все ждала, когда же мы вспомним об Эстер, — хмыкнула я. — Мы оба знаем, Клаус, что ты совсем не дорожил ею. — А вот мои родственники, — задумчиво протянул он. — Окей, Касл твой, — закатила я глаза. — Но он — меньшее из зол. Фрея? Кол? Причастность последнего вообще сенсация.       Отчего-то в этот момент мне вспомнилась неудачная шутка мелкого Майклсона об убийстве Ками. Может, древнейший вампир говорил тогда правду? Черт его знает, этого сорванца! — Пока в нашем распоряжении только клочок воспоминаний, что даже полноценной частью головоломки назвать нельзя. Как ты собираешься использовать его, Квинн? Показывать всем подряд в качестве улики? — А как ты собираешься добиваться правды, Клаус? Будешь истязать младшего брата? На это я бы посмотрела, учитывая, что он едва ли не магистр пыточного дела. — Ты знаешь, как можно решить эту проблему, — сухо процедил первородный. — Да, сделать кинжалом очередную дыру в его сердце. Отлично! Это нам очень поможет! — хлопнула я в ладоши. — «Нам». Вот видишь, ты уже в деле, love, — самодовольно улыбнулся Майклсон, опустошив свой бокал, и вновь наполняя его бурбоном. Похоже, сегодня кто-то вздумал напиться. Впрочем, это желание имелось и у меня, поэтому я так же потянулась за еще одной порцией выпивки. — Казнь по-прежнему не кажется тебе бессмысленным поступком? — нарушила я молчание, поднимая еще одну терзавшую мои мысли тему. — Разве? Можешь связаться с Элайджей и убедиться, что тебя никто не ищет. «Стрикс» под предводительством Люсьена и дальше занимаются привычными делами сообщества. — Знаешь, подобную реакцию вполне можно отнести и к плюсам административного устройства братства иллюминатов-кровососов, — скрестив руки на груди, хмыкнула я. — Тем более каждый из них осведомлен, что убить меня невозможно. Видишь, оправданий твоему поступку нет. — Тебя не смущает так и не начатый поиск, королева иллюминатов-кровососов? — передразнил меня Майклсон. — Сомневаюсь, что твои подданные обратились бы в полицию, затеряйся ты где-то, Никлаус, — съязвила я. — Глава общества. Не королева. Это у тебя страсть к пафосным титулам, я же — за скромность. — Поэтому обитаешь в поместье, принадлежавшем роду де Мартел, — гибрид вновь осушил свой бокал.       Он предпочитал заигрывать, ехидничать, увиливать. В общем, делать все, только бы разговор не коснулся Кэролайн, непосредственная близость которой и одновременное расстояние между ними размером с другого парня, заставляли Клауса напиваться в моем обществе, желая забыться на фоне других не менее серьезных и важных проблем. Два удара в один день. Даже три, учитывая предательство еще и Люсьена. Хотя вина Кола-то не доказана, он всего лишь подозреваемый. Черт! По-моему в сегодняшних событиях можно насчитать бесчисленное множество причин для пьянства. — Ну моя обитель не занимает часть Французского квартала.       А что мне еще оставалось, кроме как принимать правила его игры? Я вновь заложница, пусть и обстоятельств, а не дома первородных. Но все же связана с ними. Когда это закончится? Наверное, только с моей последней смертью. Либо с убийством всех Майклсонов. Перспектива обоих вариантов сомнительна.       В ответ Клаус лишь улыбнулся. Я на миг даже позволила себе полюбоваться ямочками на его щеках. В конце концов, я имела на это полнейшее право — часть меня, что уравновешивала Блэнч, влюблена в первородного. Звучит паршиво, а на деле — в моей душе сохранялся хоть какой-то баланс. Клянусь, когда найду Фрею, то сделаю все, чтобы исправить или изменить это. Я хочу свои настоящие чувства! Эти включения из прошлых сезонов меня совершенно не устраивают!       Наверное, со стороны могло бы показаться, что сейчас здесь общались два закадычных друга, но это было совсем не так. Хоть я и держалась довольно стойко, все равно чувствовала нервное напряжение, искрившее между нами едкими шуточками, с озвучиванием каждой из которых мы рисковали сцепиться в драке.       Впрочем, перемирие закончилось слишком быстро. Никлаус просто выпил еще порцию бурбона и заговорил об очередной моей ошибке: — Наверное, тебе сейчас до безумия больно, Квинн, ведь ты доверяла Люсьену, спала с ним, возможно, даже влюбилась в него. Напомнить, как ты отстаивала тогда ваши отношения? — каждое слово, украшенное нотками причудливого завораживающего британского акцента, сочилось ядом, что Клаус вложил в свой тон. — Я и с тобой спала, Ник, особо ничего от этого не изменилось. А каково тебе? Кэролайн предпочла твоего приятеля. Какая досада, не правда ли? Да ты больше сожалеешь об этом, чем о предательстве младшего брата. — Возможном предательстве, — гневно прошипел он, призвав таким образом не выпускать из виду отсутствие весомых доказательств и фамилию того, о ком шла речь. О, будто я могла такое забыть. — Мы оба знаем, что Кол способен на все. — Да, — коротко кивнул Клаус.       Вздохнув, я глянула на него: — Я не спала с Люсьеном. — Зачем ты говоришь мне это? — изумленно покосился на меня первородный. — Не хочу слыть еще большей грязной предательницей, чем я есть. — Неужели это момент твоей пресловутой честности, Квинн? — ухмыльнулся он. — Называй мое признание, как хочешь. — И что же пошло не так? Поделись пикантными подробностями, love. — Ты действительно желаешь узнать? — По-моему честность подразумевает откровение. Поправь меня, если я ошибаюсь, дорогуша.       Хм, даже странно, что Клаус выглядел настолько заинтересованным в моих постельных проблемах с Каслом, которые, кстати, с предательством первообращенного явно отошли на второй план. Но учитывая любопытство древнего гибрида, что-то здесь не так. Впрочем, я решила удовлетворить его, ведь желания юлить не было. Хотя все детали интимного провала лучше опустить. — Он захотел поиграть в Бога. Точнее, решил примерить на себя образ своего первородного создателя. — И это не понравилось тебе, — с фальшивым сожалением протянул Майклсон. Он даже не пытался скрыть нотки притворства в своем голосе. — Почему? — Знаешь, Ник, момент разговора по душам закончен. В какой комнате я могу лечь? Не хотелось бы занять твою королевскую спальню. — До сих пор испытываешь дискомфорт? Страх? Или что-то еще? — проигнорировав мой вопрос, отставив бокал в сторону, Никлаус лукаво смотрел мне в глаза. Не нужно было долгих размышлений, чтобы понять, к чему он клонил. — И тебе не стыдно снова клеить меня, а? — прямо заявила я. — До чего же жуткое это слово, — поморщился первородный. — Оно обезличивает желания, love. — Будто они у тебя отличаются особой возвышенностью, Клаус. Тем более, ты сам их скрываешь под маской своих слов. — Вовсе нет. Я могу быть так же прямолинеен, как и ты, если мне, конечно, требуется это. Да, я хочу тебя, Квинн. Вожделение имеет множество имен, но суть его остается неизменной.       Под дерзким взглядом берилловых глаз я нервно ерзала в кресле. Мне хотелось скрыться, сбежать, исчезнуть, раствориться где-то, чтобы не чувствовать это сейчас. Я вновь испытывала неловкость, смешанную со страхом и пониманием неправильности происходящего даже на уровне разговора. — Но ведь… — осекшись, я так и не решилась напомнить Клаусу о Кэролайн, из-за которой он и набрался до такого состояния, что вздумал вновь попытать счастья со мной. Хоть я прекрасно понимала, о чем на самом деле шла речь. Да и гибрид не раз объяснял мне суть чувств, испытываемых им к проклятию его семьи. В общем, очередное сумасшествие и желание добровольно закрыться в комнате с мягкими стенами. Если меня упекут туда, надеюсь, врачи это оценят и в качестве поблажки станут игнорировать первородных посетителей. — Страсть многогранна, дорогуша. И я знаю причину вашей с Люсьеном неудачи. Постыдное влечение оправдано лишь к тому, кто действительно заслуживает этого, — преспокойно произнес древнейший, совершенно не смущаясь теме нашего разговора. Впрочем, умеет ли он вообще делать это? Думаю, нет. У меня достаточно примеров даже из совместных воспоминаний, чтобы с уверенностью заявлять так. — Ты и сейчас умудрился нацепить корону, Ник. Что же сегодня ты ищешь в близости со мной? — я имела право знать это. И Клаус встретил мой вопрос пониманием: — Облегчение. Утешение. Утоление печалей. Все то, чего и ты жаждешь в данный момент, love. — Мне достаточно и алкоголя, — равнодушно отрезала я, надеясь лишь на то, что Биянка не решит своевольничать, вырвавшись из-под контроля. Почему-то Блэнч этого не делала, а вот болгарская мерзавка вполне могла.       Вновь улыбнувшись, первородный гибрид кивнул и вновь обратился ко мне: — Ты голодна?       Такая спонтанная забота — дурной знак. Обычно за ней скрывался какой-то подвох. Или очередная смерть. Но в данном случае все было более прозаично. — Спасибо, обойдусь сегодня кем-нибудь попроще. Например, тем же Деймоном, — махнула я рукой, осознавая, что вряд ли мне удалось увильнуть от задуманного Майклсоном. Кстати, его план был очевиден. Даже предсказуем, причем без особых телепатических усилий с моей стороны. — Отказываться от такого предложения в подавленном состоянии, — словно сам Дьявол говорил со мной алыми устами Клауса, настольно это звучало проникновенно, чутко и соблазнительно. — Я не привыкла заедать свои неудачи, — покачала я головой, чувствуя себя загнанным зверем. Древний не собирался отпускать меня, пока я не сдамся. Не в его правилах поступать так, отступая, не добившись своего. — Брось, Квинн. Ты же знаешь, что кровь способна исцелить тебя или сгладить все, улучшив плохой день, — прокусив запястье, Ник сцедил ее в бокал из-под бурбона.       По демонически-неотразимо-коварному взгляду берилловых глаз я видела, что не стоит идти на поводу у своей жажды, тем более что алкоголь, влитый в меня ранее, притупил ее. Вот только он не мог сделать этого с болью сегодняшних открытий. Я сдерживала ее, но сил осталось так мало.       Поколебавшись немного, я все-таки спасовала перед вампирской природой. Слишком уж сладок был аромат первородной крови и воспоминания о ее тонком вкусе, с едва уловимыми на языке нотками лесного ореха и тмина, несмотря на терпкую металлическую солоноватую горечь.       Стараясь смаковать каждым глотком, растягивая удовольствие, я пыталась угадать, чего же добивается Клаус. Впрочем, это мне уже было известно. А я рассчитывала предугадать его следующий ход.       Увы, лакомство закончилось слишком быстро, и я разочарованно вздохнула, отставив в сторону пустой бокал. Гибрид, как опытный хищник, умело изображавший из себя жертву, только этого и ждал. Склонив голову набок, он открыл мне доступ к своей шее, приглашая продолжить трапезу, при этом, не проронив ни слова, лишь очаровательно усмехнувшись, гадая, оправдается ли упор на мои слабости. Черт возьми! Он поступил, как дилер, давший мне попробовать бесплатно первую дозу. А вот за последующую уже придется платить.       Могла ли я сопротивляться? Возможно. Но хотела ли? Часть меня любила его. Часть — ненавидела. Равно, как и старшего Майклсона. Вот только в данный момент Ник гарантировано испытывал взаимность. И мне предстояло лишь решить, стоит ли идти у него на поводу.       Я знала, что приблизившись к гибриду, отрежу себе возможность отступления. Он вцепится в меня мертвой хваткой волка, удерживая столько, сколько ему будет нужно. И это пугало и отталкивало. Увы, не так сильно, как хотелось бы и требовалось, чтобы устоять.       Шаг за шагом подступая к Клаусу, я заранее корила себя за содеянное, еще раз убеждаясь в собственной аморальности и позорной податливости проклятым желаниям, неизвестно откуда взявшимся в моей черной душонке. Я должна его ненавидеть. Без Блэнч. Без всех жизней, что позади. И я испытывала это чувство в совокупности с не менее сильным соблазном забыться на время. Проблемы Нового Орлеана с предателями и сумасшедшими ведьмами все еще в Луизиане. А в Мистик-Фоллс есть только два затерянных и одиноких существа, чьи фантазии в один день разбились вдребезги по разным причинам. С коварными планами можно совладать. Им противостоять легко, если разум не будет подводить тебя. А вот что делать с израненным сердцем? Исцелить его под силу не каждому средству.       Вонзив клыки в шею первородного, я услышала, как он хрипло вздохнул. Это была та боль, что ему по душе. Острая, но сексуальная. Заставляющая чувствовать дрожь предвкушения в теле, усиливающуюся с каждым моим глотком.       А я же в это время наслаждалась сладостью недоступной крови. Ник был прав. Никакой вампир не сравнится со вкусом Майклсона. Осознание этого щекотало и без того натянутые нервы.       Отстранившись, насытившись вдоволь, я с бесстрашным вызовом посмотрела в зелено-голубые глаза Никлауса, прекрасно зная, что произойдет дальше.       Прикоснувшись большим пальцем к моим губам, гибрид стер остатки своей крови, которую тут же слизал, ловко подхватив багровые капельки кончиком языка. Черт! Это выглядело горячо. Очень горячо. Если бы первородный мог прочитать мои мысли, то оценил бы происходящее в них сейчас, возможно, даже попробовав исполнить все в точности до малейших деталей, которые были совершенно не важны, учитывая саму порочность реальных событий. — Ты утолишь наши желания, love? — его шепот резанул слух, заставляя вернуться в реальность от своих фантазий. Но лишь для того, чтобы осознать насколько поздно я это сделала.       Черт возьми! Ну почему в таких ситуациях я совершенно не могла дать отпор гибриду? Вывести его из себя, сцепиться с ним — да, пожалуйста, а вот отказать…       Это болезнь. Патология. Извращение. И запретная слабость, захватывающая в плен в исключительных случаях, но не отпускающая до тех пор, пока я не исполню все, чего так хочу. Хотим мы оба. Надеюсь, после сегодняшней ночи это пройдет, иначе мне действительно проще будет вырвать себе сердце, чем и дальше быть рабой и заложницей изредка накатывающего состояния вседозволенности, перекрывающего страх, ненависть и отвращение к самой себе. — Люсьен назвал меня «Квинн», — тихо призналась я. — Каков наглец. Обещаю, дорогуша, я вырву ему язык за это, — опалив дыханием мои губы, Клаус наконец поцеловал меня, властно заставляя отвечать.       В этот раз ему не требовалось приказывать или молить. Первородный знал, что получит все добровольно. Или почти добровольно, учитывая мою продолжающуюся внутреннюю борьбу, которую не сумело прервать даже накатившее возбуждение. — Только не кусайся, Ник, — прервав поцелуй, шепнула я. — Обещаю, — усмехнулся он, подтолкнув меня к столу. — В месте, где зачали Хоуп? Серьезно? Не боишься последствий? Вдруг на нем какое-то заклятие плодородия? — хохотнула я. — Я убивал тебя столько раз, дорогуша, что это вряд ли возможно, — прорычал Клаус, будучи недовольным словесной проволочке, после разорвав мою рубашку, вымещая свой гнев на ней. Я закатила глаза, уже предчувствуя, что возвращаться в Новый Орлеан мне придется в его хенли, если Бекс вывезла из этого дома все свои вещи. Хотя в Мистик-Фоллс явно есть магазины одежды, но добираться до них в белье я не намерена.       Странно, почему в такой момент я совершено не думала об Элайдже. Вроде бы и не предавала его, лишь свои чувства, но все же ожидала угрызений совести и мысленных укоров с упоминанием слабо налаженного контакта, наконец перейдя границы условного великодушия и отеческой, даже не дружеской, заботы. Ничего не было. Совершенно ничего. Наверное, раскаяние появится после свершения возмутительного поступка, заранее оно не наступает.       Последовав примеру Майклсона, я избавилась от его хенли, коснувшись кончиками пальцев татуировки на плече древнего. Спускаясь все ниже и ниже, я наконец добралась до пряжки ремня и задержалась около нее, глянув гибриду в глаза.       Он не торопил меня. Сдерживался из последних сил, а я ведь помнила, как чертовски плохо у него с самоконтролем. Но все равно Клаус терпеливо принимал правила моей игры. Непривычно. И непонятно, что так подействовало на древнейшего. Боль? Разочарование? Предательство? Мой рассказ о Люсьене? Думаю, все же виной этому алкоголь, которого выпито было сегодня не мало.       Сорвавшись, Ник расстегнул джинсы сам, нервно выдернув пояс, сделав это так резко, что я вздрогнула, опасаясь, что он вот-вот отстегает меня им. Судя по мыслям первородного, такое желание у него действительно было.       Усадив меня на крышку стола, гибрид скользнул губами по моим ключицам, вновь вдыхая неровный сбивчивый ритм пульса, оставив легкий укус у венки, щекоча обоим нервы, заставляя уровень адреналина в крови зашкаливать вместе со страстью.       Задрав мне юбку, сдвинув белье в сторону, Клаус коснулся моей плоти, заставляя всхлипнуть от этой долгожданной мучительной ласки. Выгибаясь навстречу его движениям, я пыталась как можно глубже вобрать в себя пальцы древнейшего, забываясь, утрачивая контроль над собой. Что ж, и в этом Ник оказался прав. Желание стирает боль, не считая жгучей потребности в заключительном акте обоюдного падения в пропасть экстаза.       Спустив джинсы, пристроившись между моих ног, делая первый неглубокий толчок, наполняя меня, вскоре Майклсон взял темп, нагло похищенный у пульса, заставляя кричать, срывая голос, захлебываясь в стонах и ощущениях, переполнявших мое тело. Проваливаясь в наслаждение, я все же успела осознать, что каждый из говоривших мне древнейших был прав. Действительно, Люсьен никогда не сравнится с оригиналом. Это просто невозможно. Для такого контраста между ненавистью и влечением у него просто не хватит сил, даже если брать в расчет уже известное мне предательство.       Я не могла признаться в этом Клаусу, но, думаю, он все понял без слов, лишь по моим всхлипам со звуками его имени и судорожными вдохами, за каждым из которых следовала новая волна удовольствия, сметающая все на своем пути, окончательно окрашивая события сегодняшнего дня в цвет измены. В этом случае, самой себе. — Паршивая привычка, Ник, — глядя на янтарную жидкость в хрустальном бокале, сидя все в том же кресле, даже не одевшись, я первая нарушила тишину, повисшую в комнате с момента, как звуки секса стихли, сменившись лишь сбившимся перестуком сердец. — О чем ты? — невозмутимо поинтересовался он. — Ты же знаешь, мне врать бесполезно, — я постучала пальцем по виску. — В прошлый раз, когда Кэролайн не оценила твоего признания в стиле «это все для тебя», ты переспал с волчицей. Сейчас же из-за ее отношений со Стефаном соблазнил меня. — Не стоит прикрывать этими речами свое сожаление, Квинн. Будто я не знаю, что ты испытываешь его.       Скептично хмыкнув, я пригубила виски, а Никлаус же вернулся к первоначальной теме нашего разговора: — Тебе все еще любопытно, что же мы будем делать с полученной информацией, дорогуша? — Это непривычно глупый вопрос для тебя, Ник. — Мстить. Мы будем мстить. Всем, — его глаза сменили цвет, приобретая оттенок янтарной ярости и жажды крови. — Отлично, это я люблю больше всего, — протянув Майклсону бокал, я ухмыльнулась, предвкушая расплату за все. Пусть нужно выждать немного, я готова запастись терпением ради этого.