вырезанные сцены

Небольшой бар среди пересекающихся улиц и тягучего потока редких машин пользуется спросом, когда уже нет сил считать до десяти и до ста, а легче выпить дешевого алкоголя и излить душу симпатичной барменше. Когда необходимо склеить дешевым скотчем кусочки обыденного, которое то и дело состоит из ссор, скандалов, нервной жены, вечного дефицита зеленых бумажек и проблем на работе. Ну или просто, когда необходимо встретится с друзьями, такими же оборванцами и прохвостами, как и ты сам. В этом баре можно встретить кого угодно, но только не людей с короной на голове и надуманными амбициями, которые задевают люстру на потолке так, что лампочка морщится от отвращения и немного похрипывает. Такой контингент тут надолго не задерживается: слишком уж не ламповая атмосфера для их выпирающего эго и немного грубая хозяйка, которая таким не наливает, потому что на дух не переносит. Заходит одна изредка, возомнившая себя хозяйкой района, то ли чтобы полаять, то ли для самоутверждения, которое тут никому не нужно. Кидает на барную стойку кипу бумаг — договор купли-продажи и думает, что данное заведение в кармане ее дорогого пальто или под каблуком ее туфель от известного дизайнера. Только не все, что вырисовывается в гладкую картинку выполненного пункта из перечня целей, отражается на действительности так же, как незамысловатый предмет в зеркале. И зеркала бывают кривыми. И они создают иллюзии. — Я не продам тебе бар. Не сегодня, — с небольшой ухмылкой говорит темноволосая женщина. — Мы же вчера договорились?! — ее собеседница явно не привыкла к обнаженным отказам и такому тону разговора. Неподчинение бьет по плотно сидящей на голове короне и чересчур раздутому самомнению, которое едва пролазит в самые широкие двери. — Хах, — немного кривляется хозяйка заведения, — это было вчера, и сегодня оно уже закончилось, как и мое время, которое я могу потратить на Вас и Вашу макулатуру. Вы привыкли давить на людей, так пора же узнать, как это, когда Вам дают должный отпор, — брюнетка понимает, что победила в маленькой схватке за право доминирования, хотя бы на территории данного бара. — Ты проиграешь, — самоуверенно говорит проигравшая. Какая наивность. — Посмотрим. Может быть да, а может быть и нет. Главное, что не сегодня, — она все-таки победила. Королевы всегда побеждают, даже если они не помнят о своем происхождении и надлежащем статусе и привилегиях. — Ты еще пожалеешь, — шипит и стреляет злобно суженными глазами, но даже с трех метров не попадает по цели. И все, что остается для с виду властной мадам — хлопнуть дверью напоследок, чтобы не остаться совсем уж униженной и оскорбленной — что-то вроде плевка в спину, когда противник отворачивается. А что делать, если на большее не способна? Рони никогда не была одной из тех, кто способен плясать под чужую дудку и находится в искусственно созданных рамках, нарушающих ее зону комфорта. Она терпеть не может грязных масок и лживого притворства. Всегда смотрит с львиным оскалом создателей человеческих проблем, ломателей человеческих судеб, которые получают огромное удовольствие, когда играют людьми, как дети спичками, не осознавая опасности воспламенения недовольства и страха перед неправильно сформированными авторитетами. А дымом-то пахнет давно… Рони всегда выслушает и нальет утешительную за счет заведения, в который раз убеждаясь, что некотором предоставлено слишком многое. Рони всегда шепнет пару утешительных слов и сама выпьет рюмку спиртного, чтобы не ощущать чужие проблемы в полной мере — и груз своих давит, вставая комом в горле. — Здорово вы ее, мягко говоря, отшили, — бархатный голос подкрадывается незаметно, немного пугая стоящую спиной женщину. — Мне сто грамм виски, пожалуйста. — Таких, как она, надо иногда ставить на место для профилактики, чтобы показатели борзометра не зашкаливали, — Рони слегка улыбается и протягивает стакан с алкоголем. — Это точно, — усмехается мужчина и делает глоток, слегка морщится от горечи и непривычного градуса в горле. — Я вас раньше не видела. Вы не местный? — Да, я недавно приехал и вот решил осмотреть местные достопримечательности. — Только приехали и сразу в бар? Видимо, вам не слишком приглянулись здешние пейзажи и духота, — женщина слегка издевается и хитро щурит глаза. — Миледи, вы не подумайте, что я чрезмерный пьяница. Просто захотелось выпить. Кстати, не составите ли компанию, чтобы я не спивался в одиночестве? — Миледи? Да, вы точно не местный, — Рони поправляет черные волосы и начинает протирать стакан мятой тряпкой. — И я не пью с незнакомцами, извините. — Забыл представиться. Робин. Робин Локсли, — на щеках мужчины появляются ямочки, и глаза наполняются оттенками тусклой надежды. — Рони, — женщина протягивает ему руку. — Теперь мы знакомы, — один — ноль не в ее пользу. Нельзя же выигрывать все и сразу. — Так вы огласитесь со мной выпить? — слишком правильная постановка вопроса, чтобы отказаться. — Возможно. — Так вы обещаете? — да, Рони явно недооценила свои силы — оппонент слишком настойчивый. — Да, я выпью с вами после работы, только не сегодня. — Ловлю на слове, — Робин подмигивает и радостно улыбается, протягивает несколько слегка помятых купюр, — надеюсь, этого хватит. До скорой встречи! Я запомнил, что вы обещали со мной выпить, и теперь просто от меня не отделаетесь, — Робин подмигивает с претензией на фол и ранний нокаут противника. Хотя можно ли так называть красивую женщину? Мужчина медленно покидает бар, оставляя лишь терпкий аромат парфюма и уютную атмосферу в воздухе. Женщина по-доброму искренне улыбается. Так вряд ли улыбается тот, кто меняет решения как перчатки и оставляет зарубы на человеческих душах, даже в условиях смены координат и порывов плесневелого ветра.