***
В большом холле больницы много охраны — вооруженные до зубов крепкие парни. Киллиан идет, гордо распрямив плечи, но ему все равно здесь неуютно. Джонс сам только недавно снял военную форму и не хочет больше возвращаться ко всему этому. Никогда. — Киллиан! — Питер пытается выглядеть счастливым и молится, чтобы голос не выдал его отчаяние. Он тащит за собой плотный полиэтиленовый пакет со скромными пожитками и на ватных ногах подходит к мужчине. Киллиан даже не пытается смотреть ему в глаза. — Я же говорил, что так просто ты от меня не отделаешься. — Ты умер два года назад, Питер, — голос у Джонса хриплый, будто он ни с кем не разговаривал уже целый год. Мужчина шумно сглатывает и, наконец, поднимает взгляд на собеседника. Смотрит в неожиданно живые, нормальные зеленые глаза и не может скрыть удивление. «Грим» — мелькает в голове, и все сразу становится понятно: привычные глаза, нормальный цвет кожи, абсолютная… человечность. — Я воскрес, — Пэн пожимает плечами, как будто говорит о каком-то пустяке, а Киллиан в ответ только зло щурится, явно не оценив юмора. Питер мрачнеет, и слова слетают с губ прежде, чем он успевает подумать. — Прости. Зря я о тебе вспомнил, да? — Ты с ума сошел? — Джонс, кажется, делает над собой усилие. Он прижимает к себе парня, крепко обнимая, — Это ты прости. Я заберу тебя домой, ты слишком долго был здесь.***
Киллиан толкает дверь и с удовольствием заполняет легкие свежим воздухом. Как бы они свои рожи не прятали, а все теми же зомби остались, Джонс почти чувствовал затхлый запах гнилой плоти. Тем же отдавали раны его сослуживцев, которых уже нельзя было спасти. У ходячих на лбу отпечаток смерти, и это отнюдь не поцелуй на удачу. Киллиан нервно облизывает губы, морщится, будто легкие сдавливает болезненный спазм, смотрит вниз, а затем — вперед, тщетно пытаясь избавиться от возникших в голове назойливых и таких свежих видений. Питер идет следом, не говоря ни слова, взглядом царапает идеально прямую спину Джонса и слышит каждую чертову мысль. Питер, блять, не виноват. Он не участвовал в сраном розыгрыше бесплатных билетов из ада до Сторибрука в обличии ходячего мертвеца, чтобы потом его ненавидел даже самый близкий человек. Пэн передергивает плечами, поднимает руку и неловко касается подушечками пальцев своей щеки, покрытой слоем маскирующего мусса. Старается отвлечься, окидывая взглядом близко припаркованные автомобили и пытаясь угадать, какой из них принадлежит Киллиану. Тот продолжает уверенно и прямо шагать вперед, сжав кулаки и сомкнув губы, чтобы случайно не проронить ни слова, и чтобы у Питера не было предлога завязать диалог. Он поворачивает направо и, позвякивая ключами в руке, которые вытащил уже давно, следует к «Камаро» черного цвета. Питер удивляется, как эта машина не пострадала во время восстания. Пэн обходит ее спереди, мягко касается ручки и открывает дверцу. Проскальзывает на сидение, на котором уже не раз катался, правда, до того, как умер. Бегло проходится взглядом по салону автомобиля, подмечая, что ничего не изменилось. Машина монотонно гудит, когда Киллиан проворачивает ключ зажигания, а затем плавно трогается с места. В салоне настолько тихо, что отчетливо слышен шелест шин по дороге. Мышца на лице Джонса нервно дергается, и он сильнее вцепляется в руль, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень своей занятости и отсутствия намерения отвлекаться. Питер некоторое время тоже пытается сосредоточиться на дороге, но асфальт и разделяющая полоса посередине превращаются в грязно-серое и белое месиво, отчего начинают болеть глаза. Парень отворачивается к окну, неловко ковыряет кнопку и опускает стекло. Скорость увеличивается, и ветер сильнее треплет волосы Питера. Он едва удерживается от того, чтобы не застонать в голос от уныния, потому что не чувствует холода от бьющего в лицо ветра. Это еще одно доказательство того, что он неживой. Питер нервно поворачивает голову в сторону водителя и с надеждой смотрит на Киллиана, но тот скорее больше напоминает каменное изваяние, нежели живого человека. Взгляд неторопливо бродит в поисках чего-то, что могло бы отвлечь, и Питер тянется к радио. Пальцы замирают в миллиметре от панели, как будто в нерешительности, парень медленно облизывает нижнюю губу, над чем-то раздумывая, а затем вдавливает кнопку включения. Даже неожиданно заигравшая мелодия не снимает напряжение между ними. Поэтому Питеру остается только механически переключает каналы, даже не пытаясь остановиться на чем-то одном.***
Сторибрук относился к тем городам, которые сейчас называют эко-город, то есть тихие населенные пункты, в которых ничего не изменится ни через пять, ни через десять, ни даже через двадцать лет твоего отсутствия. Питер точно знает, что если сейчас свернуть направо и пройти десять метров, можно уткнуться в невысокое здание кафе «У бабушки», но не может понять, почему не узнает собственный город. Улицы, проезжающие машины и проходящие мимо люди — все кажется каким-то чужим. Но как только видит еще вдалеке знакомый дом, Питер почти жалеет о том, что решил вернуться, и чувствует подступающий к горлу ком. Когда Киллиан поворачивает руль, заезжая на площадку перед домом, и глушит двигатель, Пэн бродит взглядом по зашторенным окнам, двери и бледным стенам здания. Стоит машине затихнуть, как парень нажимает на ручку двери и неловко выбирается из автомобиля. Напряженный и прямой, как вытянутая струна, он медленно подходит к дому и там застывает, взглядом зацепившись за потускневший номер дома. Джонс неловко крутит в руках ключи от машины, опускает отягощенную невеселыми мыслями голову на грудь и сильно прикусывает нижнюю губу. Потом, будто что-то решив для себя, быстро выходит из машины, шумно хлопает дверью и подходит к Пэну, давая ему возможность прийти в себя. — Ты не укреплял дом? — Меня здесь не было. — А… — Питер замолкает и болезненно морщится, вспомнив, что некогда Киллиан планировал уйти в армию. Стало быть, восстание он встретил, будучи военным. — Я только недавно приехал. Пришлось кое-что восстановить. «Похоронить родителей», — мысленно добавляет Питер и стойко выдерживает пристальный взгляд Киллиана. Пэн знает, что это за взгляд — Джонс не уверен, знает ли мальчишка об их смерти, а потому молчит. Питер облегчит ему задачу. — Где ты их похоронил? Мужчина, наконец, отводит взгляд, некоторое время топчется на месте, пальцами почесав недавно выбритые щеки, и только потом отвечает: — Они на старом кладбище. Пэн кивает, давая знать, что понял, и Киллиан снова разглядывает его лицо, не выражающее ни единой эмоции. Когда ему это надоедает, Джонс воровато оглядывается и быстрым шагом устремляется к двери. — Пошли, чего на пороге стоять.***
Киллиан, не сказав ни слова, тут же уходит на кухню, и Питер без особого энтузиазма плетется следом, оглядывая знакомый до боли интерьер. Он понимает, что здесь не все, но не спрашивает, потому что, скорее всего, Джонс не имеет ни малейшего понятия, куда это делось. Во время эпидемии продукты уходили быстро, как и вещи, и многие промышляли мародерством. Киллиан достает бутылку вина, бокалы и лезет в холодильник за чем-то съедобным, через плечо небрежно бросив: — Что будешь?.. — Ничего. Мужчина распрямляется, вопросительно поднимает брови и глядит в неловко улыбающееся лицо Питера. — Мне не требуется. — В смысле? — Ну… — Пэн морщится, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить это без лишнего напоминания о своей нынешней зомби-природе. — Просто я больше не ем. Страдающие… — он запинается, сжимает кулаки и через силу продолжает. — Страдающие синдромом ПЖЧ не едят. — О. Это оказывается единственным, что способен выдавить Киллиан. Так что он, просто отвернувшись и оставив собеседника без ответа, вытаскивает из холодильника приготовленное вчера мясо с гарниром. — А я буду. Питер думает, что будет выглядеть по-идиотски, если составит ему компанию, и решает проверить дом. Все равно надо чем-то себя занять. Киллиан сильно хмурится и интересуется: — Ты куда? — Осмотрю комнаты. Там осталось все, как раньше? — Я не тронул твою комнату, — спешно заверяет его мужчина, тут же потеряв всякий интерес к происходящему, и с характерным звуком откупоривает бутылку. Питер хмыкает и уходит из кухни.***
Обход дома оказался полным мазохизмом, так его мысленно окрестил Питер. Все напоминало о прошлой жизни до того, как Пэн смертельно заболел, до того, как он восстал из мертвых, до того, как стал зомби, и до того, как начал пожирать людей. Хотя большинство фотографий Киллиан убрал (сомнений в том, что сделал это именно он, не было никаких, поскольку грабителям они были без надобности), дом буквально дышал временами, когда все было нормально. Из воспоминаний его вырвал звук включившегося телевизора. Было немного обидно, что «родственник» променял его на технику. Хотя и вполне объяснимо. Питер довольно быстро закончил со своей экскурсией и отправился в спальню Киллиана. Точнее, ноги сами туда принесли. Возможно, это была маленькая месть сидящему в гостиной засранцу, который выпил и сейчас бесцельно переключал каналы нажатием кнопки на пульте (или, быть может, нашел, наверняка, неимоверно увлекательный фильм). А возможно, Питер просто устал бороться со своими кошмарами один, и ему хотелось человеческого тепла. Причем, от человека, который раньше был близок ему как никто другой. Мальчишка толкает дверь, осторожно заходит в затемненное помещение и вальяжно разваливается на заправленной, большой кровати Джонса. Подкладывает руки под голову, довольно жмурится и закрывает глаза, растворяясь в темноте, окутанный спокойствием дома. Его мирный отдых длится недолго, потому что вскоре в комнате появляется законный хозяин. — Эй, — грубовато произносит он, громко хлопая дверью и нетвердой походкой приближаясь к изголовью кровати. Питер приподнимается на локтях, щурится, пытаясь различить силуэт мужчины в темноте. Решив, что его не услышали, Киллиан повторяет гораздо грубее и требовательнее. — Выметайся отсюда. У тебя есть своя комната. Питер резко садится и убийственно тихим и спокойным голосом переспрашивает: — Выметаться? — Да, выметайся отсюда! — раздраженно повторяет Джонс, поставив бутылку с недопитым алкоголем на прикроватную тумбочку. — Ты что, оглох?! На скулах Питера играют желваки, пока он язвительно шепчет: — Да-а-а? Своя комната? Что-то не припомню, чтобы ты раньше выгонял меня в нее, когда трахал на этой постели. Киллиан застывает на месте и бледнеет, потеряв дар речи. Глаза Пэна дьявольски сверкают, а во взгляде сквозят гнев и обида. — Потому что это было до того, как ты стал!.. стал… — Кем? — Пэн поднимается с постели, требуя ответа, и надвигается на мужчину, который с трудом себя сдерживает. — Ах да, мертвый младший брат уже не так нравится, а? — Ты умер, Питер. А Мертвые не оживают. Мертвые не убивают живых. Мертвые должны лежать в земле, как родители! — Да что ты вообще можешь знать?.. — Питер, под напором мужчины, пятится назад и почти без капли страха смотрит в глаза Киллиана, пытаясь не допустить накатывающей паники. — Да ты нихрена не знаешь!.. Пэн не договаривает, с непониманием наблюдая, как сухие, потрескавшиеся губы Джонса растягиваются в жуткой улыбке. — Думаешь, не знаю? Не знаю, что это ты их убил? Да, Питер, ты возвращался домой после того, как восстал. Ты вернулся и убил их! Питера размазывает по стене. Он зажимает уши и беспомощно сползает вниз бесформенной кучей. Пока Джонс шипит ему на ухо ругательства, он пытается сосчитать до десяти и не рассыпаться. Потому что в этот раз он не сможет собрать себя по кусочкам.