Лисица с шизофренией
12 июля 2016 г. в 07:34
Вижн смотрел на нее, любуясь тем, как в ее волосах переливалось, играя сотней оттенков, солнце. Ветер из открытого окна, благодаря которому то и дело доносились детский визг, звонки велосипедов и чириканье птиц, колыхал его рубашку на ней. Она была такой красивой и сосредоточенной, смотрела на бумагу, лишь изредка поднимая глаза, замечая его внимательный взгляд и, смеясь, спрашивая, что не так, совершенно не понимая, что что-то не может быть не так. Она идеальна. Все здесь идеально.
— Я могу переключить песню?
— Нет, тебе придется шевелиться. Разве ты уже закончил статью? — Ванда встала, отложив деревянный планшет с незаконченным рисунком в сторону, и подошла к проигрывателю, нажав на кнопку перемотки. Она нажимала до тех пор, пока не заиграла любимая песня Вижна, после этого Ванда улыбнулась и вернулась к рисунку.
— Спасибо, — отозвался Вижн, устало вздохнув. Он, хоть и был синтезоидом, но неподвижно сидеть на одном месте несколько часов и для него были пыткой, пусть и не такой мучительной, как для обычного человека. — Долго еще?
— Нет, совсем немного осталось, — отозвалась Ванда, которая вновь на секунду отвлеклась, чтобы улыбнуться ему. Несколько прядей выпали из хвоста, скрыв ее лицо и прищуренные глаза. Он замечал — так делают все художники, которых он видел, но пока не успел понять почему.
— Ты рада быть здесь? — тихо спросил Вижн, глядя в экран монитора, хотя статья, которую он должен был срочно дописать и отправить заказчику, давно уже была готова. Кажется, несколько минут назад на его счет даже поступила полноценная оплата.
Ванда задумалась, так и не отвлекаясь от коробочки с пастелью, среди разных мелков которой она пыталась выбрать нужный цвет уже пару минут, то поднося пальчики, чтобы взять мелок, то одергивая руку, словно от огня. Она так и зависла, держа руку в воздухе несколько минут, прислушиваясь к звукам, доносящимся с улицы и к ароматам из пекарни на первом этаже этого домика.
— Да, здесь мило. Тепло и уютно, — добавила Ванда, задумываясь, как кратко может описать этот новозеландский рай. — Кажется, я уже достаточно напетляла, чтобы наконец начать свой медленный путь домой.
— Ты права. Если следить за тобой по карте, то словно лисица пробежала.
— Пьяная лисица с паранойей и шизофренией, которая бегала в предсмертной агонии в поисках последней дозы очень тяжелого наркотика, — поправила Ванда, а Вижн рассмеялся, не в силах тут же продолжить.
— Точно. Но даже на след этой лисицы взглянуть невозможно — нужно видеть все места на карте, где ты была, а твой след затерялся где-то в Ла-Пасе.
— Правда? Я думала, что можно отследить до Лусаки. Но да ладно, мне же хорошо, — Ванда наконец соскочила с подоконника, на котором сидела, и подошла к нему с законченным рисунком.
Он захлопнул ноутбук со статьей, которую успел возненавидеть, убрал его подальше и подвинулся, так чтобы ей хватило места. Ванда села рядышком, поджав под себя ногу и держа рисунок так, чтобы он не мог ничего увидеть. Вижн взглянул на нее вновь — все такая же прелестная, в том же свете яркого солнца.
— Что? Почему ты так смотришь? — смущенно произнесла Ванда, краснея и поправляя волосы.
— Ты такая красивая, — произнес Вижн с трепетом, до сих пор не веря, что именно она целует его, что она обнимает его, что она носит его вещи, включает его любимые песни, и шепчет признания в любви ему.
— Ты это к чему? — удивленно произнесла она, словно Вижн редко говорил ей о том, что считает ее красивой.
Вижн пожал плечами, он и сам не знал. Просто захотелось это сказать, и он сказал. Он еще несколько недель назад перестал искать оправдания своим поступкам, и желая поцеловать Ванду или сказать ей, что она красивая, он давно уже не искал нужные коды, оправдания и регламенты действий. Все давно утратило смысл. По крайней мере то, что для него старого, линейного, поддающегося двоичным кодам, было важно, утратило свою цену. Осталась только Ванда, ее смех и улыбка, ее слезы и нервы, она вся, целиком, неделимая.
— Может к тому, что я люблю тебя, — тихо-тихо шепнул Вижн и дотянулся до ее губ, нежно целуя. Только такие поцелуи ей были нужны, только нежных и заботливых прикосновений она заслужила, прожив бесконечно долгую и бесконечно тяжелую жизнь, чудом оставшись милой девочкой.
Она улыбнулась, когда их губы разомкнулись, но тут же поцеловала его снова, не желая разрывать связь и переставать чувствовать неописуемое и неосязаемое тепло, доступное и понятное только им двоим.
Ванда все же показала ему рисунок, так что Вижн удивленно выдохнул. Знал, что она замечательно рисует, но никогда не думал, насколько хорошо. Хорошо для девочки-подростка или хорошо для Лувра?
И вот он получил ответ. Для Лувра.
— Когда ты… Когда ты закончишь этот «поиск» себя, может, взглянешь на какие-нибудь колледжи для художников? Могу найти тебе несколько вариантов.
— Я никогда не расплачусь ни с одним колледжем искусства, даже если буду продавать работы до последнего дня своей жизни, — отозвалась Ванда как-то тихо и грустно, так что Вижн позволил себе сделать вывод о том, что она, возможно, уже задумывалась о колледжах. Скорее всего, в юности, когда она жила с братом и тетушкой, едва сводя концы с концами.
— Я могу быть меценатом, вкладывающим в искусство, — пожал плечами Вижн, удивляясь, почему Ванда вообще собралась платить за колледж сама.
— Спасибо. Я подумаю, хотя мне все равно неловко. Да и к тому же я слишком старая уже для всех этих молодых восемнадцатилетних студентов. Ах да, еще я, вроде как, в двойных бегах, так что… — она повела плечиками, поскольку заканчивать предложение не было смысла. — Буду рисовать для тебя.
— Уже вижу этот милый домик на берегу океана, я сижу за столиком на террасе со свежей газетой, остывшим кофе, может, какой-то выпечкой или фруктами, а ты вдохновенно рисуешь, скрываясь от меня за большим полотном на настоящем мольберте, и изредка выглядываешь, чтобы улыбнуться.
— Мило, — хмыкнула Ванда. — И все время буду рычать тебе тихонько, чтобы ты не двигался, а то складки на твоих брюках все время меняются, а мне они и без того даются с огромным трудом. Готов на такие жертвы?
Вижн рассмеялся и шепнул, целуя ее в висок, что ради нее готов даже на большее. Ванда нашла ближайший рейс до Индии, и решила, что в следующий раз они встретятся в бунгало, которое она планировала арендовать в туристической деревушке. Там можно и подзаработать, продавая рисунки, а вероятность, что ее, не в красно-черной одежде и в бейсболке кто-то узнает, равна практически нулю.
Вижн дотянулся до своего рюкзака и достал футляр, который протянул Ванде.
— Держи, как просила.
Ванда раскрыла коробочку и тут же примерила очки в черной оправе с линзами-пустышками.
— Мне идет?
— Да. Но до сих пор как-то не верится, что так тебя никто не узнает.
— Эй! Вообще-то этот метод опробовал на себе Кларк Кент! Пьетро читал комиксы, когда мы учились в школе, поэтому про Супермэна, Хэла Джордана и Кид Флэша я знаю абсолютно все. Не думала, что это когда-то пригодится, но все в нашей жизни не зря, не так ли?
Вижн подумал о том, что их встреча произошла не зря. Ее побег не зря. Все, что она делала, не может быть зря просто потому, что это уже стало частью истории. Их видели разные люди, не зная, кто они на самом деле, он сам делал множество фото, которые, может, уцелеют и когда-то будут найдены археологами, а, может, и нет.
Странное это суждение.
Но верить в него все же хотелось, потому что он хотел знать, что каждое слово, каждое признание, произнесенное в ее адрес — что все это не зря. Они пошли на странный, почти безумный и отчаянный шаг. Любить в этом веке. Кто может себе такое позволить? Безумцы.
Может, они и есть безумцы, но ему нравилось это ощущение свободы и счастья. Ему нравилось вдыхать воздух и знать, что где-то есть Ванда, которая сейчас тоже его вспоминает. Совсем скоро им придется расстаться, и Вижн будет волноваться о ней ровно до тех пор, пока не увидит ее вновь. Где-то на индийском побережье, в небольшой деревушке, там, где не бывает репортеров, там, где записи в социальные сети отправляются разве что по ошибке. Там, где их никто не узнает. А значит, это будет то место, где никто не сможет покуситься на их свободу.
— Не знаешь, меня не ищут? — тихо спросила Ванда, поднимая на него глаза.
— Пока ничего не слышно, — отозвался Вижн. Может, Капитан уже поднял тревогу, но до Тони еще ничего не дошло, так что можно быть некоторое время спокойным.
— Это хорошо. Может, мне даже удастся доехать?
— Я верю в тебя, — улыбнулся Вижн, поцеловав ее в лоб на прощание. Она мурлыкнула что-то в ответ, вдохнула запах его парфюма и выпустила его руку из своей. Они обязательно встретятся снова.