— And you promise that I will come back? — No... and if you do, you will not be the same. The Hobbit: An Unexpected Journey
Сид лежал на траве под деревом, широко раскинув руки, и смотрел на плывущие облака. Где-то в ногах у него валялся отброшенный планшет, который он периодически пинал, через секунду снова забывая о его существовании. До поступления в колледж ещё оставалось немного времени, и нужно было собрать хорошее портфолио, но именно сейчас рисовать ему хотелось меньше всего на свете. Хотелось отдохнуть, побренчать на гитаре, снять с Дэйвом пару ходов у Stones, выкурить косячок со Стормом… но гитары под рукой не было, Дэйва с его группой позвали играть на какой-то вечеринке, а Сторм укатил с друзьями за город, заодно прихватив с собой и косяки. И оставив Сида один на один с необходимостью рисовать. «Бросили меня, значит. И даже облака уплывают, не желая оставаться в моём обществе. Ну и ладно. Тогда буду рисовать. Всем назло». Он резко сел, нашарил ногой и подтянул к себе опостылевший планшет и взялся за карандаш. «Даже людей-то нет, чтобы можно было набросать пару лиц. А траву с деревьями рисовать ску-у-учно. Ладно, что-нибудь придумаем. Нужно что-то необычное. Психоделичес-с-ское». Сид закрыл глаза и прислонился спиной к дереву. Перед его мысленным взором мелькали обрывки сцен и образов, лица и места. Всё это он когда-то видел, и всё это не было тем, что он искал. Цветные и чёрно-белые картины сменяли друг друга с феноменальной быстротой, смешиваясь в пёструю кашу, в которой уже невозможно было что-то разобрать. Когда у него начала кружиться голова, а перед глазами возник светящийся спиральный узор, Сид открыл глаза. «Нашёл. Поймал». Чёткими, уверенными движениями он начал рисовать. «Слева — солнце, слепящее и выжигающее землю. Справа — луна, не желающая уступать господство над небосводом. Как два безумных глаза на вселенском лице. Между ними — россыпь веснушек-звёзд. Нет, не так. Не россыпь, а рой. Эти веснушки так же безумны, как и глаза, а потому носятся по всему небу, стирая грань между днём и ночью. Небо, достойное полотна Ван Гога». Он дорисовал невысокие извивающиеся деревца, выглядывающие из сминаемой безжалостным ветром травы, монументальный забор с распахнутыми воротами и на самом заднем плане — дом с танцующим силуэтом. «Готово. Уважаемая комиссия, примите мой скромный труд. Он называется… земли Хаоса!» Сид вытянул левую руку, в которой держал планшет, наклонил голову и прищурил один глаз, рассматривая нарисованное. «Перспектива нормальная, жаль только, цвета нет. Надо было брать и цветные тоже…» Он любовался изображением, мысленно раскрашивая его то в нежные, то в ядовитые тона, не останавливая при этом свой выбор надолго ни на тех, ни на других. Картинка переливалась всеми мыслимыми и немыслимыми цветами, и, чем дольше Сид удерживал на ней свой взгляд, тем отчётливее он ощущал, что это уже не игра его воображения. Рисунок ожил и начал увеличиваться в размерах, разрастаясь нестерпимо ярким пятном на фоне обычной кембриджской лужайки. И вот уже перед Сидом предстала полноценная дверь, ведущая в другой, новый мир, полный безумных красок и лишённый чётких очертаний. Недолго думая, Сид поднялся, убрал карандаш за ухо и шагнул навстречу нарисованному им миру.***
Проходивший мимо полисмен оглянулся и протёр глаза: ему показалось, что минуту назад под деревом сидел и что-то рисовал растрёпанный паренёк. Но зрение, должно быть, обмануло его: под деревом было пусто, и лишь примятая трава свидетельствовала, что не так давно здесь кто-то был.