Дурная педагогика

Ларин буквально вытащил Юру за дверь актового зала. Даня следовал за ними. Он ожидал, что разборка произойдет прямо там же, в небольшой рекреации между актовым и спортивным залами, но Дмитрий принялся спускаться по ступенькам на первый этаж, и парням не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним. Возле лестницы Ларин остановился, грозно уставившись на Хованского и очевидно ожидая от него каких-то слов. - Даня, прости меня, пожалуйста. Я поступил импульсивно и глупо, и мне жаль, что я испортил тебе выступление, да ещё и намочил тебя. Мне определенно не стоило так бурно реагировать, и тем более совершать такие поступки. Ещё раз извини меня, - неожиданно выдал Юрий, сцепив руки в районе своего живота и скромно глядя в пол. Поперечный обменялся взглядом с Дмитрием, словно интересуясь, оба ли они слышали одно и то же. Это был очень странный монолог, совершенно не в духе Юры. Признаться, оба ожидали, что он будет сопротивляться, заявляя, что был во всём прав, и Дане нужно следить за языком, и если и выдаст в конце концов извинения, то они будут короткими и небрежными. - Ну... Ладно, наверное, - сказал наконец Даня. Фактически, его просто облили водой, ничего смертельного. У него совершенно не было причин для того, чтобы продолжать злиться после такого длинного и красивого извинения. Ему нечего было потребовать, а вставать в позу и делать вид, что он смертельно обижен из-за мокрой рубашки было бы крайне глупо. - Хорошо, ладно, возвращайся в зал, - предложил Дмитрий. Уж он-то не собирался так просто спускать Юре с рук подобные закидоны, но и держать рядом Поперечного не видел смысла. Разберутся как-нибудь без него. - Мне что там, мокрым сидеть что ли? - разумеется Даня не собирался упускать свой шанс. Он посмотрел на Дмитрия так, словно даже само подобное предположение является высшей формой абсурда. А Ларин слишком устал, чтобы сопротивляться. - У тебя вещи там? - уточнил он. Поперечный помотал головой. Он оставил вещи в классе, рассчитывая на то, что если все затянется, он выберется из зала и, если и не покинет школу, то найдет занятие поинтереснее. - Ладно, тогда иди домой, сушись. Скажи охране, что я тебя выпустил. Вообще-то Ларину не следовало так поступать. Он не имел никакого права отпускать Даню — он не был его учителем, представителем школьной администрации или классным руководителем, и не он нёс ответственность за Поперечного. Но сейчас ему было не до разборок, и он положился на то, что Даня не накосячит, тем более, что его компания осталась в зале. А Дмитрию хотелось поскорее избавиться от него, чтобы разобраться с другой проблемой, которая всё ещё стояла, потупив глазки и сцепив руки. - Спасибо, до свидания, - выпалил Поперечный, практически бегом бросаясь в сторону раздевалки. Похоже, ему не терпелось скрыться из школы. Дождавшись, пока он повернет за угол длинного коридора, Ларин повернулся к своему подопечному. - Это что такое было? - спросил он раздраженно. Юра спрятал до этого сцепленные руки в карманы и посмотрел на классного руководителя с усмешкой. - А что он себе позволяет? - вопросом на вопрос отозвался он, но, поймав взгляд собеседника, немного стушевался. - Это была тупая, несмешная и оскорбительная шутка. - Шутка и правда была не фонтан, но уж не хуже твоих, - оскалился Ларин. - Но даже если бы это была самая ужасная шутка в этом веке, это не повод так себя вести. Да и потом, каким образом эта шутка касалась тебя? - Во-первых, Вы наш классный руководитель, а он из параллели, так что это уже запретная территория, - принялся объяснять Хованский. Дмитрий вскинул брови. - Во-вторых, я не хочу, чтобы про Вас шутили подобным образом. - Ещё раз. Каким образом тебя это касается, Хованский? - Дмитрий скрестил руки на груди. Он, если честно, был в тупике. Как говорится, к такому его жизнь не готовила. Юра молчал. - Идём. - Куда? - тут же оживился парень, который секунду назад казался смертельно обиженным. Дмитрий к тому моменту уже отвернулся от него и зашагал по коридору. - В мой кабинет, - бросил он на ходу, даже не повернув голову. Ему не хотелось смотреть на Юру, и не хотелось, чтобы тот смотрел на него. - Будем разбираться, что с тобой не так, Хованский. - То есть, с профессиональной точки зрения, со мной что-то не так? - уточнил парень, спешно догоняя классного. - А ты считаешь, что всё нормально? Тебя ничего не беспокоит? - уточнил Ларин, вспоминая, сдал ли он ключ от кабинета на охрану. - Даже если бы меня что и беспокоило... - начал он тягуче, но замолчал, когда Дмитрий подошёл к охраннику, чтобы взять ключ и расписаться за него. - То ты не стал бы говорить об этом со мной, - закончил за него Ларин, когда они снова зашагали в ногу, на этот раз по направлению к лестнице. - Вроде того, - согласился Юра. Он растратил ту уверенность, которая присутствовала в нем ещё пару минут назад, и теперь шёл совсем не весело. Перспектива, что в его голове будут копаться, одновременно была вызовом, который хотелось пройти, чем-то любопытным, но в то же время настораживающим. - Потому что это слишком личное? - спросил Дмитрий. Толкая дверь на лестницу и поднимаясь на второй этаж. Он постарался думать о Юре как о самом обычном проблемном подростке, которого привели на консультацию. Вроде одного из тех кейсовых заданий, которые были у них во время учебы. «Юноша, 17 лет, жалобы на плохое поведение. Общителен, особых проблем с коллективом не имеет. Успеваемость ниже среднего. Часто ведет себя неуважительно в отношении учителей, нарушает дисциплину, однако настоящих правонарушений нет...» - Потому что это связано с Вами, - Юра буркнул это в спину Ларина, немного отстав от него. Психолог тут же замер и обернулся, так и не открыв дверь в коридор второго этажа. - Серьёзно? - спросил Дмитрий, обернувшись. Уже выстроенный в его голове «кейс» рассыпался. Абстрактный старшеклассник из тестового задания превратился во вполне реального парня, который до него домогался. - Серьёзно, - энергично кивнул Юра. Ларин вдохнул, выдохнул, открыл дверь и пошёл к своему кабинету, слыша, как Хованский топает сзади. В голове зрел план. Дмитрий перебирал в уме бывших сокурсниц, которые занялись частной практикой, а не пошли работать в школы. - Всё равно хотите покопаться у меня в мозгах? - Мы просто сделаем несколько тестов, - Ларин отпер дверь кабинета. Он прикидывал, что можно попробовать. Что-нибудь на самооценку? Семейные отношения? Отношения с классом? Или что-нибудь более общее? Какой-нибудь рисуночный тест... - Круто, - кивнул Юра. В нём сочеталась одновременная уверенность в том, что психологи умеют читать мысли, и такая же сильная вера в бесполезность психологических тестов, а потому он не знал, как ему относиться к такой перспективе. - Да, круто, - согласился Ларин, направляясь к своему столу. - И я хочу увидеть твоих родителей. Ты можешь предложить им прийти ко мне, как к психологу, или же я вызову их, как научный руководитель. - И Вы им... Всё про меня расскажете? - Юра вздрогнул. Одно дело — дразнить школьного психолога или шутить гейские шуточки в классе, но как отнесется отец, если кто-то, а тем более школьный психолог, скажет ему, что его отпрыск может быть геем? Хованский воззрился на классного, пытаясь понять, стоит ли считать это угрозой. Но Ларин на него не смотрел. - Нет, всё, что ты говоришь мне, как и результаты твоих тестов, конфиденциальны, - покачал он головой, вытаскивая из ящика листы бумаги и цветные карандаши. Чёрт, ему предстояло проверить ещё очень много рисунков «семьи животных». - Мы будем обсуждать с ними то, что же с тобой делать. - Я думаю, меня нужно любить.