Драко Малфой внимательно следил за реакцией Гермионы на его признание. Та продолжала спокойно листать книжку. Драко подумал, что если бы сообщил ей, что завтра пойдет снег, то даже это вызвало бы у нее больший интерес, нежели его нелепое признание. Черт, он же признался ей, мать его, в чувствах! В чертовых чувствах, за которые он ненавидел себя! А она даже глаз от своей маггловской книжонки оторвать не может! Драко схватил книжку и отошел к окну, чем, конечно, привлек внимание Грейнджер, но лишь на несколько секунд. Встав с кровати, она подошла к книжной полке для поиска очередной книги.
- Ты опять решила поиграть в игнорирование? – В Драко закипало раздражение. Какого черта он вообще решил, что провести Новый год в компании Грейнджер отличная идея?
- Нет, это ты решил поиграть в непонятную игру, - возразила Гермиона, пытаясь достать книгу с верхней полки.
- Вот как.
Малфой молча развернулся, наблюдая, как невысокая Грейнджер пытается дотянуться до верхней полки, и его губы растянулись в улыбке. Почему-то раздражение быстро сменилось незнакомым чувством нежности. Он подошел к ней вплотную, достал книгу и спрятал ее у себя за спиной. Гермиона резко обернулась, и от неожиданности отпрянула от Малфоя, больно ударившись затылком о книжную полку. Потирая ушибленное место, она подняла глаза на Малфоя и застыла.
Он смотрел на нее, грустно улыбаясь. Так не мог смотреть Малфой, не мог! Он смотрел с нежностью, которая не может быть свойственна такому напыщенному индюку как он.
Гермиона смутилась, и на ее щеках вспыхнул румянец. Она отвела взгляд от Малфоя, и попыталась принять былой вид равнодушия. Но его взгляд, его слова, его присутствие не могли оставить ее равнодушной. Она испытывала трепет, от которого екнуло сердечко и по телу пробежали мурашки. Гермиона забыла, как дышать, когда Малфой убрал непослушный локон с ее лица.
- Гермиона! – В дверь настойчиво постучалась Дакота Фишер. – Как ты? Ты легла спать? Гермиона?!
Драко отошел от девушки, не скрывая своего разочарования. Эта визгливая девчонка за дверью испортила такой момент!
Гермиона не знала, что ответить Дакоте. Возможно, лучшим решением будет сказать, что она действительно уже спит? Малфой отозвал запирающие чары с двери и уставился на Грейнджер.
- Что ж, рад был повидать…
- Я легла спать, Дакота, - громко сказала Гермиона. – Встречайте Новый год без меня. Я буду спать.
- Какая жалость, - пропищала Фишер. – Надеюсь, тебе будет лучше! Представляешь, я призналась Джереми в любви, а он сделал вид, что не расслышал!
- Сегодня день признаний, - вздохнула Гермиона, когда послышались отдаляющиеся шаги Дакоты.
Малфой непонимающе смотрел на Грейнджер, которая, вместо того, чтобы спуститься к своим гостям осталась с ним. Это и радовало его, и в то же время удивляло.
- Ты хотел аппарировать с моей палочкой? – Гермиона взяла с кровати книгу, которую достал Малфой.
- Поэтому ты не спустилась к гостям? – Драко вытащил волшебную палочку Грейнджер и аккуратно положил ее на письменный стол. – Что ж, теперь можешь идти, я оставлю ее здесь.
- Я не спустилась, потому что не хочу проводить Новый год с друзьями родителей. До Нового года всего пять минут. – Гермиона покосилась на волшебные настенные часы, которые подарила ей в прошлом году Джинни. Драко проследил за ее взглядом, и, заметив часы, усмехнулся.
- Подарок от Уизли?
Гермиона кивнула.
- От Джинни, - почему-то добавила она.
- Они висели в кабинете моего отца, - сказал Драко. – В Министерстве. Перед прошлым Рождеством там затеяли ремонт, и отец приказал убрать эти безвкусные часы. Он их терпеть не мог. Видимо, Артур Уизли не прошел мимо и прихватил эти часы, а его лохматая дочурка подарила их тебе.
- Не может такого быть! – воскликнула Гермиона. Она знала, что Уизли жили не богато, но не могла поверить в то, что кто-нибудь из них дарит вещи, которые собирались выбросить.
- Может, может! – усмехнулся Малфой. – Ведь с помощью этих часов я нашел тебя.
- Что? – Гермиона непонимающе уставилась на него.
- Дело в том, что на всех вещах в Министерстве стоят поисковые чары, даже на банках с чернилами, чтобы в случае чего, можно было найти казенные вещи. Уизли видимо забыли снять поисковые чары, когда дарили их тебе. С помощью этих чар было легко найти твой маггловский дом.
- Откуда ты знал, что эти часы подарят мне?
- Я и не знал. Пока не увидел, как Уизли заворачивает эти часы в подарочную бумагу в Хогсмиде. Она сказала подруге, что это подарок для тебя, а я тогда не упустил возможности поиздеваться над тем, что нищие Уизли дарят никому не нужный мусор из Министерства.
Гермиона была опечалена. Эти часы и колдография с Гарри и Роном – единственное, что напоминало Гермионе о волшебном мире. Все остальное было запрятано, куда подальше, да и колдография стояла рядом с ящиком в столе, куда ее можно было быстро убрать, в случае прихода нежданных маггловских гостей. Часы ничем не выдавали то, что они принадлежат волшебному миру. Они были выполнены из красного дерева и отличались очень маленьким циферблатом (для настенных часов) и ажурными золотыми стрелками. Но свои волшебные свойства часы раскрывали на праздники. В Валентинов день вместо кукушки вылетали маленькие купидончики, которые летали по комнате, выстреливая золотыми стрелами, но едва их стрелы достигали какой-либо поверхности или человека, они растворялись в воздухе. И вот, когда до Нового года оставались считанные минуты, из часов начали вылетать небольшие фонарики, которые переливались разными цветами, преимущественно зеленым и желтым. Вместе с фонариками появились белые снежинки размером с горошину, которые заполонили значительную часть комнаты.
- Отец не любил эти фонарики, - зачем-то заметил Драко, разглядывая Гермиону, которая завороженно наблюдала за кружением белоснежных снежинок. Он приблизился к ней и тоже стал наблюдать за движением снежинок, которые вальсом кружились над их головами. Внизу послышался веселый отсчет времени, который отсчитывали счастливые Грейнджеры, Фишеры, Уилкинсоны и Стэнтоны. Часы тоже начали отсчет до двенадцати, и с каждым скрипом часов появлялась небольшая хлопушка, которая застывала в воздухе рядом с фонариками и снежинками.
Гермиона взволновано посмотрела на Малфоя, который стоял непозволительно близко и непозволительно искренне улыбался ей.
- С Новым годом, Гермиона, - сказал он ей в тот момент, когда часы пробили ровно двенадцать, а над молодыми людьми взорвались двенадцать хлопушек. Снизу доносились радостные крики и звон бокалов, которые приглушили звук хлопушек.
- С Новым годом, - прошептала Гермиона. Драко убрал с ее волос конфетти, и мягким движением привлек девушку к себе. Он поцеловал ее, как тогда летом, но на этот раз Гермиона ответила ему на поцелуй.
Драко снесло крышу, когда девушка неуверенно ответила ему. Он углубил свой поцелуй, скрестив руки на талии Гермионы, тем самым привлекая ее ближе. Гермиона, запрокинув голову, отвечала на поцелуй школьного врага, а ее руки неуверенно сжимали лацканы пиджака Малфоя. Впервые девушка не думала ни о чем, полностью отдавшись своим чувствам.
Малфой тоже отдался своим чувствам. Теперь он не контролировал себя, не сдерживал свои эмоции. Поддавшись им, он начал отходить с девушкой к стене, не разрывая такого страстного, и в то же время, нежного поцелуя. Прижав Гермиону к стене, он привычным движением прошелся рукой по животу к груди, сжимая ее вместе с тканью пижамы. Девушка судорожно выдохнула и решительно начала отталкивать Драко. Тот с трудом оторвался от нее.
- Ты чего? – тяжело дыша, спросил он. Его глаза горели, низ живота ломило от дикого желания. Однако, взглянув на испуганную Гермиону, он мгновенно взял над собой контроль.
- Прости, - сказал он, избегая ее прямого взгляда.
На глаза Гермионы начали наворачиваться слезы. Она совсем сошла с ума! Целуется с врагом, позволяет ему лапать себя! А тот не прочь полапать, совсем как Уоррингтон! При воспоминании о встрече со слизеринским охотниками, Гермионе стало не по себе. Малфой ничем не лучше их, он пришел сюда тоже за этим. Наплел ей какую-то бессмыслицу, а она дурочка поверила, потому что, ей очень хотелось верить в такое! В то, что она тоже может нравиться, как и Лаванда Браун. Но, по сути, кто она и кто Малфой? Очевидно, что Малфой поспорил с кем-то, чтобы развести ее на эту пошлость, а она поддалась ему, как идиотка! Позволила, черт возьми, позволила!
- Прости, Гермиона, если обидел тебя, просто я… не сдержался, - начал оправдываться Малфой. Все-таки отец прав был, когда говорил, что эмоции нужно всегда держать под контролем. Он не смог сейчас совладать с собой, и позволил себе немного лишнего, чем видимо обидел девушку. Ведь Гермиона не из тех девушек, с которыми следует так поступать при первом поцелуе.
- Ты такой же, как и Уоррингтон, - зло бросила Гермиона. – Теперь я понимаю, зачем ты пришел! Поиздеваться над заучкой, верно? Проваливай немедленно, я не хочу тебя видеть!
- Причем тут Уоррингтон… - непонимающе пролепетал Малфой. Потом до него дошел смысл обвинений Гермионы, и он поспешил оправдаться.
- Нет, послушай меня, я не пытался обидеть тебя…
- Хватит! – Гермиона схватила со стола свою волшебную палочку и направила ее на Малфоя. Ситуация была ужасна для Гермионы. Малфой поцеловал ее, а она не сопротивлялась, даже позволила бы большего, если бы вовремя не включила мозги. Теперь Малфой будет издеваться над ней, и ей непременно нужно объяснить свое поведение так, чтобы насолить Малфою.
- Ты сама ответила на мой поцелуй, Гермиона! – воскликнул Драко. – Ты сама была не против этого!
- Да, я ответила, - произнесла Гермиона. – Но лишь потому, что я вспомнила о Роне, о нашем поцелуе на прошлое Рождество. Я перенервничала, а ты воспользовался моим состоянием, лишний раз, напоминая об Уизли!
Малфой расхохотался.
- Ты целовалась с Уизелом? Никогда не поверю, Грейнджер, потому что впервые тебя целовал я, в этой же комнате! Ты стояла как истукан, ну знаешь, так обычно стоят те девчонки, которых ни разу не целовали.
Глубоко уязвленная и в то же время пораженная Гермиона не нашлась, что ответить.
- Ты целовалась со мной, потому что я тебе нравлюсь, - заключил Малфой. – Ни о каком Уизеле ты не вспоминала. Были только я и ты.
- Что ты несешь? Я никогда не целовалась с тобой ранее! А насчет того, что ты мне нравишься, то знай, ты ошибаешься! Я люблю Рона, потому что он не такой как ты! Он милый, добрый и человечный! Он готов на все ради друзей и справедливости, в отличие от тебя! Ты никогда не будешь таким, как он! Ты кичишься своим богатством и чистокровностью, и я не забыла, как ты презрительно называл меня грязнокровкой! Ты отвратителен!
Гермиона говорила все это, не замечая, как с ее щек стекают не прошеные слезы. Малфой слушал все это внимательно, опустив голову.
- Но как бы я не был отвратителен, целовалась ты со мной, - самодовольно протянул Малфой. Ему стоило больших усилий произнести это сейчас, ведь слова о том, что Уизел лучше его, Драко Малфоя, задели. Тем более, их произнесла девушка, в которую Драко Малфой имел неосторожность влюбиться.
- Но думала я о Роне, - небрежно ответила Гермиона.
- Сомневаюсь, что он думает о тебе, - холодно отозвался Малфой. – В объятьях Браун.
- Не важно. Я люблю его, а ты… Ты жалок, Малфой. Ты устроил этот спектакль, чтобы задеть меня, но у тебя ничего не вышло. Ты не способен на любовь. Разве что к себе.
Малфой молча аппарировал.
Гермиона все еще стояла у стены, не веря в то, что произошло. Она заплакала, опустившись на пол и обняв свои колени. Живоглот уже минуты три царапал дверь в комнату Гермионы, надеясь, что хозяйка впустит его, но Гермиона не слышала. Она не понимала, что с ней происходит, почему она позволила Малфою остаться, поцеловать себя, да еще и выслушать его признание, которое было, конечно, не настоящим, он просто издевался над ней. Гермиона ненавидела себя за то, что ей хотелось, чтобы это признание было правдой. Но еще больше она ненавидела себя за то, что ей понравился поцелуй Малфоя.
Когда она выплакала последние слезы и впустила кота, который грациозно взобрался на кровать и принялся играть с конфетти, она вспомнила о словах Малфоя, о том, что он уже целовал ее здесь, в ее комнате. Гермиона принялась думать о дежавю, которое она ощутила, когда Малфой появился в этой комнате. Недолго думая, она решила, что все это неспроста, и что Малфой действительно уже был здесь, но если она ничего не помнит, значит, он наложил на нее Обливэйт. Теперь Гермионе стало страшно. Что же тогда произошло?
***
Малфой аппарировал в Малфой-мэнор под утро, после того как напился и подрался с каким-то идиотом в «Белой виверне». Аппарировать он решил прямо к себе в комнату, чтобы не встречаться лишний раз с Пожирателями.
Драко посмотрел на себя в зеркало и скривился. Черт, на кого он похож? Губа разбита, бровь рассечена, волосы взлохмачены, а черный костюм в пыли и грязи. Драко залечил раны и решил принять душ.
Грейнджер в черном кружевном белье под дурацкой детской пижамой никак не выходила у него из головы. Ее губы, волосы, запах духов, ее глаза… Когда-нибудь он точно сойдет с ума! Слова Грейнджер задели его настолько, что он хотел убить того прилипалу в «Белой виверне», но его вовремя оттащили. Он чувствовал себя последним дерьмом. Он был убийцей, который недостоин и взгляда гриффиндорской красотки, а чертов Уизел в ее глазах всегда будет лучшим. Эти мысли выводили его из себя, и единственное чего он хотел, это прикончить рыжего недоумка.
Малфой привел себя в порядок, надев джинсы, черную водолазку и кроссовки, спустился в гостиную. В гостиной было на удивление многолюдно. Пожиратели веселились в компании каких-то шлюх из Лютного переулка. Он с удивлением обнаружил здесь некоторых одноклассников, например, Уоррингтона и Гойла.
- Привет, Драко! – крикнул ему Уоррингтон, отрываясь от какой-то полуголой блондинки. – Неплохая вечеринка!
- Драко, как жалко, что ты пришел под конец нашей вечеринки, - раздался голос Струпьяра. – Мы уничтожили несколько грязнокровок, а теперь развлекаемся с девочками Люси Майер. Ты снимал когда-нибудь у нее шлюх?
- Нет, - резко ответил Драко, желая покинуть общество этих извращенцев.
- А жаль, - с деланным сочувствием произнес Струпьяр. – Но не время расстраиваться, Драко, я нашел тебе один любопытный экземпляр.
Он подозвал к себе толстую и уродливую женщину средних лет, которая, по всей видимости, и была Люси Майер. Когда он что-то шепнул ей на ухо, та с удивлением посмотрела на Драко, а затем что-то быстро и довольно любезно начала объяснять Струпьяру.
- Вот и чудненько! – взвизгнула Майер и удалилась, появившись потом с какой-то девушкой, закутанной на восточный манер.
- Драко, эта красавица твоя! – весело произнес Струпьяр. – Доставлена из Пакистана. Восточная красотка, еще девственница! Ты будешь первым ее клиентом, Драко!
Драко сочувственно оглядел девушку, лица которой он не видел, да и фигуру было трудно различить из-за мешковатой черной одежды.
- Люси сними с нее этот балахон! – прикрикнул Струпьяр, отчего пакистанка боязливо сжалась, а Майер поспешила выполнить приказ.
- Не надо! – приказал Малфой, и женщина уставилась на него и Струпьяра, не зная, чьи приказы выполнять. – Пусть домовики отведут ее в мою комнату. Я хочу развлекаться с ней в своей комнате, Струпьяр, а не разглядывать ее здесь.
- О, такая решительность мне нравится! – воскликнул Струпьяр, когда Малфой покинул гостиную. Господи, во что превратился его дом!
Пакистанка сидела в его комнате в голубом костюме для танца живота, откуда-то доносилась чарующая восточная музыка, а в комнате витал аромат сандала и корицы. Что ж, домовики постарались на славу.
Девушка, увидев Малфоя, обхватила себя руками, в надежде укрыть от взора молодого человека открытые участки своего тела, что, в прочем, было невозможно, учитывая то, что ее наряд был слишком откровенным.
Она была красива. Темно-каштановые волосы волнами рассыпались ниже лопаток, черные миндалевидные глаза, подведенные по-восточному, делали девушку похожей на сказочную принцессу. Бедняжка плакала взахлеб, пока молодой человек не вошел в комнату. Сейчас она вся сжалась от страха.
- Говоришь по-английски? – спросил ее Драко, присаживаясь в кресло, напротив нее.
- Да-а, - запинаясь, произнесла девушка.
- Как тебя зовут?
- Муна.
- Вот что, Муна, я выкуплю тебя и отпущу. Так что не бойся. Каков твой статус крови?
- Полукровка, - произнесла девушка, поднимая голову и всматриваясь в лицо своего спасителя.
- Как ты попала к этой толстухе?
- Отец-маггл продал меня, - еле слышно проговорила Муна.
Драко промолчал. Он внимательным взглядом окинул восточную красавицу, а затем спросил:
- Сколько тебе лет?
- Четырнадцать.
Она, черт возьми, почти ребенок, хотя яркий макияж и этот костюм заставляли ее выглядеть значительно старше, но подростковая угловатость все же была присуща ее худощавой фигуре, если присмотреться. Мерлин, как же повезло девчонке, что она попала к нему, а не к этим ублюдкам.
- Вот что, - сказал Малфой, вставая с дивана. – Оставайся здесь. Сюда кроме домовиков никто не посмеет заявиться.
Он вытащил из гардеробного шкафа длинный шелковый халат с вышитыми инициалами и положил рядом с девушкой.
- Вот, переоденься пока что в это, - сказал Малфой и вышел из комнаты.
***
Нарцисса Малфой слушала рассказ сына с застывшими в глазах слезами.
- Бедная девочка, - произнесла Нарцисса, утирая слезы шелковым платком. – Но Драко, мы не сможем ей помочь.
- Почему? – недоуменно спросил Драко.
- Потому что Люси Майер не интересуют деньги. Она выполняет поручения Темного Лорда и Пожирателей. Она отпустит девчонку, если только на то будут веские причины, ну или по приказу самого Лорда.
- Тогда нужно организовать побег!
- Нет, Драко, это не выход, - вздохнула Нарцисса. – Ее найдут, ведь она заклейменная. Нужно, чтобы с нее сняли клеймо проститутки.
- Черт, - выругался Драко. Его ужасно раздражало то, что он ничем не может помочь этой девчонке. Но ему очень хотелось это сделать, чтобы доказать самому себе, что он не трус, что он не жалок, и что он тоже способен на хорошие поступки. Доказать самому себе, что он не хуже Рональда Уизли. Доказать, что он достоин Гермионы Грейнджер.
- Куда ты? – спросила мать сына, когда тот решительно открыл дверь, чтобы уйти.
- Попробую сделать все, что в моих силах.
***
Беллатриса Лейстрендж принесла в гостиную Малфой-мэнора еще с десяток грязнокровок, чтобы Пожиратели могли наслаждаться свежим мясом. Жертв пытали различными заклятиями, егеря насиловали некоторых жертв в подвале, а Люси Майер сидела с Беллатрисой, безучастно наблюдая за пытками какой-то старухи. Скрывая свое отвращение ко всему происходящему, Малфой подсел к ним.
- Племянничек! – воскликнула Беллатриса. – Мне сказали ты развлекаешься с какой-то шлюшкой!
- Развлекался, - коротко ответил Малфой. – Девчонка мне понравилась. Я бы хотел выкупить ее для своих развлечений в качестве рабыни. Это возможно?
Люси окинула его поросячьим взглядом.
- Нет, - ответила она. – Я не продаю свой товар.
- Даже за пару сотен тысяч галеонов?
- Нет.
- К чему тебе эта дрянь? – спросила его Беллатриса.
- Мне хочется иметь человека в качестве раба, - просто ответил Драко. - Это довольно приятно осознавать себя хозяином всякой грязнокровной мерзости.
Глаза тетки загорелись.
- Люси, - обратилась к толстухе Беллатриса. – Мой племянничек хочет рабыню и предлагает немалые деньги. Почему бы тебе не согласиться?
- Я не продаю свой товар на длительный срок, - пробурчала Люси. – Придется снимать клеймо, а это дополнительные расходы.
- Я оплачу любые расходы, - вставил Малфой.
- Он оплатит, Люси, - вскрикнула Беллатриса. Толстуха колебалась.
- Муна – красивый и ходовой товар, - проговорила она. – Досталась мне за бесценок, но прибыли способна принести в десяток больше.
- Триста тысяч, - сказал Малфой.
- И ты не окажешься на ее месте, - прошептала Беллатриса на ухо Люси, указав на старуху, которая извивалась от очередного Круциатуса. Люси была вынуждена согласиться.
***
Провожая Муну в Черногорию, куда она должна была отравиться маггловским способом, Драко Малфой облегченно вздохнул. Он спас жизнь человека, он рискнул всем ради спасения жизни невинной девушки, что позволяло не чувствовать себя последним подонком. Конечно, он прекрасно помнил, что до этого он убил человека. Очень хладнокровно. Но ведь сейчас он спас жизнь.
Воспоминания о Грейнджер больше не волновали его. Он все равно исчезнет с ней после выполнения задания от Темного Лорда, она все равно будет с ним, и не сможет сбежать. Она носит кулон на шее, а значит, он может в любой момент сбежать с ней. И не будет никаких Уизли. Будут только он и Грейнджер.
