Не бросай меня

Итачи толкнул двери своего кабинета в адвокатской конторе и, бросив папку с документами на стол. Сасори и Джуго давно отправились по домам, предварительно потушив свет и закрыв все окна и двери. Но свет Учиха был не нужен. Мужчина прекрасно помнил расположение каждого предмета мебели и убранства в этом офисе, чтобы обходиться без источника освещения. Он выдвинул стул и устало опустился на него, потирая лицо руками. Перед ним лежали документы, которые могли содержать в себе информацию способную окончательно уничтожить Исихара Ватару. Именно их он ждал и желал заполучить последние дни, но теперь многое изменилось и Итачи всерьез раздумывал о том, желает ли он знать их содержание? Или их лучше уничтожить? *** Итачи прилетел в столицу три дня назад и еще не успев сойти с трапа самолета взялся за собственное расследование обстоятельств гибели судьи Нара. Первое, что он сделал, как только разрешили включить телефон, заставил Дейдару собрать все видео записи с камер наружного наблюдения, банкоматов, видео регистраторов и даже селфи выложенные в социальные сети в радиусе восьми кварталов от места преступления. Вторым пунктом Итачи направил Джуго еще раз опросить всех, кто находился в непосредственной близости к месту совершенного преступления и мог видеть что-то подозрительное. Сам Итачи направился прямо в полицейский участок к следователю, который руководил расследованием. Хошигаке Кисаме был дисциплинированным и обстоятельным человеком, он никогда ничего не оставлял на веру и случай. Каждый, даже крошечный факт подвергался со стороны следователя тщательному анализу и разбору. Итачи уже приходилось иметь с ним дело, когда представлял интересы подозреваемых Хошигаке Кисаме личностей. Не раз им приходилось вступать в открытую конфронтацию, однако Кисаме всегда отмечал и уважал тот факт, что Итачи не лез из кожи вон, чтобы обелить действительно виновного человека. Вот почему Итачи не сомневался, что и в этот раз сумеет договориться со следователем Хошигаке. Следователь с куда большим энтузиазмом поделился с Итачи имеющейся у них на этот момент информацией по факту убийства верховного судьи Нара. Его тело обнаружили на пороге здания Верховного суда выходящие после окончания рабочего дня сотрудники. Они сразу вызвали полицию и скорую, но к моменту обнаружения судья Нара уже был мертв — огнестрельное ранение в голову. Выстрела никто не слышал, момента убийства так же никто не видел. Камеры наблюдения в радиусе двух кварталов не работали. Но, судя по тому, что звука выстрела никто не услышал, киллер находился на значительном отдалении, от пятисот метров. В подтверждение этой теории на месте преступления была обнаружена деформированная пуля от винтовки, которую отправили на экспертизу. Свидетели показали, что при судье Нара был дипломат с документами, но у тела его не обнаружили, как и мобильного телефона. Больше ничего не тронули. Кроме документов в офисе судьи. Но это была именно та информация, которую Итачи сообщили еще ночью. Ничего нового следователю установить еще не удалось, как не были готовы и результаты вскрытия и криминалистических экспертиз. Итачи попросил разрешения самому осмотреться на месте преступления и следователь с большой охотой согласился. Он был готов на любое сотрудничество лишь бы раскрыть это дело как можно скорее. — На самом деле, это очень странное дело, Итачи-сан, — произнес под конец их разговора Хошигаке Кисаме. — За всю карьеру я ни разу не сталкивался ни с чем подобным. Будто мозаики из разных коробок смешали вместе. Так что я буду рад любым соображениям, если они у вас появятся. Итачи обещал поделиться своими мыслями. Для него сбивающая с толку не логичная логика преступления и мотивов убийцы не была в новинку. Именно так и работал Исихара Ватару избавляясь от неугодных ему людей, но не желая при этом пятнать собственную репутацию. Место преступления перед входом в здание Верховного суда оградили специальной лентой. В самом центре этого барьера Итачи увидел очерченное белым мелом положение тела при обнаружении. Получив пулю в голову судья Нара упал навзничь, выбросив правую руку в сторону и подвернув под себя ногу, словно не успел закончить шаг. Такое положение показалось Итачи странным, ведь кинетическая энергия пули, выпущенная с такого большого расстояния, а Хошигаке Кисаме упоминал расстояние в пятьсот метров и больше, должна была не просто снести Шикаку-сана с ног, а отбросить на несколько метров. Но положение тела было таким, словно он просто потерял сознание во время совершения шага. Как такое могло случиться? Положение тела Шикаку-сана после убийства говорило о том, что он умер не от выстрела в голову и тем более не из винтовки большой дальности. Но тогда откуда взялась пуля обнаруженная полицией? Или Шикаку-сан был убит в другом месте, а потом перенесен к порогу здания Верховного суда? Но и эта вероятность теряла смысл из-за количества крови под головой Шикаку-сана. Это указывало на то, что умер судья Нара именно здесь и именно после попадания пули в голову. Но странности на этом не заканчивались. Камеры наружного наблюдения в радиусе двух кварталов не работали в момент убийства и это так же казалось странным. Если бы речь шла только о камерах городской безопасности, питающиеся от одной электрической цепи, то такое вполне могло произойти. Но вместе с ними не работали и камеры наблюдения маленьких магазинчиков и закусочных, расположенных в торцах жилых зданий. Такие камеры привязывались к электрической цепи здания и никак не соединялись с остальными. Как могли выйти из строя все камеры, но при этом ни в одном из зданий не ощутили проблем с электричеством? Речь так же не могла идти о компьютерном вирусе, многие камеры просто не имели подключения к интернету. Почему же тогда отключились только они? На ум приходило только устройство контроля, подобное тому, что убийца использовал в клинике Сенджу Цунаде когда пришел убить Каи. Однако даже в таком случае убийце пришлось бы проделать огромную подготовительную работу и затратить на это не один день и час ведь у каждого квартала была своя собственная электрическая сеть. Установить приборы перехвата контроля всеми системами питания и настроить их так, чтобы они сработали как единое целое — огромный труд. Если только не захватить контроль на самой электрической подстанции. С такой задачей не справился бы один человек. Тогда как удалось совершить нечто подобное? На ум приходила работа специального диверсионного военного подразделения. Это казалось бы сумасшедшей мыслью, вот только Итачи прекрасно помнил амуницию и экипировку наемника, напавшего на него в Фонде Такугавы. Еще тогда мужчина понял, что перед ним профессионал. Итачи остался жив только потому, что перед наемником не стояла задача убить его. Похоже, Исихара Ватару намеревался сломить его морально, заставить поверить в свое бессилие и навсегда отказаться от карьеры адвоката. Убийца просто не ожидал, что Итачи даст отпор. В тот момент это и для него было непредсказуемым решением, ведь он считал, что ему больше нечего терять. Однако, казалось не правдоподобным, что Исихара Ватару обладал средствами и властью достаточной, чтобы нанять для устранения судьи Нара целый отряд головорезов. Возможно подготовка к устранению Шикаку-сана велась уже некоторое время и не имела никакого отношения к тому, что судья нашел в документах заключенных, которых собирался опросить. Возможно похищенные из кабинета судьи документы являлись отвлекающим маневром, чтобы следовали ухватились за этот факт, как основополагающий убийству и вели расследование в совершенно другом направлении. Как бы то ни было, Итачи собирался выяснить, что именно насторожило судью Нара в этих случаях и что он пытался доказать. Следующие сутки он занимался тем, что договаривался с начальниками тюрем, в которых до недавнего времени отбывали срок интересующие судью Нара заключенные. К его удивлению о серии подстроенных убийств никто не говорил. Все смерти списали на случайные, пусть и крайне редко, но случающиеся в местах лишения свободы. О взаимосвязи этих смертей ни один из начальников тюрем не задумывался и когда Итачи озвучил свою мысль вызвал у скромных служащих настоящий шок. Трое из начальников, когда услышали о предполагаемой серии заказных убийств совершенных практически в одно и то же время в разных концах страны охотно согласились сотрудничать. Они с готовностью пересказали содержание разговора с судьей Нара и, что конкретно интересовало его в их подопечных, а так же заверили, что передадут копии всех имеющихся у них материалов на заключенных. Двое других, напротив, проявили куда больше осторожности и сдержанности. Если уж в их тюрьме убили человека столь изобретательным образом, что никто ничего не заподозрил, то что мешало совершить нечто подобное и с ними самими. После длительных уговоров Итачи все же удалось склонить упирающихся начальников к сотрудничеству. Нет, никаких бумаг и свидетельских показаний эти мужчины давать не собирались, но поговорить с глазу на глаз, все же, согласились. Поэтому адвокату пришлось спешно покинуть столицу и отправиться на Хоккайдо, а оттуда в Эхимэ. Однако это турне не дало больших результатов. Все, что ему удалось выяснить, так это, что все заключенные считали вынесенный им приговор не законным, а возбужденные против них уголовные дела — политической провокацией. Так же считал и покойный судья Нара, но никаких конкретных подтверждений получить не удалось. Итачи ограничился списком лиц тех, кто на протяжении всего тюремного заключения навещал погибших арестантов. В числе таких были адвокаты, журналисты, активисты за права человека и соратники по политическим партиям, родственники — никогда подозрительного. Итачи связался со всеми этими людьми и попытался выяснить, что именно им известно о фальсификации уголовных дел. Охотнее всего на контакт шли коллеги по цеху. Журналисты, активисты и родственники первым делом желали получить материальную компенсацию за всю известную им информацию и потраченное время. Как правило это говорило о том, что ничего конкретного эти люди не знали и просто хотели нажиться на чужой необходимости. И только один человек проявил достаточную заинтересованность в его расследовании. Сёма Окомото сам позвонил Итачи прежде, чем до этого дошел его список. Восьмидесяти трех летний старик много лет прикованный к постели был отцом Ёсики Окомото отбывающего срок за распространение и торговлю наркотиками. Это был один из тех заключенных, которыми заинтересовался Шикаку-сан и который скончался в ночь убийства судьи. Ёсики Окомото нашли повешенным в собственной камере и признали эту смерть самоубийством, но старик в это не верил. — Это все полная чушь! — грохотал он в трубку телефона старческим, задыхающимся голосом. — Мой Ёсики никогда не совершил бы ничего подобного. Он мечтал обелить свое имя и когда этот судья… Нара связался с ним, в моем сыне вспыхнула надежда. Сёма-сан очень тщательно и подробно рассказывал обо всех обстоятельствах возбужденного против сына уголовного дела и о том, каким образом, по его мнению, это смогло стать возможным. По словам отца, Ёсики Окомото никогда не прикасался к наркотикам, не курил и даже выпивал в крайне редких случаях, что не могло не сказаться на успешной политической карьере. К сорока пяти годам он стал одним из ведущих членов своей партии и именно его кандидатуру собирались выставить на ближайших выборах премьер-министра. И он, несомненно, победил бы на них. Курс Ёсики Окомото в период жесточайшего экономического кризиса должен был обеспечить финансовую безопасность населения. И эта политика шла в разрез с тем, что предлагал Исихара Кадзима, который баллотировался на второй срок. В отличие от Окомото-сана Исихара-сама собирался повысить налоги и за счет простого и без того страдающего от высоких цен населения поддерживать крупный иностранный бизнес. Якобы это должно было создать новые рабочие места и тем самым исправить ситуацию. У Ёсики Окомото были все шансы на то, чтобы занять пост премьер-министра. Население охотно поддерживало выбранный им политический курс. Но это нравилось далеко не всем. Сёма-сан вспомнил, что сыну часто угрожали, но тот оставлял их без должного внимания. А потом в жизни сына, который был еще не женат, появилась женщина. Сам старший Окомото никогда не видел этой женщины, только слышал восторженные похвалы из уст сына, но не сомневался, что именно эта женщина подложила наркотики в его доме и автомобиле. На вопрос Итачи, как звали эту женщину, старик так же не сумел ответить. — Ёсики никогда не называл ее по имени, — после длинного разговора голос старика неприятно скрипел. — Только какой-то птичкой. — Птичкой? — переспросил Итачи несколько удивленный столь странному прозвищу. Однако в глубине души уже знал, что услышит в ответ. — Да. Такой маленькой желтой… Канарейкой! Последнее слово прозвучало, как раскат грома среди ясного неба, но в то же время это было прямым свидетельством причастности Исихары Ватару. Только он любил этих маленьких птичек. Старик Окомото еще долго возмущался, очевидно обретя в Итачи благодатного слушателя, который действительно верил в невиновность его единственного сына. — У меня есть доказательства, — продолжал Сёма-сан. — После его ареста я нанял частного детектива, чтобы тот проследил за этой женщиной и он выяснил, на кого она работала. У меня есть снимки. Сын не хотел, чтобы я упоминал о этих доказательствах. Опасался, что и мне может грозить опасность. Но теперь я слишком стар, а моего единственного сына нет в живых и мне совершенно не чего терять. Если справедливость восторжествует и умереть не жалко! Именно эти документы сейчас лежали перед ним на столе. Трое суток почти без сна увенчались, наконец, успехом и могли поставить точку под спокойной жизнь Исихары Ватару. Он мог с легкостью заставить его заплатить за все, что этот человек совершил, но мог ли? Все изменилось три часа назад, когда он сошел с поезда в междугородной станции возвращаясь из Эхимэ в столицу. На перроне его встретили четверо мужчин в одинаковых черных деловых костюмах и солнцезащитных очках на глазах, хотя солнце уже клонилось к закату. — Учиха Итачи-сан? — обратился к нему один из мужчин, хотя подтверждения ему и не требовалось. Эти люди безошибочно определили его среди множества вышедших из поезда людей и направились прямиком к нему. — Адвокат? Пройдемте с нами. Он отступил на шаг в сторону так, что Итачи без труда мог пройти между двумя парами людей в черном, тем самым позволив им окружить себя, и изобразил приглашающий жест. Учиха не двинулся с места. Мужчина с первого взгляда понял, что эти люди ничем не отличаются от уже встречаемого им наемника. Военная выправка и то, что они скрывали движения своих глаз за темными стеклами очков, хотя ничего не упускали из вида. Возможно, частная охранная компания. Но в том, на кого эти люди могли работать вопросов у Итачи не возникло. — Кто вы? — спросил в свою очередь Итачи. Его черные как непроглядная ночь глаза безошибочно определили взгляд противника даже за темными стеклами и не отпускали. Если эти люди рассчитывали застать его врасплох и заставить нервничать, их план провалился. Исихаре Ватару следовало знать, что он не способен вызвать у Итачи страха к себе, даже если бы послал за ним целую армию. Презрение, которое Учиха испытывал к этому человеку заглушало собой все остальные чувства. — Это не имеет значения, — отозвался все тот же человек. Итачи склонил голову в бок. — Отнюдь. Если вы не из полиции и у вас нет ордера на мой арест, я имею полное право проигнорировать вашу просьбу. Прежде чем ответить, человек в черном огляделся вокруг. Похоже терпением этот человек не отличался и куда легче ему было действовать привычной грубой силой. Несомненно четверо опытных подготовленных охранников с легкостью справились бы с одним человеком, но на станции оставалось слишком много людей, чтобы проделать это без лишнего шума. Ему пришлось подчиниться требованиям Учиха. — Мы не из полиции, — он шагнул вперед. Напускная покорность, которую он демонстрировал до этого слетела с него точно газовый шарфик под порывом ветра. — Мы представляем одного человека которому, скажем так, лучше не отказывать. — И чего же этот человек хочет от меня? — Это мне не известно, — неохотно ответил человек в черном. — Но, по собственному опыту знаю, что отказ может стоить вам слишком дорого. Каким-то шестым чувством Итачи понял, на что именно намекал этот человек. Вернее, кого. Каи. За последние трое суток ему удалось связаться с ней только раз ночью первого дня пребывания в столице. Когда он вернулся после изнурительного дня в свою холостяцкую квартиру, невольно удивляясь тому, насколько крошечной она казалась теперь, после времени проведенного в родительском доме. Впрочем, эта квартира никогда не была для Итачи чем-то особенным. Он слишком много работал и, начиная со второго курса она служила ему исключительно местом для сна. Теперь же он ловил себя на мысли, что это самое неподходящее жилище, чтобы делить его с девушкой, тем более с невестой. То, что многие жители столицы умудрялись в таких крошечных апартаментах заводить семьи, и вовсе, казалось чем-то фантастическим. Но хуже всего было то, что Каи не было рядом с ним. Днем у него не нашлось времени, чтобы остановиться и подумать об этом, но теперь Итачи отчетливо ощущал, как сильно истосковался по любимой девушке. Он настолько привык быть рядом с ней, видеть ее, слышать ее голос, касаться, что теперь жизнь казалась совершенно невыносимой. Они проговорили несколько часов. Каи рассказала обо всем, что произошло с ней за день. О том, как Мэй потащила ее пройтись по магазинам и накупила кучу совершенно ненужных вещей, которые, по мнению Мэй, должны были означать начало новой жизни. И о том, как снова столкнулась с Конан в палате брата. А так же о том, что Тору Савада, нотариус Каойи-сана сообщил, что урегулировал все вопросы с ее наследством. Девушке оставалось только получить соответствующие бумаги на свое имя, чем она и собиралась заняться на следующий день. И, даже когда девушка уснула, Итачи не отключал звонка, слушая ее тихое спокойное дыхание, словно в нем сосредоточился весь смысл его жизни. И вот ее жизни снова угрожал Исихара Ватару! *** Исихара Ватару ждал его в компании нескольких мужчин за игрой в покер в гостиной собственного дома. Потягивая бренди и пуская кольца дыма дорогих сигар член Верховного суда явно наслаждался происходящим и, судя по внушительной стопке фишек, удача сопутствовала ему во время игры. Но стоило Итачи войти в комнату, как весь интерес к игре покинул судью. — Господа, — обратился он к своим компаньонам по игре, — ко мне приехал адвокат. Оставьте нас. Повелительный тон и снисходительная улыбка, которой он одарил собравшихся за столом красноречиво указывало на то, кто занимал наивысшее положение в этой компании. И, хотя все собравшиеся за карточным столом люди занимали весьма высокие посты в управляющих органах страны, беспрекословно подчинялись приказам Исихара Ватару. Стоило ему только озвучить свою просьбу, как все эти люди, словно тщательно вышколенная прислуга, поспешили исполнить его пожелание и удалились, благодаря радушного хозяина за оказанный им прием. — Присаживайтесь, Итачи-сан, — предложил судья, когда за последним из его гостей закрылась дверь и они остались в комнате совершенно одни. Все это время Ватару не сводил взгляда холодных расчётливых глаз с лица Итачи, будто пытался прочесть скрытые в глубине его сознания мысли. Удалось ему это или нет, Итачи не знал, но решил сразу дать понять судье, что не намерен играть по его правилам. — В этом нет необходимости, — спокойно ответил мужчина. — Я не пробуду здесь долго. — Вы так уверены? — лицо Исихары Ватару вытянулось, брови поползли вверх, выражая удивление, но взгляд глаз оставался все таким же холодным. — А я рассчитываю, что мое предложение заинтересует вас. Присядьте. — Что вам нужно от меня? — Итачи снова проигнорировал его предложение, чем, очевидно, раздражал хозяина дома. Но находится здесь, смотреть в глаза человеку, который пытался убить его любимую женщину и угрожал снова было не выносимо. Однако именно ради Каи Итачи и приехал сюда. — Как, что? Вы адвокат, Итачи-сан, и, судя по всему весьма опытный, раз о ваших успехах рассказывают по центральному телевиденью. Вы так виртуозно распутали клубок с сфабрикованным делом против той девушки, что вызвали мое восхищение. Вот почему я решил, что хочу нанять вас в качестве своего адвоката. — Озвучив свое предложение Исихара Ватару замолчал и, очевидно, ждал реакции Учиха. Чего он ожидал? Взрыва возмущения? Удивления? Откровенного негодования? Итачи не стал удовлетворять его желаний и предпочел проигнорировать столь абсурдное предложение. Судья расценил его молчание на свой манер и поспешил добавить: — Я хорошо заплачу. Я умею быть благодарным. — Вы всерьез полагаете, что я соглашусь? — Вовсе нет, — усмехнулся Ватару-сан и поднялся со своего места. — Но я еще не прибегал к попытке убеждения. А, поверьте, я могу быть весьма убедительным и сделать предложение от которого вы не сможете отказаться. Итачи молчал еще несколько секунд внимательно рассматривая человека сидящего напротив. Выражение его лица и холодность взгляда совершенно не соответствовали друг другу. Учиха прекрасно понял, что его оценивают, но прочесть полностью не получается. Ватару чувствовал в Итачи угрозу, понимал насколько опасным для него был этот человек. Но и отдавал должное его таланту несгибаемой решительности с которой он добивался своего. Это было полезное качество, терять которое Исихара Ватару не хотел. Вот почему он желал приручить Итачи, если не пряниками, то откровенными угрозами. Сделать его обязанным себе и управлять им, как управлял всеми остальными своими пешками. Но если ничего не добьется, он безжалостно избавиться от него. — Если вас не интересуют деньги, — продолжал тем временем Исихара, — мы сумеем найти иную ценность, обладание которой вас полностью устроит. Скажем, жизнь одной девушки. — Вы не посмеет причинить ей вред, — голос Итачи прозвучал спокойно, даже слишком спокойно, чем удивил даже его самого, но внутри вспыхнула огненная буря. Вот они и дошли до открытых угроз. Исихара Ватару не отличался терпением. — Мы оба знаем, что в таком случае я вас уничтожу. Судья вскинул на него глаза и несколько секунд внимательно разглядывал, потом губы его растянула улыбка. — Мне нравится ваш настрой, Итачи-сан, — усмехнулся он. — Но вы забываете о том, что ничего не сумеете доказать. Так что ваши угрозы лишь попусту сотрясают воздух. Однако, я ничего не говорил о причинении вреда одной известной нам особе. Я, вообще, не переношу человеческие страдания. Это вызывает у меня мучительную боль. Напротив, я, если можно так выразиться, создатель. Скажем, я мог бы создать условия, в которых этой особе ничего не будет угрожать, если вы согласитесь показать мне услугу. Что вы скажете на это? Он взял со стола полупустой стакан с бренди и долил в него из откупоренной бутылки. Сделал глоток и снова посмотрел на Итачи. — Только подумайте, — продолжил он, облизав оставшийся на губах алкоголь. — Вы поселитесь в каком-нибудь милом местечке, наплодите отпрысков и забудете о всех пережитых потрясениях, как о страшном сне. Я даже позабочусь о том, чтобы известная нам особа получила донорское сердце, как только оно ей понадобится. Итачи снова охватило чувство страха. Донорское сердце… О том, что Каи в будущем может понадобиться пересадка знали только они двое и Цунаде Сенджу, как лечащий врач девушки. Но, если столь личная информация стала известна Исихара Ватару, что еще он мог знать. — А, если я откажусь? — Ну, — пробормотал Ватару за очередным глотком бренди. — У каждой медали две стороны. Вы были на месте гибели судьи Нара и должны были понять, что одни человек с этим не справился бы. Итачи старательно подавил в себе охватившее его потрясение. Этот человек так просто только что признался, что виновен в смерти судьи Нара не опасаясь, что Итачи мог записывать их разговор на диктофон. Должно быть в комнате установлена «глушилка», если он позволял себе такие вольности. К тому же подобное признание служило и предостережением самому Учиха. Даже член Верховного суда не смог избежать наказания, что говорить о простом адвокате. Исихара продолжил: — А там, где есть одна команда, может быть и другая, верно. В который раз за эти дни Итачи вспомнил убийцу, напавшего на него в здании Фонда. Яхико застрелил его, но это на самом деле не значило, что наемник был только один. И если эти люди способны взломать электрическую сеть такого крупного города, как Токио и убить члена Верховного суда так, что этого никто не заметил, то на что еще они способны? Каи никогда не будет в безопасности, если за ней будет охотиться отряд профессиональных убийц. Только если Исихара Ватару сам прекратит охоту или пока его жизнь не оборвется. Итачи в очередной раз вернулся к мысли о том, что должен убить этого человека. И, если он согласится стать его адвокатом, подобраться к нему будет намного проще. — Хорошо, — наконец произнес он. — Я буду представлять ваши интересы в суде. — Вот видите, Итачи-сан, у каждого есть своя цена. Особенно, если это жизнь канарейки, — похлопал его по плечу Исихара Ватару. *** Теперь Итачи гадал, не подписал ли сделки с Дьяволом? Он должен помочь избежать наказания человеку за то, что тот пытался убить любимую им женщину. И сейчас держал ее на прицеле, готовый спустить курок в тот же момент, как Итачи оступится. Если он продолжит «копать» под Исихара Ватару, тот непременно узнает об этом и убьет Каи. Итачи ничего не сможет поделать, чтобы предотвратить это убийство. Он не может спрятать ее, увезти за границу — не существовало такого места где бы Исихара Ватару не добрался до нее. Нет, закон не сможет остановить его, а, значит, иного выхода не оставалось. Итачи должен сам разобраться с Исихара Ватару, как только удостоверится, что жизни Каи ничего не угрожает. Он взял папку с документами, которые переслал ему Сёма Окомото и бросил ее в мусорную корзину. Все это больше не имело значения. Он вынес приговор Исихара Ватару и готов приступить к его исполнению. *** Ночь пылала за окном яркими звездами. В застывшем, точно вакууме воздухе чувствовалась изнуряющая духота лета. Саске прошел на кухню, намереваясь выпить стакан воды, но остановился в гостиной, когда заметил полоску света струящуюся из-под двери. Молодой человек легонько толкнул ее и заглянул в комнату, но совершенно не удивился увидев ее. — Не спится? Молодой человек вошел в комнату и его появление заставило девушку поднять на него глаза. Сидя за маленьким, предназначенным для быстрого перекуса столиком Каи полностью погрузилась в чтение небольшой но объемной тетрадки. Она обнаружила ее среди коллекции драгоценностей матери в банковской ячейке отца владелицей которой стала после вступления в наследство. Вначале она не придала потрепанной тетрадки никакого значения, занятая вступлением в должность руководителя Фонда и пытающаяся уладить вопросы со страховкой коллекции картин и ретро автомобилей, ценителем которых был ее отец. Но, если со страховкой вопрос решился довольно быстро, то с управлением Фондом дела не ладились. Каи не имели никакого представления о том, как управлять финансовой компанией такого масштаба и недостаток соответствующего образования сказывался на каждой мелочи. Чтобы отвлечься от этих трудностей она и решилась изучить содержание тетрадки и очень быстро поняла, что перед ней дневник ее матери. Вот уже третий день она не расставалась с дневником, словно сама переживая историю жизни Нами Такугавы и открывая такие тайны, о которых и не могла предполагать. Так, Каи узнала, что первым мужчиной мамы был Исихара Ватару. Она встретила его когда была начинающей актрисой и только мечтала о серьезной карьере. Она сразу и без памяти влюбилась в обаятельного мужчину, который, к тому же, обещал ей помочь с карьерой. И сдержал свое слово. Очень скоро ярко зажглась звезда Нами и ее лицо не сходило с экранов телевизоров и глянцевых журналов. Нами была по-настоящему счастлива с возлюбленным, особенно когда узнала, что ждет от него ребенка. Вот только Ватару эта новость не обрадовала и он потребовал, чтобы Нами сделала аборт. Ей было всего восемнадцать, на два года младше Каи и, не желая терять любимого мужчину, Нами согласилась на его условия. Но после аборта мужчина, в которого она была так влюблена, стал совершенно другим. Нами писала, что не узнавала его. Что он часто выходил из себя и даже начал распускать руки. А потом начал предлагать ее другим мужчинам. Нами пыталась отказываться, но после того, как он избил ее и сломал несколько ребер она боялась и больше не перечила. То, во что дальше превратилась жизнь молодой актрисы повергало Каи в шок каждой прочитанной строчкой. — Да, — она попыталась улыбнуться, но последняя прочитанная фраза билась в ее сознание выжигая все положительные чувства. Она чувствовала, что на ресницах дрожат слезы, готовые пролиться в любой момент, но не могла их сдержать. «… только в этот момент я действительно осознала каким чудовищем он был на самом деле. На какие ужасные вещи он способен. Но, хуже всего, что я все еще люблю его и не могу заставить себя ненавидеть его». — Что с тобой? Что там написано? — Саске заметил ее состояние и, подойдя ближе, заглянул в раскрытую тетрадь. Дата на полях говорила о том, что запись сделала больше двадцати лет назад, но вникать в смысл написанного молодой человек не стал, считая, что дневник матери слишком личная для Каи вещь и он не имел права на любопытство. — Она описала убийство, — голос девушки дрожал, но она еще держала себя в руках не в силах поверить словам дневника. — Как Исихара Ватару приказал убить Якуши Ёроя. — Что?! — ошарашенный таким заявлением Саске схватил тетрадь и уже без зазрения совести жадно впился глазами в текст. Еще когда история с трагической гибелью отца Якуши Кабуто всплыла впервые они подозревали нечто подобное, но никто не рассчитывал получить подтверждение. — Да, — пробормотала Каи. Она представила себе описанную в дневнике сцену. Ее мать обнаженная в постели с мужчиной которого так любила. Такой же нагой, как и она, Исихара Ватару курил в постели, хотя знал, что у Нами аллергия на запах табака и она могла начать задыхаться в любой момент. Но она и это ему прощала, как простила убийство их ребенка, которое он заставил ее совершить. Тем утром он ждал назначения на должность члена Верховного суда, не сомневаясь, что выберут именно его. Но что-то пошло не так. После телефонного звонка он впал в ярость и излил ее на бедной женщине, несколько раз ударив ее в живот и по ребрам. Он всегда бил ее так, чтобы не оставлять следы на лице. А потом взялся за телефон. Нами прекрасно слышала, как он приказал сделать все возможное, но чтобы этот ублюдок сдох! И уже через час в выпуске новостей сообщили, что Якуши Ёрой, судья, которого только что избрали на должность члена Верховного суда, но еще не успели утвердить, погиб под колесами иномарки совершившей наезд на автобусную остановку. Дальше ведущая принялась рассказывать каким замечательным, честным и справедливым был судья Якуши, а Исихара Ватару смеялся диким смехом. Но хуже всего был вывод, который Нами вынесла после этого случая. Женщина свято верила, что если забеременеет и родит от него ребенка, то сумеет изменить его. Она наивно считала, что Ватару стал таким, потому что ей не хватило смелости и решимости оставить ребенка вопреки его желанию. Только после аборта он понял, какую ошибку совершил и испытанная им боль сделала его «черствым». — Но это не все, — снова заговорила Каи, пока Саске продолжал вчитываться в слова давно покойной женщины. — Были и другие. Молодой человек замер и поднял глаза на будущую невестку. Что-то в ее лице, ее глазах и голосе вызывало у него тревогу. — Что ты хочешь сказать этим? — Мама описывала все, что было с ним связано. Она была без ума влюблена в Исихару Ватару, а он не сильно скрывал свои действия от нее. Она описала все убийства, к которым он приложил руку. Каждого неугодного ему человека. А так же каким образом он использовал ее, чтобы избавиться от конкурентов. Она судорожно вздохнула и опустила глаза. В памяти снова всплыли слова Нами: «- Ты должна достать для меня эти документы! Требовал Ватару и когда я спросила, каким образом я смогу это сделать он улыбнулся и, взяв меня за подбородок, провел большим пальцем по губам. — Самым древним, какой известен женщинам, канарейка. Раздвинешь перед ним ноги». Каи судорожно вздохнула. Не прошенные слезы все еще жгли ей глаза, но теперь, озвучивая свои мысли она чувствовала, как боль пережитая матерью покидает ее. Впрочем, могла ли она называть ее матерью? «…когда я смотрю на Каи то часто думаю о том, какой бы могла быть моя дочь, если бы я смогла родить ребенка от Каойи»? Она сжала пальцы и подняла глаза на Саске. Тот нахмурившись смотрел на нее. В его здоровой руке находился стакан с водой, но, погруженная в свои мысли девушка не могла сказать когда он успел наполнить его. Она приняла его с благодарностью и сразу выпила половину, настолько сильно пересохло ее горло. Душа в каждом глотке судорожные всхлипы. Мир, который она знала всю свою жизнь оказался ложным. Но даже не осознание того, что Нами не была ей родной матерью убивало девушку, а признание, которое Нами сделала. Она никогда не любила ни отца, ни Каи. Она просто не могла испытывать этих чувств. Исихара Ватару убил в ней все человеческое, сделал бездушной куклой, покорной его воле. Но даже так Нами старалась сопротивляться. Она вышла замуж за отца потому, что надеялась, что замужество убережет ее от Ватару. Но это не остановило его, он продолжал появляться в ее жизни, заставлял спать с мужчинами, шпионить за ними или в нужный момент подбрасывать запрещенные вещества, как это было с Ёсики Окомото. Тогда Нами закрутила роман с младшим братом Ватару Тоби, но это, казалось, только раззадорило Ватару еще больше. Он находил какое-то извращенное удовольствие заваливая ее в постель сразу после того, как от нее уходил Тоби. В какой-то момент она поняла, что только ребенок сможет спасти ее от него, но своих детей Нами больше не могла иметь. Сказались осложнения после первого аборта. И тут она узнала, что у мужа появилась молоденькая любовница, которая понесла от него. Нами прекрасно знала насколько сильно Кайоя хотел детей. Она знала, что этого ребенка он не бросит и может даже уйти от нее, но без его защиты Нами на выжила бы. Она купила этого ребенка, как покупала платья и сумочки, не задумываясь о том, что станет с этим ребенком потом. А отец, должно быть он слишком сильно любил Нами, потому что ни разу ей не возразил. С маленькой дочерью Нами снова уехала в столицу и, как она и ожидала, Ватару потерял к ней интерес. Но девочка росла и чем старше становилась, тем красивее была. Ватару появился снова когда Каи исполнилось шесть и недвусмысленно дал понять, чего хочет. И в этот раз его интересовала ни Нами. «…он зовет ее канарейкой, как и меня когда-то. Я боюсь, что однажды не смогу удержать его на расстоянии и на моей совести будет и этот грех». Стакан выскользнул из ее дрожащих пальцев, но Саске успел подхватить его и поставить на стол. Тело Каи сотрясала крупная дрожь, слезы катились по щекам, а с губ срывались судорожные всхлипы. Поняв, что ее бьет истерика, Саске обхватил рукой плечи девушки и позволил опустить голову себе на плечо. Он ничего не говорил, просто был рядом, молчаливый свидетель ее слабости. Но именно это молчаливое участие было так необходимо Каи сейчас. — Думаю, этот дневник и есть компромат, который отец собирался опубликовать, — сказала она чуть позже, когда слезы высохли на ее глазах. — Того, что написано здесь, достаточно для того, чтобы покончить не только с Исихара Ватару, но и с его пособниками. — Тогда Итачи должен увидеть этот дневник, — произнес Саске. Каи кивнула. Прошло уже четыре дня, как Итачи уехал в столицу и, хотя он позвонил всего несколько часов назад, она ужасно соскучилась и хотела видеть его. Если ради короткой встречи с ним нужно совершить путешествие на другой конец страны, она его совершит не задумываясь!