magic - madness - heaven - sin

Первый раз это происходит совершенно случайно. Они вроде как готовятся к концерту, вроде как делают вид, что не валятся пропахать лакированный пол носом от усталости. Эмоциональная и физическая засуха доводит их до истеричного веселья, когда они начинают творить всякую херню - не все, разумеется. Трое старших в общем безумии не участвуют и, прилипнув к кулеру, с ленцой наблюдают, как мракобесие младших плавно пересекает отметку «сейчас кому-то будет больно». Те любят модифицировать танцы так, чтобы насчет адекватности танцующих у всех возникали сомнения, кто-то даже камеру ставит, и сначала все очень даже весело и смешно, пока Хоуп, развеселившись окончательно, не прыгает на Тэхёна, повисая обезьяной. Это нормально, все привыкли, что в безумной голове иногда что-то щелкает, и Хосок перегибает палку. Нормально, привыкли. Но в этот раз Хосок перегибает Тэхёна. Тэ себя в реальности осознает не сразу. Собирает хронологию событий под аккомпанемент цветного калейдоскопа перед глазами и фейлится где-то на этапе между глухим, почему-то болезненным «бух!» и разноголосьем у уха: - О черт, Тэ! - Боже, Тэхён, ты как?! - Да слезь же, Хосок! Тэхен чувствует копошение в своих руках и только потом понимает – руки. Он обнимает спину, крепко, до собранной в кулаках ткани футболки. Тут впору причитать «Милый Ким Тэхён снова играет в прилипчивую коалу», но он не играет. Он бы даже подумал, что ему ударом сломало позвоночник с дальнейшим параличом конечностей, но… Ему слишком хорошо. Невъебически хорошо. Осознать степень захлестнувшего сознание восторга он не успевает, потому что Хосоку все же удается выпутаться и помочь младшему встать. Его все еще много на теле: прижимается сбоку, держит почти на весу, обнимает одной рукой по плечу, а второй по талии. А Тэхён едва не воет – ощущение ушло. Разочарование кричит из каждой клеточки захмелевшего тела. Второй раз это тоже происходит почти случайно. Почти – из-за Тэхёна. Они с Хосоком вообще достаточно контактные и, по мнению хореографов, такое должно происходить не только вне сцены. Сколько они прыгали друг другу в руки, таскали на спине, приваливались так и эдак, пока бесились – ни один фанат не сосчитает. Сколько раз на него падал Хосок во время репетиции "I need u" не сосчитает сам Тэхён. Он бы даже поверил, что просто чересчур сильно приложился головой, но интуиция так и сигналила проверить. - Что ты делаешь? Хосок смотрит на него, лежащего на полу, и не то чтобы сильно удивляется. - Пытаюсь понять гравитацию. Хосок вот ничего не понимает, даже не пытается, только смеется, присаживаясь у его головы на корточки. Это же Ви – не притворяется четвертой кроватью в комнате и на том спасибо. - Хён, скажи, я толстый? - Ты не толстый, а глупый, - Хосок ржет и ерошит мягкие волосы на макушке. Тэ прикрывает глаза от прикосновения и выдыхает опечаленное: - Мне кажется, я стал тяжелее. - Ты говоришь это человеку, который поправился на шесть килограммов. - Разве? - Я взвешивался утром. - Не верю, - почти честно отвечает Тэ, фыркая для небрежности звучания. Тянет руки, цепляясь за штанину, и шлепает себя по груди свободной рукой, - ложись. Хосок ржет и отбрыкивается «я тебя недавно чуть не раздавил» и «гравитация нас не выдержит», но заражается искристой улыбкой и в шутку угрожает, мол, не жалуйся потом. Тэ угрозы пропускает, нетерпение разливается под кожей словно шипучка на языке. Показалось ему или нет – занимает больше смешных угроз. Хоуп расползается рядом на полу и в шутку наваливается всем весом сверху, и у Тэхёна выбивает кислород. Не показалось. Это оказывается в тысячи раз приятнее ожидаемого. Хосок теплый, тяжелый, такой близкий, что Тэхёну приходится несколько секунд воевать со своими легкими. Со стороны это наверное совсем безумие: кулаки сжимаются, чтобы не сомкнуться на чужих плечах, ресницы дрожат, выдох через раз – горячо по сухим губам. Хосок, кажется, даже пугается. Потому что пытается привстать – Тэхёна под ним же едва ни трясет – но младший цепляется за его лопатку, давит, прикрывает удивленные глаза Хоупа второй ладонью и надламывается в хриплом: - Останься. Ему так легко без его взгляда и тяжело и правильно – под телом, что он едва успевает поймать свой вздох губами и окончательно плавится. Давит через кожу к самому нутру, стягивает, сжимает в комок, аж кончики пальцев загибает истомой. Закрыть глаза кажется лучшим вариантом, потому что он все еще лежит между кроватей под Хосоком и это так странно и так божечертовскихорошо. Тэхён делает глубокий судорожный вдох и нехотя оказывается еще ближе. Хосок пугается неизвестно чего: как Тэ облизывает пересохшие губы или что может его раздавить. Подскакивает, проезжаясь коленками по полу, и вылетает из комнаты. Гравитация, чуя слабину, выбрасывает Тэхёна куда-то на околоземную. Третий раз просто случается. Хосок бегает от него по всем помещениям. Ржут даже стилисты – он готов ждать очередь из трех мемберов, только бы оказаться в дальнем кресле, через одно от Тэхёна. Тот тоже не дурак и размышляет даже разумнее обычного, игнорируя стенающее по ощущению нечто, и приходит к выводу: ты ведь, впервые попробовав жаренного морского ежа, не переедешь в Чили, чтобы есть его каждый день? Особенно если Чили шарахается от тебя по углам, а рядом вполне себе доступная Южная Корея – Тэхён липнет на других: виснет на огромных плечах Джина, валит Чимина с Чонгуком, даже Юнги один раз, за что чуть не получает в лицо. Но ему от чужого веса душно, грузно и кисло. Хосок даже не замечает этих попыток, внимания от него – огромный, тяжеленный ноль, по весу такой же как и сам Хоуп. Тэхён вгрызается в собственные губы, едва не хныкая от воспоминания. И решает забить. Хосок - не решает. Когда он приходит в гостиную, Тэхён лежит на диване в темноте, болтает поднятыми ногами в воздухе, от чего льющий из окна лунный свет разбивается от движения и ложится перед дверями кривыми яркими осколками. Хосок пересекает комнату, не наступает на них – темный путь он выбрал еще до дверей и будет придерживаться. У него саундтрек из тэхёновых вздохов в голове всю неделю, ползунок громкости в руках их обладателя лез тем выше, чем ближе двое оказывались в одном помещении. Еще один вздох приплавляет к подкорке хосокова мозга в ожидании сведения в еще один трек очередной одинокой и очень горячей ночью, когда Хосок оказывается сверху без предупреждения, плотно, утопая локтями в обивке дивана по обе стороны от чужих. Тэхён распахивает глаза и замирает с приоткрытым ртом, и Хосок без мешающей ладони младшего на своих глазах понимает: оно того стоило. Тэхён узнает его тело еще до того как - и теперь смотрит непонимающими, блестящими в полумраке глазами, пока старший не наклоняется ближе к лицу и шепчет: - Вдвоем проще понять гравитацию. Тэхён думает, что они вот-вот поцелуются, а потом не думает совсем. Потому что Хосок чуть ерзает, устраивается удобнее, накладываясь как потерянный десять лет назад кусочек пазла на собранную картину - последняя звезда в вангоговской "Звездной ночи". Звезды вспыхивают и у Тэхёна под кожей, где их тела соприкасаются. Грань в тонкие футболку и шорты - он чувствует каждый изгиб, каждый бугорок ребер, остроту бедренных косточек, смелеет и обвивается по плечам. Где там новоприобретенные шесть, он не понимает. Хосок объясняет физически по одному разу на килограмм, втирается волнами: сначала бедрами, потом животом, грудью до сорванного с чужих губ хрипа. Тэхёна давит, ломает, собирает обратно в одно трепещущее исступление. Осознает он себя, только когда прилипает каждой клеточкой, давит к себе руками и ногами над бедрами, когда почти больно, и есть в этом что-то такое захватывающее и первобытное - Тэхён не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Даже не пробует, только на шестом наконец ловит ритм и волну собственными бедрами и выгибается от неожиданности, срывается на бесстыдный стон в тяжелой, густой, но такой одуряющей темноте. Хосок знает, что это не гравитация виновата. Это у Тэхёна своя орбита, на которую он влетел по случайности, и вместо того, чтобы рваться прочь от неизведанного, тянется ближе, наклоняется, чтобы сгореть в мягком, горячем, с жадным дыханием и собственным именем чужим хриплым голосом. До столкновения планет милисекунда и одно осознанно принятое решение.