История ничему нас не научит

      Совершенно незнакомый мир на первый взгляд оказался удивительно знакомым: все те же пустынные пространства, тут и там изрезанные красноватыми пиками скал и мелкими пучками иссохших кустов и трав. Все тот же песок, та же сухость, та же жара, те же ящерицы. Но все несло в себе отпечаток чужеродности: скалы были ниже, ветки кустов складывались в совершенно другой рисунок, пески были мельче и не такими сухими, солнце намного больше солнца Лара, жара не такой сильной, не такой привычной, а у ящериц был всего один хвост.       Элла сделала первый осторожный шаг из ТАРДИС в новый мир. Тот встретил ее теплом заходящего солнца и шелестом ветра в далеких скалах, доносящего запах сухого песка и дыма очагов. Элла повернулась вокруг своей оси. Везде, насколько хватало глаз, простиралась красновато-оранжевая пустошь. Вдалеке, на самом горизонте, виднелась мощная, крепкая стена гор. Чуть ближе в их тени расположился небольшой, прямо выстроенный городок, во многом очень похожий на родной Рент. А позади ТАРДИС жесткая иссушенная земля обрывалась, резко ныряя вниз, в бездонную, отдающую эхом глубину каньона.       Скрипнула дверь ТАРДИС, Ривер и Доктор вышли из будки вслед за Эллой. С лица Ривер все еще не сходило растерянное уныние, которая она старательно, но безуспешно пыталась скрыть. Доктор избегал смотреть Элле – да и кому бы то ни было – в глаза и больше всего походил на нашкодившего и побитого ворпана. Элла поймала себя на мысли, что это выражение лица Доктора ей было неприятно: его чувство вины почти насильно передавалось и ей, а Элле меньше всего хотелось обвинять в произошедшем себя.       Сделав еще несколько шагов, она остановилась и обернулась. Ривер решительно подошла к ней и крепко сжала в объятиях. Несмотря на то, что тело Ривер было намного холоднее ее собственного, Элла почувствовала разливающееся тепло, словно Ривер горела изнутри и передавала ей часть этого жара. Возможно, предчувствия ее не обманули. Возможно, у Ривер внутри и в самом деле пылала частичка Вечного Пламени.       – Береги себя, хорошо? – с грустью проговорила Ривер, отпуская ее и улыбаясь самой теплой улыбкой, на какую только была способна. Впрочем, она не могла обмануть Эллу: смерть Альтоса задела Ривер так же, как и ее саму.       Она кивнула.       – Не снимай маскировку и никому не рассказывай, кто ты на самом деле, – продолжила Ривер. – Люди в этом веке были… несколько ограниченными. Так будет безопаснее.       Элла кивнула еще раз.       – Спасибо, Ривер. За все.       Тихие шаги возвестили о приближении Доктора. Элла вздрогнула, ощутив волну холода, пробежавшую по спине, но подняла взгляд, пытаясь сделать его как можно дружелюбнее.       Доктор протянул ей плоскую черную коробочку, способную легко уместиться даже в ее небольшой ладони. В нее была вделана одна-единственная красная кнопка.       – Они могут вернуться, – предупредил он глухо. Голос его был пустым, лишенным всяческих эмоций, словно он хотя бы на время решил вычеркнуть их из себя. – Если это случится – позови меня. Маяк передаст ТАРДИС точные координаты и впишет их в ее навигационный компьютер. Обещаю, в этот раз я не опоздаю.       Он попытался изобразить улыбку, но уголки его губ лишь слегка дрогнули. Элла приняла маяк, не замечая того. Она кивнула.       – Удачи, Вестник, – сказала она. – Да хранит Вечное Пламя вас обоих.       Они развернулись и медленно побрели к ТАРДИС. У самой двери Ривер приостановилась и, улыбнувшись, махнула ей рукой. Элла ответила. Дверь ТАРДИС захлопнулась, и почти мгновенно взвыл ротор, синяя будка начала растворяться в воздухе, словно рассеиваемая легким ветром, и вскоре испарилась совсем, унеся с собой и скрежет тормозов. Элла осталась одна.       Она снова оглянулась на темневший вдали городок. Возможно, это в самом деле было хорошее место, чтобы начать новую жизнь. Доктор говорил, что Земля этого времени немногим отличалась от Лара, который она помнила, – за исключением, разве что, технологий. Ей нетрудно будет прижиться здесь.       Оставалось лишь одно последнее дело.       Элланаренталар – нет, отныне Элла, Элла Свенсон, как она решила называть себя с этих пор, – шагнула вперед и остановилась на краю бездонной пропасти. Из-под ее ноги посыпалась каменная крошка, улетая вниз, стучась о стены ущелья, разгоняя звучное, гулкое эхо. Внизу, среди камней, давным-давно рухнувших во время какого-нибудь обвала, вилась тонкая голубая лента. Вода. Ривейр. Река. Элла еще никогда собственными глазами не видела рек, и эта картина на несколько минут заворожила ее. Крупное насекомое прожужжало у нее над ухом, вильнув в лицо, и Элла нетерпеливо отмахнулась от него. Шагнув чуть назад, она вытянула перед собой руку и разжала ладонь. Черный прямоугольник маяка, сверкнув гладким корпусом в лучах полуденного жаркого солнца, унесся вниз и спустя множество секунд с едва заметным стуком ударился о дно каньона. Элла проследила на ним взглядом и, потеряв коробочку из поля зрения, распрямилась, удовлетворенно хмыкнув.       В том, что ракхи вернутся, она почему-то не сомневалась. Как и в том, что помощь Доктора ей не нужна. Если понадобится, она будет сражаться до последнего – как сражался Альтос. Но это ее бой. Ее последнее противостояние с чудовищами, уничтожившими все, что она любила. Ей не нужен Доктор. Ей не нужен Вестник. Ей не нужна легенда или герой, в которого она больше не верит.       Оправив свое новое бежевое платье, покрепче затянув жесткий пояс с пустой кобурой, Элла Свенсон развернулась и решительным шагом направилась к ближайшему поселению.              Раскаты грома оглушали, сотрясая стены здания легкой дрожью, мощные потоки дождя хлестали в высокое зарешеченное окно. Они сидели молча уже несколько минут, и Ривер начинало казаться, что это молчание никогда не кончится. С какой-то точки зрения, это было к лучшему: им обоим было что сказать, но тишина звенела, оказывая на разум благотворное отупляющее действие. Эффекта добавляло и легкое прикосновение Доктора: он держал ее ладонь в руках, мягко поглаживая тыльную сторону большим пальцем, и вряд ли даже замечал, что делает.       Ривер думала о том, как неправильно было бы сейчас открыть рот и излить все свои мысли и переживания. Давным-давно она сама придумала для себя очередное правило: никогда не показывать Доктору свою боль. Первое – ему достаточно своей. Второе – ты будешь казаться слабой и беспомощной в его глазах, а ему только это и нужно. Хотя гнать от себя тяжелые мысли правила не помогали.       Наконец, когда Ривер была готова сдаться и вывалить на него все, что накопилось за весь день, он прервал молчание.       – Ты не виновата.       Ривер подавилась готовыми сорваться с языка словами и изумленно воззрилась на него.       – Кто сказал, что я виню себя?       – У тебя это на лице написано, – он усмехнулся, но тут же сдвинул брови. – Мелоди Понд, сколько раз за эти два дня я говорил тебе, что знаю тебя слишком хорошо? Скажи мне, что я неправ.       Ривер от неожиданности онемела. Последние слова звучали как просьба, но Доктор старательно смотрел себе под ноги, и лицо его невозможно было прочесть. Несколько мгновений она боролась с собой, но наконец признала:       – Ты прав.       Он открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но Ривер оборвала его, коснувшись указательным пальцем его губ.       – Но, что бы ты ни сказал, я буду чувствовать эту вину, также как ты, несмотря на все мои уверения, будешь мучиться из-за того, что не подоспел на помощь Лару вовремя. – Она усмехнулась. – Полагаю, это нас роднит. Мы очень упрямы в своих угрызениях совести.       Доктор усмехнулся тоже и наконец поднял голову. Лицо его немного просветлело, в глазах сверкнула оживленность, и Ривер неосознанно заразилась ею.       – Пожалуй, что так, – отозвался он и, потянувшись, коснулся губами ее щеки. – До следующей встречи, доктор Сонг?       Она дернула его за руку, заставив вновь опуститься на койку, и смачно поцеловала в губы. В этот раз Доктор не взвился от неожиданности – лишь замер на мгновение, скользнув рукой по ее плечу. И ответил. Она оторвалась от него и подмигнула:       – До скорого, Доктор.       Он поднялся и уже покинул камеру, когда Ривер вдруг вспомнила:       – Доктор, ты еще не забыл свое обещание?       Он обернулся с порога ТАРДИС, придерживая дверь одной рукой и глядя на нее с озадаченной, но широкой улыбкой.       – Башни Дариллиума! – воскликнула она, отвечая на его недоумение. – Ты трещал об этом уже бог знает сколько времени. Ты не забыл?       Его улыбка погасла, а взгляд потемнел, но лишь на мгновение – достаточно заметное, чтобы Ривер не пропустила его реакцию, но слишком короткое, чтобы успеть понять причину. Затем он наклонил голову набок и сощурился, глядя ей в лицо.       – Чуть позже, – таинственно проговорил он. – Сначала… да, пожалуй, сначала повидай родителей… в Манхэттене.       – Спойлеры! – рассмеялась она. Доктор улыбнулся и, в последний раз махнув ей рукой, скрылся за дверью.       Когда стих скрежет тормозов, Ривер облегченно улеглась на нерасправленную койку, чувствуя, как ноют мышцы и покалывает быстро затягивающийся, но все еще свежий порез от когтей ракха. Она уснула с мыслью, что это приключение стоит внести в дневник. Возможно, завтра. Возможно…              Утро встретило ее новостями: весь блок – как заключенные, так и охранники, – тихонько переговаривался по углам, обсуждая исчезновение капитана стражи. Однако в голосах не было ни удивления, ни тревоги – лишь та странная смесь жадности, любопытства и осуждения, которая сопровождает любые сплетни. Немногие, кто знал о ее… отношениях с Альтосом, украдкой бросали на Ривер взгляды, но к обеду прекратилось и это. К вечеру разговоры стихли совсем, словно люди и пришельцы потеряли к новому слуху интерес, обсудив, узнав и нафантазировав все, что только было возможно. Лишь двое охранников, друзей Альтоса, ходили, повесив голову, и, уже не скрывая тревоги, недоуменно переглядывались. Видя их в дозоре, Ривер каждый раз ощущала укол вины, жалея, что не может объяснить им причины отсутствия начальника.       Она прекрасно понимала, почему тюрьма не встала на уши. Работа в Стормкейдже была тяжелой, и время от времени охранники дезертировали. За это полагалось серьезное наказание, но на деле никто никогда не приводил его в исполнение. Их предпочитали просто выкинуть из головы. А если такое было возможно – вообще удалить из базы данных. Пару дней, возможно, Альтоса Свенсона поищут, чтобы поставить галочку в отчете, но без особых стараний. В конце концов, его просто вычеркнут и забудут.       Поэтому она точно знала, что двое мужчин в военной форме с нашивками Церкви, вошедшие в сопровождении самого начальника тюрьмы в ее блок незадолго до отбоя, пришли не по поводу пропавшего капитана охраны. Т’Лона Ривер знала достаточно хорошо. Двое же других были, на ее взгляд, необычными личностями. Вернее, лишь один из них. Второй, молодой еще клирик, держался неуверенно и остановился у входа в блок, явно не желая встревать в дела командира. Он был юн, свеж и невинен, как ягненок: казалось, у него даже еще не пробилась первая щетина. Один из военных церковников, совершенно безликих и легко забывающихся.       Первый же был интересен. Высокий, статный, он держал себя как человек, беспрекословно верящий в свою силу и власть, бесконечно уверенный в себе, но далеко не ослепленный этой уверенностью. Ривер даже могла бы назвать его привлекательным, если бы не холодный взгляд, совершенно не красивший его жесткое, но ровно высеченное лицо.       Т’Лон и офицер Церкви остановились у ее камеры, и, не дожидаясь представления, незнакомец сразу обратился к ней.       – Доктор Сонг, – начал он решительно, не терпящим возражения, твердым голосом. Таким голосом можно было отдать приказ – и никто бы не осмелился его ослушаться. – Я отец Октавиан, епископ второго класса. Полагаю, вы догадываетесь, какую организацию я представляю. Моим начальством мне передано важное и сложное задание, и я здесь, чтобы просить вашего содействия.       Вот так просто, прямо и без обиняков. Он был человеком дела, ей нравились такие типы. Тон его говорил о том, что задание действительно важное. А пышные официальности можно оставить и на потом.       – Мне сказали, что у вас есть хорошие связи, – продолжал он. – Для выполнения этой мисси, возможно, понадобится целая армия. Вы можете ее нам предоставить?       Ривер поднялась и подошла ближе к решетке, прямо и решительно глядя в глаза этому человеку. Почему-то ей казалось, что он должен сыграть в ее жизни огромную роль. Она не знала, какую, не знала, как, – пока. Но знала только одно: она не могла позволить себе отказаться.       – Я могу предоставить вам… эквивалент армии, – уклончиво отозвалась она, бросив взгляд на маячившего поблизости и внимательно прислушивавшегося к их разговору начальника тюрьмы. – Но прежде мне нужно знать две вещи. Первая – я должна лично в этом участвовать. Вы можете это обеспечить?       – Это… – Октавиан покосился на начальника тюрьмы, и тот после короткой паузы неохотно кивнул, – возможно.       – Второе: чего мне ждать за это?       Октавиан на мгновение нахмурился, но во взгляде его читалось невольное уважение. Он снова бросил короткий взгляд на Т’Лона и снова повернулся к Ривер.       – Это обсуждаемо. Позже. Но вы можете быть уверены, что ваша помощь при успехе будет оценена высоко.       Ривер кивнула.       – И третья: с чем мы имеем дело?       Мужчина внимательно посмотрел на нее буравящим насквозь пристальным взглядом. Ривер терпеливо и бесстрастно ждала, сцепив руки за спиной и растянув губы в своей самой лучшей, самой привлекательной и вежливой улыбке. Он должен был понимать: сотрудничество будет взаимным, или его не будет вообще. Ривер была готова помочь – но на своих условиях. Или, по крайней мере, на компромиссных.       Наконец, очевидно решив, что назад пути нет, он медленно, тихо, раздельно, выделяя каждое слово, произнес:       – Доктор Сонг, что вы знаете о плачущих ангелах?..              КОНЕЦ