Звезды и Тьма

      Свет.       За смотровым окном корабля проплывала заброшенная военная станция времен Последней Ситхской Войны. Падаван Наруто смотрел, замерев и приоткрыв рот — старые фото в учебниках, и даже головидео и вполовину так не впечатляли, как настоящая черная громадина размером с крупную луну.       Она… жила. Даже сейчас, разбитая и покинутая, она грозила, щерилась оскалом орудий, готовая сожрать всякого, кто неосторожно приблизится к раненому, но еще не потерявшему силы зверю.       — Жуть какая… мастер, почему ее вот так оставили тут висеть?       Мастер джедай Тобирама, сидевший с датападом под развесистым краснолистным растением, пожал плечами.       — Потому, что с ней невозможно ничего сделать.       — Даже магистру Рикудо? — ахнул ученик.       — Магистр не всесилен. К тому же, в те времена, когда это… эта станция тут появилась, хватало других проблем. А потом… ну, висит себе, и висит. Иногда пожирает пиратов, контрабандистов и мародеров, решивших, что слухи о ситхах — всего лишь страшилки. Проще поставить на карте значок опасности, чем ковыряться в наследии Темных, рискуя жизнями и душами рыцарей.       — А-а…       Ученик снова прилип к пластику окна. Тобирама поморщился — присутствие Тьмы проходилось по телу уколами тысячи острых иголочек, а этот как будто бы ничего и не чувствует…       Ученик.       Сердце кольнуло мимолетной болью, и рыцарь поспешил соскользнуть в поверхностную медитацию. Нет эмоций, есть покой…       Он был пятым.       Первый, Хирузен, покинул Орден после несчастного случая с родителями и старшими братьями. Он остался единственным наследником и принял власть, чтобы предотвратить смуту…       Второй, Данзо, ушел в какие-то теневые структуры, связанные с криминалом. Изредка слал короткие шифрованные отчеты «жив, здоров», и тем ограничивался.       Минато, Горячее-Сердце-Холодная-голова. Очень похожий на него самого, умный и храбрый… погиб по его оплошности.       Кагами, милый Кагами, добрый, веселый, отважный, благородный, заботливый… нет эмоций, есть покой… пропал без вести где-то в Поясе Индры.       А теперь совет всучил ему мальчишку, которому и четырнадцати нет, и отправил в ситхову задницу расследовать непонятно, что…, а мальчишка восхищается творением их врагов… почему ему, которого называют «безупречным джедаем», так не везет с учениками?       — Мастер! — снова подал голос Наруто. — А почему вы сказали, что она пожирает пиратов и контрабандистов?       — Потому, что она это делает. Станция «Погибель»… раньше она звалась Алой звездой. Когда Империя Ситхов уже терпела поражение, ее экипажу было предложено сдаться. У них не было шансов. Они сказали, что принимают предложение. Подпустили корабли республики вплотную… и ударили темной силой, вложив в удар саму свою жизнь. Многие джедаи погибли, те, кто был подальше, сошли с ума. А станция обрела подобие разума и голод. Те, кто сунулся внутрь, рассчитывая поживиться ситхским добром, сходили с ума и умирали… убивали друг друга чудовищными способами… давление темной стороны там столь велико, что выдержать его может, разве что, магистр Рикудо. Но, по счастью, снаружи она вполне безопасна. Если не лезть внутрь, нам грозит, максимум, дурной сон ночью.       — У-у…       Не нужно быть мастером, чтоб догадаться, о чем думает ученик. Мечтает стать магистром и уничтожить творение ситхов. Если сказать, что он не первый, и далеко не десятый, и рассказать об участи предыдущих героев, он только раззадорится.       — Наруто.       — Да, мастер?       — Давай-ка повторим справку по системе, в которую мы направляемся.       — Ага… сейчас… система Водоворота, открыта в пятьсот шестом году от Экспансии, колонизирована в тысяча девятьсот девяносто пятом. Местные жители примитивные земноводные, обитают в резервациях. Девять планет, уровень жизни высокий… правит король… сейчас там королева. Основное население проживает на третьей, четвертой и пятой планетах, на остальных заводы и научные центры. Система знаменита уникальной природой, прекрасными курортами и изысканной кухней. В последнее время у местных жителей участились случаи депрессий, психических заболеваний, наркомании и алкоголизма, увеличилось число самоубийств. Рождаемость понижена… по шкале Хаширамы — тридцать восемь процентов. Учитель, что это значит?       — Очень надеюсь, что это всего лишь колебания Силы… то, что ты перечислил, падаван, может означать увеличение давления Тьмы. Такое случается, просто, как реакция на некие события в мире. Война, множество смертей, гибель сильного одаренного в момент обращения к темной стороне. И равновесие склоняется ко тьме, причем, не в месте события, а где угодно. Чаще всего, увы, в мирных мирах, потому, что в не мирных люди просто этого не замечают. Мой брат когда-то составил шкалу для таких случаев. Это плохо, разумеется, но способов борьбы с этим нет. Точнее, это обычные медицинские способы борьбы с депрессией. Позитивные видео, книги и музыка, общение с людьми, антидепрессанты…       Тобирама не говорил всей правды. Способ был — ритуальное самоубийство джедая в момент обращения к свету. Но из-за сходства с практиками ситхов он был давно запрещен и засекречен. Да и магистр Буцума, его отец, считал подобные действия неэффективными. Джедаев не настолько много, чтобы они ценой своей жизни спасали психов и суицидников.       — Гораздо хуже, если это какой-нибудь ситхский артефакт. Такие вещи до сих пор находят в самых разных углах галактики. И попав в руки даже обычного не одаренного человека, они могут принести много бед. Если же обладателем артефакта становится одаренный, последствия могут стать катастрофичными. Поэтому вместо купания в море и поедания мороженного мы будем упражняться в сенсорном поиске. — Тобирама улыбнулся, глядя на поникшего ученика — сенсорика была слабым местом Наруто. — Но может быть после работы у нас останется пара дней на отдых.       — Здорово!       «Я очень надеюсь, что там всего лишь возмущение Силы. — Тобирама вздохнул, провожая взглядом счастливого ученика. — Ситхский артефакт, это всегда смертельно опасно. А уж если к нему прилагается адепт… это работа для десятка мастеров, а не для мастера и падавана. Судя по линейке брата опасности нет, но статистика — она на то и статистика…»       Тьма.       — Тридцать лет, — безо всякого выражения произнес Фугаку. — Тридцать лет я выебываюсь, чтобы обеспечить своей семье и своему городу достойное будущее, и мой собственный сын за раз отправляет эти тридцать лет в жопы кликуш из ребловского сената.       Его собеседник, верней, собутыльник, молодой парень из касты священников-киссай в ранге Идущего — сочувственно вздохнул. Именно он, «Обито», как назвала его мать, привел домой, в поместье на Корибане, Итачи — старшего сына Фугаку. Вернее, принес — связанным на манер колбасной рульки.       Когда Саске увидел это, он не поверил своим глазам.       Его идеальный, гениальный, прекрасный и всемогущий старший брат оказался мало того, что предателем — от глупости, как говорил отец, никто не застрахован — так еще и слабаком, позволившим победить себя этому… придурку! Который спотыкался на ровном месте, все время извинялся и улыбался, как дебил! Да еще и шрамы на роже, похожие на упущенную из-под контроля технику молнии. И это в двадцать лет!       О происшествии, разумеется, очень скоро узнал весь городок. Ситхи вскипели, как молоко на сильном огне. Конечно, никто не пошел штурмовать дом правителя, но громко возмущаться и предлагать зажарить поганца живьем никто им не мог запретить.       — Эй, Саске! Принеси нам бутылку «крови тьмы»!       — Милый, она же стоит, как я не знаю, что! — тихо воскликнула мать.       — Насрать. Все равно меня попрут с места, не сегодня, так завтра — у Владыки Таджимы пять сыновей и куча племянников, которых он не знает, куда девать. Дом наверняка обыщут, и все твои деликатесы сожрут. Давай-ка лучше сами съедим и угостим хорошего человека.       — Деньги и драгоценности при обысках не воруют, через них можно запросто проклятие напустить, — тихо объяснил священник удивленному Саске, пока мать металась с тарелками. — А вот кладовку обчистить, это обязательно — с едой по старому уговору никогда плохо не поступают.       К вечеру печальное застолье охватило весь город. Как бы люди ни относились к поступку Итачи, отца они любили и уважали — Фугаку очень много сделал для жителей небольшого оазиса на бескрайней корибанской пустыне. Он сам был родом отсюда, и сумел пробиться в череду назначаемых из столицы бездельников, которых могучие папы не знали, куда девать — так же, как Владыка Таджима своих сыновей и бесчисленных племянников.       Всех интересовал один вопрос: почему?       — Глупость, — разводил руками молодой киссай. — Глупость, и крайняя юность, и прискорбное отсутствие должного опыта. Молодости свойственны идеалы. Громкие лозунги, красивые слова, героическое самопожертвование и стремление поступить вопреки — все это для юной души может быть привлекательнее, чем упорная и нудная работа во благо своего народа, который отнюдь не самый мирный и благостный в галактике. Да и вообще, Владыка Мадара всегда был против создания шпионов из детей. Несформировавшаяся психика получает слишком серьезный урон, и служит такой шпион от силы лет десять. А после срывается…       — Сам-то ты очень взрослый, — буркнул Саске. Услышавший его парень не обиделся, только сверкнул яркой широкой ухмылкой.       — А как же Кагами? — спросили из толпы.       — Кагами — случай особый, — значительно ответил священник. — Но и ему пришлось бежать, в спешке заметая следы. Бедняга до сих пор не отошел от общения с джедаями, а ведь прошло уже двадцать лет…       — У-у…       — Да-а…       — Джедаи — это серьезно…       — Несчастная любовь, точно вам скажу… я на старых кристаллах видела мастеров из Сенджу, красавцы, как на подбор. Думаю, у них и девочки не хуже.       — Истинная правда, госпожа. — Обито склонил голову и поднял чашку. Женщина польщенно зарделась. — Несчастная любовь, только не к девушке, а к своему учителю.       На пару мгновений за столом воцарилась тишина. Потом кто-то робко произнес:       — Бедный… надо же, как не повезло.       — Точно. С девушкой еще мог бы договориться, такой красивый парень, а если мужик, то дело дохлое.       — Да там что мужик, что баба, ханжи, как на подбор, даже слова такого «секс» не знают.       — А я слышала, они с собой что-то делают и больше уже ничего не хочется, ни с женщиной, ни с мужчиной… и размножаются искусственно.       Киссай подмигнул Саске, подманил к себе бутылку с «кровью тьмы» и плеснул в чашки ему и себе. Поднялся и провозгласил:       — Выпьем же, господа, за то, чтоб эта история кончилась с наименьшим ущербом для нашего славного города! — и добавил одними губами: «И за то, чтоб все остались живы».       Вино обожгло, словно он хватанул губами огня. Но потом различил в огне кисло-сладкую вишню… солоноватый домашний хлеб… дурманящий запах цветущей пустыни в сезон дождя… искрящийся привкус силы родителей… горечь губ Итачи…       Саске вздрогнул, уставился на священника, который смотрел на него внимательно и серьезно. Но этот взгляд длился лишь миг — Обито уже смеялся чьей-то шутке, болтал ерунду, перемигивался с трехсотлетней ведьмой на другом конце стола…       И никто не вспоминал об Итачи. Всех интересовали подробности личной жизни джедаев, подвиги Кагами на почве шпионской деятельности, фотки симпатичных падаванов, приближающийся фестиваль кошек, татуинские гонки и большая политика.       Саске медленно поставил чашку на стол. Ему казалось, внутри зреет что-то, похожее на чудесный цветок или взрыв вулкана.       А может, это просто крепкое вино…