Домашний киллер.

Кенсу уже второй раз очнулся в этой комнатке с диким гулом в ушах. Единственное, что отличает этот раз от прошлого, что у него так адски не болело все тело. И в комнате он был один. В этот раз, помимо него рядом лежала еще одна омега. Та самая, которая вчера заливисто рыдала на заднем плане. Кенсу чуть поморщился, увидев его, потому что вспомнил, как он вчера жалобно рыдал, хотя мог подойти и вдарить чем-нибудь по шее этому альфе. Он же был совершенно открыт. Но тут же он вспомнил как тот омега был запуган, поэтому он не стал его обвинять, а лишь вздохнул. Дернув руками, омега заметил, что на нем нет вчерашних оков. Это радует. Он потянулся, сев на постели. Волнение за сына вновь накрыло его и чуть не ввело в панику, но он силой воли собрался и хлопнул себя ладонями по щекам, приводя в чувство. Решив, что для начала надо разбудить этого друга по несчастью, Кенсу чуть толкнул омегу в плечо и тихо зашептал. - Эй...вставай...- Су старался действовать аккуратно, чтобы не напугать его, но вышло фигово, потому что как только омега открыл глаза, то тут же подскочил словно ошпаренный. - Я...я... - повторял он, невольно задыхаясь в собственных вздохах. - Ты ты.. - кивнул Кенсу, успокаивая его. - Перестань. Все в порядке. Я не буду тебя обижать. - Я знаю.. просто, прости... Я немного ошарашен после вчерашнего, - честно признался омега, сжимая пальцами край рубашки, которая еле прикрывала его тело. Кенсу вдруг осенило. Он оглядел себя и тут же блякнул, понимая, что тоже сидит в одной рубашке того ебанного альфача. - Да уж...я тоже. И поверь, кажется еще побольше твоего... - слабо улыбнулся Су, пытаясь как-то разрядить обстановку, намекая на то, что произошло вчера. - Ох нет...не больше. Думаю, даже меньше... - омега тоже страдальчески улыбнулся и сел на колени, чтобы задрать рубашку и показать то, что было вырезано у него на животе. - "Шлюха"... -прочитал Кенсу и тут же испуганно распахнул глаза. Омега задрал рубашку вверх, оглядывая свой живот. К его счастью, там ничего не было. - О нет...не волнуйся, он ничего такого с тобой не делал. Он даже не кончал в тебя... - если честно, Кенсу даже и не подумал об этом, когда очнулся. Но теперь, когда Чонсок заговорил об этом, ему стало легче. - Меня, кстати, зовут Чонсок. - Меня Кенсу, - улыбаясь, ответил омега. Ненадолго повисло молчание. Кенсу выбрался из постели, чтобы размять ноги, но его поясница была против таких резкостей и болезненно заныла. - Тебе лучше сейчас отдохнуть! - испуганно воскликнул Чонсок, протягивая руки к Кенсу, услышав его болезненный стон. - Ляг скорее, я сделаю тебе массаж, - Кенсу, как омега киллера, был научен тому, что никому нельзя показывать свой тыл, потому что это самое слабое место. Омега обернулся, недоверчиво глядя на второго, раздумывая, стоит ли ему идти на поводу у Чонсока. В конце концов он сдался и лег на живот перед ним, позволяя касаться себя. Альтернативы не было. Да и он не казался таким уж устрашающим. Наоборот, казался жалким и беспомощным. Пока Чонсок разминал пальцами кожу Кенсу, он молчал. - Так значит...Сухек твой муж? - осторожно поинтересовался Су, потихоньку расслабляясь под его касаниями. - Жених, если быть точнее. Нас должны были поженить по расчету, но потом... я был очарован им, - смущенно рассказывал один второму. - Очарован? Это чем же? Его съехавшей крышей? - А чем ты был очарован, выходя за своего альфу? Тем, что он убивает людей? - резко убрав руки, от ноющей поясницы, обиженно пробурчал Чонсок. Кенсу поднялся и посмотрел на Чонсока так же обиженно. - Чанель не убивал людей из-за каких-то своих соображений. Это для него работа. Не больше. - И это его, по-твоему, оправдывает? - Нет. Ни капельки не оправдывает, - вздох. - Но он делает это, не потому что хочет сам, а потому что так приказано. Он..словно руки для тех людей, что жаждут чьей-то смерти. - Еще лучше. Если бы не Чанель, все эти "хотения смерти" оставались бы в головах у людей. Люди слишком трусливы, чтобы самим сделать это, поэтому нанимают тех, кому никакие нормы морали не писаны. - А какие нормы морали писаны твоему альфе?! Он насилует и бьет омег, закидывается наркотиками и при этом строит из себя страдальца и святошу. Уверяет себя в том, что это правильно, что это он во всем мире - закон, и ему дозволено делать все, что захочет. Так, чем он лучше моего Чанеля? Чанель хотя бы... признает, что занимается гнусностью. Не прикрывается какими-то благими целями. Он киллер - убийца за деньги. Ни больше, ни меньше. Они оба замолчали. Чонсок - потому что задумался, а Кенсу - потому что вновь вспомнил о своем альфе, о их ребенке. Сонмин ведь где-то там. Совсем один. Неизвестно, сыт или голоден. Неизвестно, во что одет и чем занят. - Мой мальчик...мой маленький Сонмин.

***

Бэкхен внимательно рассматривал карту, пытаясь понять к какому же району относится тот адрес, что всучил им китаец. От воспоминаний о молодом враче омега невольно вспыхнул, тут же качая головой, чтобы отогнать ненужные ему мысли. Рядом прошел Сехун и, заметив румянец возлюбленного, остановился, глядя ему в затылок. - Бэкхен, у тебя все нормально? - спросил он, заставляя омегу подскочить на месте и резко обернуться, уверяя его в том, что все в порядке. - Правда? Что-то не похоже. Ты стал какой-то нервный после больницы. В чем дело? - Все в порядке, - продолжал заверять его Бэкхен. - Я просто задумался о Лухане. - Что? - То есть...над словами Луханя. Ведь он же прав, - Бэкхен опустил голову и тяжело вздохнул, сжимая пальцами карандаш. - Мы не молодеем. И в будущем, все что у нас должно быть - это наша семья. Продолжение нас. Чтобы хоть кто-то помнил о нашем существовании еще долгое время. Но при таком образе жизни кто будет помнить о нас? - Ты это все к чему? - Я это к тому что... может стоит завязывать уже с этим? Надо сделать выбор. Выбор правильный, - Бэкхен поднял умоляющий взгляд на возлюбленного, который резко изменился в лице. Сехун смотрел на него, как на предателя, предавшего их принципы, ради собственного эгоизма. - Я хочу семью, Сехун. Хочу продолжение нас, - добавил Бэкхен в конце. - Зачем? Чтобы я потом бегал и спасал тебя и ребенка, подобно Чанелю? Это жизнь, Бэкхен. И тут свою бы задницу научиться прикрывать, прежде чем обзавестись заботами о других. К тому же о таких слабых, как дети. - Жизнь не состоит только из заказных убийств и траха, Сехун, - в сердцах воскликнул Бэкхен. Он уже не знал как можно достучаться до блондина. А блондин глядел на него чуть нахмурившись и с каждым новым словом Бэкхена его взгляд все тяжелел и холодел. - Моя жизнь состоит из этого. И твоя тоже. Не забывай об этом, - сухо отрезал он и развернулся, чтобы уйти и продолжить подготовку к, похоже, самому важнейшему и дорогостоящему заданию в его жизни. Дорого же оно было тем, что оплатой за удачное проведение операции были жизни двух спасенных людей. - А если я хочу изменить свою жизнь? Нашу жизнь. - Тогда после всего этого куража, ты можешь катиться на все четыре стороны и менять свою жизнь сам. Голос Сехуна был сердитым. Он чувствовал себя преданным.

***

По приезду из больницы, ребята сразу же отправились в квартиру к паре, чтобы подготовиться к операции, которую было запланировано провести завтра. Детали ее они обсудили еще в машине, поэтому все что им оставалось сейчас - это поправить некоторые недочеты в плане и хорошенько отдохнуть. Завтра предстоял длинный день и еще более длинная ночь. Только вот Чанелю было совсем не до отдыха. Он сидел на кухне в чужой квартире. На Сеул уже опустилась ночь, часы показывали 2:06, а молодой альфа все никак не мог заснуть. Ему просто не давали покоя мысли о Кенсу и Сонмине. С наступлением ночи чувство вины, что съедало его все это время, лишь усилилось. В голову одно за другим приходили воспоминания последних моментов рядом с семьей. Вместе с ними, стоило только альфе закрыть глаза, он слышал крики сына. Он видел его перед собой бегущего и плачущего, возможно раненного, а в ушах только и стоял гул от его плача. От этого он готов уже был впасть в психоз, ибо руки дрожали, по вискам то и дело стекал пот, а полные губы были искусаны от волнения. Альфа взвыл, резко потрепав себя за волосы, и уронил голову на поверхность стола. - Ты почему не спишь? - на кухню вошел Сехун с серьезным лицом. Ну как с серьезным... - с его обычным лицом. Чанель поднял на него свои красные, то ли от слез, то ли от недосыпа, глаза. Блондин удивленно хохотнул глядя на него. - Ну ты поплачь, поплачь. Это же очень поможет Кенсу. Ты просто придешь завтра и поплачешь перед тем парнем - уверен, он сразу тебе отдаст твою омегу. Из жалости просто, - хоть и с язвительностью, но Сехун говорил правду. Его слезы сейчас мало чем помогут. Чан выпрямился за столом и утер красные глаза рукавом кофты. Второй альфа хмыкнул, глядя на это зрелище, и прошел глубже в кухню. Он никогда не видел Чанеля таким. Разбитым и мертвым. Просто ничтожным. - Я тебя разбудил? - спросил Пак в ответ, когда молчание между ними затянулось. - Нет, Бэкхен выгнал, - блондин подошел к полке над раковиной и открыл ее, доставая бутылку виски. Он мог бы спросить у Чанеля будет ли тот пить, но все же, не спрашивая, просто достал два стакана и поставил их на стол перед альфой. Туда же поставил и бутылку. - Его очень взбудоражил разговор с Луханем. Чешет мне теперь мозги по поводу семьи и будущего. Говорит, что надо прекратить заниматься всем этим и зажить "праведно", - брюнет поднял взгляд на друга, чуть усмехаясь. По тону Сехуна было понятно, что он-то как раз против этой затеи. - Праведник, ты наливать-то будешь? - подперев голову рукой, спросил Чанель. Его друг начал разливать виски по бокалам и продолжил разговор. - Тоже мне. Решил все свои грехи загладить созданием семьи? Да я столько не проживу, Чан, чтобы все со своих рук отмыть. - Тебе и не придется. В любом случае для тебя зарезервировано место в аду, - Чанель взял стакан с темной жидкостью и чуть поболтал ее в стакане, разглядывая свое отражение в нем. - Как и мне. - Тем более. И ради чего это все тогда? - Ради Бэкхена? Сехун замолчал. Чанель посмотрел на притихшего друга и вздохнул, переводя тему. - Я тоже думаю над словами Луханя, - сказал он. - Если он и дал мне информацию, чтобы я спас Кенсу, то только ради того, чтобы я потом сделал выбор. Выбор в пользу семьи. Он хочет, чтобы я не совершил ту же ошибку, что и Чен. - Но есть же какое-то "но", так ведь? Ты не сможешь так просто отказаться от этой жизни. - Вот именно. Если я выберу оставить все как есть, то кто знает, что еще может случится с ними. - Они твоя "Ахиллесова пята", - заключил Сехун, наконец-то отпивая из своего бокала, чуть хмурясь от горькости напитка. - С другой стороны, если ты уйдешь от них, то они будут в безопасности. Убийца-отец больше не будет существовать в их жизни и никому и в голову не придет брать их в заложники, чтобы насолить тебе. - А как они объяснят это родственникам и знакомым? - вскинул бровь в ответ второй альфа. - Может ты умер при аварии, а может слинял в штаты с какой-то красоткой. Мало ли в жизни проблем из-за которых отцы уходят из семей. Сехун вроде и говорил все складно и правильно, только вот... Расставаться с семьей совсем не хотелось. Альфа вздохнул, вновь роняя голову на столешницу. Мысли о сыне и супруге вновь захлестнули его.